В паутине

Сентябрь 2018 г., Ульяновск

− Алина, привет. Как ты? — прозвучал обеспокоенный голос брата в телефонной трубке.

− Привет, — устало ответа Алина. — Даже не знаю, какому из крутящихся в голове вариантов отдать предпочтение. Плохо, тяжело, больно… выбирай.

− Да, тупой вопрос, извини, — тут же поправился он.

− Да ничего, — отмахнулась Алина. — Классический вопрос в такой ситуации. Люди никогда не знают, что говорить и как себя вести в таких обстоятельствах, — сказала она и между ними повисла тишина. — Кажется, пора начинать верить в карму, — после некоторой паузы продолжила Алина.

− Не говори ерунды, — оборвал её брат. — В случившемся нет твоей вины.

− Ты сейчас про аварию или…?

− Ты знаешь, о чем я, — тихо, но настойчиво произнес он. — Мы не могли ему противостоять. И ты это знаешь.

− Знаю, но… от этого не легче. Ненароком начинаешь задумываться… — протянула Алина и смахнула с ресниц слезинку. — Ладно, не стоит об этом. Как твои дела?

− Мои дела, — задумчиво повторил он. — Если расскажу, ты не поверишь, — сказал он и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Сестренка, прости, что лезу к тебе со своими проблемами именно сейчас. Я знаю, тебе не до этого. Но мне очень нужен твой совет.

− Выкладывай, — ответила Алина, уверенная, что это поможет ей ненадолго отвлечься. Но сказанное братом сделало только хуже. Этого она никак не ожидала от него услышать. Алина молча слушала брата, боясь его перебить. Когда он закончил говорить, она сказала лишь, — Нет. Не вздумай этого делать!

Октябрь 2018 г., Нижний Новгород

Паша уже который раз приходил в бар «Черная жемчужина», чтобы увидеть Катю. Он понимал, что ему не следует этого делать. И самым правильным в этой ситуации было бы больше никогда с ней не видеться и не говорить. Он понимал, что в сложившихся обстоятельствах он был живым напоминанием о том, что случилось с её братом. Ей и так пришлось нелегко. Он увидел это в её глазах и услышал в её голосе в тот вечер, когда она рассказала ему свою историю.

Но это была их история.

В тот вечер, когда она шел домой от Кати, он вспомнил ту милую, но строгую девочку, которая хоть и желала подурачиться с младшим братом и его новым другом, но очень боялась ослушаться маму. Ту девочку с русыми косичками, которая хохотала от души, когда щенок вылизывал её милое личико. Которая очень хотела забрать его домой, но знала, что мама не разрешит.

И вот теперь от этой маленькой девочки ничего не осталось. У Паши перед глазами стоял образ маленькой Кати, которая радостно обнимала щенка. Этот образ постепенно растворялся и уступал место нового образу — частично сбритые волосы, пирсинг в брови и нижней губе, татуировка змеи практически на половину тела… и глаза, полные боли.

Какова была вероятность встретить её в другом городе спустя столько лет?

Он был уверен, что ему не стоит искать с ней встречи. Ему нужно просто испариться из её жизни и позволить ей жить дальше, позволить ей забыть.

Но он знал, он увидел в тот вечер в её взгляде, что она не может забыть. Хотя их встреча и разбередила старые раны, было ясно, что они не зажили, что они всё ещё кровоточат.

Паша знал, что не сможет помочь ей забыть. Но он чувствовал, что и оставить её тоже не может. Волей неволей он стал частью этой истории. Истории, которая началась более двадцати лет назад.

Он не решился постучать в её дверь, хотя и знал, где она живет. Он боялся, что она прогонит его и осудит за его вторжение в её едва устаканившуюся реальность.

Поэтому он стал искать с ней встречи в баре. Но Катя не приходила. Вот уже несколько смен она не появлялась на работе.

В очередной раз, просидев за барной стойкой весь вечер, и не дождавшись прихода Кати, Паша подошел к дежурившему в этот день Максиму и спросил:

− Макс, слушай, ты знаешь, где Катерина? Уже несколько дней её не видно.

− А ты что запал на неё? — хитро подмигнул Максим. — Она у нас девчонка видная. После того, как ребята её за бар поставили, в её смену от мужиков отбоя нет. Всегда полная касса.

− Да, она хороша, — согласился Паша. — Ну, так, где она? — чуть более настойчиво спросил Паша.

− На больничном, типа. Сказала, что у неё вроде как в семье что-то случилось, попросила несколько смен её в график не ставить, — ответил Максим. И хотя он пытался говорить максимально отрешено, было видно, что он волнуется за Катю.

− А когда вернется, не говорила?

− Нет, я не в курсе, — сказал Максим и резко сорвался вглубь зала, где только что едва не началась потасовка. — Эй, парень, тебе хватит, — прикрикнул Максим на еле стоявшего на ногах посетителя и, с трудом оторвав его от барной стойки, выпроводил парня за дверь, пока тот осыпал бар матами, а стоявших у барной стойки девушек — бесхитростными и не лишенными подтекста «комплиментами».

Паша вышел из бара и мысленно прочертил в голове карту до дома Кати. Он не собирался заходить к ней, но ноги сами понесли его в сторону её дома. Войдя во двор, Паша устремил взгляд к её окнам. Свет в них не горел. Не до конца понимая, чего он хочет здесь дождаться, Паша сел на качели, и оставшуюся часть ночи смотрел в её окна. Спустя несколько часов, когда начало светать, Паша встал и пошел прочь со двора. В голове снова всплыл образ Кати в слезах и её отчаянный вопрос: «Скажи мне, что случилось тогда?!».

Сентябрь 2018 г., Ульяновск

Осознание потери пришло не сразу. Ещё несколько дней после того, как узнала новости, Алина не верила в происходящее. Её накрыло эмоциями лишь на третий день, после того, как медсестра сообщила, что завтра в больницу придет следователь обсудить какие–то детали аварии.

Эти три дня, Алина провела будто в каком–то шаре, лишенном эмоций и искажающем восприятие. Она вспоминала фильмы, где безутешные вдовы, после сообщений о смерти мужа, падали на колени, кричали, бились в истерике. Алина всего этого не делала. За три дня она не проронила ни слезинки. Вообще не выказала ни единой эмоции по этому поводу. В какой–то момент ей даже стало стыдно, и она стала ругать себя за такую отчаянную безразличность. «Да, что с тобой не так?!», — подумала она. «У тебя вообще есть чувства?!».

Чувства были. Какой-то защитный барьер сдерживал их на время, чтобы они не раздавили её. Но барьер дал трещину. Стоило медсестре выйти за дверь, как он рухнул, и все эти чувства резким потоком захлестнули Алину. Она вдруг ощутила острую пустоту внутри себя, пустоту в душе. Слезы отчаяния потекли по её щекам. Она сжала простынь в кулаках и стиснула зубы, дабы не закричать от бессилия и боли.

Конец ознакомительного фрагмента.