«История на ладошке о жизни одной крошки»

Мне было 5, когда впервые, мы с бабушкой и дедушкой посетили пионерский лагерь. Им и оказался лагерь «Солнышко». Это место — символ детства, тепла, любви. Времени, где бабушка еще рядышком с дедушкой.

Уже в юности, мама неоднократно предлагала отправить меня в «Артек», но я так и не согласилась. Никогда не любила лагеря за их жизнь «по расписанию», за несметное количество разноплановых детей, большинство из которых хотели стать «взрослыми», вдали от своих родителей, но ничего, кроме как ошибок детства — юности, не совершали. Однако нелюбовь к лагерям никак не касалась «Солнышка»!

Абсолютно случайно, ища летнюю подработку вблизи моря, бабушка наткнулась на объявление в газете. Требовались садовники. Не раздумывая, бабуля отправилась на собеседование, которое вполне успешно прошла и, в мае, мы отправились в лагерь, вернее, готовить пионерский лагерь к открытию, которое должно было состояться через год. Вот за это я его и любила. Это был практически МОЙ лагерь. Кроме пары тройки детей, которые были моими непременными летними друзьями, «запуском» лагеря, к полноценной работе, занимались лишь взрослые.

Находилось «Солнышко» в пгт. Безыменное, Донецкой области, среди бескрайних пшеничных полей, на берегу Азовского моря, среди пещер и глиняных отвесных скал, которые частенько обрушались. Территория лагеря была огромной, а может я была очень маленькой. Такого количества цветов, особенно роз, кустов зелени, я не видела ранее, а я — жительница, между прочим, города миллиона роз. Он просто утопал в ароматных цветах, душистых полях, среди дикой земляники, окутанный теплым морским бризом.

Если пройти через поле с пшеницей, что мы неоднократно делали, ты попадешь в «Трубник» — соседний пансионат, с баром, где продавали необыкновенно — вкусное мороженое. По пути, можно слопать пару слив и алычи, нарвать букет полевых васильков, увидеть ящерицу и симпатичных полевых мышек.

Но это я забежала наперед! По приезду в лагерь нам выдали комнату, на втором этаже, и мы стали обосновываться. Вечером, была организована встреча всего персонала, куда меня непременно захватили и познакомили с директрисой нашего лагеря, звали ее Раиса Владимировна. На этой встрече, были еще дети — Ромка, Сашка и Настя. Это и был наш неизменный летний отряд! Ромка, был младше меня на год, рыжеволосый, вечно взъерошенный, конопатый мальчик, практически как Антошка из общеизвестного мультфильма. Сашка — Ромкин младший брат, был погодкой моего Вани. А Настя — девочка, старше меня на год или на два, точно, увы, не помню.

В течение лета, в лагерь наведывались и племянницы Раисы Владимировны — Тоня, Вита и Анечка. Тоня и Вита — были, практически, «невесты». На момент прибытия в лагерь они были уже подростками, Вите лет 12–13, Тоне около 14–16. Я любила бывать с ними — они рассказывали что-то взрослое и интересное, делали мне маникюр и наносили макияж на наши вечерние представления, помогали делать юбки из яркой бумаги и дарили новомодные наклейки и фантики. Анечка же была годовалой малюткой, за которой должны были следить старшие сестры.

Настя была девочка — пацанка, не всегда предпочитала общаться с нами и, частенько, держалась в стороне, читая заумные книжки и недовольно закатывая глаза. Одевалась как мальчишка, косолапила и завязывала вечно нелепый конский хвост. Но, видимо, когда ей становилось несусветно грустно и одиноко, она наведывалась к нам. Иногда рассказывала интересные истории, но чаще была молчалива.

Сашка — обычный мальчишка, в будущем дружил с нашим Ванькой. Для нас с Ромкой, они были малолетки, бегали с водяными пистолетами, пищали, в общем, отвлекали от всяких важных дел, а их было немало.

А вот мой самый близкий, эпический друг — был Ромка. Он был некрасив, немного глуп, иногда смеялся невпопад, но все главные приключения мы прошли вместе. А посему его «некрасивости» и недостатков, я, как настоящий друг, не замечала. Он никогда не оставлял меня, всегда и везде сопровождал, и охранял, и тайно любил.

Познакомившись, мы все вместе отправились изучать наш новый летний дом! Детей больше и не предвиделось, целый день мы были предоставлены сами себе, а вот вечерами — частенько проходили совместные ужины под просмотр невероятно — известной на тот момент «Санты — Барбары». Просто удивительно, но некоторые зрители, так и не увидели финал сего популярного сериала — они умерли быстрее, чем закончили снимать этот поистине бесконечный фильм.

День сменял новый день, лето было в разгаре. Бабушка с дедушкой занимались цветами, клумбами, деревьями — все, что нужно было делать садовникам, они добросовестно выполняли. Днем было что-то типа сиесты, и мы могли, все вместе, ходить на море, загорать и купаться. Позже, отправлялись за покупками — рыбные консервы, редиска, картофель и прочие овощи, докторская колбаса и молочные продукты — это и был наш ежедневный рацион. Бабуля не заморачивалась с приготовлением пищи, а меня все и устраивало. В вазе, пока отсутствовал мой брат, не переводилась карамель, а в кувшине — сок. Этот сок был просто отвратителен — либо гранат, либо черная морковь, я не знаю, что это было за «пойло», но бабушка, заботясь о моем здоровье и гемоглобине, ничего более из напитков не покупала. Пить его можно было лишь залпом, предварительно закрыв нос — брр, этот ужасный вкус я помню и сейчас… Выбора не было, воду же пить на Азовье невозможно, она противная и соленая. А бабушкина рекомендация была проста — «Хочешь пить? Пей сок! Не хочешь сок? Значит, ты не хочешь пить!» И ведь с ее логикой и не поспоришь! Очень — очень редко, я уговаривала ее купить березовый сок или ситро, и, безусловно, к приезду родителей — бабуля покупала всего и много.

Если удавалось выклянчить черешню на палке, свистульку с соловьем, гипсовый брелок и мороженое — я чувствовала себя неимоверной счастливицей! Но это было лишь пару раз за все лето, за исключением мороженого. Раз в неделю мы, непременно, бегали в «Трубник», а иногда и вместе с бабушкой — тогда кушали мороженое, как в ресторане — в креманке, с орехами и шоколадом, запивая это блаженство ситро «Колокольчик» или вишневым! Потом бабуля отправлялась на работу, а мы с Ромкой бежали играть.

Что я только не придумывала! Мы устраивали и наблюдательные пункты в зарослях винограда; и знали, поименно, всех кошек и собак; находили и таскались с новыми щенками и котятами; собирали дикую клубнику, декоративную вишню и смородину, алычу и сливы; бегали заниматься на спортивные лесенки, турники, беговые дорожки. Находили и пару раз змей, не знаю, гадюки это были или ужи — нам страшно было их рассматривать, а однажды, одна из змей даже ползла за нами. С криками и визгами мы бросились прочь, а потом еще долго придумывали истории, как она гналась за нами, но мы убежали. Находили ящериц и, естественно, «помогали» им сбросить хвосты, а потом, увидев в программе «В мире животных» ролик про варана, я рассказывала Ромке про несуществующего варана на нашей спортивной площадке, которого «видела», и мы прятались от него в пункте наблюдения. Иногда просили картофель у бабушек и запекали его на берегу моря. В пещеры нам запрещали ходить, из-за их непредвиденных обвалов, однако Ромка подбивал, конечно, заглянуть туда из «спортивного интереса», а вдруг там пираты спрятали сокровища, а мы и не знаем? Но если я дала слово бабушке «не ходить туда», всегда выполняла данное обещание.

Лето было счастливым, насыщенным, ярким и веселым. В августе, на мой день рождения, нас навестили мои родители — подарили мне подарки, конфеты и привезли с собой разные вкусняшки и праздничный торт.

А после и летний сезон подошел к концу, лагерь был, практически, готов в следующем году встречать отряды детей. Домой ехать совсем не хотелось, хотя я и соскучилась по родителям и братику. В то время, родители перебрались жить к папиной маме, бабушке Зине, а мне та квартира так и не стала родной. Однако разговоров и впечатлений, о моих лагерных приключениях, хватило до следующего лета…

В преддверии лета 1991 года, в мае, мы вернулись снова в «Солнышко». Мне 6. Я немножко подросла, повзрослела и чуточку изменилась. В то лето, дедушка не горел желанием ехать в лагерь, но по настоянию бабули, все же ему пришлось подчиниться.

В «Солнышке» все было прежним, таким родным и знакомым. Зная дорогу, я, не в силах плестись вслед за бабушкой и дедушкой, еще не видя въезда в лагерь, самостоятельно бежала, просто мчалась, навстречу новым приключениям. Мои старые друзья уже приехали также, и с нетерпением, и радостью, встречали меня у ворот. Лето началось!

Однако в июне, сама жизнь внесла некоторые коррективы в наши планы. В один из дней, дедушка немножко приболел. Он чаще обычного оставался в комнате, бурчал, а бабушка, одна, выполняла их совместную работку. Чуть позже, деданя повздорил с бабушкой, и вернулся обратно в Донецк. Мне сказали, что дедушка ногой «накололся на шип розы», сейчас покажется доктору, выздоровеет и вернется назад. «В укол шипом» поверила и бабушка.

Потом мы с бабушкой, очень часто, практически ежедневно, ходили в переговорный пункт, заказывая «разговор с Донецком». После бесед, бабушка раздражалась, злилась, но сути бесед мне не открывала. В один из дней, нас внезапно навестила мама. Мы наспех собрали вещи и, следующим днем, отчалили домой. Было грустно, непонятно, с друзьями толком и не попрощалась, но я, совместно с бабушкой, надеялась вернуться обратно. Не срослось…