Мятежный ангел

Возможно, нет на мой вопрос ответа,

Но, может, кто-то знает почему:

Дорогой тьмы всегда выходишь к свету,

На свете все пути ведут во тьму.

Который век вращается планета,

И мучаются лучшие умы

В попытках доказать приоритеты —

Первичность света и вторичность тьмы.

Но что поделать с логикою нашей,

Ведь всем её положено учить —

Она гласит, что тьма-то явно старше,

А свет-то должен кто-нибудь включить.

Зачем? Да просто так, чтоб тьму рассеять

И что-нибудь при свете разглядеть…

Кто опровергнуть мой посыл сумеет,

С кем мне на пару на костре гореть?

Поскольку мы коснулись скользкой темы

То сильно растревожили умы,

Чем создали немалые проблемы,

Невольно доказав первичность тьмы.

А Бог-то наш, как всем понятно, светоч,

Который всё и вся нам озарил,

Его никто не требует к ответу,

Чего б на свете он ни натворил.

На первый взгляд, звучит, конечно, дико,

Хоть, кто-то остроумно подмечал,

Что у всего на свете есть владыка,

А, коли тьма — начало всех начал,

То поглядим на всю проблему строже,

Пусть даже попадём, как кур — в ощип.

Всего на свете истина дороже,

Так ты уж, оппонент мой, не взыщи.

Вопросы и претензии к Завету

Растут, как пубертатные прыщи,

И, кажется, дозрели до ответа:

Включивший свет — обычный бунтовщик.

Он жил во тьме возможно даже вечность —

О том не так уж много знаем мы,

Хотя понятно: проявил беспечность

В подборе кадров сам Владыка Тьмы.

Владыка Тьмы, как все, любил обновки,

Неважно, создавать, иль покупать,

И создал для включенья света кнопку,

И надпись к ней — « Прошу не нажимать!»

Поскольку нынче входит в моду гласность,

И ясно: не бывать семи смертям,

То всем по кайфу ощущать опасность,

Способную весь мир снести к чертям.

Мы все готовы жить, хоть на вулкане,

Экстрим, опасность — моды вечный писк,

Нам не всегда известно, что в стакане,

Но всё же пьём, легко идя на риск.

Мы все готовы поиграть в рулетку,

И всем рискнуть, чтоб получить взамен,

Хотя б одну дерьмовую конфетку —

Хорош порядок ценностей и цен.

Владыка Тьмы — отнюдь не исключенье:

У всех, кто жив, в крови авантюризм,

И не имеет в общем-то значенья,

Каков конкретно будет первый приз.

Запретный плод всем почему-то сладок —

Попробовать, хотя б один разок!

Запрет нарушить каждый в мире падок,

Не стал здесь исключением наш Бог.

Все споры завершаются когда-то,

Я предлагаю, согласиться всем:

Коль кнопка есть, ей точно быть нажатой,

Неважно для чего, когда и кем.

Включили свет. Тотчас возникли тени.

Владыке Тьмы пришлось, забыв про злость,

Твердь создавать, как почву для растений,

А там, глядишь, животных развелось…

Одно лишь в мире правило железно:

Что Библию полезно всем читать,

Мой оппонент читал, но бесполезно

Читать, и ничего не понимать.

Вот: «Божий дух носился над водою,

Земля была безвидна и пуста,

Над бездной — ТЬМА…» — всё начиналось ТЬМОЮ,

Но все молчат об этом неспроста.

И, скажем прямо, даже неприлично

Внимание на это обращать:

Кому охота признавать вторичность?

Одно осталось: Ада тьмой стращать.

Но, коль идти по логики дороге,

Понятно непредвзятому уму:

Себе молиться просит лишь убогий,

Владыке Тьмы молитвы ни к чему.

Без тьмы нельзя прожить на этом свете,

И неслучайно в полдень в жаркий день,

Хоть обдувает нас прохладный ветер,

На отдых все стремятся только в тень.

Да кто сказал, что зло совместно с тьмою?

При чём здесь чёрт, кто выдумал рога?

А не пора ль подумать головою,

Что тьма нас укрывает от врага.

Бывает так, что враг во тьме крадётся,

Да, это так, но кто сказал, что свет,

Который заодно добром зовётся,

Кого-то спас? Здесь вовсе связи нет.

Мы устаём от света — это точно,

Приходит вечер — властною рукой

Владыка Тьмы нас награждает ночью,

Даря от света отдых и покой.

И пусть во тьме мороз и снега грива,

И риск обморожения души,

Но, кто же вам сказал, что вспышки взрывов

Для человека так уж хороши?

И тут же мне укажут: «Вы неправы,

Прекрасен купол неба голубой», —

А я в ответ: «Смотри, как светит лава,

Живое погребая под собой.

Мой оппонент, отринь свою гордыню,

Груз заблуждений сбрось уже с плеча,

Припомни, что такое ад пустыни,

Где жизнь возможна только по ночам.

При свете дня своё оружье точим,

Кого-то тут же режем сгоряча,

А вот невест мы умыкаем ночью —

Любовь во тьме приходит по ночам.

Каков итог развития поэмы? —

Азарт и страсть древнее тьмы самой,

И, сколько б ни мусолить эту тему,

Мой оппонент глухой, но не немой.

Без крика он на свете жить не может

Авось заткнётся, выпивши стакан…

Ведь всех на свете истин нам дороже

Нас с Богом возвышающий обман.