Санаторий имени Ленина

Вечером Лина заметила у входа в корпус знакомую пожилую даму в инвалидной коляске. Вспомнила, как бойко та пела под баян вместе с хором бабушек. Почти стемнело, однако на даме по-прежнему была кружевная белая шляпка и нарядная легкая кофточка, украшенная ниткой морского жемчуга. Ее помощницы нигде не было видно. Рядом с дамой в шляпке сидела баба Зоя и утешала калеку, как могла.

— Ушла! — возмущалась дама в коляске. — Опять усвистала! Бросила меня, беспомощного инвалида, и помчалась на танцы. Чтоб ей, засранке деревенской, околеть на танцплощадке! Совести нету! Ни капельки! А вдруг за то время, пока она ж@пой под музыку крутит, мне что-нибудь понадобится?

— Не шуми, Надира, скоро твоя чучелка явится, — подала голос баба Зоя. В ее уверенных интонациях чувствовалось знание жизни. — Как миленькая прибежит с поджатым хвостом. Сама подумай, кто ее, страшилку этакую, приглашать на танец станет? А у стенки стоять — удовольствие маленькое. Я, например, принципиально не хожу на эти танцы-шманцы. Глазеть, сидя на лавочке с палкой, кто там и как отплясывает и с кем шуры-муры крутит — это не по мне. Сплетничать на скамейке не люблю. В былые годы я сама танцевала так, что пол под каблуком трещал! От кавалеров отбоя не было.

— А ко мне в молодости богатые женихи сватались. — неожиданно похвасталась Надира. — Я ведь правнучка татарского хана.

— И кому ты дала? Ну, я имею в виду, дала согласие? — полюбопытствовала баба Зоя, зевнув. Видимо, она слушала эту историю не в первый и даже не во второй раз.

— Кому дала, тот слова доброго не стоит. Все быстро промотал, скотина. А потом вообще спился и умер. Хорошо, что мне от родителей кое-что досталось. Не только сиделку могу себе позволить, но еще и домработница убираться раз в неделю приходит.

Баба Зоя исподтишка взглянула на часы. Лина вспомнила, что вечером по России 1 обещано «Петросян-шоу». Неудивительно, что соседка по комнате стала тяготиться обществом болтливой старухи.

— Ступайте, Зоя Ивановна, в номер, поздно уже, — предложила Лина. — Я тут с уважаемой Надирой посижу, дождусь ее помощницу, а заодно и свежим воздухом на ночь глядя подышу.

Надире, похоже, не слишком понравилась внеплановая «смена караула», однако восточно-льстивое «уважаемая» сработало, и она натянуто улыбнулась Лине.

— Вы здесь в первый раз? — завела Лина светский разговор, поскольку долго молчать было невежливо.

— Ээээ, милая, я в этот санаторий приезжала, когда вы еще в школу бегали, — надменно процедила «татарская ханша».

— И что, как тут раньше было? — спросила Лина, чувствуя, что усталость с нее мигом слетела, словно и не было длинного жаркого дня и утомительной поездки в микроавтобусе. Блеснула надежда, что старуха кое-что знает о прошлом Санатория имени Ленина?

— В советские годы сюда было не попасть, — Надира распрямилась в кресле и как-то даже посветлела лицом, словно вернулась в молодость. Глубоко вздохнув, она продолжала. — Этот санаторий считался одним из лучших в нашей средней полосе, если не считать разные номенклатурные «архангельские» да «барвихи». И врачи, и процедуры — все было на высоте, не говоря уже о волшебной водичке, которую еще в царские годы тут обнаружили и стали ею поначалу дворян лечить, а после семнадцатого года — красноармейцев и членов профсоюза. Ну, а в девяностые… Сами знаете — перестройка, разруха и повсеместный бардак. Государство внезапно прекратило финансировать бывшую «всесоюзную здравницу». Постепенно корпуса стали приходить в негодность и разрушаться на глазах. Дирекция ухитрилась этот санаторий приватизировать, однако, как выяснилось, напрасно. Продать огромный земельный участок собственник так и не смог — жалкие остатки местных профсоюзов стояли насмерть. Впрочем, они до сих пор не изменили свое решение, а их лидеры, сжав зубы, держат последний рубеж обороны прав трудящихся и не дают разрешение на продажу этого «рая» совкового типа. Работникам тульских и калужских предприятий раз в три года выделяются бесплатные путевки. Последние пару лет Москва своих пенсионеров сюда присылает, спасибо мэру Собянину. На московских бюджетных денежках они и держатся. Кстати сказать, я тоже сюда по социальной путевке приехала, как инвалид первой группы. Этой шалаве Эльмире, моему, с позволения сказать, сопровождающему лицу, между прочим, поездку в санаторий тоже соцзащита оплатила. В итоге эта дрянь разгулялась на всю катушку и вместо того, чтобы обо мне заботиться, шляется на танцы…

Лине не терпелось вернуть Надиру в прошлое, и она осторожно спросила:

— А как же этот санаторий в «лихие девяностые» выкручивался? На какие шиши, например, они лечебный корпус ремонтировали?

— Известно, на какие, — неожиданно подмигнула Лине старуха. — построили при водолечебнице сауну, купили диваны, ковры, холодильник и хрустальные стопки для водки. Где сауна, там, конечно, и водка, и девки. Впрочем, милая моя, в те годы я здесь не лечилась, а работала. В бухгалтерии. Помимо обычных для бухгалтера обязанностей я еще и черную кассу вела. Однажды наше начальство не расплатилось в срок с «крышей», и бригада бандитов устроила разборки прямо в кабинете директора. Как назло, шеф и меня на эту «стрелку» пригласил, чтобы я подкрепила гарантийными письмами его очередное «честное слово»: мол, деньги непременно будут, но только на следующей неделе. Он в тот год собственный дом в поселке строил, и все денежки туда уплывали. К тому времени он за окна и двери расплатился, а на откат «крыше» не хватило. Для бандитов все это, по их словам, были «гнилые отмазки». Доводы директора и тем более мои обещания братки слушать не стали, тут же стрельбу открыли. Первая же пуля убила директора, а вторая рикошетом угодила мне в позвоночник. Нижнюю часть тела сразу же парализовало, вот с тех пор и катаюсь по жизни в этом чертовом кресле.

— Дааа, жуткая история, — помолчав, сказала Лина. — Как в фильмах про итальянскую мафию. Извините, но почему спустя столько лет вы решились опять сюда приехать? Насколько мне известно, в соцзащите предлагают путевки в разные лечебно-оздоровительные учреждения. А вы прямиком в Санаторий имени Ленина отправились. Не боитесь теней из прошлого?

— А чего их бояться? — пожала Надира плечами. — Все «братки» давно друг друга перестреляли и рядком на местном кладбище улеглись. А в этой «богадельне» мне все подходит: и климат, и природа, и минеральная вода, и лечебные ванны. Главное, водные процедуры хоть ненадолго, но помогают, даже чувствительность ног на какое-то время восстанавливается.

— Интересно, кто-нибудь из местных старожилов помнит вашу страшную историю? — спросила Лина, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал от волнения.

— Я вас умоляю! Кому и что тут помнить? Из «стареньких» никого уж не осталось, — вздохнула Надира. — Персонал санатория за эти двадцать лет не один раз поменялся. Хотя… постойте… Я вчера Марго видела. Она сказала, что каждый день перед обедом и ужином огурцами у столовки торгует. Маргошка в тот роковой для меня день в кабине директора тоже присутствовала, но во время перестрелки в шкафу спрятаться успела. Она всегда сообразительной была, сучка драная, это ей жизнь и спасло.

Внезапно старуха повернулась к Лине и взглянула на нее в упор:

— Зачем вам с этой бл@дью о прошлом разговаривать, — строго спросила она. — Захотелось нервы пощекотать? Было — и прошло, и ни к чему те давние дела ворошить. К тому же Марго по-любому не станет вытаскивать на свет божий давно забытые скелеты из пыльных шкафов, не захочет сына позорить.

— Надира, только один вопрос. Что вы думаете о смерти столичного журналиста? Верите ли вы, что парень действительно утонул в озере? — Лина решила, что ни за что не позволит старухе слезть с интересовавшей ее темы, и продолжала сыпать вопросами.

— С тех пор, как в девяностые я попала под раздачу… под раздачу пуль, стараюсь ни о чем подобном не задумываться. Голова целее будет, — заявила старуха, поджав губы. Внезапно она заметила на дорожке свою помощницу в белых брюках. Стразы на китайской футболке Эльвиры сверкали и переливались в свете фонаря всеми цветами радуги, и хозяйка кофточки с гордостью поглядывала на эту красоту. Надира громко и властно подозвала помощницу и потребовала немедленно закатывать инвалидное кресло в корпус. Эльвира, тихо ворча под нос проклятия в адрес хозяйки, неохотно подчинилась.

Лина заметила, что у подъезда стало совсем темно, и тоже отправилась восвояси.

Баба Зоя смотрела старые выпуски передачи «Аншлаг, аншлаг!» и посему пребывала в прекрасном настроении. Нафталинные шутки Петросяна и Компании веселили ее не меньше, чем стендапы «Камеди клаб» молодую аудиторию. Как говорится, каждому овощу свое время. Лина разрешила соседке не выключать телевизор и мышкой нырнула под одеяло. Она находилась под впечатлением от рассказа Надиры и собиралась тщательно обдумать новые факты, но сразу же провалилась в глубокий и тревожный сон.