Бездна

Стояли в длинной очереди несколько часов, когда, наконец, подъехали к рамке, сердце Влада с силой забухало, на время, оглушая его. Он увидел, как к ним, как и к десяткам других беженцев, выходят люди с подносами, уставленными пластиковыми тарелками с кашей и бутербродами.

И эти люди появлялись, раз за разом, вынося всем еду, к ним тянулись десятки рук, и подносы пустели в течение считанных минут. И вновь появлялись волонтеры, принося с собой запах гречки, котлет, тепла и забытого мира.

Мимо них шли бесконечные толпы людей, таких же, уставших, замотанных, испуганных. Внимание Влада задержалось на молодой матери с красными глазами, она несколько часов подряд, стоя на ногах, держала младенца, ее мужа еще не пропустили, сесть было некуда, и она все ждала, ждала, ждала.

Настя протянула ему бутерброд и чай:

— Влад, поешь.

Он будто очнулся от звука Настиного голоса, но еду не взял, сделал несколько глотков горячего чая и лихорадочно стал оглядываться по сторонам, люди говорили, где — то есть зарядное устройство для телефона.

И Влад нашел его, вернее, длиннющий хвост из очереди желающих, сообщить, своим друзьям и родным, что они здесь, в России!

Один мужчина, который немного подзарядил телефон, уступая место другим, кричал в трубку:

— Люба! Я живой! Живой!

И Владу тоже захотелось закричать, чтобы она узнала, чтобы услышала. И…вдруг, он увидел, как маленькая фигурка, расталкивая всех, бежит к нему навстречу. Влад на мгновение забыл, как дышать.

Настя тоже замерла, глядя, как изящная блондинка, запнулась, чуть не подвернув ноги на высоких каблуках, а потом и вовсе скинула ботильоны и пролетела оставшееся до них расстояние босиком.

— Влад! Влад! Ты живой!

Влад подхватил ее на руки, и крепко прижав к себе, зарылся в спутавшиеся от быстрого бега волосы.

Она плакала, целовала его щеки, лоб, глаза, губы и повторяла:

— Живой! Живой!

А он крепче сжимал ее миниатюрное тело, как будто не верил, что она настоящая, и тонул в ее ясных, голубых глазах. Он оживал, наполнялся ею, любовь и нежность, переполнявшая ее, передавалась ему. Влад очертил нежный овал ее лица. И все еще не веря, все еще в дурмане от первых минут встречи повторял:

— Ксюша, маленькая моя, девочка моя…

Казалось, они не замечают ничего вокруг: ни толпы народа, вереницей обтекающей их, ни Насти, которая теперь стояла в стороне, обняв себя руками.

Наталья вполголоса сказала мужу:

— Бедная Настя.

Матвей не понял:

— Почему бедная?

— Она любит Влада. А Влад без ума от своей жены.

Матвей повел плечами, ему стало неловко, он вообще редко говорил вслух о чувствах, и чтобы не развивать тему буркнул:

— Наташ, вечно ты преувеличиваешь. Девчонка может, чутка и увлеклась Владом, но это быстро пройдет.

Наталья покачала головой:

— Твои слова да Богу в уши.

Когда первые потрясения от встречи улеглись, Влад познакомил Ксюшу с Настей, Натальей, Матвеем и детьми.

Вопреки ожиданиям, Настя не увидела ни неприязни, ни даже легкого неудовольствия на лице Ксюши, когда та узнала, что Настя поселиться в их загородном доме, как член семьи.

Ксюша подошла к Насте, взяла за руки и обняла ее. Настя сначала не знала, куда деваться, но потом, повинуясь внезапному порыву, прижалась к Ксюше и расплакалась ни с того, ни с сего.

Ксюша гладила ее по спине и волосам, не говоря ни слова, а потом прошептала:

— Ты такая красивая, Настя.

Эти слова прозвучали для Насти неожиданно. Раньше она представляла Ксюшу совсем иначе, увидев ее фото мельком, когда Влад смотрел на него в первые дни, пока зарядка телефона не села.

Настя думала, что эта изысканная блондинка в красивом шелковом платье слишком избалованна, и слишком любит себя. Она думала, что испытает ненависть и неприязнь, когда встретиться с Ксюшей. Но к своему удивлению, после того как Ксюша обняла ее, Настя поняла, что готова полюбить эту необыкновенную девушку, и ей стало стыдно, что она заочно ненавидела Ксюшу только за то, что она жена Влада и он любит ее.

Уже под вечер все разместились в небольшой гостинице, на левом берегу Дона. Подруга Ксюши Галя, услышав, что произошло, на несколько дней бесплатно предоставила им номера.

Настя слышала, как Галя буквально кричит где — то, за тысячу километров отсюда, но казалось, что стоит рядом:

— Ксюшенька, не позорь меня деньгами! Отдыхайте, восстанавливайтесь. Я пошлю к вам повара и горничную!

Туристический сезон еще не наступил, поэтому они оказались в гостинице одни. Дети радостно скатывались по лестнице, играя друг с другом в догонялки.

Наталья ловила младших, чтобы выкупать их перед сном, старшие уже подзарядили свои телефоны и пытались выйти в интернет.

— Вот у кого энергии хоть отбавляй! — приговаривала Наталья, отловив, наконец, Пашку и Ириску в коридоре.

Насте предоставили отдельный номер. Когда она вошла в комнату, то сразу же с отвращением скинула грязную, одежду. Обнаженные стопы почувствовали мягкий ворс пушистого ковра, велюровые портьеры плотно занавешивали окно, в глубине номер поблескивало нежным шелком покрывало.

Настя осторожно продвигалась по комнате, все еще не веря, что вдруг, не раздастся страшный грохот, не полетят стекла, и она не услышит пронзительные крики людей, которых задела пуля или осколки снаряда.

Когда вошла в белую, сверкающую ванную и увидела стопку мягких полотенец и махровый халат, Настя разрыдалась. Но тут же остановила себя, открыла на полную мощь краны, и ванная, вмиг наполнилась до краев.

Настя наслаждалась горячей водой так долго, пока кожа на пальцах ее руки и ног не стала морщинистой. Но она снова и снова подливала кипяток и блаженно вытягивала тело. Ей только с третьего раза удалось отмыть длинные, густые волосы, которые сначала не мылились, а были жирными на ощупь, как будто на голову вылили масло и присыпали пылью.

Когда Настя посмотрела на раскрасневшееся от удовольствия лицо, на мокрые тяжелые пряди, мягкие, нежные губы растянулись в блаженной улыбке: «Хорошо!»

Они все, за исключением Ксюши и Влада, ужинали в гостиничных махровых халатах. Одежду отправили в прачечную и обещали, что завтра все вернется выстиранным и отглаженным.

Насте казалось, что она королева, такой чистой, она не ощущала себя никогда. После вкуснейшего ужина — свежая речная уха, запеченные на открытом огне овощи и мясо, Настя уже не верила, что только вчера они жевали последний черствый хлеб, делая ровно по глотку воды, чтобы хватило на всех.

Влад почти ничего не ел, он не отводил глаз от Ксюши, все время, прижимая ее к себе, будто боялся, что, если отпустит — она может исчезнуть. Он терся носом о ее макушку, целовал волосы и за ушком.

Настю Влад в этот вечер не замечал, или ей так казалось, из — за внезапно накатившей на нее ревности. Она смотрела на расслабленное лицо Влада, теперь его взгляд не был жестким и сосредоточенным, кожа разгладилась. Казалось, он витает в облаках. Отвечая невпопад, целует Ксюшу в висок, и шепчет ей что — то нежное на ушко.

Настя пила жасминовый чай и украдкой разглядывала Ксюшу. Та была совершено без косметики — но это ей шло даже больше, чем изысканный макияж. Натуральная блондинка — волнистые волосы — с легким пепельным оттенком спускались ниже лопаток, розовые губы с нежным изгибом, совершенно прямой аккуратный носик, и кожа — белая, нежная, шелковистая.

Ксюша походила на маленькую, изящную дюймовочку. Пальцы Влада, украдкой ласкающие ее шею, казались на фоне ее белой кожи загоревшими дотемна. Настя заметила, как Ксюша сглотнула и задрожала от его прикосновений.

И они, наскоро поужинав, поспешили скрыться в номере. Настя покраснела, представив, что, Влад сделает со своей маленькой женой, оказавшись наедине.

Она взяла бокал с недопитым вином и сделала несколько глотков, легче не стало, но разум чуть затуманился. Настя некоторое время пробыла в компании Натальи и Матвея, а потом поднялась в свой номер, зарылась лицом в подушки и вновь по ее щекам потекли предательские слезы.

Неужели она стала такой истеричкой? И как она собирается жить в одном доме с Владом и Ксюшей? Может быть пока не поздно, вернуться домой, в Мариуполь? Атаковавшие ее мысли, одна безумнее другой стихли только тогда, когда Настю сморил сон поверхностный и тревожный.