Какого лешего?!

Вечер переставал быть томным в свете последних новостей.

Как и опасался Поставец, дурная примета сработала по полной программе. Накликала, зараза, беду откуда не ждали.

Плохую новость с дальнего кордона, сорока на хвосте принесла. Теремной долго мусолил сорочьи перья, разбирая корявый почерк заставного. Птица сидела смирно, не гоношилась, нутром чуяла с кем имеет дело. Прочитав донесение Поставец ругнулся негромко и, отпустив птицу, созвал близких соратников на чрезвычайное совещание. По такому делу Большой сход собирать было нежелательно, и вообще, чем меньше будет знать нелюдей о возникшей проблеме, тем лучше. Правда, как ни старайся утаить, всё равно скоро вся братия полуночная узнает об этой незадаче — земля, особенно в их среде, быстро слухами полнится.

На совещание в чулан к теремному мигом явились Расторопша, Кочерга, Веретено и Ухват. Во-первых, эти четверо могли держать язык за зубами, а во-вторых с ними можно было посоветоваться как быть и получить вполне разумный совет.

Когда все собрались, теремной заявил:

— Я пригласил вас, братцы, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ведьмак. Да, да, ведьмак! И он уже пересек границу княжества.

— Иди ты! — всплеснул руками Кочерга, понятно, что он не в адрес теремного высказался, а исключительно в тревожном порыве, но все равно поспешил исправиться, заискивающе поинтересовался: — Откуда такой слух, Ваше Околородие?

Задумчивый Поставец не обратил внимания на первую фразу Кочерги, но предельно ясно расслышал вопрос.

— Это не слух, Кочерга, доподлинная весть, а дурные вести не сидят сиднем на месте — ответил он и уточнил. — С западной окраины тамошний заставной доложился. Бедняга, сам едва в переплет угодил.

— М-да, невзгода! — сдержанно протянул Веретено, до конца не понимая всего трагизма надвигающейся беды.

— Беда вся в том, что слухи живо расползутся, обрастут вымыслами, домыслами, страхами и небылицами, — быстро вник в суть проблемы Расторопша. — Скоро все наши пронюхают. Такой переполох зачнется, мама не горюй! Всем мало места будет! В панике все работы сорвут или того хуже.

Что может быть хуже срыва поставленных на сходе задач, Расторопша не пояснил.

— А известно зачем к нам пожаловал ведьмак? — поинтересовался Ухват, которого интересовала первопричина свалившегося на них напастья.

— Вроде как едет на наше болото, болотного изводить, — пояснил теремной, надеясь, что он верно растолковал каракули на сорочьем хвосте.

— Эх, говорил я вам, уважаемый теремной, этот Зыбун со своими заморочками усложнит нам жизнь! — досадно промолвил думный тиун. — Как в воду глядел!

Расторопшу поддержал Веретено.

— В самом деле, Ваше Околородие, зря вы Зыбуна от Больших сходов освободили. Не мешало раньше ему бывать на них: слушать народ подлунный и думать головой, а не щупальцами своими.

— А запах? — только и нашел что сказать в свое оправдание немного растерявшийся от такого наезда теремной. — От болотного тиной за версту несет.

— Потерпели бы!

— Да я не об нас, — махнул рукой Поставец. — После участия в наших сходах Зыбуна, потом несколько дней в совещательной зале болотный дух стоял. Князь работать не мог. Уже хотел и попов, и волхвов призвать, чтобы разобрались что к чему. Тогда бы уже нам тут не поздоровилось!

— Ох уж и проблемный этот болотник! — сделал вывод из сказанного выше Кочерга. — С такими всегда так: как не понос, так золотуха.

— А что он вообще мог натворить, что даже не волхвов, а ведьмака ради него призвали? — Ухвата интересовала подоплека события.

— Знамо чего, — взял слово распорядитель Расторопша, который все маломальские жалобы рассматривал и в архив заносил. — Зыбун же слишком умный, ему в трясине видите ли места умничать не хватает. Так он что умудрил. Корова забредет на болото, так вместо того чтобы просто её в омут утянуть, да полакомиться трофеем, или прогнать коли жрать не охота, он на ней всякие значки своей еле смываемой тиной рисует, что-то там чертит, а потом с болота выпроводит и отпускает восвояси. Люди-то не дураки, понимают раз не смывается, значит не детишки дурачатся, а «нечистая сила» руку приложила. Да и коровы после встречи с нашим «мыслителем» молоко перестают давать. Или вот. Не знаю как, но прознал Зыбун, что болотный газ горюч и стал его по всему болоту поджигать. А люди-то, не знают, что это газ горит, думают, будто это души неприкаянные по болоту бродят. Сами едва с ума не сходят, завидев такое «диво».

— Ну и темный народ, эти люди, — заметил Ухват. — Везде им «нечистая сила» мерещится, — добавил домовой.

— Там много чего он еще устроил, — продолжил Расторопша. — Ну а ко всему прочему, наговоры среди людей поползли, якобы девки на болоте пропадать стали. Бабки у колодцев от нечего делать сплетничают, пустозвонят, а другие верят. Вот видимо эти слухи и допекли людей. Решили, по ходу дела, сразу с козыря зайти. Сбросились видимо чеканными монетами и призвали боевого ведьмака.

— Вот верно люди говорят: «умная голова, ногам покоя не дает». И ведь не поспоришь, это вот точно про Зыбуна сказано, — пробормотал Кочерга. — Только в данном случае теперь никому из нас покоя не будет.

На некоторое время в чулане воцарилась напряженная тишина, которую вскоре нарушил теремной.

— Чего замолкли? Я вас позвал, не для того чтобы вы сидели и вздыхали тут, а чтобы выслушать ваши дельные предложения по поводу того, что будем делать с возникшей на горизонте нашего княжества бедой.

— Что делать!? Затаиться, переждать, перетерпеть, — высказал предложение Веретено, он так до конца и не понял всей остроты вопроса, вынесенного на повестку собрания. — Ведьмак же к нам не навсегда пожаловал. Княжество у нас небогатое, а алчные колдуны золотишко чеканное любят. За просто так ни один ведьмак здесь наводить шорох не будет. Изведет он болотного, не изведет, ещё не известно, а все равно у нас долго не задержится.

— А ежели изведет Зевуна, что тогда!? — Ухват в лоб спросил Веретено.

— Я скажу, что тогда, — откликнулся теремной. — Народ в отчаяние впадет, да и наша репутация пострадает. Скажут, попомните мое слово, обязательно скажут, что вот мол власть имущие не защитили сирого и убогого болотника. Им только повод дай.

«Допустим не наша, а ваша репутация», мысленно поправил теремного Ухват — он любил точность во всем — но озвучивать свое замечание не стал.

Зато было что сказать вслух Расторопше и не менее нелицеприятного и вообще малоприятного.

— Прошу прощения, Ваше Околородие, — уже в самом начале извинился тиун, за все что собирался высказать. — Но надо мыслить шире. Вопрос не в том убьёт ведьмак Зыбуна или нет, и кто ещё из наших может попасть под его заговоренный меч, и даже не в подмоченной репутации. Здесь беда в том, что это первый такой случай, когда к нам призвали ведьмака. За ним будет второй, третий. Любое необъяснимое событие с точки зрения людей будет списываться ими на «нечисть», как они нас опрометчиво называют. В чужих краях, бают, только боевых ведьмаков чертова дюжина. Уже не говоря про обычных чернокнижников, магов и чародеев. Тех там вообще, как грязи развелось. Тамошние наши сородичи волком воют, а все потому что ведьмаки и компания загнали их в самые непролазные дебри, выкурили из их домов, хлевов, полей и лугов. Да и болотным, и лешим там тоже достается, будь здоров. Я хочу сказать, что за первым ведьмаком придут другие и наше нынешнее житье-бытье будет ими порушено.

Распорядитель угрюмо посмотрел на присутствующих.

Теремной согласно покачал головой.

— Это ты верно все сказал. Ну, а что тогда предлагаешь делать?

— Надо дать ведьмаку бой! — выпалил Расторопша, все ещё находясь на взводе от своих же горячих речей.

— Чего-о? — то ли не расслышал, то ли расслышал, но не поверил своим ушам Кочерга.

— Я говорю — надо дать ему бой! — уже не так уверенно повторил думный тиун, тон с которым был задан вопрос — ироничный такой тон — его немного обескуражил.

— Ага! Понятно. И кто, позволь спросить, пойдет на бой с ведьмаком?

Как обычно, Ухвату нужно было уточнение.

— Ну, кто? Призовем кого-нибудь из наших! — совсем неуверенно произнес Расторопша. — Леших там, водяных, того же болотника уговорим — из-за него ведь весь сыр-бор завертелся.

— Так они и согласились выступить супротив ведьмака, — усмехнулся Ухват. — С нашими простыми волхвами-знахарями никто из них связываться не желает, а ты хочешь, чтобы они на боевого ведьмака поперли. По доброй воле никто не пойдет, а заставить никого не имеем права.

— А самому, Расторопша, слабо на ведьмака переть? — подколол тиуна Веретено. — Идей у тебя много, только как с их использованием на практике?

— Да я то что, я не воин, — окончательно смутился тиун.

— То-то же, никто у нас не воины, все труженики, малость озорники, но не вояки, — развел руками Веретено. — И, повторюсь, никто из наших не согласится ведьмаку поперек дороги вставать. Все жить хотят, всем есть чего терять.

— Обождите-ка моего тиуна хаять, — оживился теремной, который, кажись, кое-что придумал.

Поставец лукаво оглядел присутствующих.

— Что ты, Расторопша, говорил насчет кого-то там призвать?

— Водяных там, леших…

— Ага! — перебил его теремной и обратился к Веретено: — А ты что только что, сказал Веретеноша, по поводу того, что не согласятся?

— Что сказал? Что сказал? — задумался домовой купеческого двора, вспоминая чего же он ляпнул: — А-а, так насчет того, что всем есть что терять.

— Верно!

Теремной потер ручки.

— Простите, но мы что-то никак не поймем вас, Ваше Околородие.

Ухвату нужна была конкретика.

— А если я вам скажу, что есть у нас один леший, которому терять уже нечего.

Все сразу стали вспоминать кто бы это мог быть.

— Бульгун! — первым догадался думный тиун.

— Точно так! — кивнул теремной. — Давайте-ка ему поручим это дело.

— Я не против, — согласился Расторопша. — В смысле за!

— И я за! — подхватил Кочерга.

— И я! — сказал Веретено.

Высказавшиеся посмотрели на Ухвата.

— Я тоже в общем-то не против, только кто вам сказал, что Бульгун согласится?

Ухват был не только идейный перфекционист, но и заядлый скептик.

— Подумай сам, а чего ему не согласиться? — попытался убедить теремной не только Ухвата, но и самого себя, тоже не до конца верившего в эту сомнительную идею. — Терять ему на самом деле нечего, а если мы ему пообещаем, что если он одолеет ведьмака, то на следующем Большом сходе вернем ему делянку.

— Слишком много «если», — не унимался Ухват.

— Но все равно, попытка не пытка, надо попробовать его уговорить, других вариантов лично я не вижу. Тем более, надо отдать лешему должное, он отважен. Помните, как он на сходе держался?

Ухват скептично хмыкнул.

— Вы, Ваше Околородие, глупость-то с отвагой не путайте.

— Поверь моему жизненному опыту, Ухватыч, порой это одно и тоже, — парировал теремной. — Хотя в нашем случае, думаю, не совсем одно и тоже. С виду Бульгун не дурак, а после того, что я услышал о его проделках в лесу с людьми, мне кажется парень он смекалистый.

— Хорошо! Давайте попробуем! — наконец согласился Ухват. — Ежели он такой отважный и смекалистый, то пусть идет. И впрямь, не нам же на бой с ведьмаком идти, у нас вон, есть еще дома дела. Хозяйство-то не на кого оставить. Так что я тоже «за». Хотя у меня бо-ольшие сомнения, что леший с ведьмаком справится.

— Главное, чтобы он согласился, а дальше видно будет.

Итак, присутствующие на совещании в узком кругу проголосовали «за», осталось только выбрать кто пойдет к лешему с предложением, от которого он не должен был отказаться.

А чего тут выбирать, у всех дела по хозяйству нашлись, в том числе и у теремного, а вот Расторопшу можно и отпустить в командировку ненадолго. Тем более, дело важное поручено.

— Ты с ним, главное, помягче, пообходительнее, не бери за горло, — наставлял Поставец тиуна перед дорогой: — Но и унижайся. Скажи, мол, так и так, если ведьмака одолеет, то получит себе лес обратно, а если откажется, то намекни, что тогда не видать лешему леса как своих ушей.

— Так у него же нет ушей!

— Вот именно. Так и скажи, — теремной подумал и добавил. — Скажи, что пусть тогда вообще может собирать вещички и убираться в другое княжество, а к нам больше никогда не возвращается.

— А если он и в самом деле обидится и уйдет?

— Может и обидится, но не уйдет, я эту породу знаю, — уверенно произнес Поставец. — Он упертый, из принципа согласится.

— Или из принципа не согласится, — вставил свои «пять копеек» Ухват.

Теремной поморщился.

— Нет, скорее согласится. Ему же терять нечего. Ну всё, пора, Расторопша. Почти полночь уже, лучшее время для доброго пути! Удачи тебе!

На сем совещание в узком кругу было завершено.

На ночь глядя, как и положено полуночнику, Расторопша направился искать Бульгуна.