Кто я тебе?

Мы ехали в неизвестном мне направлении, в чужой для меня машине, с мужчиной, который намеревался провести сегодняшнюю ночь со мной. Мне было тоскливо, одиноко и так горько от осознания, того, что ничего уже нельзя предотвратить. В моём сознании копошился клубок бессвязных мыслей, которые заставляли голову взрываться от боли. Ещё утром я была полна решимости отказаться от своей затеи и никуда не пойти. Позвонила Артёму, чтобы поговорить и объяснится, что сглупила и, собиралась делать то, что делать вовсе не хотела. Греков трубку не брал. Я не стала надоедать и отправила смс с текстом: «Я уже дома. Я люблю тебя и очень хочу увидеть». Он не ответил. Полдня я металась по квартире в попытках отыскать в себе здравый смысл и послать всё далеко и надолго, но понимала, что не могу так просто сойти с дистанции, оставляя за собой шлейф неприятностей, которых, итак, появилось выше головы.

Ближе к пяти вечера, не выдержав пытки над своим помутневшим сознанием, я собралась наспех и покинула квартиру. Я приду на эту ненавистную встречу со следаком и постараюсь понять, что действительно он от меня хочет. Но, сидя в кафе, напротив мужчины, который чётко обозначил свои позиции касательно меня и планов на вечер, я чуть не подавилась от шока, понимая, что отвертеться не получится. Вдобавок, не обращая внимания на происходящее вне нашего столика и погрузившись глубоко в себя, я не сразу заметила то, что рядом показалось знакомое женское лицо. Я побледнела, увидев перед собой лучшую подружку Зайцевой — Наташу Гладких. Она с издёвкой смотрела на меня и перешёптывалась с какой-то незнакомой мне девчонкой. Я готова была сквозь землю провалиться от стыда, но слава богу Айдаров заметил перемену моего, итак, не лучшего настроения, и предложил поехать к нему домой. Я незамедлительно согласилась, так как больше не могла находиться в этом ужасном кафе, пропитанного запахом чужих сладких духов, жаренной картошки фри и ментоловыми сигаретами.

И вот, сидя в машине, я украдкой поглядывала на молчаливого мужчину, который уверенно вёл машину по трассе, я кусала губы в отчаянии и гадала, что же будет дальше. Как я смогу переступить через себя, свою гордость и принципы и смогу заняться с ним сексом? Господи, мне противно было об этом думать, не то, что делать. Голова пошла кругом от переживаний. Я должна что-нибудь придумать, чтобы этого не случилось. Должна, чтобы мне этого не стоило.

Мы подъехали к высотному зданию. Припарковав машину у подъезда, мужчина заглушил мотор и посмотрев на меня, бодро произнёс:

— Приехали.

Тяжело вздохнув, я кивнула.

— Хорошо.

Мы вылезли из машины. Послышался короткий писк сигнализации. Доехав на лифте на нужный этаж, вышли на лестничной клетке и прошествовали к крайней железной двери.

— Минутку, — произнёс Айдаров, доставая из кармана брюк ключи. Открыв дверь, он распахнул её передо мной. — Проходи.

Он зашёл первым и включил свет. Небольшую прихожую осветил неяркий свет. Я нерешительно стояла в дверях, не в силах сделать роковой шаг, который тянул меня на собственную погибель.

— Проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома.

Мужчина говорил это таким будничным тоном, будто пригласил меня выпить с ним чашечку чая и обсудить пустячное дело. Я помялась с ноги на ногу, но решила не перечить. Когда дверь за мной захлопнулась, а вдобавок была закрыта на замок, внутри меня всё перевернулось и по телу пробежала дрожь страха. Айдаров прошёл от меня в сантиметре и остановился почти впритык, внимательно поглядывая сверху.

— Что-нибудь будешь? Чай, кофе? Или может что из алкоголя? Вино, я думаю, найдём.

— Давай вино, — мне хотелось напиться до кондиции, чтобы ничего не видеть и не чувствовать. Асман легонько подтолкнул меня в сторону зала. А сам направился на кухню. Я прошла в небольшую комнату, где располагался диван, два кресла, небольшая стенка в котором был вставлен приличных габаритов телевизор. Окна были задёрнуты малиновыми занавесками, а сама комната была в лиловых тонах. Я присела на краешек дивана, пытаясь справиться с внутренним волнением, но едва удавалось сохранять спокойствие и, уж тем более, быть сосредоточенной.

— А вот и я, — улыбнувшись сказал Айдаров, показавшись в поле зрения, притащив с собой бутылку белого вина и два высоких хрустальных бокала. Поставив всё это на журнальный столик, он наполнил бокалы до краёв и протянул мне один. — Только это будет последний бокал на сегодня, Алиса. Ты нужна мне в сознательном состоянии.

Я густо покраснела и неосторожно отпила из бокала, пролив часть себе на грудь. По белоснежной ткани расползлось мокрое пятно.

— Ох! — разочарованно слетело с моих губ. Асман подскочил с места и побежал на кухню, притащив оттуда полотенце.

— Сейчас попробуем исправить, — он поспешно стал вытирать ткань на моей груди, я мягко отстранилась, видя, как загорелись его глаза, когда он касался меня.

— Не нужно. Я сама.

— Хорошо. Как скажешь. А теперь я бы хотел обговорить с тобой некоторые детали, касательно нашего с тобой будущего времяпровождения.

— Какие? — я присела на место и теперь старалась пить аккуратнее, не поднимая глаза на мужчину.

Он собрался с мыслями и чётко проговорил:

— Во-первых, встречаться будем на моей территории. Встречи будем обговаривать заранее. Посредством смс или звонков — это решать тебе. Во-вторых, никакой зажатости быть не должно. Больше уверенности и раскрепощённости. Ты меня понимаешь, о чём я?

Я, не ответив кивнула, хотя хотелось плеснуть ему в лицо вином, ударить бутылкой по его башке и свалить отсюда не глядя.

— С тобой я хочу попробовать всё и, надеюсь, ты со мной будешь солидарна. Если что не умеешь — научим, не волнуйся. Потренируемся, так сказать, но постараемся всё освоить. Со своей стороны, гарантирую чистоплотность, адекватность и умеренность. Всё будет в допустимых рамках. Обещаю быть с тобой деликатным. Есть какие-то вопросы?

— Только один: как долго это будет продолжаться?

Он почесал бритую голову и хмыкнув ответил:

— В зависимости от того, как скоро мне это наскучит.

Я допила вино до дна, дрожащей рукой поставив бокал на столешницу.

Асман сделал тоже самое, а потом вымолвил:

— Если нужно в душ — пожалуйста, иди.

Я отрицательно замотала головой.

— Нет. Мне не надо.

— Ну как хочешь. А я, пожалуй, схожу, сейчас вернусь. Не скучай. Да, кстати, дай мне сумку.

— Зачем? — я удивлённо подняла на него глаза.

— А это для страховки. Побудет со мной в ванной. На тот случай, если вдруг захочешь сбежать.

Он подмигнул мне и ушёл с зала, прихватив мою сумочку. Я заскрежетала зубами и, обхватив голову руками, закачалась на месте словно болванчик, не зная, что предпринять в данной ситуации. Послышался звук льющейся воды. Хитрый гад предусмотрительно забрал у меня самое ценное. Ведь в сумке у меня был не только кошелёк с деньгами, которые мне наверняка понадобятся на обратный путь, но также паспорт (который я всегда носила с собой) и, конечно же, мобильник. Встав с места, я подошла к окну и отодвинув штору, выглянула наружу. Закатное небо было окрашено в фиолетово-красные тона. Красота заката не только пленила, но и угнетала. Не здесь в данную минуту я должна находиться и, уж не с тем, кто хочет полакомиться мною на ужин, словно аппетитной отбивной. Насытиться сполна и отпустить на все четыре стороны. А уж ответ Айдарова на мой вопрос вообще меня возмутил до глубины души. Что же это получается, он будет пользоваться мною, когда захочет, как захочет, где захочет, и перестанет свои домогания, только тогда, когда я ему надоем? Как же противно это было слушать. Быть игрушкой в чужих руках было так мерзко и унизительно, но я сама выбрала этот путь разврата, боли и унижения, только чтобы спастись от участи оказаться за решёткой по отвратительной статье, опозорив не только себя, но и маму. Но согласившись лечь под первого встречного-поперечного, разве это не сильнейший позор? Это намного хуже. Я заплакала, жалея себя и своё будущее, которое спустя считанные минуты будет растоптано и уничтожено моими же руками.

Позади послышались неторопливые шаги. Я не заметила, как Айдаров закончил водные процедуры и уже вошёл в комнату. Я не повернулась, быстро стирая с щёк слёзы, всё так же уставившись в окно. Боялась увидеть его полностью обнажённым. Он подошёл ко мне впритык. Я ощутила его горячее дыхание, которым он обдавал меня и по телу побежали мурашки.

— Ну что, ты готова?

Я не ответила, почувствовав, как сильные руки легли на мои плечи. Ловкими пальцами мужчина стащил бретельки сарафана в стороны, касаясь осторожно кожи моих рук, уверенно скидывая тонкую материю на пол. Оставшись только в белом нижнем белье, я вся сжалась. Дрожь отвращения не заставила себя ждать. Я не хотела, чтобы он меня касался, но Айдаров, похоже, был полон решимости и действий.

Медленно и уверенно он развернул меня к себе. Мои опасения по поводу его оголённости не подтвердились. Асман был лишь наполовину обнажён. По мускулистому торсу стекали капельки прозрачной воды, а на бёдра были натянуты свободные серые шорты, опускающиеся до колен. Он был сильно возбуждён и это было видно невооружённым взглядом. Я отвела глаза в сторону, стараясь не смотреть на мужчину, но тот смело притянул меня к своему телу, нежно и аккуратно лапая своими ладонями-лопатами по всем доступным местам, будто боялся нарушить какую-то невидимую грань. Мягко помассировав грудь через тонкую ткань бюстгальтера (сегодня я надела его без пуш-апа, что, конечно же, облегчило доступ для Айдарова), и, наклонившись, припал к моим губам. Я зажмурилась и застыла словно статуя, натянувшись подобно тугой струне.

— Что случилось? — оторвавшись от меня, Асман прямолинейно посмотрел на меня сверху. — Кажется, мы обо всём договорились. Ведь так?

— Я просто… — не находила я слов, сильно покраснев.

— Что? Не надо стыдиться. Всё будет хорошо, обещаю.

Он поднял меня на руки, как пушинку, и понёс в сторону дивана. Я ойкнула от неожиданности, когда он откинул меня спиной на мягкий ворс пледа, которым был застелен диван, и ловко забрался сверху, придавливая меня своим мощным телом. Свободной рукой продолжая лапать меня, а губами покрывал мои плечи горячими поцелуями. Тошнота стала подкатывать к горлу. Я попыталась вырваться, но была крепко прижата и, не представлялось никакой возможности, вырваться из этого плена.

— Пожалуйста, не надо! — громко вскрикнула я, почувствовав, как его длинные пальцы направились вниз, оттягивая кромку трусиков, пытаясь пробраться к самому сокровенному.

— Что опять не так? — между бровей пролегли глубокие морщины. — Может хватит устраивать концерты?

— Я не… не могу, — заплакала я, отвернув голову в сторону, прикусив до боли нижнюю губу. — Прости.

Асман приподнялся надо мной на локтях и внимательно посмотрел в лицо.

— Между нами уговор, Алиса, или тебе напомнить? Ты сама предложила мне секс, а теперь пошла на попятную? Так дела не делаются, вообще-то.

— Я знаю. Я несла такую околесицу в твоём кабинете, отчего до сих пор не могу прийти в себя. С языка сорвалось то, о чём я сильно пожалела в последствии.

— Что? — Айдаров нахмурился. — Только ради того, чтобы я тебя вытащил, ты мне пообещала быть моей, а сама, оказывается, не хотела всего этого?

— Да, не хотела, — я заплакала сильней, закрыв лицо ладонями, глухо простонав сквозь пальцы. — Прости меня. Я думала, что смогу, но — нет. У меня есть молодой человек и я его очень люблю. Я не хочу изменять ему. Не хочу предавать. Мне так жаль, что всё так получилось, но заставить себя через силу я не могу.

— А я могу! — сердито отчеканил Айдаров, вновь припав на меня сверху, жёстко оторвав мои руки от залитого слезами лица, и подняв их над моей головой, стал держать свободной рукой, крепко сдавливая. — Не надо делать из меня дурака, Дворцова!

Я громко заревела, пытаясь сопротивляться.

— Не надо, прошу! Ну не надо!

Айдаров только сильнее распался. Вновь хотел меня поцеловать, но я вращала головой из стороны в сторону, не давая шанса прикоснуться. Разозлившись окончательно и понимая, что если продолжит дальше, то перейдёт допустимую грань дозволенного, Асман решил оставить свои бесполезные попытки и слез с меня. Встав с дивана, он зло фыркнул, подтянул слегка слезшие шорты и указал в сторону двери.

— Вставай, собирайся и уходи!

Он вышел поспешно с комнаты. Я поднялась с дивана и подняв свой сарафан, который так и продолжал лежать у окна, стыдливо его надела. Меня всю шатало и кружилась голова. Было так противно от происходящего, но внутри как будто камень с души свалился и становилось легче. Ничего не произошло и, — это главное. Я направилась к выходу, молча натянув на ноги балетки. Мимолётно взглянув в зеркало, я ужаснулась. Волосы были спутаны и торчали во все стороны непослушными прядями. Глаза были красными и опухшими от слёз, а на нижней губе виднелась кровь. Я попыталась привести себя в порядок, как в поле видимости появился Айдаров. Он быстро прошёл мимо меня создав небольшой вихрь, который холодным потоком обдал меня с головы до ног. Я успела заметить, что он нацепил на себя белую футболку и чёрные джинсы. Спустя мгновение он вышел ко мне, протягивая мою сумку.

— На, держи.

Потом подошёл к двери и отворил замок, приглашая жестом выйти наружу. Я понуро опустила голову и шагнула за порог квартиры, тихо прошептав:

— Прости, что так получилось.

Асман скривился лицом услышав это. Я думала он громко захлопнет за мной дверь, но он закрыл её на ключ и подошёл к лифту вместе со мной, нажимая на кнопку.

— Я отвезу тебя домой.

— Не надо, — начала упрямиться я, краснея как рак, не зная куда смотреть, но только не на него. — Зачем? Я сама прекрасно доберусь. Я, итак, испортила тебе вечер и не стоит тратить на меня своё время.

— Перестань, — жёстко ответил Асман, шагая в подъехавший лифт. — Это моё решение и не надо пытаться его оспорить.

— Хорошо, как скажешь, — пожала я плечами, чувствуя на себе тяжёлый взгляд мужчины.

Мы молча доехали до первого этажа, вышли из подъезда и подошли к машине. Я готова была провалиться сквозь землю от «услужливости» следака. Это же надо до такого додуматься. Девушка ему наобещала в три короба, распалила, потом отказала, а он её до дома решил проводить! К чему вся эта наигранность? Зачем эта ненужная показуха? Возражать было бессмысленно. Да и ни к чему. Пусть делает что хочет, раз ему нравится такие странные манипуляции. Главное, что я скоро буду дома и, постараюсь забыть весь сегодняшний вечер, как страшный сон.

Мы выехали со стоянки. Молчали оба. Когда доехали до моего дома и, остановились недалеко от подъезда, я тихо вздохнула и произнесла:

— Я хочу… — попыталась я извиниться, но он вытянул вперёд ладонь и грубо меня прервал:

— Не надо ничего говорить, Дворцова. Всё уже выяснили. Иди восвояси. Век бы тебя не знать. Свалилась же на мою голову, бестия. Надеюсь, больше не попадёшься на моём пути. А уж если попадёшься, то — здесь уж пеняй на себя.

Я покрылась бордовыми пятнами от такого высказывания, но решила не препираться и торопливо вылезла из машины, которая поспешно скрылась за ближайшим поворотом, оставив за собой слой толстой дорожной пыли.