Пернатым не место во дворце

— Беги! Уходи! — я оттолкнула торговца, внимательно смотря в заросли кустарника. Сколько людей привел Зубастый? Уверена, многие мужчины не горят желанием разбавить кровь Лесных!

— Сама прячься! — Дерек, казалось, был обескуражен моим предложением. Смотрел, как на ребенка, что предлагает отвлечь внимание на себя, пока взрослый сделает ноги.

— Меня не тронут! А вот тебе не сносить головы, если останешься стоять, как исполин! — я толкнула чужака в грудь, услышав свист стрелы. Она царапнула ухо мужчины, и глаза Дерека мигом стали серьезными. Он внимательно посмотрел через зеленую стену и сказал:

— Тут только один.

— Лесные способны слиться с природой, как никто другой! — заметила я, и потянула чужака за валун.

Дерек не спешил прятаться и уверенно заявил:

— Там один. Твой бывший.

Я не стала разубеждать упрямца, ничего не знающего о нашем клане. Но получить опыт ценой собственной жизни было бы слишком жестоко.

— У тебя есть оружие?

— Тебе нельзя! — я замотала головой. — Если ранишь Лесного до обряда принятия, то никогда не пройдешь церемонию с кровью одного из членов клана на руках!

— Так вот в чем расчет! Уверен, если бы он хотел убить меня, давно бы это сделал. А так и свидетель нападения имеется, — Дерек скосил глаза на меня.

Я удивленно моргнула несколько раз, а потом признала:

— Да, Зубастый бы стрелой не промахнулся. Она торчала бы из сердца… — я задумалась, говоря вслух. — Наверное, боится навлечь гнев отца.

— Уходи! — неожиданно сказал Дерек.

— Но.

— Уходи. Ему нужен свидетель драки. Если его не будет, то Зубастый не рискнет. А я не могу гарантировать, что не орошу землю его кровью. Так что иди! Где твоя болтливая птица, когда так нужна? Пусть уведет тебя!

Вспомнишь солнце — вот и лучик! Голубые крылья Вупи замелькали в кустах, оттуда же послышался звук возни, хруст веток.

— Ой-ой-ёй-ё-ёшеньки! Запутался! — верещал мелкий хитрец.

— И правда, один! — поняла я верный знак птахи. — Там только Зубастый!

— Знаю! — кивнул Дерек.

— Откуда? Все торговцы так внимательны?

— От этого зависит наша жизнь. Знаешь, сколько бандитов я встречаю на пути с гор в долину? И все они не стоят на дороге, обозначая себя, — Дерек показал взглядом в сторону поселения. — Ну же, иди! Разве тебе не нужно помогать отцу с подготовкой обряда? Или все скинула из-за статуса дочки вождя?

Я фыркнула и ушла. Но, отойдя шагов на десять, поняла, что чужак специально меня разозлил, чтобы добиться желаемого. Обернувшись, я заметила в кустах недовольного Зубастого, к которому все приставал Вупи, и Дерека, который спокойно напился из реки, умылся, а потом пошел прямо на врага.

Ранение же не в голову было! Что он творит?!

Я даже дышать перестала, пока торговец не прошел в метре от Зубастого, даже не посмотрев на того. А потом возвела глаза к небу:

— Великий Янус, чужак либо бесстрашный, либо дурак!

Колкие слова торговца достигли цели. Я пошла к лобному месту помогать с подготовкой. Было неприятно, потому что Дерек сказал правду: дочь вождя действительно имела больше свободы, чем любая другая женщина клана. И подруг не имела по той же причине.

Женская зависть, хитрость, подставы окружали меня на протяжении всей жизни. Мне улыбались, а за глаза считали разбалованной девчонкой. Наверное, в протест, я и поступала так, как обо мне думали.

Женщины ежедневно работали в поте лица: кто-то собирал ягоды, кто-то стирал одежду, кто-то готовил. Я же с детства болталась не пришей рукав. Но не из-за того, что не умела или не хотела помогать — меня вечно отсылали прочь, чтобы заслужить благословение отца. В расчете, что я замолвлю пару слов.

И вот сейчас снова все повторялось! Стоило мне забраться на лестницу, чтобы повесить украшения, как из моих рук тут же его забирали, а меня спускали вниз. Стоило начать раскладывать церемониальные камни, как их тут же следом за мной поправляли, сдвигая буквально на расстояние муравья.

Единственное, что мне доверили — это складывать горой орехи на тарелку — самое неблагодарное занятие, потому что гора вечно осыпалась, кто бы ей не занимался.

Конечно, я все равно вносила свой ежедневный вклад в быт клана — благодаря прирученным птицам собирала редкие ягоды, что росли на скалистой стене. Эти ягоды были крепкими, их можно было брать с собой, не боясь раздавить в кашу, и всего пять штучек утоляли голод, заменяя полноценный прием пищи.

И я гордилась этим. Потому что больше никто не мог! Хоть от чего — то меня не могли отстранить или сказать, что делаю не так, чтобы я посидела в сторонке.

— Пернатая! Кто молодец? Я молодец! — Вупи так быстро махал крыльями, что сдул гору орешков, и они в сотый раз посыпались на стол, словно распустившиеся бусы.

— Молодец, Вупи… — тяжело вздохнула я, уже ненавидя эти орехи.

— Я не хотел, — Вупи приземлился на стол и стал подталкивать орехи крылышками. — Я все поправлю! Не успеешь оглянуться, гора будет — загляденье!

— Да? — я как раз хотела передохнуть пять минут. — Ну давай, герой!

И что бы вы думали? На моих глазах птаха сделала невероятное. Осторожно порхая, с помощью острого клюва, Вупи один за другим сложил орешки в гору.

— Где ты раньше был?! — я захлопала в ладоши.

— Видишь, какой я полезный! А ты была на кухне? Взяла для своего героя печенье? — Вупи заглядывал мне в глаза своими бусинками.

— Хорошо, хорошо, загляну! Возьму для тебя пару штучек!

— Пару? Я так старался! — возмутилась птица до глубины души.

— Ладно, побольше возьму! — пообещала я.

Оранжевое солнце стало клониться к закату, все приготовления закончились вовремя. Дикий ходил по лобному месту, довольно оглядывался и хвалил Лесных за расторопную работу.

— Отец, давай помогу тебе надеть церемониальные одежды!

— Да, дочь моя! Пора! — вождь пошел к шатру с одеждами, который поставили специально для переодеваний, а потом приказал мужчинам клана, что расставляли скамьи: — Приведите Дерека!

В шатре на деревянной напольной вешалке уже висела накидка из шкур двадцати одного вида хищников, которых отец убил лично. Поясной обруч позвякивал сто одним клыком, пока я завязывала его на поясе отца. Ритуальный головной убор вождя переливался отшлифованными костями, звеньями из горных металлов и перьями хищных птиц.

Я всегда помогала отцу облачаться для таких важных обрядов, и всегда меня охватывало неповторимое чувство, словно я прикасаюсь к чуду, которое будет творить вождь. Ведь сам Великий Янус, наш бог, будет с ним говорить!

— Вот, выпей, отец! — я подала чашу с теплым мартэ — напитком для контакта с высшими силами, и отец медленно осушил пиалу.

— Ох! Хорошо! — взбодрился он, и вытер рукавом туники с ручной вышивкой рун мокрые губы.

— Папа! — застонала я, но было поздно. Зеленый цвет остался на белоснежном рукаве.

— Ай, тут рисунок, не заметят! — махнул рукой вождь, и я улыбнулась. Папа был в своем репертуаре. Это для всех он грозный вождь клана — Дикий, а для меня всего лишь папа со своими привычками, достоинствами и милыми недостатками.

— Чужак пришел! — доложил Горбатый.

— Не чужак. Скоро я дам ему имя, которого он достоин!

— Пап, — шепнула я. — А какое имя?

— Увидишь! — вождь загадочно посмотрел на меня, а потом показал на небольшой сундук:

— Развесь это на вешалке и помоги Дереку облачиться!

— Я? — от неожиданности даже голос осел.

— Ты. Прояви уважение к своему спасителю, Пернатая! — отец надавил интонацией, Горбатый и Лохматый у входа навострили уши, чтобы доложить всему клану о происходящем.

— Хорошо, отец! — я склонила голову, полная показного послушания.

— Входи, Дерек! — пробасил отец.

Торговец вошел, и я быстро отвернулась к сундуку и закопошилась в недрах. Ага, вот шкура, вот головной убор куда как скромнее отцовского, вот туника… Туника…

— Раздевайся!

— Но тут девушка. — Дерек скосил на меня глаза, и я стала красной, словно ягода маравии.

— Мужчины клана постоянно ходят с голым торсом, тебя это смущает? Это часть нашей жизни. Туники — только для церемоний!

Дерек улыбнулся мне так, словно знал секрет. От этого я покраснела еще больше.

Вождь вышел, а торговец рывком снял с себя рубаху. Светлая кожа так контрастировала со смуглой кожей мужчин клана, что с детства чувствовала на себе ветер и солнце, холод и зной.

Чужак поиграл мышцами груди, и я, охнув, отвернулась. Щеки горели огнем.

У него же ранение! Перевязка! Что он творит?!

— Ты же с детства видишь полуголых мужчин, Пернатая! Так что стесняешься?

— Наклонись ко мне и не болтай! — как можно смелее сказала я, хватая головной убор для обряда принятия и поворачиваясь к Дереку. Бубенчик звякнул о единственную кость на вставке, а перья мягко скользнули по руке, словно успокаивали бешено стучащее сердце.

Чужак наклонился, замерев так, что наши носы чуть не коснулись друг друга и посмотрел на меня со смешинками в глазах.

Ах, так! Дразнится?!

Я подняла руки повыше, чтобы взять размах и как следует натянуть церемониальный головной обруч на голову чужака. И у меня это успешно получилось!

Вот так! Пусть не расслабляется!

— А тунику? Вон ту, с большой руной? — Торговец смотрелся смешно с перекошенным головным украшением, но я выглядела еще смешнее, потому что перепутала все! Сначала туника, потом пояс, потом шкура-накидка, а уж потом вершина — на голову! А я начала с конца!

— А сейчас тунику! — я попыталась выглядеть абсолютно невозмутимой.

— А, разве, не наоборот? — уголок губ торговца то и дело поднимался в ухмылке.

— Нет, это тоже испытание! Ты не должен помять ни одного перышка! — я задрала голову вверх и не поверила своим ушам — Дерек пожал плечами, говоря словно сам с собой:

— И почему мне кажется, что ты врешь?

— Ты только что обвинил дочку вождя во лжи?!

— Я говорил сам с собой, что подслушиваешь? — возмутился торговец, а потом показал на тунику: — Давай свое испытание!

Мир, так мир! — решила я и схватила тунику. Растянула ворот двумя руками, сделав широкий проход, и замерла.

Дерек хмыкнул, ловко извернулся и проскочил в ворот, умудрившись не помять ни перышка.

Я не успела убрать руки, и они так и остались с двух сторон под тканью ворота, и теперь лежали на голой коже плеч мужчины. Дерек медленно выпрямился во весь рост. Расстояние между нашими телами сокращалось, и вот уже ткань туники щекотала мой голый живот.

Голубые глаза посинели, а я словно забыла, как двигаться.

— Выглядишь перепуганной птицей! — тихо произнес Дерек, смотря на мои губы Мимо прожужжала пчела, и я резко убрала руки, прижав к груди.

— Прошел? — спросил чужак.

— Что прошел? — я моргнула от удивления, не в силах пошевелиться, словно меня заколдовали.

— Испытание, — все так же смотря на мои губы, произнес Дерек.

— Какое? — я хлопала ресницами, чувствуя, что вместо мыслей в голове шарик перекати — поле.

Дерек неожиданно щелкнул меня по носу и сказал:

— Плохая у тебя память, Пернатая! Как у рыбки — три секунды! — сам потянулся к поясу и вручил мне в руки: — Или мне самому дальше?

— Нет-нет! — я встрепенулась, словно очнувшись от магического транса.

По рукам бегали мурашки. Я не знала, куда прятать глаза, когда поняла, в какое глупое положение сама себя поставила!

Стараясь не дотрагиваться до мужчины, я надела на него пояс, позвякивающий монетами.

— Зачем они? — показал на звонкие медяки Дерек.

— Так мы просим у богов, чтобы ты был полезен клану и внес хороший вклад, — пояснила я, радуясь смене темы. — Перья на твоей голове, чтобы ты был быстр, как птица, и ни один враг не мог равняться с тобой в полете.

— А эти звоночки?

— Бубенчики для того, чтобы твой путь в клан услышал Великий Янус.

— А медвежья шкура? — показал на мохнатую мантию чужак.

— Это чтобы сила хищника всегда была с тобой!

Я взяла шкуру, встряхнула ее и неожиданно чихнула.

— Не хворай! — пожелал Дерек.

— Это почему я должна захворать?

— Так говорят на моей Родине, когда кто-то чихает, — пояснил мужчина со снисходительной улыбкой.

— Апчхи! Пчхи! — не успокаивалась я.

Подняла голову и с любопытством спросила: — А что сейчас не желаешь не хворать?

— Одного хватит.

— Г орцы всегда так поступают? — я привстала на мысочки и накинула шкуру на плечи, поправляя.

— Горцы? — Дерек удивленно моргнул, а потом быстро сориентировался. — Ну да, да…

Я затянула ленты спереди и стала плести церемониальный узел.

Мы снова были так близко друг к другу, что мои руки горели огнем. Я смотрела только на узелок, который плела и чувствовала на себе пристальный взгляд чужака. Как же проницательны эти голубые глаза, мне от них не по себе.

— Все! — как только я закончила, то отпрыгнула от мужчины, как от бушующего костра. Полог шатра открылся и заглянул Горбатый, почесывая спину:

— Вождь ждет!

— Идем! — крикнула я, проверяя внешний вид Дерека.

И застыла от необычной картинки.

В этом одеянии он был совсем другим. Ему так шла шкура, словно родился в лесу. И даже перья головного обруча, что топорщились в разные стороны, выгодно выделили резкие линии скул и подбородка.

— Ну как я тебе? — спросил Дерек с кривой улыбкой.

Я отвернулась и вылетела из шатра, отмечая, что руки по прежнему горят огнем.

— Проводи его, Горбатый! Я к отцу! — кинула я на ходу и почти побежала к лобному месту.

— Все в порядке? — спросил Дикий с полуприкрытыми глазами. Он уже готовился к связи с богами и проговаривал мантры.

— Да!

Я прикрыла глаза и присоединилась к отцу, выдавая звук «м-м-м».

Весь клан, каждый Лесной один за другим подхватили за нами, и скоро на весь лес разнесся наш призыв к богам.

Зазвучали барабаны. Это означало, что новый член клана занял свое место.

Весь клан одновременно открыл глаза, и мужчины кликнули боевой клич:

— Рь-рь-рь-рь-рья!

Руки жгло уже не на шутку, и я опустила взгляд вниз. Боги, они стали алыми, как кровь! И чесались жутко!

Я спрятала их за спину и стала лихорадочно думать, в чем дело. Нет, они так горели огнем не от прикосновений к чужаку, как я думала ранее, птичья башка! Тут что — то не то!

И как же знакомо жгло, словно я голыми руками выкопала корень лютвика! Но реакция на сок этого растения наступает очень быстро, а я сегодня вообще не прикасалась к земле!

Та-а-а-ак! Подождите-ка!

Что я недавно трогала? Медвежью шкуру!

Вспомнила Зубастого, который с усердием натирал чем-то шкуру под корнем поваленного дерева и быстро нашла глазами Дерека на постаменте. Он стоял, как ни в чем не бывало, хотя сзади на коже шеи было видно покраснение. Эффект через ткань туники замедлялся, но достижение пика было вопросом времени. И вот тогда стоять ровно, не чесать спину и руки до крови будет безумно сложно!

Зубастый все-таки умудрился поставить под угрозу прохождение обряда! Ведь чужаку невдомек, что любое малейшее движение будет воспринято, как неуважение к Великому Янусу!

Я чесала руки ногтями за спиной, уже не в силах терпеть, а сама пыталась поймать взгляд чужака, пока мужчины танцевали приветственный танец богам.

И как только Дерек посмотрел на меня, я одними губами сказала: — Не шевелись!

А чужак просто отвел взгляд с непоколебимым видом.

«Как Дерек держится?!» — недоумевала я.

Зуд просто нестерпимый, у меня даже руки опухли, и кожа от ногтей содралась в кровь! А Дерек стоит, словно ничего не происходит, только шея алеет.

Видно же, что жутко горит!

— Великий Янус — хранитель леса! — начал отец, и Зубастый вышел в первый ряд, чтобы насладиться зрелищем.

Теперь бывший жених мог только наблюдать. Это была его последняя возможность исподтишка достать до торговца. Когда чужак станет своим, только драка ни на жизнь, а на смерть будет выходом!

— На твоих глазах принимаем мы в свои ряды Дерека, сына Гор, за его мужество, — громко говорил вождь. — Этот человек спас Пернатую, пожертвовал половиной своей жизни, чтобы и она прожила половину своей. Он доблестно принял вызов Зубастого, хоть и был серьезно ранен нашими врагами — Полевками, и в жаркой схватке отстаивал свою жизнь.

Дерек выглядел так, словно все почести летят не в его адрес. Настолько невозмутимо, настолько отстраненно, что я не могла отвести глаз. Или он таким образом держит себя в руках и боится даже двинуть бровью?

— Великий Янус, теперь я понял, что обелиска не зря попала в руки к этому человеку. Мы, Лесные, всегда прислушиваемся к твоим советам.

Ведунья передала Дикому чашу с густой зеленой жижей — выжимкой из трав священного леса.

— Соки леса, что проникнут в твою плоть, сотрут прошлое, — вождь обеими руками дал чашу Дереку, и тот залпом опустошил пиалу.

Ведунья подала следующую чашу с разбавленной нектаром кровью варта, известного тем, что никогда не выходит за территорию леса:

— Это кровь великого хищника нашей земли — варта, чтобы ты всегда знал, где твой новый дом.

Торговец скосил глаза на вытянутый сосуд, кажется, затаил дыхание и в два приема расправился со вторым ритуальным напитком.

Лесные вкатили бочку с дождевой водой, в которую должен был погрузиться с головой Дерек, тем самым символизируя свое перерождение.

— Пернатая, помоги своему спасителю снять шкуру, — велел вождь.

И тут до меня дошло все коварство Зубастого. Выдержать жуткий зуд очень сложно, но возможно. А вот от контакта с водой сок корня лишь сильнее въедается в кожу, оставляя ожоги. Единственное спасение — песок, который оттянет на себя весь вред, но никак не вода!

На лице Зубастого застыла предвкушающая улыбка. Боль, которую должен был с минуты на минуты испытать Дерек лишит его сознания! Еще никто не выдерживал такого, оставаясь на ногах!

И как я сразу не сообразила! Но что сейчас можно сделать?

Я встала напротив торговца и потянулась к узелку, понимая, что отступать нельзя никому из нас.

— На тебе сок корня лютвика, который при соприкосновении с водой оставит жуткие ожоги. В бочке ты потеряешь сознание… — Я шептала это прикрывая рот протянутыми к мужчине руками, делая вид, что закопалась с узлом.

— Угу.

И это все, что он мне скажет?

Я сняла шкуру, и чем дольше держала в руках, тем больше создавалось ощущение, что держу раскаленные угли.

Внимательно посмотрела на лихорадочно горящие щеки Дерека и поняла, что вся невозмутимость — показная. Мужчина тратит всю энергию, чтобы не разодрать себе спину в кровь и остаться спокойным.

— Держись, — я опустила глаза, искренне желая, чтобы чужак прошел обряд. — На поясе есть острая застежка. Ткни ей себя во время погружения, чтобы.

— Пернатая! — окликнул отец. Я была вынуждена склонить голову и отойти, безмолвно наблюдая за происходящим.

Я постаралась бочком и как можно быстрее повесить шкуру на перекладину. Лобное место было засыпано речным песком. Я захватила пару горстей и растерла между ладоней, унимая жалящую боль.

Если у меня ощущение, словно сотни пчел одновременно выпустили жала в мои руки, то что с чужаком?

Дерек поднялся по самодельной лестнице и встал, ожидая слов вождя.

— А теперь окунись с головой в дождевую воду, что скатилась по листьям леса и переродись Воином из клана Лесных! — громко сказал Дикий, и все присутствующие поддержали его гортанным «рь-рь-рь-рь-рья!».

Все, кроме взволнованной меня, и предвкушающего Зубастого!

Честно говоря, я ждала, что Дерек отступит. Ожоги, да еще перспектива потерять сознание и не пройти обряд — весомый аргумент, чтобы отправиться прочь из леса и жить спокойной жизнью торговца.

Зачем ему это сдалось? Или это уже дело чести?

Я поймала взгляд чужака в сторону Зубастого и поняла, что настоящее противостояние титанов только начинается! Двум таким лидерам будет тесно в клане!

Дерек сиганул в бочку, погрузился с головой, и я закрыла глаза. Все!

Тишина прошлась тяжелой походкой, хриплым дыханием коснулась моего затылка, на котором волосы встали дыбом.

Раз, два, три...десять… — считала я про себя, понимая, что скоро Лесные вытянут его из воды, а Зубастый выскажется, что Янус не хочет видеть чужака среди соклановцев. И никто не сможет ничего возразить против такого знака судьбы!

Но вдруг раздался плеск воды, и в разные стороны полетели сотни брызг!

— Приветствуем тебя, Воин, сын Леса! — объявил вождь.

Застучали барабаны, затопали Лесные в знак приветствия Воина. А я смотрела на свежие волдыри на шее мужчины и на глазах выступили злые слезы.

Зубастый плюнул на землю и растворился в толпе, бросив на прощание пристальный взгляд на меня.

Правильно, что боишься моей реакции, бывший женишок! Ты перегнул палку!

Я сделала шаг назад, потом еще один и еще, пока сама не скрылась за спинами Лесных. Развернулась и со всех ног побежала к Травнице, надеясь, что у нее есть мазь от жутких волдырей!

— Не дам! — отрезала старушка, едва завидела меня на заросшей тропе у своего дома. Травница сидела на крыльце и хрустела жареными кузнечиками из банки.

От резкого ответа я остановилась, а потом собрала всю смелость подошла к женщине.

— У торговца жуткие… — попыталась я разжалобить пожилую женщину.

— Неважно, что случилось во время обряда. Это воля богов! Я вмешиваться не буду и тебе не советую, — рука с кожей, как у молодой девушки, протянула мне горсть хрустящих насекомых. — На, возьми!

— Спасибо, не хочу, — сглотнула я отвращение.

— Не тебе даю! Накорми своего чужака, — Травница отвернулась, раскрыла ладонь, и мне ничего не оставалось, как подставить руки и, морщась, поймать подачку.

— Это поможет с ранами? — только из-за этого я превознемогала неприязнь.

— Нет, просто вкусно, а ты нос воротишь, — хохотнула женщина, и кузнечики посыпались из моих рук на землю.

— Ой, я не специально…

— Переводишь еду, Пернатая! — возмущенно шаркнула пяткой по земле Травница и подняла укоризненный взгляд.

Я посмотрела на свои руки и не поверила глазам — покраснение прошло, унялся зуд! Только красные борозды от ногтей саднили.

— Так это помогает?!

— Т-ш-ш! Что расшумелась-то? — поморщилась старушка. — Тебе помогает, за кого просишь

— не поможет!

— Не дадите, да? — я посмотрела на банку жареных кузнечиков, думая, что сама смогу наловить и приготовить лекарство.

— Лови не лови, жарь не жарь, а секрет не в кузнечиках, — хмыкнула Травница. — Тебе помогла, ему не буду. Против богов не пойду. Посмотри на меня — я половину красоты отдала за подобную выходку, а ничего не исправила!

Женщина показала мне две руки: одну скрюченную болезнью кости, со сморщенной кожей, а другую — с гладкой, молодой.

— Видишь? А в глаза мне посмотри? Есть поволока?

— Никакой, — я давно заметила, какими по-молодому яркими были ее глаза.

— А теперь на лицо само, что сморщилось, подобно сухофрукту? — она обвела пальцем овал лица с маской сожаления. — Ты и так достаточно заплатишь за его спасение. Походит с ожогами, ничего! Мужчину они не испортят!

— Но.

— Уходи! — Травница, кряхтя, встала. — Устала от тебя. Брысь, Пернатая! Улетай отседава!

Я вернулась на лобное место как раз к концу приветственного танца воинов. Обряд принятия подходил к концу, и я успела поднять чашу нектара со всеми.

— Да здравствует Великий Янус! — прокричал вождь, и все дружно повторили за ним. — Да здравствует Воин! Теперь лес — твой дом, а все Лесные — семья!

Дереку, как виновнику обряда, нужно было выпить из огромного ковша до дна, и он с успехом справился.

— Пернатая! — позвал вождь, и я выдохнула про себя, что успела вернуться до того, как понадоблюсь отцу.

— Да, вождь? — я застыла перед Диким в ожидании.

— Заплети Воину его первую косу!

Я с удивлением посмотрела на отца. Косу? Да у него же короткие волосы, из чего там плести? Но возражать не посмела.

— В честь каждой победы над врагом или духом мужчины племени плетут косу! Воин, с этого момента твои волосы — твое сокровище, не стриги их. Первый подвиг ты уже совершил — победа над собственным духом во имя спасения другого человека. Склони же голову, чтобы начать отсчет твоей доблести!

Перед Дереком поставили пень, на который он сел, и я в нерешительности встала сзади. Первую косу Воину обычно плетут матери, но у Дерека здесь не было родни. Что ж, нужно меньше думать, а больше делать, а то Лесные и так косятся.

Я осторожно взяла две короткие пряди, отделила третью и засмотрелась на огромный волдырь на шее, который порвался и оголил красное выжженное пятно.

Как же, должно быть, больно!

Воротник елозит по ране туда-сюда, доставляя, наверное, адские ощущения. Но Воин и виду не показал, что его что-то беспокоит.

Я на секунду прикрыла глаза, а когда открыла, начала быстро сплела косу, закрепив упругим кольцом волокна окусника.

— Готово, вождь! — сделав финальный узел, я почтительно поклонилась отцу и отошла в сторону.

— Когда Воин поправится после ранения, я подарю ему жилище. А пока он поживет под защитой моего дома!

— Правильно! Верно! Добро! — согласились Лесные, одобрительно кивая.

Мужчины клана внесли кабана, привязанного к палке, и разместили на двух рогатинах. Вождь достал из-за пояса свой любимый кинжал и повернулся к Дереку:

— Воин, это мой подарок за жизнь дочери!

Все знали, как для любого мужчины клана дорог любимый кинжал, поэтому ахнули от удивления!

Дерек с почтением принял подарок двумя руками и низко поклонился.

— Воин, преподнеси жертвенный дар богам, вонзив клинок в самое сердце кабана!

–Рь-рь-рь-рь-рь-рья! — донесся со всех сторон боевой клич. Его подхватили даже старики, женщины и дети клана.

И Дерек вонзил острие в самоей сердце животного!

Обряд подошел к концу, все тихо разбрелись по домам, удовлетворенные зрелищем. Один Зубастый, скрестив руки на груди, остался стоять там, где стоял.

Я, уходя, чувствовала его тяжелый взгляд, хоть и ни разу не обернулась. Идя рядом с отцом и Воином, я чувствовала себя в безопасности, но что будет, при личной встрече? Злой огонек в глазах бывшего нареченного пугал!

— Я должен воздать молитву богам вместе со старейшинами, — сказал отец, когда остановился у нашего дома. Затем наклонился ко мне и прошептал: — На верхней полке шкафа возьми коробочку черного цвета. Там мазь. Обработай ей раны Воина, Пернатая.

Не дай появиться спайкам, иначе он станет неповоротливым. Это плохо для воина.

Не веря ушам, я широко распахнула глаза. Может, мне послышалось?

Но, судя по лукавой улыбке Дерека, я все правильно расслышала! И он тоже!

Отец прознал, что это работа Зубастого и пытался исправить ситуацию? Не хотел, чтобы Лесные узнали о травме и поэтому попросил меня лечить ожоги?

Я быстро нашла коробочку с вонючей мазью, повернулась к Дереку и застыла на месте. Воин отлеплял от спины тунику с таким мученическим выражением лица, что сердце жалобно дрогнуло. Бедный!

— Давай помогу!

Но стоило мне подойти ближе, как мужчина сжал зубы и одним движением сорвал рубашку.Дерек растянулся на кровати и замер на животе, а я не смела прикоснуться к тому ужасу, что творился на спине.

— Ты, наверное, готов убить Зубастого… — пробормотала я, загребая пальцем коричневую мазь.

— Чем больше с его стороны пакостей, тем меньше я хочу его убивать.

— Почему?

— Потому что я не дерусь с трусами. А пакостить из-за спины — это низость.

Моя рука дрогнула, я сильно нажала пальцем на волдырь, и мужчина вздрогнул от боли.

— Я буду осторожней!

— Не оставайся с Зубастым наедине, Пернатая, — вдруг сказал Дерек.

— Почему ты так говоришь? — я медленно размазывала целебную пасту, стараясь не давить.

— Потому что ты не знаешь, что происходит в голове у мужчин, особенно наедине с женщинами.

— Ну мы же наедине…

— И ты думаешь, мои мысли чисты?

— Думаю, что тебе не до меня, — я зачерпнула еще мази, но не успела нанести на кожу.

Дерек резко поднялся на руках, привстал и повалил меня на кровать. Подмял под себя так, что я еле дышала, и шепнул в губы:

— Теперь ты чувствуешь себя в безопасности?

Несколько секунд стояла звенящая тишина, и я слышала, как с каждой секундой дыхание мужчины становилось тяжелее и глубже. Голубые глаза гипнотизировали, словно дудочка укротителя змей кобру. Вонь мази отошла на второй план и нос заполнил незнакомый запах. Приятный, будоражащий, экзотичный.

Конец ознакомительного фрагмента.