Фонарь, который всегда светил

Надежда Тонконюх, 2020

Сказки и истории, которые слушали мы в детстве на ночь, при свете тёплых оранжевых ламп-светлячков, накладывались одна на другую, как по спирали. Каждый виток – новая история с жемчужиной-мудростью, обещанием, что все неприятности временные, а за каждым испытанием прячется награда.Тот уют и тёплый свет из детства сияет теперь путеводным маяком и во взрослой жизни. Вдохновляет на создание своего волшебного фонаря, который будет светить всегда. Помогает увидеть в простых жизненных событиях моменты волшебства и чуда, которые складываются в разные рассказы, сказки, легенды…У меня был свой собственный фонарь, который всегда исправно светил, будто волшебный. Он и стал прообразом рассказа, а затем – и целой книги.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фонарь, который всегда светил предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Большая перемена

Возвращение в прошлое →

Монах с зелёными глазами (из дневника)

Если в жизни нет приключений,

значит, надо их найти

(из рекламы)

Не помню, чтобы потом кто-то радостно рассказывал о происшедшем, поскольку как приключение было “ещё то”, но, думаю, узнать, что же всё-таки было на самом деле, хотелось многим.

В одиннадцать лет моим любимым занятием было просто гулять в летнюю пору на улице, до полуночи.

Ночь тихо слизывала чёрным липким языком остатки солнечных лучей на горизонте, радостно сияя тысячами глаз-звёзд. Крался по болоту туман, щекоча своим присутствием пятки Тайге и нервы случайным одиноким путникам.

В поле, находившимся перед лесом (это всё в метрах десяти от нашего дома), шумно галдели кузнечики, прыгая на зелёных травинках. От того казалось, что трава шевелится сама себе, словно шерсть гигантского создания.

Родители ушли в гости, поэтому меня и N. беспокоила мысль РАЗВЕДКИ. Какая же разведка днём?! Местность, хоть и знакомая, ночью приобретает особую таинственность и многогранность. Да и потом… шарить лучом фонаря в темноте, выхватывая светом невидимые до этого очертания, было настолько увлекательно, что лес подходил для этих «секретных операций» как нельзя лучше. А если учесть, что несколько часов назад N. зарыл «клад» под одним из камней у старой берёзы, дело обретало ещё больше таинственности.

Тихо переговариваясь в ночном тумане, шли мы, сверяясь с картой, нами же и нарисованной, вглубь леса. Точнее, не в самую его непролазную чащу, но близко к этому. Кузнечики возмущённо стрекотали и разлетались под нашими ногами в разные стороны. N. что-то подписывал на карте огрызком карандаша и хмурил брови, находя неточности.

Простор, даже укутанный местами в туман, завораживал своим видом. Луна тусклой расплавленной монетой светила нам в спину, поэтому в фонарях пока не было необходимости. Вдруг N. резко остановился, и я, доставая по его просьбе какую-то мелочь из рюкзака, впечаталась ему в спину.

— Ты чего? — больше всего в тот момент мне хотелось задать другой, вопрос, пожёстче и понеприличнее. Но нечто странное завладело и моим вниманием.

— Слышишь? — голос у N. был каким-то не его: сдавленным и хриплым. Так, наверное, спрашивают у врача о своём душевном здоровье, беспокоясь о худшем.

— Да ничего я не слышу, — буркнула я, повертев головой. Широкое поле мы почти прошли. Оставалась незначительная часть пути до заветного леса. — Ничего, — повторила я и со страхом поняла смысл своих слов.

Тишина была абсолютная, словно кто-то резко выключил звук у нас в голове. Орущие кузнечики внезапно смолкли. Навалилась тягостное чувство тревоги, смешенное с первобытным страхом и смутными суеверными отголосками. N. настороженно огляделся. Наверное, тоже ощутил этот липкий пристальный взгляд, словно на нас, как на блошек, через лупу жадно разглядывал какой-то недоброжелательных намерений субъект.

Вдруг N. тихо пискнул, заметив что-то в глубине леса.

— Не смотри туда, — он постарался развернуть меня лицом к себе и не дать оглянуться через плечо.

Но всем известное чувство любопытства пересилило все инстинкты. И, несмотря на то, что N. был старше меня на два года, а, значит, и сильнее во всех смыслах этого слова, мне удалось извернуться и посмотреть ТУДА.

Как позже рассказывал мой друг, печально улыбаясь — “я тебя предупреждал” — глаза мои были чуть меньше спутниковой тарелки каждый (впрочем, его тоже).

Из темноты на нас надвигалась ФИГУРА, прячась под сенью летних ветвей. ЭТО было в чёрном балахоне, который скрывал всё.

Единственное, что мы могли увидеть — глаза, с мерзкой ехидцей глядящие из-под капюшона.

Рост идущего превышал нормальный раза в полтора, а глаза; больше похожие на два остроугольных треугольника, светились зелёным светом. Мягким и нежным. Но от этого становилось ещё мерзопакостнее на душе.

Не мигая, глаза без зрачков смотрели на нас с почти трёхметровой высоты. Рослое НЕЧТО выплывало из тёмного лесного пространства, словно несло за собой ночь. Чуть дрогнули эти РУКИ, напрягаясь в плечах и ОНО шумно выдохнуло.

Но, может и другой издало звук. Точно сказать ни я, ни N. не берёмся, ибо в этот момент два вопля огласили пространство и мы — их издавшие — чесанули ко мне домой «роняя тапки» и перелетая кочки в один прыжок.

Открыв дверь, мы пулей залетели в комнату и заперлись на крючок. Ошалевшие от такого «вихря» собаки даже не успели гавкнуть, не то, что вылезти из будки.

А мы, стуча зубами, сидели уже в платяном шкафу. Прошло, наверное, около получаса, прежде чем N. вылез из убежища и закрыл шторы в доме. Это был храбрый поступок после того, что мы увидели.

Насколько мне известно, к домам МОНАХ (так мы прозвали странное создание в капюшоне) не подходил. Но тогда нам хватило и того, что он БЫЛ в лесу. В том самом лесу, где несколько часов назад мы весело смеялись, играя с солнцем в прядки! Да, в том лесу, где N. зарыл свой «клад»!!!

Через полгода, уже в мае N. пошёл туда, где по идее должен быть камень. Но никакого валуна у старой берёзы, а, тем более, «зарытого имущества» мой друг не нашёл. С ним я не ходила, но камня и правда нет, как впрочем, и зарытого под ним пакета из-под молока, в котором должны были лежать шесть медных монет. А берёза там растёт и поныне, но N. не очень охотно говорит о случившемся, зная, что МОНАХ не мог быть проявлением чей-то дурной и неудачной шутки….

Кузнечики также весело галдят наперебой на этом поле кочек, но, замолкая, заставляют задуматься — не вышел ли снова из лесу МОНАХ С ЗЕЛЁНЫМИ ГЛАЗАМИ….

Возвращение в прошлое →

← Большая перемена