Регрессия. Гори!

Ощущение покорной куклы в руках умелого и скрытного кукловода не покинуло меня и наутро. Иоганн решал, куда нам идти, что делать, когда отправляться в номер. Я же просто плыла по течению. Иногда я хотела возразить, даже открывала рот, чтобы высказать собственное мнение, но под его взглядом забывала нужные слова, лишалась желаний. Неужели так было всегда? Как бы мне хотелось самой разобраться во всем или, на худой конец, спросить у кого-то. Только Иоганн отрезал меня от внешнего мира, замкнув всю мою Вселенную на самом себе. Он единолично властвовал и повелевал моей жизнью, а мне оставалось только плестись на его зов.

Зов. Именно зов. Слово само пришло в голову. Я постоянно слышала в голове его мурлыкающий голос, нашептывающий мне что-то едва различимое. Этот голос не давал и капли свободы, не оставлял выбора. Делал меня безраздельно своей.

Иоганн решил, что до поездки в горы нам непременно нужно отправиться на Адлерский рынок за фруктами. Я вяло отнекивалась, утверждая, что спокойно обойдусь без недозревших абрикосов, но мой парень был непреклонен, и я слишком быстро сдалась.

Иоганн держал меня за руку и не отпускал ни на секунду, то и дело поглядывая на меня с плохо скрываемой тревогой, словно боялся, что убегу. Нежность и тепло, что прорывались ночью, приоткрывая истинную, как мне казалось, сущность Иоганна, сейчас сменились отстраненностью и даже раздражением. Из-за чего он так завелся? Из-за моего сна? Ну что я могу поделать, если мое подсознание то и дело подсовывает в нашу жизнь этого Пьера? Как еще доказать Иоганну, что не собираюсь предавать его снова?

Мы пересекли мост, обдуваемый морским бризом, и я лишь мельком кинула взгляд в сторону заснеженных вершин Кавказских гор, куда мы вскоре собирались отправиться. Петляя и постоянно сворачивая, совсем как в моем сне, мы пробрались мимо хаотично разбросанных отелей и жилых домов. Ранее утро возле моря почти не отличалось от московского: местные жители точно так же, как и офисные столичные работники, спешили по своим делам, на ходу заливая еще спящие глаза кофе. Отличались разве что более размеренным темпом передвижения и смугловатой от солнца кожей. В остальном же — город просыпался, совершенно забыв о соленом прибое и неге южного утра, и погружался в привычную волокиту серых будней, немного подкрашенных местным колоритом.

Конец ознакомительного фрагмента.