Серый волк

— Ты чего это убежал вчера, Сергей?

Самуил Аркадьевич зашел в кабинет, убирая в карман пиджака телефон.

Сергей как раз закончил просмотр документов по одному делу, и теперь задумчиво потирал верхнюю губу, пытаясь понять, каким законом можно прикрыть не самую белоснежную схему одной крупной строительной организации.

Самуил Аркадьевич уселся в клиентское кресло через стол. Сергей в три движения собрал документы и убрал их в папку.

— Да что-то нехорошо себя почувствовал. Подозрительную шаурму съел.

— Ну, вот сколько раз я тебя предупреждал. Ты как помоечный кот, — пожурил его директор.

Сергей улыбнулся этому сравнению.

— А я тебя, между прочим, неслучайно ругаю, — складывая руки на животе, заметил Самуил Аркадьевич. — Ты упустил очень интересного клиента. Пришлось Владику его перепоручить.

— Я уж испугался, что для фирмы его потерял, — улыбнулся Сергей.

— Нет. Для себя. И мне не нравится, что ты упускаешь ценных клиентов. Вообще несколько расслабился. Как попал в этот кабинет, так и все, — директор внимательно посмотрел в лицо Сергею.

— Зря вы так, Самуил Аркадьевич. Я сейчас пять дел веду. И за прошлый месяц ни одного проигранного.

— Это, конечно, замечательно. Но они к тебе не возвращаются.

— То есть как? Мы же выигрываем. Дело заканчивается, зачем им возвращаться? — удивился Сергей.

— Слушай, Сереж. Вот ты хороший юрист, но паршивый бизнесмен. Все эти люди, так или иначе, нарушают законы. Если бы они платили все налоги, уже давно по миру пошли. Им нужно защищать свои интересы. И нужно им объяснять, что только ты сможешь защитить их достойно.

Сергей был не дурак. И все это он прекрасно понимал. Но его совсем не тянуло возиться с этой ерундой.

— Да, Самуил Аркадьевич. Я постараюсь, — заверил он начальника.

— Вот и молодец. А то портфель отберу.

Оба рассмеялись.

— А ты слышал про ребят из японского посольства?

Так назывались их конкуренты, которые занимали офис в здании напротив японского посольства.

— Нет, а что с ними? — изображая любопытство, спросил Сергей.

— О, да так ты все новости пропустил! Я думал, тебя уже просветили, — Самуил Аркадьевич махнул рукой и повернулся к Сергею боком, конфиденциально наклонив к нему голову.

— Их Витька съехал с катушек, — сказал он тихо.

— Как это? — не понял Сергей.

— А вот так. В прямом смысле. Посреди дня вбежал в кабинет Сансеича и стал ему доказывать, что номер на его машине совпадает с датой какой-то газетной статьи, ну и все в этом духе. Ну, Сансеич, ты знаешь, без церемоний. Выкинул его из кабинета. Так Витька притащил из машины канистру, причем никто не видел, даже на ресепшене. Впрочем, ты знаешь, как у них ресепшн работает.

Они с Сергеем понимающе покивали.

— Уже достал спички, чтобы все поджечь. Слава богу, Иваныч увидел.

— Не сгорели?

— Нет, — с некоторым неудовольствием, но сохраняя выражение облегчения, ответил директор.

— И что с Вить… ктором? — теперь уже с искренним интересом спросил Сергей.

— В Алексеевскую отправили, которая бывшая Кащенко.

— Ого!

— Ну, а ты, что думал.

— Да, невеселая история. И что, его признали невменяемым? — Сергей перекладывал документы с места на место.

— Этого уж я не знаю, какой там диагноз. Но Сансеич не стал возбуждать дело. Понятно, не из сострадания к Витьке, — со знанием дела заметил директор. — Там, если в суд залезть, такое вскроется.

Самуил Аркадьевич искренне верил, что у него в фирме не вскроется. Просто нечему вскрываться. Чисты, как дети. Себе в убыток, можно сказать, работают.

Вечером Сергей написал психиатру, контакты которого дал Дима.

Фейсбук почти мгновенно тренькнул в ответ.

Сеанс был назначен на завтра. И никаких скайпов. Только личное присутствие.

— Да, доктор прямо-таки нарасхват, — с недоброй иронией пробормотал Сергей, отпивая теплое молоко.

Когда он перебрался в Москву, он был уверен, что здесь есть все. Рай в самом полном смысле этого слова. И это почти соответствовало действительности. Кроме молока. Хотя ему и в деревне не слишком часто приходилось его пить, — у матери никогда не было денег. Но все же, это было чаще, чем в Москве. В этом славном бурлящем, шумящем, шипящем городе настоящего молока не было в принципе.

И все же, даже это подобие молока успокаивало. Давало ощущение умиротворения.