Рассказы про Митю

Была суббота, и Митя обедал не в детском саду, а дома. Он сидел за столом и ел кашу. И еще думал, как он выйдет сейчас гулять и как пойдет с санками на горку.

Там Сашка, наверное, будет. Это раз. И Толик. Это два. И Маринка придет. Это три. И еще Сережка. Это четыре. И еще он, Митя. Это пять. Это уже много. На горке почему-то всегда так: или ребят много, или — никого. Лучше, чтобы много, — тогда весело. Вот сейчас он придет на горку, а Сашка попросит:

— Дай на санках покататься.

Он всегда без «пожалуйста» говорит; его, наверное, мама не научила. А Митю мама все время учит «пожалуйста» говорить. Но конечно, Митя ему все равно даст покататься, — он ведь не жадный. И Маринке тоже даст. А Маринка ему скажет «спасибо». Она…

— Митя, ешь скорее, — сказала Мама. — Смотри, у тебя каша совсем остынет.

Митя снова взял ложку.

А он Маринке скажет:

— Пожалуйста, катайся на здоровье.

— Митя, ешь быстрее, — снова сказала Мама. — Сколько раз тебе говорить?…

А Сережке санки нечего давать. Он Мите в бинокль не давал смотреть. И Маринке не давал. И нечего ему санки давать, раз он жадина.

— Я больше не хочу кашу, — пробормотал Митя.

— Как это так, — возмутилась Мама. — Такая чудесная каша!.. Я старалась, готовила… Конечно, она остыла, пока ты сидишь и в ней ковыряешься…

— Можно я гулять пойду? — спросил Митя.

— Никаких гуляний. — строго сказала Мама. — Сиди и доедай. После обеда пойдешь спать. Гулять будешь вечером.

Митя хотел было заплакать, но раздумал.

Каша была холодная и невкусная. Митя ел и думал, как он вечером пойдет на горку. Вечером Сашка точно придет. Это раз. И Маринка обязательно придет. Это два. И Толик. Это три. И еще Сережка. Это четыре. И еще сам Митя. Это пять. Пять — это уже много.

И значит, — будет весело.