Бублики в гуляше, или Повесть о том, как Оля и Слава в Будапеште дом покупали

Первым в списке городов, который мы думали осчастливить своим переездом, был португальский Лиссабон. Португалия, конечно, далеко, но там теплее, чем у нас, есть виды на океан, пробковый дуб, ну и что-то ещё Оля про неё узнавала. Без своей книжки не обошлось и тут. Её мне Оля купила. В ней история была не настоящая, а выдуманная и не про переезд, а скорее про командировку. Один немолодой уже преподаватель латыни из Цюриха повстречал какую-то мамзель из Португалии и настолько потерял от неё голову, что бросил работу, купил билет на поезд до Лиссабона и замутил там расследование каких-то старых дел, от которых всем португальцам только неловко было. Чем там кончилось, я не помню, но читать было интересно.

Интересно было и другое. Я когда узнал, что главный герой — учитель, сразу вспомнил ту американскую профессоршу из Тосканы и подумал, что не удивительно ли это? Я ведь в своё время тоже педагогом подвизался, а кончил тем, что перебрался в Канаду. Может, тяга к странствиям у работников образования — это профзаболевание такое?

Олю, однако, эта сторона дела занимала меньше, чем то, во что нам обойдётся жить в Лиссабоне. И цифры у неё выходили такие, что совсем без забот жить у нас не получалось, а если с заботами, так есть страны, где они и подешевле бывают. По этой причине Лиссабон не состоялся.

За Португалией шла соседняя Испания. Море там что с севера, что с юга, тепло и солнце тоже чуть ли не весь год. Оливы, вино, сыры опять же. Пусть не итальянские, ну так и мы тоже бухгалтера, а не банкиры. До сих пор пили-ели, и не стошнило. Жилья там, я читал, понастроили столько, что не знают, куда девать. Оттого оно вроде подоступнее португальского будет. Так что, даёшь Испанию! Буэнос диас, сеньоры и сеньориты!

Но тут на свет выползла одна тонкость. Оказывается, у них в Испании есть закон, что если ты впустил человека в дом, и он у тебя сколько-то там пробыл, — пару ночей переночевал, что ли — так он теперь имеет право у тебя гостить хоть до японской пасхи. Вот так. А если ты ему на дверь укажешь, так в тюрьму загреметь можешь. И ещё оттуда будешь платить за коммунальные услуги, которые твой гость у тебя в доме пользовать будет.

Закон этот древний, но из того, что Оля про него узнала, получалось, что позвать кого-то к себе в гости уже не очень-то и позовёшь. Даже с родственниками бдительность проявлять надо будет. Потому что мало ли какая моча людям в голову ударит, потом бодайся с ними в испанских судах.

В то, что такое возможно, я не мог поверить. Средние века какие-то. Да и в гости приглашать нам не сказать, что очередь построится.

— А если мы уедем, и в дом бродяги влезут? — сказала Оля. — Такие случаи были.

На этом испанский путь для нас закрылся. Аста ла виста, бэби!

Номером три стояла Хорватия. По теплу и морю она может и не Испания, но и не хуже Португалии. По жилью вроде тоже терпимо. Вот только находилось это жильё всё в каких-то провинциях и задворках. А в центре и поблизости от него цены были тот же Лиссабон.

Признать себе, что мы такие бедные, что не можем какую-то Хорватию позволить было непросто. Но мы справились.

— Я читала, что пляжи там — сплошные камни, — сказала Оля.

— И виноград у них тоже зелёный, — добавил я.

Так мы вычеркнули и Хорватию.

Дальше по списку шла Прага. Не морской город, понятно, да и не тёплый совсем, но зато красивый. Красота нам тоже значение имела, и ради неё мы готовы были на жертвы. Посмотрели что там предлагалось, сравнили одно с другим-третьим, даже агентше какой-то позвонили, чтобы она нам вариант подыскала. Агентша попросила пару дней и сказала, что свяжется.

Я после этого разговора на радостях пошёл в книжный магазин и купил там самоучитель чешского языка. По пути обратно слово полезное узнал — «забиячка». Это когда свинью на Рождество режут. Прямо как у нас. Пригодится, думаю, чтобы показать, что мы с чехами вроде как одной крови. Но когда я вернулся домой, Оля сказала, что, оказывается, в Чехии дождливое лето.

— Хорошо, — сказал я. — Не надо будет привыкать к незнакомой погоде.

— А ещё, — добавила она, — чехи не очень чистоплотные.

Я не поверил своим ушам.

— Что за бред?! Ты где это взяла?

— Прочитала в одном блоге. Женщина какая-то. Живёт там.

— У меня из подмышек тоже запах бывает, так что?

— У тебя только после физкультуры, а у них всегда.

Я не знал, что на это возразить. Спорить с Олей ещё про гигиену мне не хотелось. Мы решили, что подождём звонка от агентши, а там посмотрим. Но агентша так и не позвонила. Для очистки совести я написал ей письмо, но и оно осталось без ответа. Так отпала и Прага.

За Чехией мы решили проверить Болгарию. Море там знакомое. Названия Варна, Бургас, Слънчев бряг тоже без перевода понятны. Вино, может, попроще, но зато и цены без выкрутасов. С жильём, надо думать, та же картина. Да и сами болгары — пусть уже не те братья, что раньше были, но кириллица-то в алфавите у них осталась. Поэтому им от нас никуда не деться, чего бы они там себе не выдумывали. Ну и наоборот тоже.

Но София Олю оставила равнодушной. Бывает так, что увидишь город по телеку или на открытке, и он тебе чуть ли не сниться начинает. С Софией так не получилось. Вроде и красот немало, но ни одна из них Олю не тронула. Она тогда на побережье переключилась. Думала, что ладно, пусть уже курорт, но может не такой людный, как у нас. И оказалось, да, не такой — хуже. Первая линия от моря, вторая линия, третья. Всё разлинованное, всё в клеточку. Всё белое, всё прямоугольное. Не берег солнца, а больничный городок какой-то. Тоска.

— Что там у нас дальше? — спросил я.

Дальше была Варшава. В наш список она попала от безысходности.

— Ты же на одну половину поляк, — сказала Оля. — Может давай к ним?

— А это тут причём? — не понял я.

— Вдруг они своим дают скидку…

— На что?

— Не знаю… На вид на жительство.

— А зачем нам их скидка?

Оля промолчала. Я уже видел, что от этих скачек по Европе у неё началось раздражение, и плохо работала голова.

— По климату Польша, как Белоруссия, — сказал я. — И море там Балтийское. Какой смысл?

Смысла не было. Оля это и сама знала. Но ей всё равно надо было найти город своего счастья.

— Может в Одессу поедем? — предложил я.

— Почему в Одессу? — спросила Оля.

— Потому что по второй половине я украинец. И в Одессе мы с тобой были. Там всё более-менее понятно.

Разговор этот происходил у нас в комнате. Оля сидела в кресле за своим рабочим столом, а я на полу за её спиной. Минут за пять до этого я закончил заниматься физкультурой и, сняв кеды, навешивал блины на гантельные грифы, чтобы они были готовы на следующее занятие.

— У нас вино есть? — спросила Оля.

— Венгерское, — ответил я. — То, что мы на речке пили. Я две бутылки сдуру купил.

Оля отъехала креслом назад, встала и направилась к двери. На полдороге она остановилась.

— А в Венгрии у нас что? — спросила она.

Я посмотрел на неё и подождал. Думал, мало ли, может она какой-нибудь ориентир даст, чтобы я понял, про что речь. Но она ничего мне не давала, а только стояла и хлопала ресницами.

— Автобус «икарус», — сказал я тогда и загнул палец. — Горошек «глобус»… Дунай, Дунай, а ну узнай… Рубашки «фекон». Их два цвета было, голубой и оранжевый. Когда я в техникум поступил, мне мама…

— Стоп, — сказала Оля. — А города там какие?

Так в нашем списке появился Будапешт.

Разумеется, Оля про Будапешт знала и раньше. Больше, чем знала. Мы с ней, в общем-то, недалеко от него и бывали — раза три за последние годы, когда по Закарпатью путешествовали. Оттуда на автобусе недолго ехать. Но почему он сразу в список для переезда не попал, Оля объяснить не могла.

Венгры, как народ, нам тоже были знакомы — не родные, правда, а те же закарпатские. С виду там разница небольшая, а глубоко копать нам тогда незачем было — венгры и венгры. Впервые мы их живьём на одном фестивале увидели. Это в Виноградове было. Фестиваль этот назывался какая-то там «лоза» и вроде как на тему виноделия был. Оля про него ещё в Питере выяснила, потому что мы тогда всей этой винной теорией увлекались. А Закарпатье по вину — место не самое последнее.

Но много от вина мы на фестивале не нашли. Скорее он был похож на ярмарку из позапрошлого века со всякими горшками, снопами, вилами, бочками, прялками и прочим инвентарём того времени. Участники были местные сёла. Приезжали они командами и тащили за собой целый обоз провианта — не для продажи, а чтобы самим прокормиться. У одной из этих команд мы задержались. Там пели какую-то песню под аккордеон. Песня была весёлая по музыке, но непонятная по языку. Я его сначала за русинский принял. Есть в Закарпатье такой — славянская разновидность, но с хитростями, что поди ещё догадайся. Однако, прислушавшись, понял, что нет, не славяне. А потом и слова венгерские на вывеске увидел. Так всё и стало понятно.

В обозе у певцов горело два костра. Над одним висел чан с варевом красного цвета, а над другим, где углей было побольше, крутился на вертеле обёрнутый в фольгу бычок. Оля подошла к певцам, чтобы спросить, или можно посмотреть на бычка поближе, потому что раньше она такого блюда не видела. В ответ они поинтересовались у неё, откуда она такая неподготовленная приехала. Оля сказала откуда, и когда певцы услышали слово «Питер», сразу пригласили её посмотреть и попробовать. Оля показала на меня и сказала, что с ней мальчик. Мальчику тоже разрешили пройти.

Бычок оказался ещё не готов, поэтому нам налили варева из чана, угостили горячими пончиками и в вдогонку поднесли самодельного вина. А Оле ещё и работу по специальности предложили в детском садике. Она сказала, что подумает и пошла танцевать какой-то венгерский танец, который исполняли женщины из обоза и даже одна старушка девяноста с чем-то лет.

Впечатление от той поездки у нас осталось приятное, и мы подумывали приехать на фестиваль снова. Но приехать не получилось. Закарпатского вина в Питере тоже было не найти, мы перешли на итальянское, и как-то незаметно эта страница нашей жизни отправилась в архив. Теперь, однако, она вернулась оттуда с пометкой «торопиться не надо». Похоже, тот архивариус, что отфутболил её обратно имел на нас какие-то свои виды.

Пока я наводил на себя гигиену после физкультуры, Оля успела выяснить всё основное, что нам надо было знать про Венгрию.

— Подходит, — сказала она.

Через две недели после этого мы получили в консульстве туристические визы и ещё через полторы садились в самолёт, чтобы своими глазами увидеть, что это за птица такая, венгерский город Будапешт.