Дочка

В свободный от работы день к Зебо подсела мать. Заботливо поправила на маленькой внучке новый розовый комбинезончик, который Зебо в магазине в райцентре купила и пропела нежно:

— Вчера торгашки заезжие заходили, я тебе носков набрала и Мадишке нашей — ползунков и костюм. Вот они, смотри. Я их убрала наверх: на выход наденем, а дома и в старье ползать сойдет. Не траться на ребенка! Все сама куплю! Или зарплату получила?

— Нет, не получила еще, а комбинезон Маринке я в долг взяла. Отдам с зарплаты.

Гульнара нахмурилась, сжав губы в нитку и линия роста волос ее съехала назад — верный признак злости.

Поиграв желваками, сверкнула глазами:

— Кто ж тебе разрешал в долг брать? Так и жизнь свою в долг проживёшь! Не трать деньги на всякую ерунду, мы с отцом только на твою зарплату и рассчитываем! Скоро комбикорм коровам покупать нужно. А коровы нужны — иначе как молоком, твою дочку не выкормить! И почему ты ее Маринкой называешь, если имя ее — Мадина?

Зебо уставилась на мать во все глаза: у нее сложилось такое впечатление, что та готова глотку из-за тряпки ей перегрызть.

Гульнара же разозлилась на дочь. Поговорив с мужем, женщина на следующий же день поехала в райцентр, где явилась в магазин, в котором работала Зебо.

За прилавком стояла немолодая женщина и Гульнара выложила перед нею кулечек с пирожками, банку сметаны и творог.

— Все свое, свежее, из деревни, — произнесла Гульнара, а женщина-продавщица усмехнулась лениво:

— Ну. У меня такого добра навалом, я это все свиньям скармливаю. Что хотела?

— С хозяйкой этого магазина обговорить хотела, — не повела и бровью Гуля.

— Допустим, вот она я, — хмуро ответила продавщица, — Говори, чего надо.

Гульнара улыбнулась ласково, насколько умела.

— Дочь моя, Зебо, тут работает. У вас дочь есть?..

В день обещанной ей зарплаты Зебо с замиранием сердца предвкушала, как получит свое кровное, заработанное. Она уже знала, как распорядится своими деньгами. Конечно-же купит свежий торт (что редкая редкость в их деревне). Еще она купит матери теплую пуховую шаль, отцу — набор инструментов и дочке — куклу. Сестре она купит маечку с помадой, а себе — теплые сапоги, а то стыдно в старых ходить.

Хозяйка обещала, что придет и рассчитается с нею, но день подходил к концу, а она все не появлялась. Зебо позвонила ей и робко поинтересовалась насчет зарплаты и получила исчерпывающий ответ: мать неделей ранее приезжала и всю зарплату с собой увезла.

— Как это — мать? — задрожала от волнения Зебо, — вас обманули, моя ничего мне не говорила!

— Она паспорт показывала, — отрезала хозяйка, — Я же не глупая, чужому человеку твои деньги отдавать! Выясняй отношения с ней, а я за этот месяц с тобой расплатилась полностью!

Зебо выронила из рук телефон и села на табурет. Прищурив глаза, девушка вспоминала о том, как неделю назад, в ее выходной родители куда-то уезжали на автобусе ранним утром. Вспомнила и о том, как вчера вернулись из города, куда устроили в общежитие ее младшую сестру, Энже.

Как Энже, уезжая, вырядилась в новое платье и туфли, неизвестно на какие шиши купленные. Как мать привезла из магазина два мешка муки, два — сахара и несколько пакетов продуктов.

И тогда она поняла, на какие деньги все это было куплено. Вернувшись домой пораньше, Зебо задала матери вопрос, но та тут-же свирепо сверкнула глазами в ее сторону.

— Да, зашла по пути на твою работу. Да, попросила твою зарплату. Хозяйка твоя вошла в положение, я ей объяснила, что мне нужно ребенка в город на учебу собирать, да домой продуктов набрать. Внучку ведь кормить надо! Витамины, минералы — растет девка! Еще спасибо скажи, что я ее вырастила! Думаешь, легко мне это дается? Все в деньги упирается!

Зебо подавленно молчала, не зная, что ответить склочной, алчной матери.

Всю ночь она проворочалась без сна, раздумывая, куда ей податься. Но она прекрасно понимала, что с маленьким ребенком на руках и без поддержки, ей не выжить нигде.