Милые детки

Они жили в одном из сотен прилепившихся друг к другу двухэтажных каменных домиков с двумя спальнями, что выстроились шеренгами на склонах восьми городских холмов. Их возводили в начале прошлого века для семей шахтеров и сталеваров, а теперь в них селились в основном студенты, молодые пары и бессемейные белые воротнички, искавшие жилье в приятном районе — не в центре, конечно, бюджет не позволит, но и не совсем уж на окраине.

Когда Патрик и Лорен решили съехаться, им посчастливилось найти дом, окна которого выходили не на еще один ряд таких же домов, а на маленькую рощицу, за которой, немного ниже по склону, лежало небольшое игровое поле, и еще чуть дальше — баскетбольная площадка. Из окон большой спальни на втором этаже открывался вид на долину и заброшенный лыжный поселок на вершине соседнего холма. Поселок смотрелся весьма уныло, но необъятное переменчивое небо сполна компенсировало этот недостаток.

Со своего места на низеньком диванчике у окна в гостиной Лорен не видела ничего, кроме этого неба, слепяще синего, но начавшего едва заметно тускнеть по краям, подернутого прозрачной дымкой перистых облаков и исчерканного белыми шлейфами самолетов.

Поток гостей, сразу после возвращения Лорен наводнивший дом, истощился быстро — на следующий день он превратился в тоненький ручеек, а сегодня утром и вовсе никто не приходил. В доме было совсем тихо. Младенцы спали, лежа бок о бок в переносной плетеной колыбельке, стоявшей на ковре. Прекрасные, безупречные создания. То, как они надували губки и причмокивали во сне, приводило Лорен в восторг, она вся светилась от гордости и обожания. Ей было жаль всех тех мамочек, которых она видела в роддоме, — ведь их дети были такими обычными, такими непримечательными. Скорее всего, другие матери ей завидовали. Оно и понятно, все хотят себе таких же идеальных малышей, как Морган и Райли.

На Лорен внезапно навалилась усталость. Она позволила себе закрыть глаза, и сознание тут же начало ускользать. Ничего не стоило провалиться в сон, но она заставила себя разлепить веки. Засыпать опасно, особенно когда дети спят. Что, если, пока она мирно дремлет, ни о чем не подозревая, в дом проберется похититель, схватит колыбельку и утащит с собой? Мальчики проснутся в чужом доме, вокруг чужие люди. А когда сама она проснется, вокруг не будет никого и ничего — только зияющая пустота там, где прежде было ее сердце. Лорен тяжело поднялась с дивана и, пройдя через кухню, подошла к задней двери — еще раз убедиться, что она заперта. На всякий случай вытащила ключ из замка и положила его в шкафчик. Затем вернулась в гостиную, проверила замки входной двери и только после этого села обратно на диван. Ее внимание тут же переключилось на окна. Внизу все закрыто. А наверху? Не осталось ли приоткрытым окно в ванной? Чтобы к нему подобраться, придется, конечно, повозиться с лестницей, но ведь в принципе через него можно пролезть? Лорен попыталась сама себя урезонить. Сказала себе: ты в безопасности. Ты можешь поспать. Если что, Патрик наверху. За несколько минут в дом никто не заберется. Она легла на ковер, накрыв колыбельку рукой. Еще не зажившая рана на запястье напомнила о себе пульсирующей болью, но, когда тело расслабилось, боль начала стихать. Веки Лорен сомкнулись.

С улицы донесся звук шагов, и она вздохнула, предчувствуя очередную порцию вежливой болтовни ни о чем с кем-нибудь из соседей или, если явилась жена еще одного приятеля Патрика с работы, неловких благодарностей за подарки. Она была им всем очень признательна и все такое, но именно в этот момент не испытывала ни малейшего желания общаться с кем бы то ни было. Может, притвориться, что не слышала звонка? Она замерла, прислушиваясь к дыханию близнецов, сопевших чуточку вразнобой: вдох-вдох, выдох-выдох. Шаги замедлились, затем остановились, Лорен услышала шелест бумаги. А потом человек за дверью, кем бы он ни был, развернулся и поспешил прочь — каблуки торопливо застучали по дорожке. Когда Лорен открыла входную дверь, она увидела лишь пустынную улицу, а на пороге — коробку, завернутую в подарочную бумагу. Коробку она подняла и занесла в дом.

Патрик, успевший спуститься на кухню, судорожно рылся в куче хлама на столе, что-то ища.

— Ты не видела мою зарядку? — спросил он, и в следующую секунду обнаружил ее под коробкой из-под пиццы.

— Очень странно, — сказала Лорен. — Кто-то оставил подарок под дверью и убежал, даже не постучав. Я слышала шаги.

Она протянула мужу коробку, завернутую в голубую бумагу с динозаврами.

— Ну-ка, давай посмотрим.

Патрик взял коробку в руки и, перевернув ее, обнаружил открытку, приклеенную скотчем. Пока он возился с открыткой, Лорен разорвала бумагу.

— Э-э-э, — протянула она, разглядывая подарок. — Ну, это что-то… новенькое.

Она держала в руках миниатюрную модель комнаты, вроде тех, что так нравились ее бабушке: как бы забавная сценка — животные в человечьих одежках, целая семейка, сидят за маленьким столиком и пьют чай. Лорен поднесла игрушку поближе к лицу, чтобы рассмотреть, и тут же отшатнулась: от ее липкой поверхности исходил едва уловимый, но неприятный запах, очень напоминавший запах мочи. Животные в комнатке оказались крысами, их вытянутые морды выглядели зловеще. Крыса-отец в деловом костюме курил трубку, а мать в розовом переднике с воланами подавала ему кусок торта, на который уставились дети-крысята. Совершенно одинаковые. Близнецы. Все они ухмылялись и глядели в сторону, точно замышляли что-то гадкое и с нетерпением ждали возможности осуществить свои планы. Модель была сделана из мягкого пластика и расписана вручную — художник поставил подпись на ярлычке, приклеенном к днищу. Ограниченная серия, 100 экземпляров. «Могли бы и посильнее ограничить», — подумала Лорен.

Все поздравительные открытки они с Патриком держали на виду — натянули леску вдоль стены в гостиной и развесили их одну за другой, точно праздничные флажки. Патрик уже забрался на стул, чтобы пополнить коллекцию, но Лорен попросила:

— Дай посмотреть.

И он спустился обратно, недовольно вздохнув.

Открытка тоже оказалась на крысиную тему — фотография настоящего гнезда с новорожденными крысятами, едва открывшими глаза. Они лежали рядышком, сморщенные, покрытые прозрачным пушком, и прятали свои крошечные носики в розовых лапках. Внутри ни слова, только имя.

— Кто такая Наташа? — спросила Лорен.

Патрик задумался, нахмурив брови.

— А-а, — сказал он. — Это новая девочка с работы. Пришла всего пару недель назад. Она, похоже, решила, что нам нравятся мыши.

— Крысы, — ответила Лорен. — Это явно крысы, Патрик. И, судя по всему, она их обожает. — Лорен нервно хихикнула, но Патрик, казалось, не нашел в этом ничего смешного. — Не понимаю все-таки, почему она не постучала.

— Постеснялась, наверное. Она странненькая, если честно.

— Это я заметила.

Ровно в этот момент раздался стук в дверь. Лорен поставила игрушку на столешницу и пошла открывать, ожидая увидеть за дверью застенчивую странную девушку из офиса Патрика. Но вместо нее на пороге стояли Синди и Роза, с которыми она познакомилась на курсах для беременных. Обе пока еще с животами — огромными, должны родить со дня на день. Лорен предложила выпить чаю, Синди и Роза, к некоторому ее огорчению, отказываться не стали. Патрик освободил диван, собрав раскиданные бумаги и горы стираного белья, заварил чай и сообщил, что пойдет прилечь, чтобы «дать девочкам поболтать».

— Патрик, пока ты не ушел, — сказала Синди, — можешь, пожалуйста, посмотреть, не оставила ли я подарки снаружи? Точно помню, держала пакет в руках, когда выходила из машины, а потом, видимо, поставила куда-то.

Патрик открыл дверь. На ступеньке сбоку стоял блестящий зеленый пакет.

— Да, он, — сказала Синди. — Я сейчас такая забывчивая. Тут просто пара пустячков для мальчиков и маленький подарочек для тебя.

Патрик протянул пакет Лорен и скрылся наверху, плотно притворив дверь в спальню. В пакете лежали два подарка в упаковке, а между ними — какая-то старинная книга с золоченым обрезом.

— Не стоило тратиться, — сказала Лорен. — Спасибо большое.

Она запустила руку в пакет, но Синди ее остановила:

— Не открывай сейчас, там правда пара пустяков, мне даже неловко, честно.

— Да брось, это так мило с твоей стороны. Открою потом, когда Патрик спустится.

Женщины принялись ворковать над спящими детьми и рассказывать Лорен, которой никогда не надоедало слушать об этом, какие у нее прекрасные малыши. Затем спросили о родах.

— Роды? — повторила она, скользнув взглядом по туго натянутым на их животах майкам для беременных. Она понимала, что придется соврать, и боялась показаться неубедительной. — Ну, было не так уж и страшно.

— А со щипцами как? — спросила Роза, пристроив чашку с чаем на животе.

Лорен поджала губы, обдумывая ответ:

— Их не чувствуешь. Перед операцией вкалывают анестезию, так что там все отключается.

При слове «операция» обе беременные явно занервничали: Синди тут же затараторила о невыносимой жаре, мол, сколько же можно, и Роза с радостью подхватила более безопасную тему. Они обсудили погоду, бюстгальтеры для кормления, детские ванночки, какой лучше купить стерилизатор, какие выбрать подгузники (Роза подумывала о многоразовых). Когда чай кончился, они засобирались и, уже стоя на пороге, по очереди обняли Лорен.

— Еще раз спасибо за подарки, — сказала она. — Я уже хочу познакомить Моргана и Райли с вашими малышами. Чуть-чуть осталось, девочки.

— Надеюсь, — сказала Синди, массируя поясницу. — Потому что я правда уже больше не могу.

Лорен подумала, что не отказалась бы вернуться в то время, когда и сама была просто счастливо беременна, как сейчас Синди и Роза. Никаких страхов и забот, все опасности снаружи, в большом мире. Она хотела сказать им: «Наслаждайтесь каждой минутой», но по собственному опыту знала, как сильно раздражают беременных такие советы. И понимала, что им обеим уже невыносимо хочется наконец взять своих малышей на руки.

Конец ознакомительного фрагмента.