Книга моих побежденных страхов. Зажмурься, улыбнись – и ты снова в детстве!

А у вас есть лучший друг?

У меня есть — Мишка! Темные растрепанные волосы, карие глаза, младше меня на десять месяцев, любит апельсиновый фруктовый лед и лазать по деревьям. Еще он никогда-никогда не плачет, не умеет, наверное. Ну, или очень мужевтс… мужисты… мужественный — вот! Короче, он — мой супергерой!

Когда городские ребята уезжают, мы почти не успеваем соскучиться. Оно и понятно, ведь мы есть друг у друга и этого вполне достаточно. Ванька с соседней улицы как-то назвал нас сладкой парочкой, за что потом здорово получил! Мы — не парочка какая-нибудь, а друзья, пусть знает себе!

В июле у Мишки юбилей, целых десять человеческих лет, а это совсем не шутки! И к столь знаменательному событию Мишкин дядя преподнес любимому племяннику новый футбольный мяч — кожаный, сверкающий черными и белыми пятнами, как и полагается любому уважающему себя мячу. За праздничным столом мы думали не о торте, увенчанном масляными розочками, а о побеге на наше поле, чтобы, наконец, опробовать подарок в деле.

— Чур, я на воротах, — голос друга звонким эхом проносится над пустырем, — А потом смена игрока. Мань, бей уже давай!

Я изо всех сил ударяю по мячу. Мишка молнией бросается в угол воображаемых ворот (ими нам служат два деревянных столбика) и через мгновение вижу его испачканную, но счастливую физиономию:

— Спорим, ты так не сможешь? Я ж мальчишка, лучше ловлю, и скорость выше, да я…

— Бей! — встаю на ворота, страха нет никакого, каждая клеточка моего существа готова к бою. — Только учти, если поймаю, ты проспорил! И сделаешь все, что я скажу, идет?

— Идет! — легко соглашается он. — Все равно же проворонишь!

Слышу звонкий хлопок. Почему, когда мяч летит на тебя, кажется, будто он заслонил собою все небо? Расставляю руки и зажмуриваюсь… Есть! Он мой!

— Поймала-а-а-а-а! — вне себя от радости воплю я. — Ну всё, проспорил, значит!

По лицу вижу — расстроен, но виду старается не подавать.

— Ну, чего там ты придумала, говори.

— А! — потираю руки я. — Ты ж говоришь, отличный игрок, так?

— Ну… — неуверенно тянет он, — Так..

— Тогда беги во-он туда, где сосна, и оттуда подавай. Долетит до меня, значит, и вправду хорошо бьешь!

— Согласен, — лицо его становится серьезным, брови сдвинуты. — Так я пошел?

Киваю. Мишка хватает подарок и во всю прыть несется к указанной точке. Внутренне посмеиваюсь: сейчас посмотрим на этого футболиста!

Вдруг стремительно удаляющаяся фигурка моего лучшего друга пропадает из виду. Упал! Вот, растяпа!

— Ой-ей, — беззлобно хохочу я, — Таких в команду не берут!

Однако Мишка не торопится подниматься. Темный тоненький силуэт лежит на земле. По спине пробегают противные колючки, в горле моментально образуется пустыня, а ног не чувствую совсем — будто одолжила их у старенькой бабушки Зины, живущей в начале нашей улицы.

— Ми-и-ш, — кричу я. — Хватит твоих шуточек!

Нет ответа. Бегу, лечу, клянусь, в тот момент у меня были огромные крылья. Длинные ресницы опущены, руки-ноги разметались по мягкому травяному настилу. Решение приходит в долю секунды: собрав все возможные силы, я хлопаю его по щеке. Мишка, наконец, приходит в себя, в глазах читается боль.

— Маня, — шепчет он, — Манечка… Нога.

Перед глазами у меня все плывет, когда выхватываю из общей картинки две яркие детали — «розетку» из разбитой бутылки, вкопанную в землю, и то, что несколько минут назад было вполне себе целой ступней в зеленой кроссовке, а теперь — что-то красное и мокрое.

Я ненавижу себя и мяч. Себя — больше.

— Вставай, держись за меня! Нам домой надо!

— Ага, я доскачу на одной, — скрипит зубами друг, пошатываясь. Ни слезинки — вот, где настоящая сила!

Мы двигаемся со скоростью улитки, кажется, даже мир замедлил свой ход, а в голове стучит глупый, но на тот момент очень важный вопрос: «Сколько литров крови у Мишки еще осталось?»

Помню противную сирену скорой, я хлопаю своего лучшего друга по плечу и повторяю:

— Хорошо, все будет хорошо.

— Спасибо тебе, Мань. Ой, а мяч-то я там оставил!