Странная женщина

…Она подсела ко мне, поздоровалась, представилась Басей; щечки ея слегка пунцовели, губки были упрямо сжаты.

— Это вы будете моим оппонентом? — осведомилась она.

— Я, — подтвердил я.

— И как вы настроены? — поинтересовалась Бася.

— Смирно… — я улыбнулся.

— Ну, тогда и я смирно, — Бася изобразила подобие улыбки.

К тому времени я не много знал о ней: блогер, автор сетевого журнала «Зеленые водоросли» (озорного и небезынтересного), упрямая, неглупая и — главное — независимая.

Честно говоря, воображение нахально рисовало мне яркую юницу — атеистку, которую можно было бы отнести к разряду роковых женщин — Femme Fatale, — но фатальным образом реальность оказалась прямо противоположной: передо мной сидел милый, обаятельный ребенок, чем-то (или кем-то) основательно напуганный, но от этого куда более решительно настроенный и готовый, как мне казалось, взойти на эшафот, отстаивая свою правоту.

Так отстаивал свою правоту Джордано Бруно.

Так отстаивал свою правоту Павлик Морозов.

В сущности, и тот, и другой были фанатиками — один с плюсом, другой с минусом.

Кем же была Бася?

И первым, и вторым, и третьим. А еще и ребенком, которого уличили в неблаговидном поступке и который всеми силами пытается доказать, что это не он подбросил дохлую мышь учительнице, а уж кнопки на стул его соседка положила себе сама.

Однако в любом случае ребенок остается ребенком, и любим мы его, невзирая на его шалости и проказы.

Так вот.

Особой дискуссии, признаться, не получилось. Мне мешал образ ребенка, сменивший в моем сознании Femme Fatale, а Бася, себя не помня, сидела, как нахохлившийся воробушек на жердочке, и упрямо, как мантру, как заклинание, повторяла, то и дело путаясь в словах, одно и то же, нечто вроде о вреде и косности религии и торжестве современной науки. Губки у нее по-прежнему были сжаты, коленки дрожали, и вся она представляла собой пружину, готовую распрямиться в любой момент.

Временами становилось страшно за эту девочку; хотелось обнять ее, погладить по головке и сказать:

— Бася, солнышко, успокойся, пойдем лучше посидим, выпьем кофе, поболтаем, и ты расскажешь мне, малышка, кто же тебя так обидел…

Но… глаза ее смотрели, не мигая, словно остановившись на какой-то одной точке: ни дать, ни взять — живая иллюстрация стихотворения «Смерть пионерки», написанного багровым от высокого давления Багрицким — «Валя, Валентина, что с тобой теперь…», «Нас водила молодость в сабельный поход…», «Возникай содружество ворона с бойцом…», ну и т. д.

— Да ты романтик, — сказал мне знакомый психолог, случайно познакомившись с Басей, — никакая она не бедная. Злая девчонка, прекрасно знающая, чего она хочет, а главное — добивающаяся того, чего она хочет. Учили ее так…

— С чего ты взял? — спросил я.

— У нее же на лбу написано: проходила тренинг личностного роста. Это очень модно сейчас, поверь! — сказал психолог.

И я поверил.

Хотя Басю было все равно жаль.

— Слушай, — продолжил я, — а помнишь, у Тургенева было такое стихотворение в прозе — «Порог»? Мы его в школе наизусть учили. Там о девушке-революционерке, которая стоит перед выбором — идти ей в революцию или не идти. И заканчивается стихотворение тем, что кто-то о ней говорит, что она дура, кто-то, что — святая…

— Помню, конечно. — Психолог пожал плечами. Но твоя Бася — не дура, не святая, и даже не святая дура. Прости за прямоту, но это обычный «гомо сапиенс вульгарис», особый подвид столичных барышень, торжество серости, популяция такая…

— Какая в попу ляция? — съязвил я.

— А такая… — повторил мой собеседник, вздохнув, — что всё делают через попу. Ни ума, ни сердца. Эсэмэсное сознание…

— Бедная Бася… — пробормотал я упрямо. И подумал о странной игре созвучий и смыслов — о том, что всего лишь одна буква в окончании имени вмиг превращает серую столичную мышку в великого японского поэта Басё («Осень уже пришла!» — Шепнул мне на ухо ветер…»). Хотя может быть и наоборот: это Басё сменил одну букву в имени, чтобы, повинуясь бессловесному закону реинкарнации, очутиться в теле девочки Баси, столь рьяно отстаивавшей свое право на существование.

Право, сосуществование в одном теле Басё и Баси я бы отнес к одной из самых удачных шуток Создателя.