Мелисса. Часть 2

— Давным-давно, в ту пору, когда я еще был молодым, то жил не в этой ветхой сторожке, которую ты так хорошо знаешь, Мелисса, а в самом сердце Файнд-Тауна. Родители мои держали булочную на углу, в том доме, где сейчас находится аптека.

В детстве я, как и все остальные, с радостью, благоговением и тайным трепетом встречал День Обретения. До сих пор помню, какая торжественная атмосфера воцарялась в нашем доме перед праздником! Мать тщательно готовилась к торжеству. Вытаскивала из шкафа наши белые одежды, бережно стирала их, сушила на солнце, а потом долго разглаживала каждый кусочек ткани. Ее приготовления казались мне очень важными и возбуждали неподдельное волнение. Отец же приносил из булочной огромный яблочный пирог, покупал дорогое вино и всякие вкусности, которые заказывал из Бриф-Коста. В эти предпраздничные вечера мы садились за красиво сервированный стол, покрытый белой скатертью, и ужинали с великой торжественностью и размеренностью, как на великосветском приеме. А потом рано ложились спать, чтобы встать на следующий день свежими, бодрыми и полными сил.

Утром, облачившись в праздничные одежды, мы встречались с нашими соседями — семьей Бекетов и, скованные единым трепетным духом, вливались в общую толпу, совершающую шествие по проспекту. Я шел рядом с Бетти, бывшей в то время моей лучшей подружкой. Она была прелестным созданием: белокурая, с таким простым, открытым, озорным лицом. Любила она пошалить. Одевалась всегда в мальчишескую одежду, чтобы удобнее было лазить по деревьям. Но в День Обретения она была похожа на Ангела, сошедшего с неба. Рука об руку шагали мы, чинные и спокойные. Таким был для нас этот праздник.

Шло время, я пошел в школу, но мы продолжали дружить с Бетти. И вот уже, будучи в выпускном классе, я вдруг понял, что люблю ее. Я испугался, стал избегать ее, но она сама вывела меня на разговор и призналась в ответном чувстве. Что-то новое появилось между нами, теперь наши прогулки по знакомым местам казались совсем другими. Мы бродили, взявшись за руки, и болтали обо всем на свете.

Так прошло целое лето, пока не наступил очередной День Обретения, к которому я готовился тщательнее, чем прежде, ибо хотел сделать Бетти предложение. Все шло своим чередом, мы, как всегда, направлялись к площади, но она смотрела на меня уже по-другому: с особым выражением затаенной радости и предвкушением скорого счастья. Она догадывалась, что я хочу предложить ей руку и сердце.

И вот начался обряд, где юноши предлагали девушкам женитьбу. Первым вышел Рэвел, сын тогдашнего мэра, и как ты понимаешь, наш нынешний мэр, и к моему ужасу сделал предложение Бетти! Толпа взволнованно застыла! Как же?! Как же?! Сын самого мэра! Да разве ж возможна такая удача для простой девушки! Но Бетти швырнула ему венок из ромашек, что, как ты помнишь, означает отказ! В толпе вопреки заведенному обычаю раздался недоуменный возглас.

Рэвел весь сжался, опустил плечи и метнул острый, злобный взгляд на Бетти. А потом вышел я, толпа еще не отошла от необычного происшествия, над площадью царило гробовое, тяжелое молчание. Я тихо и просто сказал: «Бетти», толпа снова вздрогнула и все уставились на нее, она же, гордо распрямив плечи, подняла голову и твердой походкой подошла ко мне.

— А потом, — он вздохнул и с трудом стал подбирать слова: — А потом, потом, все стало происходить так быстро и стремительно. Город наводнили слухи о том, что мы с Бетти посягнули на его священные устои. Хотя мы нисколько не нарушили ритуала. Напротив, весь обряд был проведен, согласно строгим правилам. Но жителей Файнд-Тауна это не волновало. В булочную к моим родителем уже не заглядывали покупатели, а столярная мастерская семьи Бетти перестала приносить доходы. Перед самой свадьбой я пришел к ней, и увидел ее заплаканное лицо. Она передала мне записку, и попросила, чтобы я больше не тревожил ее. В записке было сказано, что мэр приходил к ее родителям и намекнул: если ваша дочь не выйдет за Рэвела, то спокойной жизни придет конец! Их мастерскую вообще закроют, а дочь и ее жених никогда не смогут найти работу. Мэр в разговоре с родителями Бетти делал упор на то, что своим поступком она бросила тень на честь города, нанесла смертельное оскорбление его сыну на Дне Обретения и подорвала основы жизни Файнд-Тауна. Далее, Бетти писала, что ей придется выйти за Рэвела, иначе ее родителей ждет нищета, осуждение и позор! Я пытался, пытался достучаться до нее, говорил о том, что мы можем бежать из города, и наши родители тоже могут уехать вместе с нами, если мы уговорим их! Но все тщетно! Она и слушать не хотела. Давно это было, милая Мелисса, и скажу я тебе, что разбитое сердце я кое-как пережил, но того, что последовало за этим…. Буквально через месяц после того, как Бетти распрощалась со мной, мэр объявил внеочередной День Обретения! Ты только представь! Жителям сообщили: они должны поверить в то, что на дворе не середина декабря, а — октябрь. И все, все, как бараны, стали покорно готовиться к празднику, раз надо — так надо! И вот, на новом Дне Обретения Рэвел сделал предложение Бетти, и она согласилась! Конечно, все же должно быть по правилам! Скажу тебе без утайки, я долго страдал. Бетти с тех пор не встречал, она переехала жить в резиденцию мэра. А когда настал очередной День Обретения, я не пошел на него, и на следующий тоже не пошел. Недолго я ждал возмездия, как-то поутру ко мне пришли люди из мэрии, заявили, что я нарушаю устоявшийся порядок, подрываю основы жизни города, посягаю на святые заветы самого монаха Альтера. И меня выслали в мое теперешнее жилище, скромную хижину в чаще леса.

Я оказался отрезанным от всего мира, оказался никому не нужным, выброшенным за ненадобностью на помойку. Мои родители отказались от меня. День Обретения был для них важнее и дороже сына. Ты представь себе, Мелисса, они посчитали, что я предал их! Предал! Из-за того, что я открыто пошел против Дня Обретения! Они назвали меня неблагодарным сыном и заявили, что теперь видеть меня не хотят. И вот, в один из дождливых и страшно тоскливых дней я ощутил такое непереносимое, безутешное одиночество, что решил свести счеты с жизнью. Я захватил прочную веревку и вышел в лес. Благо, деревьев много, и найти ветку, подходящую под мой рост, не так уж и трудно! Когда я уже собирался просунуть голову в петлю, появился он, Вергилиан! Сначала я увидел тихое свечение и решил, что схожу с ума. Любопытство взяло верх, я спрыгнул с бревна на землю, и стал вглядываться в свечение, которое приближалось ко мне все быстрее и быстрее. Нет, мне совсем не было страшно! Наоборот, я ощущал какую-то безграничную радость и вдруг понял: то, что я вижу — это не обман расстроенного сознания. Свечение приняло облик человека — молодого мужчины, в пронзительных глазах которого, казалось, отражалось небо. Он назвал меня по имени и стал убеждать не совершать этого страшного поступка. Слово за слово, и мы разговорились. С тех пор Вергилиан стал моим другом. Он частенько захаживал ко мне. От него я узнал правду о городе.

Вернанд закончил и тяжело вздохнул. Все его прошлое пронеслось перед ним в стремительном кружении.

Мелиссе стало жаль его. Да, не зря она недолюбливала этого хмыря Рэвела! И всегда удивлялась тому, почему такая красивая и умная женщина, как Беатрис, вышла за него! Черт возьми, ну теперь-то ей точно никто не помешает написать истинную историю города и огласить ее на весь свет. Так она отомстит за всех — за себя, за родителей, за Вернанда и за несчастную Бренду!

— Знаете, Вернанд, вот что я решила: а напишу-ка я рассказ, в котором открою всю правду о нашем прелестном Файнд-Тауне. И прочитаю его на грядущем Дне Обретения вместо гимна! То-то же они все запрыгают! Ух! — Мелисса ударила кулаком по столу. — И мне плевать на то, что будет дальше!

Вернанд вздрогнул, очнулся от своих мыслей и радостно посмотрел на Мелиссу. Он вскочил с места и вскрикнул:

— Девочка моя, ты на правильном пути! На правильном! Именно так ты сможешь победить, — вдруг он осекся и сел обратно, опустив взгляд.

Так. Так. Кажется, он чуть было не проболтался. Победить? Но кого? Она с интересом посмотрела на него. Да, кажется еще несколько дней, и он все расскажет! Мелисса вдохновилась подобным раскладом. Значит, она на верном пути! Да, пожалуй, к 14 октября, она напишет такой гимн, что мадам Грегория сожрет свои собственные очки! Только вот, ей явно не достает материала, чтобы картина стала полной! Во всей этой истории с монахом Альтером есть очевидные пробелы! Ну да ладно, у нее еще достаточно времени, чтобы устранить их!

Неожиданно Виктор сжал ее руку и громко произнес:

— У тебя все получится с рассказом! Я уверен. Я всегда готов помочь тебе. Ты действительно на правильном пути. Творчество — это наш путь!

— Я полностью поддерживаю Виктора! Мелисса, ты должна знать еще кое-что. Тебе обязательно нужно завтра пойти в школу. За окном уже смеркается! Тебе и Виктору нужно хорошенько выспаться.

Мелисса нахмурилась. В школу! Какая теперь тут может быть школа?! Ну ладно, раз надо — так надо. Она будет слушаться во всем Вернанда.

Он словно прочел ее мысли.

— Поверь мне, девочка, — сказал он убедительно, — В школу тебе нужно идти! Ты сама скоро сможешь убедиться в этом. Только сразу предупреждаю тебя: отношение к тебе у всех изменилось.

— Это из-за родителей, да? — предположила она. — Ну и пусть! Я всегда их всех недолюбливала, пусть уж лучше нелюбовь будет открытой, чем тайной. Так честнее!

Лесничий ласково посмотрел на нее:

— Девочка моя, я горжусь тобой!