Хроники загадочного Острова, или Файолеана

Пушистые снежные хлопья медленно падали за окном под мечтательным взглядом Эльты, которая уже почти собралась в школу, но остановилась, засмотревшись на снег. Если долго смотреть на него, начинало казаться, что не снег опускается вниз, а дом и весь город летят куда-то вверх, вверх, сквозь густое снежное облако…

— Эльта! — позвала мать. — Хватит высматривать Кауса, опоздаешь!

— Я не высматриваю, — пробурчала Эльта, немножко кривя душой: несмотря на то что ей уже исполнилось одиннадцать зим, в душе она всё ещё верила в сказки.

Она надела сапоги, шапку и шубу, завязала вокруг шеи толстый красный шарф, сгребла с тумбочки сумку и вышла на улицу.

Город под снегом выглядел волшебно. На крыльце Эльта остановилась и, поскольку поблизости никого не было, высунула язык, как в детстве, пытаясь поймать снежинку на его кончик.

— Кауса дразнишь? — раздался насмешливый голос.

— А, привет, Яник, — отозвалась она, скрывая досаду.

Яник подбежал и остановился, запыхавшись. Его лицо было усыпано веснушками, а из-под вязаной шапки выбивались светлые вихры. Яник жил неподалёку, на соседней улице, они с Эльтой дружили чуть ли не с младенчества.

— Необычный сегодня день, — заметила Эльта.

— Почему?

— Все вспоминают про Кауса, как будто сговорились.

Яник фыркнул:

— Тоже мне, диво нашла. Зима началась — вот и вспоминают.

— А мне иногда кажется, что он существует…

— Ага. Сейчас приедет, прямо сюда, — иронически протянул Яник, но посмотрел на небо и украдкой мечтательно вздохнул.

На уроках Эльта слушала учителя невнимательно, то и дело поглядывая в окно. Как все дети в Гайстуне, она хорошо знала, что, когда идёт такой густой снег и в тучах нет ни единого просвета, по облачным горам на белом коне скачет Каус, Облачный Всадник, в красном костюме и развевающемся плаще. На его поясе висит волшебный рог. Каус служит королеве Острова, а Остров находится далеко-далеко за морем, куда…

— Эльта, вы слышали мой вопрос? — Строгий голос учителя раздался над самым ухом. — Сколько будет тридцать пять плюс семнадцать?

Эльта задумалась на минутку.

— Пятьдесят три.

В классе хихикнули. Учитель нахмурился:

— Нет, Эльта. Пятьдесят два. Вы очень невнимательны. Смотреть нужно на доску, а не в окно.

— Она там Кауса высматривает! — бросил кто-то и замахал руками, изображая крылья.

Пока учитель подробно объяснял Эльте, как нужно относиться к учёбе, сосед Эльты спереди, оказавшийся как раз за спиной учителя, корчил рожи соседу сзади, пользуясь тем, что тот не может ответить. Но едва учитель отвернулся, через плечо Эльты пролетел бумажный голубь и приземлился на тетрадь начинающего клоуна. Тот развернул листок, обернулся и показал кулак начинающему журналисту. Тут прозвенел звонок, и оба полезли в драку. Эльта фыркнула на них и пошла домой. «В Кауса никто не верит, но все о нём говорят! Да и откуда бы о нём все знали, если бы его не существовало?!»

На повороте её нагнал Яник.

— Ты что, подождать меня не могла?

— Я думала, ты останешься играть. А мне сегодня некогда.

Яник досадливо поморщился:

— Да забудь ты про эту математику! Давай лучше сходим к башне. Там сегодня зажгут огонь в честь начала зимы! Вот здорово будет!

— Сейчас пойдём?

— Конечно! Что ты, десяток примеров за вечер не решишь?

— Там не десять, а двадцать примеров.

— Ну двадцать, какая разница!

— А ещё надо стихотворение выучить и три страницы из истории переписать.

— Если ты такая зубрила, я с тобой не играю. — Яник ускорил шаг.

Эльта нерешительно посмотрела ему вслед — и пустилась вдогонку.

Город Гайстун стоял на горе. В нём было три уровня, три особых мирка, внутри которых текла своя самостоятельная жизнь.

Верхний город с белой сторожевой башней, площадью, ратушей и богатыми усадьбами занимал вершину горы. Средний город, полукольцом охватывавший склон, смотрелся скромнее, здесь жили состоятельные люди почтенных профессий — хозяева лавок и мастерских, аптекари, чиновники. К Среднему городу относились и кварталы возле дороги, ведущей к главным воротам Гайстуна. А внизу, у подножия горы, вдали от широких улиц, располагались бедные, грязные районы, населённые рабочими и прислугой.

Родители Эльты жили в Среднем городе, ближе к Верхнему, чем очень гордились. А в Нижнем Эльта почти не бывала — родители запрещали туда ходить, да она и сама не хотела: считалось, что тамошние ребята не любили «высоких» и не упустили бы случая посмеяться, а то и поколотить. Да и делать там было нечего.

Сейчас Эльта с Яником направились наверх, к старинной сторожевой башне, откуда открывался прекрасный вид на Гайстун и окрестности. До самой башни, как обычно, не добрались и остановились у подножия крутой лестницы.

— Красотища какая! — восхитился Яник.

— Ещё бы, — согласилась Эльта.

Небо почти прояснилось, снеговая туча уходила на восток. Гайстун сверху казался совсем игрушечным со своими покрытыми снегом черепичными крышами, аккуратными узкими улицами и лестницами, сбегавшими вниз, к городским воротам. От ворот тянулась дорога к порту и маяку. А дальше, насколько хватало глаз, простиралось бескрайнее море.

Яник взглядом знатока окинул башню и прищурился, высматривая, что происходит на верхней площадке.

— Раут не наврал! Сегодня и вправду зажгут огонь. Вот здо́рово!

А Эльта тем временем глядела на снеговую тучу, накрывшую мглой восточные земли и скалистый берег за портом. Вдруг Эльта ахнула и замерла.

— Яник! Яник, посмотри!!!

Яник удивлённо обернулся и впился глазами в небо. Над снеговым облаком что-то двигалось. Вскоре оба разглядели, что это всадник в алой одежде, который каким-то странным зигзагом спускался вниз прямо по облакам. Он ненадолго скрылся из виду, но, к изумлению Яника и Эльты, тут же снова появился из тучи и, словно по невидимой дорожке, проскакал по воздуху над предместьями и опустился на одну из улиц Нижнего города, в самой его глубине, на окраине.

— Каус! — выдохнули оба. — Бежим!!!

Дети помчались с горы вниз, совершенно забыв о том, что в Нижний город ходить нельзя. Лестницы, дороги, лестницы, продавец пирожков, на которого они едва не налетели, какой-то почтенный господин, которого они едва не сбили с ног, экипажи, от которых приходилось уворачиваться в самый последний момент, людные тесные улицы, поворот налево, поворот направо, лестница, уже не каменная, а деревянная, ещё несколько улочек и небольшая площадь, которая наконец вынудила их остановиться, — они раньше не бывали здесь, а сюда выходило несколько улиц.

Эльта и Яник не сразу перевели дух. Яник поправил сбившуюся шапку и заметил философски:

— Если нам суждено увидеть Кауса, он от нас никуда не денется.

— А как мы его разыщем? Я совсем не знаю Нижний город!

— Я тоже. Но я примерно помню, куда он спустился.

Они повернули налево и пошли по незнакомым улицам, держась за руки. Эльта с тревогой поглядывала по сторонам, вспоминая страшные рассказы взрослых, но ничего опасного не заметила. Улицы действительно оказались бедными, и люди были одеты хуже, чем она привыкла видеть, — но и только. Никто не обращал на них внимания.

Они с Яником дошли до того места, куда, по их предположениям, спустился Каус, — но не обнаружили там ровным счётом ничего примечательного, даже никаких необычных следов не нашли. Заглянули на соседние улочки, вздохнули и пошли назад в гору. Обратная дорога показалась вдвое длиннее.

Добравшись до своей улицы, Яник сразу попрощался с Эльтой и поспешил домой, чтобы не опоздать к обеду. А Эльта залюбовалась витриной лавки кондитера Людвика. В ней красовался великолепный торт с разноцветным кремом и вишнями в окружении всевозможных печений и пирожных. Над всей этой роскошью, сладко поблёскивая, висели золотистые леденцы в виде звёзд.

И вдруг, к изумлению Эльты, из лавки вышел Каус! Вышел и остановился на крыльце. Выглядел он именно так, как она его себе представляла: красный костюм, такой красивый, что с ним не смогли бы сравниться самые лучшие наряды гайстунской знати, длинный плащ, изящные сапоги, а на поясе — рог и расшитый золотом кошель. Алая шапочка, изящно сдвинутая набок, красивое молодое лицо, карие глаза…

Эльта потеряла дар речи и остановилась, разглядывая Кауса. Он заметил её и улыбнулся:

— Привет! Прогуливаешь уроки?

Эльта смутилась.

— Нет, у нас уроки уже закончились.

— А я бы прогулял кое-что, если бы мог.

— Что? — сочувственно спросила Эльта.

Каус покачал головой, сунул руку в карман и протянул ей пряник:

— Держи. Он будет повкуснее, чем тут. — И Каус неодобрительно покосился на кондитерскую лавку.

— Спасибо! — проговорила Эльта, надеясь, что Каус всё-таки что-нибудь ей расскажет.

Но тот уныло пожелал:

— Весёлых тебе праздников, дитя моё!

Он зашагал прочь и скрылся за поворотом.

«Какой он странный, оказывается! — подумала Эльта. — Похоже, у него неприятности…»

Отец Эльты, Фредек Подер, владел косметической лавкой «Пудра Подера» и готовил пудры, кремы и помады, а мать стояла за прилавком. Эльта в свободное время помогала родителям. Особенно ей нравилось сопровождать мать по вечерам, когда та разносила заказы на дом богатым покупателям в Верхнем городе. Раньше у них была служанка, но полгода назад она вышла замуж за корзинщика и уехала. Отец часто повторял, что им нужна прислуга, но пока так никого и не нашёл.

Лавка находилась в их собственном доме на первом этаже, а они жили на втором. Эльта ещё раз посмотрела на пустую улицу, по которой ушёл Каус, и поднялась на крыльцо. Её встретило уютное тепло и знакомый сладкий запах пудры и помады.

— Как прошёл день? — спросила мать.

— Нормально. Правда, большое домашнее задание…

— Ничего, пока заказов мало, мне твоя помощь не требуется. Иди наверх, обедай и занимайся.

Тут из боковой двери вышел отец, а за ним — какой-то бледный, худой темноволосый мальчик в тёмной одежде.

— Эльта, это Эймер, — сказал Фредек. — Он будет нам прислуживать. Только вот что, Эймер. В наше время большой риск брать на работу человека без жилья и особенно без рекомендаций. Столько воришек и проходимцев развелось. Думаю, ты и сам понимаешь, что я рискую, доверяя тебе. Поэтому крышу над головой и пропитание тебе дам, но платить за работу начну только весной. Сперва мне надо посмотреть, что ты собой представляешь.

Эймер сухо кивнул:

— Я согласен, господин Подер.

— Раз так — знакомься: это моя супруга, госпожа Северина, а это моя дочь Эльта.

— Очень приятно. — Эймер легко поклонился.

Отец похлопал Эймера по плечу и сказал:

— Повезло тебе, — и пояснил жене: — Он сперва к Людвику пришёл просить работу. А тому слуга не нужен, так что Людвик его ко мне отправил.

«К кондитеру Людвику?! Так ведь Каус вышел из его кондитерской! — мысленно ахнула Эльта. — Какой странный мальчик! Одет бедно, худой, будто жил впроголодь. А держится как знатный…»

Когда стало темнеть, к Эльте забежал Яник:

— Пошли смотреть зимний огонь! И на санках покатаемся.

— Не могу, — вздохнула Эльта обречённо. — Мне надо учить уроки, не успеваю…

— Ну как знаешь, — проворчал Яник и ушёл.

Закончив с историей и математикой, Эльта принялась учить стихотворение, но вдруг поймала себя на том, что уже третью строфу читает совершенно бездумно. Решила передохнуть и спустилась вниз.

Лавка уже закрылась, свет был погашен. За окнами синел зимний вечер. Мать ушла в Верхний город разносить заказы, а отец что-то подсчитывал в своём кабинете на втором этаже. В тихом и сумрачном торговом зале был один Эймер — подметал пол при тусклом свете сальной свечи.

Эльта некоторое время стояла у лестницы, придумывая, как начать разговор. Наконец решилась:

— Простите, Эймер… Я хотела у вас спросить, но не стала при родителях — они бы всё равно не поверили… Сегодня в кондитерской вы случайно не видели Кауса?

Эймер выпрямился и посмотрел на неё:

— А вы его видели?

— Да.

— Вот оно что… — Эймер произнёс это тепло, как будто ему неожиданно сообщили что-то приятное. Но его улыбка тут же стала насмешливой. — А почему вы зовёте меня на «вы»? Это я должен обращаться к вам на «вы», а вы ко мне — на «ты». Я же ваш слуга.

— Сама не знаю, почему я так сказала, — серьёзно ответила Эльта. — Мне кажется, вы не простой человек. Вы совсем не похожи на… — Она замялась.

— На кого?

— На бедняков из Нижнего города. Они обычно нанимаются прислугой.

— Я не из Нижнего города.

— Так вы тоже видели Кауса?

— Конечно. Это он меня сюда привёз.

— Каус?! А кто вы? Откуда? Неужели с Острова?!

— Да. Вы так и будете обращаться ко мне на «вы»?

— Прости. Мне как-то неловко звать вас на «ты».

— Так надо. Хотя на Острове, конечно, всё было бы наоборот…

— О чём вы… ой, ты?

— Ничего. Забудьте.

— А сколько тебе зим?

— Тринадцать.

— А как ты тут устроился? Где?

— В дальней комнатке налево.

Эльта вздохнула — эта каморка с маленьким окном была не больше кладовки.

— Эймер, если тебе что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.

— Спасибо. Мне ничего не нужно. Хотя…

Эльта внимательно посмотрела на него. Эймер поставил веник в угол и подошёл к замёрзшему окну. Вечерняя синева становилась всё темнее. В доме напротив горели окна, золотые, как леденцы в витрине кондитерской.

Эймер напряжённо молчал, подбирая слова.

— Вообще-то я не должен был здесь оказаться. Но у меня не оставалось другого выхода. Пока мне придётся тут жить. Больше деваться некуда.

У Эльты в голове крутилась уйма вопросов, но она решила подождать, когда Эймер сам захочет рассказать ей обо всём. А он вдруг произнёс тоном старшего брата:

— Эльта, я хочу попросить вас об одной вещи. Этим вы очень поможете мне и ещё нескольким людям. Может, даже спасёте мне жизнь. Да и себе и своим родителям… по крайней мере, сбережёте нервы.

— О чём попросить?

— Не говорите никому про встречу с Каусом. Наверняка вам не терпится рассказать, но не стоит. Уж поверьте.

— Но о Каусе знает Яник! Это мой друг. Мы вместе видели, как Каус скакал по облакам… А у кондитерской Кауса видела только я.

Эймер кивнул:

— Значит, кроме Яника, никому не говорите. Лучше не болтать об этом лишний раз. И вообще, чем быстрее вы забудете об этом, тем лучше.

— Но… — начала Эльта и замолчала, потому что Эймер вдруг переменился в лице: с ужасом глянул в окно, схватил свечу, веник и совок и убежал в свою комнатку. Эльта даже не успела спросить, что случилось.

Тут на подёрнутые морозом окна легла чья-то тень. Эльта подумала, что надо убежать наверх, позвать отца, — но почему-то осталась стоять на месте. Тень поднялась на крыльцо. Эльта ждала, что сейчас громко звякнет колокольчик — он всегда звонил, когда дверь открывалась, — а значит, отец услышит и сам спустится сюда. Но дверь лавки отворилась совершенно беззвучно. Эльта похолодела и попятилась к лестнице.

В лавку вошёл какой-то важный высокий господин в цилиндре и в длинном пальто с широким меховым воротником. Даже в темноте было заметно, какой у него тяжёлый взгляд. Дверь за ним закрылась бесшумно, как заколдованная, — ни скрипа, ни стука, — и колокольчик по-прежнему молчал. Незнакомец хищно осмотрел полутёмный зал и не сразу заметил Эльту, которая стояла в тени.

— Простите, но лавка уже закрыта, — сказала она тихо и соврала: — Мама с папой ушли по делам.

Ещё мгновение назад ей хотелось, чтобы отец спустился, — а теперь она боялась, что он придёт и невольно выдаст Эймера.

— Позови вашего слугу, — тихо приказал незнакомец.

— Но у нас нет слуги, — простодушно ответила Эльта.

— Разве сегодня к вам на работу не устроился мальчик?

— Нет, господин. Папа его не взял. Он никогда не принимает слуг без рекомендаций.

— И ты не знаешь, куда этот мальчик пошёл от вас?

Эльта задумалась.

— Не знаю… Он просто ушёл.

— А ты не обманываешь меня? — Незнакомец как-то неуловимо приблизился к Эльте, наклонился и заглянул ей в лицо: — Знаешь, что бывает с теми, кто пытается меня обмануть?

Он раскрыл ладонь, над которой сам собою вспыхнул голубой язычок пламени, — и тут же сжал руку, будто схватил кого-то. Огонёк погас, тонкая струйка дыма печально растаяла в воздухе. Незнакомец опять впился глазами в Эльту, но не обнаружил на её лице ничего, кроме испуганного недоумения. Она нерешительно пожала плечами.

Незнакомец повернулся к двери — та распахнулась от его взгляда. Он исчез так же бесшумно, как и появился.

— Мерзавец, — произнёс Эймер, возвращаясь в зал. — Спасибо, что не выдала… не выдали меня.

— Ты знаешь его?

— Конечно. Это начальник сыскной службы Острова. А вы ещё и думали обо мне, пока с ним разговаривали.

— Конечно, думала! А что, нельзя было?

Эймер презрительно скривился:

— Ничего, с ним можно — он, по-моему, единственный на Острове, кто совсем не умеет читать мысли.

— Так он с Острова?!

— Разумеется. Примчался сюда. Надеется меня найти… Он вас сильно напугал? — Эймер тревожно всмотрелся в лицо Эльты.

— Он мне не понравился, — честно ответила Эльта. — Но, кажется, всё в порядке… — И вдруг её озарило: — Так ты умеешь читать мысли?!

— Ну да, — скучным голосом ответил Эймер. — Иногда.

Оба замолчали. Эймер потерянно смотрел в окно, а Эльта — на пламя свечи, которое сейчас показалось ей удивительно тёплым, родным и домашним.

— Ты ничего не расскажешь мне? — грустно спросила она. — Кто ты, что случилось, почему этот сыщик ищет тебя? Он не вернётся?

Эймер словно очнулся от сна, посмотрел на неё:

— Нет, нет, не бойтесь. Пожалуйста, не бойтесь, он тут больше не появится. К счастью, он не видел меня, просто проверяет всё подряд. Спасибо Каусу — он же обещал, что всё устроит. Только бы…

Наверху скрипнула дверь кабинета, послышались шаги Фредека. Эймер схватил метлу.

— Вашему отцу вряд ли понравится, что я с вами болтаю. А мне нельзя терять работу.

— Хорошо, — согласилась Эльта и быстро ушла к себе.

Поднимаясь по лестнице из тёмного дерева с резными перилами, вспомнила про пряник, которым её угостил Каус. «Съесть или сохранить на память? Для начала попробую, — решила она, достала пряник и отломила кусочек. Он оказался на редкость вкусным. — У кондитера Людвика я никогда таких не видела…»

Сперва Эльта решила молчать обо всём, но на следующий же день не удержалась и рассказала Янику. Предвкушала, как он удивится, а он скептически сдвинул брови.

— Ну видел я вчера этого вашего слугу. И ты хочешь сказать, что его привёз Каус? Да таких в Нижнем городе пруд пруди.

— Говорю тебе, он не из Нижнего города! Ты что, мне не веришь? Мы же с тобой вчера вместе видели Кауса!

— Вот именно, видели! Этого хватило бы — зачем ещё что-то сочинять? Так и знал, что ты выдумаешь что-нибудь, лишь бы не быть как все! Ага, встретила Кауса, а он тебя угостил пряником… И где же этот пряник?

— Я его съела. Не удержалась.

— И как, вкусно было?

— Очень!

— Всё понятно с тобой.

Эльта от возмущения даже не сразу нашла слова.

— Ты считаешь, что я вру?!

— Я считаю, что ты зазнайка.

— Да тебе просто завидно! Не веришь — сам спроси у Эймера!

— Ха, представляю, что он мне наплетёт. Совсем за дурачка меня держишь? — И Яник с кривой улыбкой бросил: — Сказочница.

Эльту иногда так дразнили в классе, но она даже представить не могла, что услышит это от Яника.

— А ты… Тебе никакие сказки не грозят, можешь не бояться!!!

После этого они с Яником перестали разговаривать, но его слова застряли у неё в памяти как заноза. Однажды Эльта как бы невзначай спросила у матери:

— А что, правда нужно быть как все?

— Наверное, — машинально отозвалась мать, укладывая заказы в корзину. — Например, мы живём как все — и очень даже неплохо, как видишь… Ну, я пошла. Не забудь про уроки!

Дверь закрылась, звякнул колокольчик. Эльта задумчиво повторила:

— Быть как все…

— Как это? — спросил Эймер.

Эльта вздрогнула — она почему-то не заметила его.

— Как это — быть как все? — повторил он.

— Не знаю… Быть обыкновенным, не выделяться.

— Так ведь все разные. И все необыкновенные.

Эльта недоверчиво посмотрела на него.

— А почему тогда люди так не любят, если кто-то отличается? А многие ещё и не любят сказки… И никогда в них не попадают.

— Ошибаетесь, — улыбнулся Эймер. — Они просто не замечают сказок, в которых живут.

Наступила весна. Эльта надеялась, что с ней произойдёт ещё что-нибудь особенное, но ничего не происходило. Наоборот, после встречи с Каусом и появления Эймера её жизнь стала как-то сложнее и прозаичнее. С Яником они не разговаривали, и свободное время Эльта проводила в лавке или с подружками. Но её мысли были заняты вещами, в которых подруги ничего не смыслили. Высокая рыжеволосая Грета, дочь ювелира, если хотела сказать о чём-нибудь абсурдном, всегда прибавляла взрослым тоном: «Ну это то же самое, что верить в Кауса!». А пухленькая Нета, очень гордившаяся тем, что её папа — банкир, терпеть не могла книжки и всякие придуманные истории. Они с Эльтой втроём ходили гулять в парк и в Верхний город, разгадывали головоломки в журналах «Игра и польза» и «Разноцветные картинки», покупали безделушки и обменивались открытками. Девочки были ровесницами, учились в одном классе, но Нета и Грета смотрели на Эльту как на младшую — она не делилась с ними своими мечтами, планами и вкусами, уверенная, что они не поймут, а они думали, что ей просто нечего сказать. Кроме того, Нета и Грета жили в престижном районе, который относился к Верхнему городу, и никогда об этом не забывали. В итоге как-то само собой получилось, что Эльта стала всё реже проводить с ними время.

— Что произошло? — спросила мать. — С Яником не общаетесь, и девочки редко приходят. Вы поссорились?

— Нет, просто так вышло. Мне скучно с ними, — призналась Эльта.

— А с Яником всегда было весело. Не могли же вы раздружиться просто так, без причины!

— Он меня не понимает! — сказала Эльта с обидой. — Считает, что я всё выдумываю!

— Что именно?

По тому, как улыбнулась мать, Эльта сразу поняла, что её слова не будут восприняты всерьёз. Она тихо вздохнула и осторожно понюхала новую миндальную пудру.

— Да разное… Яник не верит в сказки.

— Ах, какой же ты ещё ребёнок.

За ужином они снова заговорили об этом. Отец сказал:

— Ничего, ничего. Друзья и подруги — это хорошо, но легкомысленно, а надо заботиться о будущем. Подумать только, как время летит! Когда Эльте исполнится двенадцать зим, она будет разносить заказы самостоятельно… — Он повернулся к Эльте и спросил, как у маленькой: — А когда тебе исполнится двенадцать зим?

— Через полгода, папа, — пробурчала она.

— Правильно, через полгода. Значит, тебе уже можно понемногу начинать. Если хочешь, отнеси завтра парочку заказов.

Так она и поступила. И в первый же свой поход в Верхний город с корзиной, в которой лежали перевязанные атласными лентами упаковки пудры, помады, духов и разных притираний, встретила Нету и Грету. Они склонились над корзиной.

— Как интересно! — сказала Грета.

— Ты сама разносишь заказы? Ну и ну! — удивилась Нета. — У моей мамы другая пудра, но она говорила, что эта тоже ничего…

— А где шоколад? — спросила Грета.

— Какой шоколад? — не поняла Эльта.

— Ну, шоколад или конфеты, леденцы на худой конец, хотя это уже не тот уровень… Вот в лавке «Дорогая красота» — это тут неподалёку, моя мама покупает там духи, — в каждую покупку кладут плитку шоколада, трёх сортов на выбор, по вкусу покупателя.

— Наша красота не такая дорогая, — улыбнулась Эльта. — Но она ничуть не хуже. Жена судьи и дочь казначея ходят только к нам.

Этот аргумент оказался весомым. Подружки проводили Эльту задумчивыми взглядами.

— А я бы не хотела разносить заказы, — протянула Нета. — Работать?! Фи!

— Но это, должно быть, очень интересно, — возразила Грета. — Не то что сидеть дома. Ты только представь — целыми днями ничего не делать или вышивать!

— Вышивать скучно, — согласилась Нета. — А ничего не делать очень даже весело!

Эльте нужно было доставить всего три заказа. Раньше она часто ходила в Верхний город вместе с матерью и два адреса нашла очень быстро, а вот третий оказался ей незнаком.

На карточке значилось: «Терновая улица, дом № 18».

Эльта не думала, что Терновая улица окажется так высоко — чтобы попасть туда, пришлось даже обогнуть сторожевую башню, на которой зимой зажигали огонь. В детстве Эльте казалось, что за башней ничего нет — её Гайстун всегда заканчивался здесь, на площадке, откуда был виден весь город. И сейчас она задержалась тут, чтобы полюбоваться видом: деревья уже покрывались молодой листвой, с высоты казавшейся нежно-зелёным туманом, окутавшим ветви. Там, где его касались косые лучи заходящего солнца, он отливал золотом, а в тени тускнел. Пока Эльта любовалась, башня погрузилась в тень — солнце скрылось за горой. Краски выровнялись и успокоились, и сразу почувствовалось, что уже наступил вечер. Эльта поспешила дальше — не хотелось искать незнакомый дом в сумерках.

Спустилась по узкой лесенке, миновала аллею и выбралась на Терновую улицу. Прошла её всю, внимательно глядя на номера домов, — но улица заканчивалась домом № 17. Ничего не понимая, Эльта прошла немного вперёд, увидела в стороне ещё один дом и поёжилась.

Конечно, он выглядел богато, как все дома Верхнего города, но стоял на отшибе, и в нём не горело ни одного окна. Вдобавок его ограждала неприветливая чугунная решётка с остриями на концах прутьев. От высоких кованых ворот вела длинная прямая дорожка и упиралась в крыльцо. За домом темнели деревья, а за деревьями, судя по всему, был обрыв. Всё это смотрелось очень неприветливо и мрачно.

Эльта в нерешительности постояла перед воротами. Почему-то ей не захотелось идти по дорожке и звонить в парадную дверь, так что она решила поискать чёрный ход. Он оказался с другой стороны. К нему вела тропинка, стиснутая густыми кустами и старыми деревьями.

Эльта подошла к крыльцу, над которым висел закопчённый фонарь. Сбоку, где-то за домом, залаяла собака. Эльта испуганно остановилась, но собаки не увидела — видимо та была на привязи.

Поскорее поднявшись на крыльцо, Эльта позвонила, надеясь, что в доме никого не окажется. Но, едва раздался звонок, ей открыла старая экономка, сухая, с острым носом и тонкими поджатыми губами.

— Здравствуйте, по этому адресу заказали… — начала Эльта, но экономка её перебила:

— Наконец-то! Мы ждали вас раньше. Что так долго? Заблудились, или дела задержали?

— Извините… И то и другое.

— А почему такая юная особа сама разносит заказы? Неужели у вас повзрослее никого нет?

Эльту что-то смутило в её голосе.

— Нет, родители сегодня заняты.

— Так отправили бы прислугу, — грубовато предложила старуха.

— Какую прислугу? — спросила Эльта наивно.

— Какая есть. Или не доверите слуге такой важный заказ?

Эльта поняла, что предчувствие её не обмануло.

— Служанке? Раньше у нас была служанка, но она вышла замуж и уехала. Она хорошо работала, но папа никогда не позволял ей разносить заказы. А мне разрешает.

— Хорошо, хорошо, ступай. — Экономка проворно забрала свёрток, внезапно потеряв интерес к разговору, отсчитала деньги и положила их в корзину.

— До свидания, — сказала Эльта с достоинством и вышла за порог.

Экономка уколола её недобрым взглядом и захлопнула дверь, даже не дождавшись, когда Эльта спустится на дорожку.

— Фу, какие невоспитанные! Тоже мне Верхний город, — пробормотала Эльта и побежала домой.

Тут собака залаяла снова. Выйдя на мостовую, Эльта сквозь деревья посмотрела на главный вход — и увидела, что к дому идёт какой-то представительный господин в цилиндре и чёрном пальто. Он шёл не спеша, помахивая тростью. Через мгновение она его узнала: это он зимой приходил в лавку искать Эймера — начальник сыскной службы Острова. Он, кажется, не заметил Эльту, а она замерла на месте и стояла так, пока он не вошёл в дом. Только после этого пошла обратной дорогой.

Ей стало тревожно. Конечно, даже если бы он её увидел, ничего особенного не случилось бы. Но что он вообще делает в Гайстуне? После его зимнего визита Эльта долго боялась, что он придёт снова, и этот силуэт — он не раз мерещился ей, когда посетители поднимались на крыльцо лавки… Постепенно она успокоилась, потому что ничего не происходило. А теперь, похоже, надо было ждать неприятностей — экономка явно хотела выведать про Эймера.

Эльта очень расстроилась. Если этот сыщик снова появился в Гайстуне, то ничто не помешает ему однажды обнаружить Эймера, это только вопрос времени. Эльта решила проверять карточки с заказами сама и ни в коем случае не допускать, чтобы мать ходила на Терновую улицу. Если бы эта старуха разговорилась с её матерью, та наверняка рассказала бы про Эймера, просто чтобы похвастаться: его работа нравилась родителям, он был очень аккуратен, а главное, почти не выходил из дома и никогда не просил выходных или прибавки к жалованью.

В тот же вечер Эльта рассказала Эймеру обо всём. Он помрачнел.

— Ничего не понимаю. Его не должно здесь быть! Если бы он узнал, что я здесь, то и пришёл бы прямо сюда — уж я его знаю.

— Но из того дома сделали заказ у нас.

— Неужели он… Что-то его остановило… Наверно, мне давно пора вмешаться, а я сижу тут и ничего не могу! — Эймер с досады ударил ладонью по стене. Потом добавил: — Спасибо, что снова помогли мне.

— Ты так ничего и не расскажешь? Я не понимаю, что происходит!

— Нет, я не могу рассказать.

— Но почему? — расстроилась Эльта. — Я никому не скажу! Честно! Не веришь?

— Верю. Просто так вам же будет лучше.

— А что случится, если ты мне расскажешь? Это же всего-навсего рассказ.

— «Всего-навсего рассказов» не бывает.

Эльта вопросительно посмотрела на него.

— Не бывает, — с нажимом повторил Эймер. — Если я расскажу, вы немедленно окажетесь замешанной во всём этом.

— Но я ведь и так уже замешана! Куда ещё больше? Так нечестно… Я не понимаю, что творится, и совета спросить не у кого. А ты мне ничего не объясняешь! Обещаю, что никому не выдам тайну и ничего не сделаю без твоего разрешения!

— Да не в этом дело! Я вам верю — вы же видели Кауса. И спасли меня. Просто… ну… тут, в вашем Гайстуне, можно позволить себе думать о чём угодно. А на Острове так нельзя. И об Острове лучше не думать впустую. Там сейчас не лучшие времена. Простите, — сказал Эймер и ушёл к себе.

Эльта тоже направилась к себе, подошла к лестнице — и почему-то остановилась, поглаживая деревянные перила. Тут Эймер вернулся:

— Эльта, мне нужна ваша помощь. Неловко вас просить, но мне больше не к кому обратиться. Вы бываете в порту?

— Бываю, но редко. Только когда ездим с родителями за город. А гулять там мне не позволяют.

— А у вас есть какая-нибудь газета, где сообщают о кораблях, пришедших в порт?

— Не знаю. — Эльта пожала плечами. — В «Вечерних огнях Гайстуна», наверное, пишут… Но там пишут только про большие корабли, о которых и так говорят в городе. А что?

— Мне обязательно нужно узнать, если сюда придёт бриг «Альбатрос». Я сам редко могу бывать в порту… Если вдруг услышите об «Альбатросе» — сообщите мне! А этого человека не бойтесь.

— Сыщика?

— Да. Сейчас о нём можно забыть. Не важно, что он здесь, — он нам больше не опасен, — сказал Эймер таким тоном, как будто появилась другая опасность, куда более серьёзная.

Больше ничего от него не дождавшись, Эльта ушла к себе. Странно, но теперь её как-то перестал занимать этот сыщик и прочие опасности, реальные и воображаемые. Она села у окна в своей комнате, задула свечу и долго смотрела в синее весеннее небо на чистые звёзды и луну, которая плавно поднималась над острыми гайстунскими крышами.

— Ах, как бы мне хотелось попасть куда-нибудь, где можно попробовать другую жизнь! — прошептала Эльта и почувствовала, что глазам стало горячо. — Туда, где никто не будет ничего от меня скрывать, потому что я ещё маленькая… Туда, где меня будут воспринимать всерьёз, и я сама смогу всё решать…

Вдруг небо прочертила тонкая вспышка — словно какая-то звёздочка услышала её и полетела исполнять желание.

Наступило жаркое лето. Гайстун затих и разомлел под палящим солнцем, многие горожане уехали за город. Обычных заказов в лавке стало меньше — зато мазь от солнечных ожогов и два крема, для загара и от загара, пользовались таким спросом, что Фредек Подер работал не покладая рук. Эльта иногда разносила заказы, но ничего необычного больше не встречала, из дома № 18 по Терновой улице ничего не заказывали. Как-то раз Эльта спросила у Греты про этот дом. Та удивилась:

— А разве там кто-то живёт? Этот дом такой большой, но пустует — так я слышала… У папы есть знакомый архитектор — вот он приходил к нам и что-то говорил об этом доме, что хорошо бы им кто-нибудь занялся — его можно перестроить, и получится отличный особняк…

И сыщика с Острова Эльта больше ни разу не видела. Жизнь вошла в привычную колею — по крайней мере, Эльте так казалось. Она привыкла к присутствию Эймера в лавке, но общались они редко — он ничего не рассказывал, ни о чём не спрашивал и не обсуждал с ней новости. Эльта замечала, что каждый выходной — а выходной ему, как всей гайстунской прислуге, полагался раз в месяц — Эймер уходил в порт и возвращался хмурый и ещё более молчаливый, чем обычно. Он покупал газеты и просматривал их на досуге, но по его лицу Эльта понимала, что он не находил того, что искал.

В середине лета Эльта с матерью ездили к родственникам за город. Когда проезжали через порт, Эльта разглядывала корабли, высматривая «Альбатрос», — на всякий случай она разыскала в энциклопедии статью про корабли и теперь знала, что у брига две мачты и все паруса прямые, только на второй внизу ставится большой косой парус. Но таких судов в порту не было. Она прислушивалась к разговорам и ни разу не услышала название «Альбатрос». Впрочем, не только он — любые корабли теперь занимали её воображение: раньше она как-то не задумывалась, что каждый из них пришёл из других мест, которых она никогда не видела, — а сколько там, должно быть, удивительных и красивых вещей! Тюки с товарами, рулоны тканей, гомон порта, в котором можно было услышать речь на разных языках, стали для неё по-особенному притягательными, и ей даже захотелось самой отправиться в морское путешествие. Но пока никаких путешествий не ожидалось — ни морских, ни сухопутных: они с матерью месяц погостили у родственников и вернулись домой. Лето закончилось, но «Альбатрос» так и не появился.

А осень выдалась холодная и дождливая. С моря приходили низкие тяжёлые тучи и наваливались на Гайстун — вершина горы и даже сторожевая башня скрывались во мгле, и казалось, что облака ползут по самым крышам Верхнего города. Мостовые и стены домов словно навеки пропитались холодной сыростью.

В школе в этом году стало больше предметов и уроков, и домашние задания сделались сложнее и объёмнее, так что на посторонние дела у Эльты почти не оставалось времени, и она нечасто вспоминала про Эймера и Кауса. Вспомнила, когда в свой последний осенний выходной Эймер вернулся в лавку уже затемно, мрачный, как будто узнал плохую новость. Поздно вечером Эльта спустилась посмотреть, что он делает. Она тихо прошла за прилавок и остановилась в тёмном коридоре. Дверь в каморку Эймера была не заперта, а только прикрыта, и Эльта заглянула в щель. Эймер лежал ничком на своей кровати, зарывшись лицом в подушку, и трясся от беззвучных рыданий. Ему было тринадцать, а может, уже и четырнадцать зим — Эльта не знала, когда у него день рождения, но он казался Эльте совсем взрослым. Что могло так его огорчить? Чем ему помочь? Эльта постояла в нерешительности и вернулась к себе.

После затяжных дождей пришли холода. Жизнь в порту замерла. Ледяной ветер с запахом снега, предвестник близкой зимы, скрипел флюгерами, бился в окна, хлопая ставнями, и жалобно завывал в каминных трубах. Даже на самых укромных улочках и в самых уютных дворах Гайстуна было не скрыться от него — он проникал всюду, заставляя прохожих ёжиться и ускорять шаг. В «Пудре Подера» покупатели всё чаще спрашивали согревающие мази и кремы для обветренной кожи. А дни становились всё короче, и казалось, что лето было уже очень давно.

В один из таких сумрачных ноябрьских дней, когда всё в мире казалось серым и тяжёлым, а фонарщики зажигали фонари через считаные часы после того, как погасили их, Эльта возвращалась из школы и недалеко от лавки встретила Эймера, который шёл на рынок за покупками. Эймер поздоровался и сказал, с тоской взглянув на небо:

— Скорей бы уж выпал снег…

У Эльты сразу загорелись глаза.

— А что тогда?

— Каус может вернуться. Хоть бы он появился поскорее. — И зашагал дальше.

Эльта убежала домой — и не заметила, что у соседней витрины стоял Яник и слышал их разговор. А Яник покраснел до кончиков ушей и хотел взъерошить волосы, как делал всегда, когда волновался, но забыл, что на нём шапка. Кое-как поправил её и пробормотал: «Ох, какой же я дурак!» — после чего решительно направился к косметической лавке, но у крыльца его решимость куда-то исчезла. Надо было попросить у Эльты прощения, но идти прямо к ней домой оказалось страшновато. Ещё немного подумав, Яник решил подойти к ней на нейтральной территории — завтра в школе.

Но в школу Эльта не пришла — ни завтра, ни на следующий день. Спустя несколько дней Яник встревожился настолько, что спросил у Неты с Гретой, которых терпеть не мог:

— Что с Эльтой, не знаете?

— Она заболела, — сказала Грета.

— А что с ней?

— Говорят, сильно простудилась. А что?

— Ты же с ней больше не дружишь, — вставила Нета.

— Не твоё дело, — ответил Яник грубо. — А вы у неё не были?

— Нет.

— Тоже мне подруги!

— Мы навестим её на следующей неделе, если она не поправится, — сообщила Нета.

— А сейчас нас вряд ли к ней пустят, у неё лихорадка, — прибавила Грета. — А сам почему к ней не сходишь? Взял бы да навестил.

— Надо будет — и навещу, — буркнул Яник и отошёл.

Эльта почувствовала себя плохо в тот же день, когда Эймер говорил про Кауса. Голова отчего-то разболелась, цифры в задании по математике клонились и плыли куда-то… Эльта подумала, что это просто от усталости, и решила пораньше лечь спать — но никак не могла согреться и попросила у матери второе одеяло. Та ахнула:

— Ты же вся горишь!

И теперь, выплывая из забытья, она неизменно видела мать, которая спрашивала о самочувствии и трогала её лоб. Её рука всегда казалась Эльте холодной.

— Это просто трудное время, моя дорогая, но оно пройдёт, — повторяла Северина, беспокойно вглядываясь в исхудавшее лицо дочери.

Эльта закрывала глаза, ощущая себя не во сне и не наяву, а словно бы где-то между мирами. Горло будто разрывалось на части, дышать было тяжело, и всё окутывал жар, из которого возникал то снег, то всполохи огня, то лицо Эймера, то бушующие волны, то какие-то угрожающие тени. Увидев их, Эльта старалась отстраниться, не зная, как их отогнать, и приходила в себя от голоса матери, отца или доктора. За окном было то светло, то темно, она потеряла счёт времени — всё сливалось в жару и путалось в тягостных обрывочных снах.

В лавке звякнул колокольчик. Яник старательно вытер ноги о коврик и подошёл к прилавку:

— Госпожа Северина!

— Здравствуй, Яник. Что так долго не заходил?

— Да так, по глупости… Я пришёл узнать, как Эльта. Ей лучше?

Северина покачала головой.

— Доктор обнаружил воспаление лёгких. Делаем всё возможное, но жар никак не спадает… Будем надеяться…

— Так увидеть Эльту нельзя?

— Нет, милый, надо подождать. Я передам ей, что ты приходил.

— И скажите, чтобы поправлялась поскорее!

В лавку зашла покупательница, и Северина занялась ей, а Яник вышел на улицу, но не ушёл, а стал ждать, когда Эймер выглянет или пойдёт куда-нибудь.

Тот появился только через полчаса.

— П-простите, — несмело начал Яник, потом набрал воздуха и выпалил: — Вы с Острова? Мы с Эльтой видели, как вы… То есть как Каус приехал. Это ведь он вас привёз?

Эймер задумчиво кивнул.

— А вас, вероятно, зовут Яник.

— Да. А вас Эймер?

— Совершенно верно. И что вам угодно?

От взгляда его тёмных глаз и этой вежливости смутился бы любой, но Яник вообще не думал, смущается он или нет.

— Остров — это же… ну… волшебное место? Ведь так?

— В каком-то смысле да.

— Значит, и медицина у вас волшебная? — продолжал Яник. — Так, может, у вас есть что-нибудь… какое-нибудь средство для Эльты?

Эймер помолчал и сухо ответил:

— Понятно. Беги домой.

— Но вы поможете?

— Беги домой и никому ни слова.

— Ага… понял. — Яник половчее пристроил сумку на плечо и ушёл.

Эймер каждый день не по разу справлялся о здоровье Эльты у её родителей, но в этот раз решил поговорить с доктором. А доктор только покачал головой и вздохнул.

— Организм слабеет. Если бы можно было ускорить время… Завтра утром приду, — рассеянно прибавил он и ушёл.

Вечером Эймер осторожно заглянул в комнату Эльты:

— Как дела, госпожа Северина?

— Ах, Эймер, хорошо, что ты зашёл. Побудь с Эльтой немного — мне надо приготовить лекарство.

Она встала и торопливо вышла, но Эймер заметил, что она плакала.

За окном свистел тоскливый ветер. Комната была освещена только двумя свечами, и те стояли в стороне, чтобы свет не бил Эльте в глаза. Она была в забытьи. Эймер вздохнул, собираясь с силами, взял её за руку, а другой прикоснулся к часам над кроватью и тихо, но внятно произнёс:

— Отсюда до светлого утра ближе, чем кажется.

Тут с часами сделалось что-то странное: стрелки начали крутиться всё быстрее и быстрее, так, что за ними стало невозможно уследить взглядом, потом слились и как будто исчезли с циферблата — а потом вдруг остановились на том же времени, какое показывали, — и часы спокойно, как ни в чём не бывало, пошли дальше. Эймер, не отпуская руки Эльты, с заметным волнением всматривался в её лицо. Через несколько минут оно как будто просветлело. Эймер опустил её руку на одеяло, выдохнул, как после тяжёлой работы, отошёл к окну и вытер лоб рукой.

Вернулась Северина и с тревогой спросила:

— Ну как? Она не приходила в себя?

— Нет, но мне кажется, ей становится лучше, — ответил он суховато, как обычно. — Уверен, что Эльта скоро поправится.

— Ты прав… Надо верить…

— Если хотите, отдохните, а я посижу с Эльтой.

— Спасибо, но не стоит, я сама справлюсь. Всё равно не смогу спать… Иди спроси у Фредека, не нужно ли чего, и можешь отдыхать.

Эймер ушёл, но в эту ночь он тоже не спал — стоял у окна в зале или ходил взад-вперёд по нижнему коридору до тех пор, пока не наступило утро и на тёмной, ещё пустой улице не послышались шаги доктора. Увидев Эймера, он, ни слова не говоря, поспешил наверх и через четверть часа вернулся с удивлённой улыбкой.

— И пусть кто-нибудь ещё скажет мне, что чудес не бывает! — сказал он то ли Эймеру, то ли сам себе, надел шляпу и вышел.

Удивиться ему пришлось ещё не раз — он никогда прежде не видел, чтобы больные поправлялись так быстро.

Яник не сомневался, что Эльте помогло волшебство Острова, но Эймера спрашивать об этом не решился — лишь однажды, проходя мимо, сказал ему:

— Спасибо!

Тот ничего не ответил, бросил на Яника короткий внимательный взгляд и продолжил расставлять товары на витрине.

Яник напрасно боялся, что с Эльтой будет сложно помириться. Она сказала только:

— Мама говорила про тебя. Я знала, что рано или поздно ты всё поймёшь.

— А ты в курсе, кто… — Яник осёкся. — Ну, кто тебе помог?

— Конечно, — ответила Эльта тоном отличницы, но взгляд у неё был какой-то странный — как будто с ней случилось нечто удивительное и невероятное, и она раздумывала, говорить об этом или нет.

— А как это было? — спросил Яник. — Что именно он сделал, помнишь?

— Он? — удивилась Эльта. — Кто «он»? Оно — время. Это время мне помогло.

— Пф, оно всем помогает! Только не всегда.

— Нет, ты не понял… Оно как будто пошло по-другому для меня. Я даже не знала, что так бывает. Всё ещё немножко чувствую, хотя уже всё меньше и меньше. Такое интересное ощущение!

— Ну и ну, — только и произнёс Яник.

Загадочное чувство, что время идёт по-другому, оставалось у Эльты ещё несколько дней. Оно ей нравилось — с ним всё казалось особенным, ярким и немного волшебным, с ним невозможно было представить, что такое скука. Даже короткие и хмурые бесснежные дни стали для Эльты вдохновляющими — она вдруг обнаружила, что в их мрачности есть что-то интригующее, предвкушение интересных приключений, как в сумраке сцены перед началом спектакля. В зябкой серой мгле красиво горели золотые вечерние огни, и, засыпая, Эльта представляла себе низкие плотные облака, несущиеся над морем, и мерцающие над ними, невидимые с земли звёзды…

Однажды утром Эльта открыла глаза и заметила, что в комнате как-то непривычно светло. Выглянула в окно — и увидела белый мир: крыши, подоконники и ставни, деревья, дорожки, скамья во дворе, старая стена — всё было покрыто свежевыпавшим снегом, чистым, белым и манящим, как первая страница новой книги.

Сравнение с книгой пришло Эльте на ум не случайно: Яник недавно подарил ей книжку повестей с картинками, такими красивыми, что хотелось смотреть на них снова и снова. Эльта внимательно рассмотрела каждую, пока читала, а потом раскрыла книгу на любимом месте и положила на стол у окна, чтобы на страницы падал свет. На днях Эльте предстояло вернуться в школу, так что теперь она сидела над учебниками, навёрстывая упущенное, — и одного взгляда на прекрасную иллюстрацию хватало, чтобы вдохновиться и учить математику дальше. На картинке был погожий летний день; за живой изгородью из диких роз виднелся таинственный замок — очень красивый, с острыми крышами и башнями разной высоты, с галереями, переходами и ажурными переплётами на окнах. Его силуэт восхитительно смотрелся на фоне голубого неба и нежных белых облаков, но замок вызывал странное беспокойство, точно был заколдован, и в нём ждала сложная задача, загадка, которую обязательно нужно разгадать, и ошибиться нельзя, потому что от этого решения зависит очень многое.

После уроков к Эльте забежал Яник.

— Сегодня зажгут огонь в честь начала зимы. Не пойдёшь смотреть?

— Нет, меня ещё не пускают гулять надолго — хотя я уже давно здорова.

— Ты уж лучше сиди дома.

— Вот спасибо.

— Да просто холодно сегодня.

— Зато снег выпал. Красиво…

Оба подумали про Кауса, но не стали говорить о нём. Почему-то показалось: стоит лишь произнести слово, и что-то изменится, какое-то хрупкое волшебство пропадёт.

— А я пойду, завтра расскажу тебе, как всё было, — пообещал Яник.

— Тогда до завтра! Хорошего праздника.

Когда Яник ушёл, Эльте показалось, что чего-то не хватает, — и она поняла, что загадочное ощущение времени исчезло, всё как будто замедлилось и успокоилось — так бывает, когда едешь в быстром экипаже, а потом выходишь из него и идёшь пешком.

Доделав уроки, Эльта закрыла учебники, полюбовалась на картинку с замком и взглянула в тёмное окно. С улицы донеслись отдалённые крики «Ура!» — значит, на башне зажгли огонь.

Эльте отчего-то взгрустнулось. Было такое чувство, будто что-то очень важное проходило мимо — проплывало, как облака, исчезая вдали незамеченным, неназванным. А оставалось только уже знакомое, привычное…

— Ты что такая грустная? — спросил отец за ужином. — Расстроилась, что не попала на праздник?

— Не знаю… Может быть.

— Ничего, впереди ещё много праздников, — улыбнулась мать. — Со следующей недели пойдёшь в школу — и всё станет как раньше.

«Неужели всё и правда может стать как раньше? — думала Эльта, собираясь спать. — Что-то мне не верится. Ладно, увидим… Может, завтра произойдёт что-нибудь интересное — сегодня-то уж точно ничего не произойдёт». С этими мыслями Эльта забралась под пуховое одеяло и заснула.

Часы на стене тикали особенно громко, потом начали бить. «Как странно! Эти часы никогда не бьют!» — подумала Эльта, открыла глаза и обомлела: кто-то нетерпеливо стучал в её окно.

Это был Каус. Он сидел на козлах красивых узорчатых саней, запряжённых парой серых лошадей, — и всё это каким-то непостижимым образом держалось в воздухе.

Эльта зажгла свечу, накинула длинный халат и подбежала к окну.

— Привет! — поздоровался Каус буднично, как будто они виделись каждый день. — Позови Эймера. Он ведь здесь?

— Да.

— Уф… — Каус выдохнул с явным облегчением. — Одна гора с плеч. В общем, жду. — Он тронул вожжи и стремительно взмыл куда-то в небо.

Эльта быстро оделась, прокралась через спящий дом и постучалась к Эймеру. Он отворил дверь, протирая глаза, и сиплым со сна голосом спросил:

— Что такое?

— Каус приехал.

Через четверть часа Эймер поднялся к Эльте с узелком вещей. Попросил её:

— Накиньте что-нибудь тёплое, а то простудитесь. — И когда она надела вязаную кофту, он открыл окно, высунулся туда и крикнул: — Каус!!!

— Ты что! Родителей разбудишь! — испугалась Эльта.

— Нет, — улыбнулся Эймер. — Знаете, как у нас говорят? Когда Каус приходит к детям, родители спят крепче обычного.

Эльта так и не поняла, откуда взялся Каус на этот раз: его лошади и сани словно возникли из воздуха над крышей дома напротив. Круто повернув, Каус остановился точно перед окном, укоризненно глядя на Эймера:

— Ну разве можно так орать? Рад тебя видеть. Тебе надо срочно возвращаться на Остров, без тебя не обойтись, подробности — по дороге. Давай садись.

— Эймер, ты уезжаешь? А как же я? — грустно спросила Эльта, кутаясь в кофту. — Ты так ничего мне и не расскажешь?…

Эймер закрыл окно. Каус тут же постучал в него, но Эймер не обратил на это внимания.

— Эльта, я должен ехать. Спасибо вам за всё! Огромное спасибо. Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали…

В окно снова постучали, уже погромче.

— Каус, ну подожди минутку! — попросил Эймер. — Я должен поговорить с Эльтой!

— Может, вы впустите меня, наконец? — проворчал Каус.

Эймер приоткрыл окно совсем чуть-чуть, в такую щель проскочил бы разве что мышонок, — но Каус как-то оказался в комнате. Эльте показалось, что он на мгновение просто превратился в струю холодного воздуха, а потом — опять в самого себя. Каус отряхнул снежинки с расшитых золотом алых рукавов и сказал Эльте:

— Прости, я чуть было не забыл про тебя. Ты весной загадывала желание? Как там… Попасть куда-нибудь, где можно попробовать другую жизнь, где ты сама сможешь всё решать и где к тебе будут относиться как ко взрослой… Верно?

Эльта сразу вспомнила тот апрельский вечер и кивнула, порозовев от смущения.

— Твоё желание ещё не погасло? — поинтересовался Каус и улыбнулся: — Ну что ты так изумлённо смотришь? Желания иногда попадают ко мне. Редко, очень редко, но такое случается. Тебе повезло — я могу прямо сейчас исполнить его и увезти тебя на Остров.

— Насовсем?

— Это уж как сама захочешь. В общем, решай. Ты загадала желание про Остров. Если оно ещё не погасло, собирайся, и поехали с нами. Учти, такой шанс представляется раз в жизни — и даже реже!

Мысли в голове Эльты закружились как карусель. Её первым стремлением было согласиться и умчаться вместе с Каусом и Эймером в неведомую даль, навстречу чудесам. Но тут Эльта подумала о том, что будет дома, если она уедет, в какой ужас придут её родители, и вся радость вмиг испарилась.

Расстроенная Эльта плюхнулась в кресло и тут же вскочила — на днях она решила связать себе шарф в розово-красную полоску, а теперь села на своё вязанье. Переложила его на стол, на раскрытую книжку, снова опустилась в кресло и обхватила себя за плечи.

— Ну, что такое? — спросил Каус с досадой.

— Но ведь меня хватятся. Мама с папой… И Яник… все… Испугаются. Как же я вот так возьму и исчезну? А что с ними будет?

Каус прошёлся по комнате.

— Ну, на Острове ты вряд ли станешь вспоминать здешнюю жизнь. И вот моя мама, например, никогда не обращала внимания на такие мелочи, как мои отлучки из дома на месяц-другой…

— Ты забыл сказать, что твоя мама — зимняя буря, — прибавил Эймер, — и что именно от неё ты унаследовал способность летать вместе с ветром, свою знаменитую ветреность и холодность.

— Это не холодность, а трезвый взгляд на вещи, — поправил Каус. — И ты забыл назвать мою красоту.

— И скромность, — закончил Эймер и спросил другим тоном: — Скажите, Эльта, а вы согласились бы побывать на Острове, если бы никто об этом не узнал?

— Конечно! Я же каждый день мечтала об этом! С тех пор, как ты приехал, и даже раньше…

— Что правда, то правда, — подтвердил Каус. — Вот это, я понимаю, желание… Не то что у некоторых…

— Но если меня хватятся и будут искать, я никуда не поеду. Ах, если бы можно было, как во сне, попутешествовать, а потом проснуться дома! — Она тоскливо вздохнула.

— Значит, так тому и быть, — решил Эймер, и в его лице появилось что-то жёсткое.

— Это благородно, спору нет, но не слишком ли ты щедр? — осторожно заметил Каус. — Впрочем, делай что хочешь.

— Не слишком. В самый раз, — сказал Эймер и подошёл к часам над кроватью. — Эльта, дайте руку.

Она удивлённо встала и взяла его за руку. Другой рукой он прикоснулся к середине циферблата и произнёс:

— Отсюда до утра после праздника — гораздо дальше, чем кажется.

Стрелки часов дрогнули и начали крутиться назад, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. У Эльты возникло странное чувство невесомости, как во сне, если снится, что падаешь. Стрелки слились и словно исчезли с циферблата, ощущение свободного падения усилилось, у Эльты даже закружилась голова, — а потом всё внезапно прекратилось, стрелки вернулись на прежнее время, и часы спокойно пошли дальше.

— Что это было? — выдохнула Эльта.

Вместо Эймера ответил Каус:

— Да ничего особенного. Эймер совершил непоправимое… Зато у тебя появились две свободные недели, когда тебя никто не хватится. Из чего следует, что во всём есть свои плохие и хорошие стороны.

— Как это — две недели?

— Очень просто. Две недели пройдёт только для тебя, а для всех остальных, для твоих родителей и для всего города, — только одна ночь. Эймер замедлил твоё время… Эймер, может, ты объяснишь, зачем это сделал?

— Объясню, но не здесь.

— Ах да, не здесь. Нам пора ехать, Эльта, одевайся. Тут сейчас не стоит оставаться — понимаешь, скоро здесь станет слишком много твоего времени, как воды в час прилива.

— Пять минут — и мы на улице, — пообещал Эймер. — Подгони сани к крыльцу, не полезет же Эльта в окно.

— А я, стало быть, должен лезть в окно? Вот так всегда. — Каус приоткрыл окно, театрально бросил: — Не забудьте закрыть, а то комнату застудите! — и исчез.

Эльта ещё никогда не собиралась так быстро. По совету Эймера оделась как можно теплее, взяла свои лучшие варежки и муфту. Прежде чем задуть свечу и уйти, бросила взгляд на замок в книжке — он показался ей на удивление живым, почти настоящим. Рядом лежало вязанье, заслоняя краешек розового куста.

Сани стояли у самого крыльца лавки, серые кони нетерпеливо били копытами и встряхивали гривами. Эльта устроилась на сиденье рядом с Эймером, Каус тронул вожжи, и пара лошадей весело побежала по улице. Эльта почувствовала, когда сани оторвались от земли, и не успела ахнуть, как Каус взял круто вверх, изящно обогнул острую крышу дома на углу и поднялся над городом на высоту птичьего полёта. У Эльты захватило дух. Она взглянула на родной дом, который сверху показался ей трогательно маленьким. Хотела разглядеть окно своей комнаты, но дом быстро отдалялся, и вскоре Эльта совсем перестала различать его среди других домиков Среднего города. Потом и весь Средний город остался позади, они пронеслись над кварталами Нижнего, как порыв северного ветра, — и вот уже справа показался тёмный порт. Далеко внизу лентой извивалась дорога к маяку. Возле маяка Каус стал снижаться — ощущение от этого было такое, будто катишься с ледяной горы.

Залив замерзал, поэтому маяк зимой не использовали, и сейчас он стоял тёмный, заснеженный и холодный. Сбоку, словно ища защиты от зимних ветров, к нему притулился домик смотрителя. Возле него Каус и остановился. Эльта и Эймер выбрались из саней.

— Эльта, вы не замёрзли? — спросил Эймер.

— Нет… Эймер, пожалуйста, давай на «ты»!

— Хорошо.

Эльта подняла голову — она ещё никогда не видела маяк так близко, он показался ей огромным. Тем временем Каус поднялся на крыльцо домика и подёргал дверь.

— Сейчас я вам открою. — Он вихрем взлетел к каминной трубе и нырнул в неё. Через минуту отворил дверь изнутри, как радушный хозяин: — Добро пожаловать. Сперва немного обогреемся. Так, дрова-то хоть здесь есть? Есть…

Они вошли внутрь, и Эльта успела только обвести взглядом скромную комнатку с белёными стенами, старой мебелью и лоскутным покрывалом на продавленном диване, как на столе зажглись свечи, а в очаге заплясал огонь. Вскоре стало так тепло, что Эльта сняла шубу, а Эймер — свою потёртую зимнюю куртку.

— А разве здесь никто не живёт? — спросила Эльта.

— Пока нет, — ответил Каус. — Один смотритель уехал, другой ещё не приехал, кстати, оба — мои старые приятели… Давайте-ка перекусим на дорожку.

Он выскочил на улицу и вернулся с корзиной всякой снеди. Они вскипятили чайник, Каус самолично разогрел мясной пирог и копчёные колбаски, и все уселись за стол.

— Что там случилось? — первым делом спросил Эймер.

— Её величество собралась обойтись без тебя, и только ты можешь её остановить.

— Так я и думал, — проворчал Эймер. — Не зря же здесь ошивался Беласко, будь он неладен.

— Беласко?! — Каус сделал большие глаза. — Здесь?!

— Ну да. — Эймер пояснил Эльте: — Беласко — это тот сыщик, который приходил в лавку.

— Неужели он выследил нас? — поморщился Каус.

— Нет, но мог бы, если бы не Эльта.

Эймер рассказал и о втором его появлении, после чего Каус посмотрел на Эльту с уважением.

— Так это же очень хорошо, что ты поехала с нами! Это просто замечательно!

— Эльта едет вовсе не для того, чтобы разбираться в наших интригах! — строго сказал Эймер. — И не нужно её туда впутывать!

— Да кто же может знать заранее, зачем он едет на Файолеану? — возразил Каус, разводя руками. — Можно подумать, ты сам знаешь!

— Я — совсем другое дело.

— На Фа… куда? — переспросила Эльта.

— Файолеана — это наш Остров, — пояснил Эймер. — Он так называется.

— Понятно, — кивнула Эльта. — А больше пока ничего не понятно.

— Сейчас расскажем, — пообещал Каус, жуя пирог. — Когда приедем, поздно будет объяснять.

— Каус, а почему ты сказал, что Эймер совершил непоправимое? — тихо спросила Эльта — этот вопрос всю дорогу не давал ей покоя, её даже немного мучила совесть, только непонятно за что.

— Вот, не надо было этого говорить, — нахмурился Эймер. — Тем более что Эльты это не касается.

— Потому что… — начал Каус и замолк. — Нет уж, Эймер, если тебе не нравится моя откровенность, рассказывай сам.

— Запоминай, Эльта, это тебе пригодится. Раньше Файолеаной правил король Кин, — начал Эймер. — Шесть лет назад он умер, и престол заняла его дочь Гвенлиор. Ну и… В общем, она захотела многое изменить в жизни Острова.

— В худшую сторону, конечно, — вставил Каус. — Да простит меня её великодушное величество.

— Но она не предпринимала никаких ответственных шагов без моего учителя.

— А кто он? — спросила Эльта.

— Меоллан, волшебник Файолеаны.

— Так ты ученик волшебника?!

— Я тебе даже больше скажу, — вставил Каус, — он и сам волшебник.

— Да, я ученик Меоллана, — кивнул Эймер. — Причём единственный ученик. Не знаю, почему он выбрал именно меня… Не важно.

— За талант, — опять вставил Каус.

— Не уверен. — Эймер задумчиво покачал головой. — Так вот, немногим больше года назад Меоллан умер.

— Это случилось перед тем, как ты попал к нам?

— Да, Эльта… Всё произошло быстро. Меоллан передал мне свои секреты, хотя многому не успел научить.

— Сам научишься, — беспечно сказал Каус. — Глаза боятся, а руки делают.

— Каус, тебе легко говорить — с твоим природным волшебством! Тебе не понять, каково это — остаться без учителя!

— Конечно, не понять. Однако время я замедлять не умею.

— Это одно из магических сокровищ, — продолжал Эймер. — Всего их три: умение ускорять время, замедлять время и открывать Дверь времени.

— И каждое сокровище можно использовать только один раз, — пояснил Каус. — Одно Эймер уже потратил.

— Два.

— Два?!

— Да, я ускорял время для Эльты, когда она тяжело болела.

Тут настала очередь Эльты удивляться.

— Ты… Так это ты ускорил время для меня?

— Да, я хотел тебе помочь. Но как ты об этом узнала?

— Почувствовала… Спасибо тебе!

Сообразив что-то, Каус нахмурился:

— Эймер, так родители Эльты всё знают? Кто тебя попросил?

— Яник.

— Яник? Попросил? Я опять ничего не понимаю! — пожаловалась Эльта.

— Всё очень просто, — ответил Эймер. — Каждое из сокровищ можно использовать только один раз, но я сам, по своей воле, не могу этого сделать — кто-то должен от всего сердца попросить меня, причём это должны быть разные люди. В первый раз меня попросил Яник, — и Эймер в двух словах рассказал Эльте о разговоре с ним, — а сегодня — ты сама.

— Стало быть, теперь у тебя только Дверь времени в запасе? Великолепно. — Каус тяжело вздохнул. — Не удивлюсь, если сразу же по приезде нам отрубят головы, причём сначала мне — ведь это я предложил тебе бежать в Гайстун.

— Ты сбежал с Острова? А почему? — спросила Эльта.

— Потому что у меня не оставалось другого выхода, — сказал Эймер. — Это всё началось давно… У Кина, прежнего короля, не заладились отношения с соседями. Кто был в этом виноват, сейчас не разберёшь — все хороши. Раньше Файолеана постоянно воевала… Кин стремился присоединить к своему королевству земли на юге — и не только их, ваш Гайстун, кстати, тоже.

— Наш город? Но ведь никакой войны не было… Мы не проходили по истории…

— Её и не было — к счастью, Гайстун остался только в планах. Вот на юге была война, долгая и бесплодная. А королева Гвенлиор, как только села на трон, решила исправить эту, как она считает, ошибку… Меоллан категорически отказался ей помогать. Он был могущественным, она его боялась и уважала. А я для неё — просто мальчишка.

— Причём мальчишка, который владеет бесценными сокровищами. Отнять их — пара пустяков, понимаешь? — Каус посмотрел на Эльту.

Она кивнула:

— Понимаю… То есть после смерти Меоллана на тебя начали давить?

— Это ещё мягко сказано, — ответил Эймер. — Королева потребовала, чтобы я вернул для неё время назад — в тот момент, где она могла бы изменить ход событий. Я объяснял ей, что это невозможно, ведь для таких действий нужно много других условий… Мне казалось, она начала меня понимать, — но тут вмешались министры, советники, и это оказалось куда хуже. С королевой я ещё смог бы договориться рано или поздно, а с ними — никогда… Если бы я согласился, тот же Беласко смог бы получить почти неограниченную власть и кучу денег. Уж не знаю, что для него важнее.

— Власть, — бросил Каус. — Будь он торгашом, с ним ещё можно было бы иметь дело. А он сам, по-моему, метит на трон.

— Сначала он угрожал мне, но это ещё полбеды — ему же невыгодно было причинять мне вред. Но потом он пообещал, что арестует моих друзей, если я не соглашусь. И я решил бежать. Каус мне помог. На Острове прятаться не было смысла, так что я решил бежать туда, где меня не будут искать — или, на худой конец, не смогут найти.

— Да, я бы тоже сбежала от такого, — заметила Эльта. — А теперь ты возвращаешься? Это ведь опасно, наверно…

— Без волшебника там все окончательно распоясались, — сказал Каус. — Королева собирает войско, чтобы идти на юг.

— Я ещё летом понял, что дело плохо, — сказал Эймер. — У меня был уговор с капитаном «Альбатроса», что он обязательно привезёт мне новости с Файолеаны. Но «Альбатрос» так и не пришёл в Гайстун.

— Как же ему прийти в Гайстун, если его послали в Ринк-Тиор!

— Куда?! — ахнул Эймер. — Вон оно что…

Каус встал, взглянул в окно на своих лошадок и присел на подоконник, сложив руки на груди.

— Неправильно, что мы расписываем Эльте Файолеану как какое-то жуткое место. Файолеана прекрасна. Знаешь, почему её называют сказочным островом?

— Потому что там красиво, — предположила Эльта.

— Там невероятно красиво — но не поэтому. Дело в том, что это и правда остров сказок — и сбывшихся, и ещё несбывшихся. Её главное отличие от всех прочих мест на свете — что там складываются лучшие истории и сбываются лучшие сюжеты. Жители Файолеаны умеют читать мысли — не все жители, конечно, но многие… Они не просто верят в волшебство — они живут в нём… Каждому, кто ищет себя, стоит там побывать, так или иначе. Ты ведь ещё себя не нашла?

— Кажется, ещё нет, — улыбнулась Эльта.

— Тогда в путь, — сказал Каус. — Утром будем на месте.

Пока Эльта слушала рассказ Эймера и Кауса, ей было не по себе, в какой-то момент ей даже расхотелось ехать на Остров. А сейчас от слов Кауса в её душе словно бы зажёгся озорной огонёк, она поняла, что обязательно нужно попасть на Файолеану, потому что там ждёт что-то очень важное.

— Да, едем. — Эймер встал. — Знаешь, Каус, я сейчас жалею, что сбежал тогда.

— Никогда не жалей о сделанном, — назидательно сказал Каус. — Во-первых, ты поступил правильно, во-вторых, что толку жалеть, время-то назад ты уже не вернёшь… А в-третьих — теперь с нами Эльта, а это, согласись, совсем другое дело!

Они всё прибрали и погасили огни; Каус запер домик у маяка и вскочил на козлы. Эльта и Эймер устроились в санях, лошади помчались по свежему снегу и взмыли над морем.

Эльта повернулась назад и смотрела на замёрзший залив и отдалявшийся Гайстун, пока он не скрылся из виду. Теперь внизу было только тёмное неспокойное море, а вверху — низкое, пасмурное ночное небо. Горизонт со всех сторон закрывала зимняя мгла. Повозка Кауса мчалась между небом и водой, это было очень красиво и немного страшно. Каус обернулся и сказал, перекрикивая ветер:

— Советую пока подремать! Всё равно до утра мы ничего интересного не увидим.

Вдруг Эймер что-то тихо произнёс — Эльта не разобрала слов, но заметила, что — странное дело! — ветер теперь стал свистеть и завывать только по сторонам, а в самой повозке сделалось уютно и тепло. Постепенно Эльта привыкла к высоте и к упругому покачиванию саней, её уже не тревожила мысль о бескрайнем пространстве, которое открывалось со всех сторон, и о морской глубине. Каус правил повозкой так уверенно, что Эльта закуталась в шубу и муфту, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Монотонный вой ветра убаюкивал; Эльта вспомнила, как засыпала дома, представляя себе вихрь, летящий над бескрайним морем, и мечтательно улыбнулась.

Когда Эльта проснулась, сани всё так же мчались между морем и небом, и в них было всё так же тепло. Она спросила у Эймера:

— Я долго спала? Который час?

— Уже утро. Скоро приедем.

— Ну наконец-то! — довольным голосом сказал Каус.

Эльта посмотрела вперёд, но не заметила ничего особенного — только всё то же тёмное сероватое небо и пустую, однообразную морскую даль. И тут неожиданно довольно близко появился силуэт огромного высокого острова. Изумлённая Эльта закрыла глаза и снова открыла, не понимая, как такое возможно: этот остров возник впереди, как проступают очертания предметов в тумане — только никакого тумана не было: остров словно появился из пустоты.

Он показался Эльте очень большим. Его правая сторона была высокой, гористой, а пологая левая вытягивалась в море длинным мысом. Эльта разглядела лес на склонах, домики на берегу, порт, а за портом — город, увенчанный, как короной, огромным нарядным дворцом. В городских домах зажигались огни, а ночная темнота начинала понемногу светлеть.

— Файолеана, — сообщил Каус и повёл рукой так, словно Остров был его собственностью. — Добро пожаловать! Держитесь крепче, спускаемся. — И направил лошадей круто вниз.

Но тут на берегу вспыхнули два факела и стали двигаться синхронно, подавая какой-то знак.

— Эймер, видишь? — крикнул Каус, придерживая лошадей. Те остановились, обернулись и с недоумением посмотрели на Кауса. — Что делать? Ещё не поздно удрать!

— Нет, спускайся, куда велено, — решил Эймер. — Сколько можно бегать… — И пояснил встревоженной Эльте: — Похоже, нас там ждут.

— Ну, как знаешь, — проворчал Каус, и повозка помчалась туда, куда указывали факелы.

Два человека, подававшие им сигнал, стояли на открытом месте недалеко от порта. Каус приземлился чуть поодаль, на тёмном берегу. Эльта только сейчас осознала, что на Файолеане нет снега — но, похоже, недавно прошёл дождь.

Эльта и Эймер выбрались из повозки, разминаясь после долгого сидения. Эльта думала, что Каус пойдёт с ними, но он даже не спустился с козел. Бросил с деланой беспечностью: «Ну, вы осваивайтесь тут, а мне пора», тронул вожжи и исчез.

— Каус, как ты… — гневно начал Эймер и замолчал, потому что Кауса и след простыл.

— Он сбежал?! — спросила Эльта, хотя это и так было ясно. — Но почему? Что-то не так?

— Каус есть Каус. — Эймер покачал головой. — Не принимай близко к сердцу… Давай сперва узнаем, что им нужно. Запомни, Эльта, — ничего не бойся и говори только правду. Файолеана — доброе место.

Эймер взял её за руку, и они пошли по каменистому берегу навстречу людям с факелами. Один из них сказал:

— Здравствуйте. Её величество приказала встретить вас и тотчас же проводить к ней во дворец. Она хочет вас видеть.

— Меня? — уточнил Эймер.

— Нет, вас обоих. Прошу.

И к ним подъехала карета. Эльта и Эймер забрались внутрь, а их провожатые вскочили на запятки, и карета покатилась по мокрой мостовой. Было ещё темно; под потолком кареты висел маленький изящный фонарик, Эймер прикоснулся к нему, и в нём загорелся золотой огонёк, осветив салон уютным светом. Удобные мягкие сиденья были обиты вишнёвым бархатом, а стены — вишнёво-золотой парчой.

В другое время эта карета привела бы Эльту в восхищение, но теперь она так разволновалась, что почти не замечала этого великолепия. Самой высокой особой, которую Эльта до сих пор видела в жизни, был градоначальник Гайстуна — несколько раз он появлялся на городских праздниках, и Эльта издали наблюдала, как он выходил на балкон ратуши или проезжал по главной улице, — это считалось особым событием. И от Файолеаны Эльта ждала чего угодно — только не того, что сама королева Гвенлиор узнает о её прибытии на Остров и пожелает с ней поговорить.

— Что всё это значит? — спросила Эльта у Эймера.

Он пожал плечами:

— Пока и сам не пойму. Наверное, королева о чём-то догадалась. Она могла предположить, что я захочу вернуться.

— А откуда она знает обо мне?

— Беласко сообщил, больше некому было. Или…

— Что?

— Да так, ничего.

— Значит, она… настроена против меня? — растерялась Эльта.

— Не думаю, — улыбнулся Эймер. — Скорее уж наоборот. Во всяком случае, ей очень интересно с тобой познакомиться.

— Но почему? Во мне ведь нет ничего особенного… Ничего волшебного…

Эймер помотал головой.

— Ты просто привыкла так думать. Но на Файолеане всё иначе, чем в Гайстуне. Здесь обращают внимание на другое, на другие качества. Скоро ты сама всё поймёшь… Вот посмотри — река. За ней — дальняя часть дворцового парка. Жалко, что сейчас зима, — весной и летом от этого парка глаз не оторвать… Скоро мы будем во дворце.

Эльта отодвинула бархатную шторку с кистями цвета старого золота и выглянула в окно. Они проехали по красивому мостику с ажурной оградой. Неширокая речка поворачивала вправо и терялась среди высоких деревьев. Но Эльта не успела ничего разглядеть — река и парк скрылись из виду, и карета покатилась между богатыми зданиями, украшенными лепниной, статуями и барельефами. Неожиданно они выехали на широкую площадь и повернули направо, к дворцу. Перед ними распахнулись высокие ворота, и вскоре карета остановилась у просторного крыльца. Эльту и Эймера ввели внутрь.

На фоне дворцовой роскоши гости выглядели бедно. Сначала их проводили в небольшую боковую прихожую, Эймер сбросил там свою потёртую куртку и остался в тёмно-серой рубашке и жилете — так в Гайстуне одевались слуги. А Эльта вчера, в спешке собираясь на Остров, надела коричневое дорожное платье в мелкую клетку, совсем не нарядное, зато тёплое и удобное, и теперь думала с досадой, что всё-таки стоило выбрать что-нибудь более изысканное. Но, с другой стороны, она же не могла предположить, что её будут ждать во дворце.

Когда они разделись, слуга повёл их наверх по лестницам и переходам. Эльта пыталась запоминать дорогу, но быстро запуталась.

Полы дворцовых коридоров были покрыты мрамором и каким-то незнакомым Эльте фиолетовым камнем, а светлые стены украшены нарядными нишами, обрамлёнными позолотой, и увешаны превосходными картинами. Здесь не было ни одной несовершенной линии, ни одного неудачного сочетания цветов, и пышность нигде не превращалась в безвкусицу. Глядя по сторонам и восхищаясь красотой, Эльта даже забыла про своё волнение.

Наконец слуга привёл их в самую богатую и тихую часть дворца и остановился перед высокими двустворчатыми дверями. Попросил подождать, а сам бесшумно вошёл внутрь. Через минуту вернулся и торжественно раскрыл двери перед ними:

— Её величество королева Гвенлиор ждёт вас.

Эльта опасалась, что зал будет огромный, со множеством придворных, — но зал оказался совсем небольшим, и королева была в нём одна. Она сидела в высоком кресле и смотрела на них с полуулыбкой. Эймер прижал руку к груди и поклонился, а Эльта лихорадочно вспоминала книгу «Полезные правила этикета и хорошего тона и первые навыки светского обращения для юных девушек», которую когда-то читала: в ней говорилось, что при встрече с коронованной особой нужно непременно сделать реверанс, и подробно объяснялось, как его делать, — вот только Эльта всё позабыла и теперь просто почтительно присела.

Королева улыбнулась, наблюдая за их смущением, и сказала:

— Здравствуй, Эймер и…

— Эльта Подер, ваше величество, — представил её Эймер. — Мне представилась возможность пригласить Эльту на Файолеану, и она оказала нам честь, приняв приглашение.

— Что ж, я очень рада тебя видеть, милое дитя, — сказала Эльте королева. — У нас нечасто бывают гости из ваших краёв.

Королева Гвенлиор была молода и красива — именно об этом первым делом подумала Эльта, увидев её. А когда королева произнесла несколько фраз и откинулась на спинку высокого кресла, полуприкрыв глаза, Эльте пришло в голову, что королева чем-то очень напоминает ухоженную чёрную кошку с белой грудкой и лапками. На ней было бархатное тёмно-фиолетовое, почти чёрное платье с большим белоснежным воротником и кружевами на рукавах, но дело тут было не в одежде: и в её манерах, и в улыбке, в мелодичном голосе было что-то кошачье — грациозное, обаятельное, но всё-таки хищное, а значит, и опасное. Впрочем, королева показалась Эльте доброжелательной. Вдруг Эльта вспомнила, что люди на Острове умеют читать мысли, смутилась и порозовела, не зная, понравится ли королеве, что её сравнивают с кошкой. Но та пока не обращала на Эльту внимания — её интересовал Эймер.

— Итак, наш дорогой беглец вернулся. Не очень-то красиво было исчезнуть и на целый год оставить Остров без волшебника — как ты находишь? — Королева говорила плавно, чуть растягивая слова.

— Простите, ваше величество, но я не мог поступить иначе.

— А знаешь, мне даже понравилось, что ты сбежал, — неожиданно призналась она. — Это был серьёзный поступок, не все способны на такое… И чем ты занимался всё это время?

— Каус отвёз меня в Гайстун, и я нашёл там работу.

— Какую?

— Я устроился слугой в косметическую лавку, которой владеет отец Эльты.

— Очень любопытно. — Королева опустила локоть на резной подлокотник и подпёрла голову белой точёной рукой, чуть подавшись вперёд и слушая с неподдельным интересом. — Слугой в лавку. Уж не хочешь ли ты сказать, что всё это время не пользовался волшебством?

— Именно так, ваше величество, я ни разу не использовал волшебство в работе.

— Трудился как простые люди, да ещё и прислугой… Но почему?

— Волшебство привлекло бы ненужное внимание, а я хотел скрыться.

— Я и спрашиваю о том, отчего ты хотел скрыться, отчего не обозначил себя, не показал всем, что ты умеешь? На Файолеане тебе не понравилось, а в Гайстуне о таком и не слыхивали. Ты мог бы легко получить там любую власть, если бы только захотел.

— Нет, ваше величество, я не мог. Я волшебник Острова и сбежал отсюда вовсе не потому, что искал выгоды, — наоборот… Мои знания и моё сердце принадлежат Файолеане.

— Это звучит красиво, мне нравится это слышать. Правда, одно пока остаётся неясным — но об этом позже… Может, ты хочешь что-нибудь спросить у меня?

— Да, ваше величество, если позволите. Как вы узнали, что я в Гайстуне и что я собираюсь вернуться? Почему нас ждали именно сегодня?

— Ну, это очень просто. Беласко докладывал мне, что ты в Гайстуне, уверял, что вычислил тебя. У него был приказ тебя арестовать. Если бы он это сделал, твоя история закончилась бы печально.

— Вы собирались меня казнить?

— Да, — ответила королева так же сладко и неторопливо. — Скорее всего, тебе отрубили бы голову или, в самом лучшем случае, навечно заточили в тюрьму. Но сейчас я не собираюсь ничего такого делать, тем более что ты вернулся добровольно, а Беласко сам отступился после двух неудачных попыток добраться до тебя.

Эльту кольнула догадка.

— Двух неудачных попыток? — переспросил Эймер.

— Да. Он выследил тебя сразу же после побега, но его планы сорвало это милое создание, которое ты привёз с собой. — И королева с улыбкой взглянула на Эльту.

Та не удержалась и произнесла:

— Но ведь я просто сказала ему, что Эймера нет в лавке… Эймер спрятался в комнате за торговым залом, а мне вдруг захотелось ему помочь…

— Какая чудная наивность! — растрогалась королева. — Нет, дитя моё, ты не «просто сказала, что Эймера нет в лавке» — ты вмешалась в эту историю… Назову это по-другому — ты вошла в эту сказку и изменила её. Ведь, согласись, одно дело — когда сыщик пускается по следу и удачно задерживает преступника, и совсем другое — когда он встречает неожиданное препятствие, тем более такое слабое и хрупкое на вид… Хрупкие препятствия вдвойне опасны, это все знают. Беласко всё проверил, убедился, что Эймер работает в лавке, и вернулся ко мне за указаниями, вне себя от ярости. — Королева посмотрела на Эймера: — Я всё ещё была очень зла на тебя и велела ему схватить тебя, только действовать осторожнее, мягче, никуда не вламываться — это некрасиво даже в таких грубых местах, как Гайстун. Он исполнил мою волю — но стечение обстоятельств опять столкнуло его с Эльтой. Когда он понял, что второе появление Эльты на его пути — не её умысел, а чистая случайность — самое коварное и опасное, что только бывает! — то пришёл к выводу, что сказка необратимо меняется, и оставил тебя в покое. А мне стало любопытно, что же всё-таки происходит, и я тоже решила подождать. Отрубить тебе голову всегда успеется, но пока нет смысла это делать — похоже, складывается интересная история, какой ещё не было на Файолеане… Да, ты ещё спрашивал, откуда я узнала, что вы с Эльтой появитесь именно сегодня.

Королева загадочно замолчала, и Эймер подтвердил:

— Да, ваше величество…

— Я узнала об этом из первых рук — от Кауса.

— От Кауса?! — одновременно ахнули Эймер и Эльта.

— Вы не ослышались, — сказала королева. — Каус мой слуга, не мог же он исчезнуть, не сказавшись. Когда он помог тебе бежать с Острова, то обманул меня, а теперь решил, что ещё раз испытывать моё терпение не стоит, — и очень правильно поступил. Ну и он передал мне слух, что ты менял время… Это так?

Королева спросила об этом как бы невзначай, но от её тихого голоса у Эльты душа ушла в пятки. Эймер просто ответил:

— Да, ваше величество. Я не собирался использовать волшебство, но друг Эльты попросил меня помочь ей, когда она тяжело болела. Без этого она вряд ли поправилась бы — и я ускорил время для неё.

— Это всё?

— Нет, ваше величество. Эльта с детства мечтала попасть на Остров, но, когда Каус предложил ей поехать сюда, отказалась, потому что не хотела пугать и расстраивать своих родных — они бы хватились её… Она попросила меня, ничего не зная о моей способности, и я замедлил для неё время, чтобы она могла погостить здесь.

— И это всё?

— Да, ваше величество.

— Значит, ты истратил два магических сокровища, и у тебя осталась только Дверь времени?

— Да… — вздохнул Эймер, забыв прибавить «ваше величество». Эльта видела, какого труда ему стоило так спокойно признаться королеве во всём.

— И что же мне с тобой делать? — спросила королева сама себя. — Ты истратил два магических сокровища — не на великие дела, как должен был, а на простую девочку. Впрочем, может, не на такую уж и простую… Но, если думать об интересах королевства, ты поступил очень плохо и безответственно, и тебя следует наказать. Хотя поступить иначе было бы неблагородно — значит, ты поступил хорошо… И всё-таки я в обиде на тебя за твой побег. Скажи мне, Эймер, кем ты хочешь быть? Какой ты видишь свою историю дальше?

— Я вижу себя волшебником Файолеаны.

— И никак иначе?

— Никак.

— В таком случае тебе придётся расплатиться за побег. Волшебник не должен оставлять королевство, которому служит, как бы трудно ему ни пришлось. Ты сбежал, чтобы спасти своих друзей, — я знаю это. И ты отчасти убедил меня в своей правоте этим побегом… Но всё-таки тебе следовало найти другой путь.

Эймер опустил голову, потом посмотрел на королеву:

— Что я теперь должен сделать, ваше величество?

— Отдать мне третье сокровище. Пообещай мне, что используешь Дверь времени, только если я попрошу тебя об этом. А иначе… Откроешь Дверь без спросу — тебя казнят, и ничто тебя не спасёт. А если моё условие тебя не устраивает, то тебе остаётся только одно: отказаться от волшебной силы, вернуться в Гайстун и работать там прислугой всю жизнь. Уж я за этим прослежу. Ну? Я жду ответа немедленно. — Голос королевы стал холодным и властным.

Эймер помолчал и ответил:

— Я согласен, ваше величество. Я открою Дверь времени, только если об этом попросите вы.

— Вот так-то лучше… Хорошо, ступай, я тебя не задерживаю. Останешься во дворце?

— Я предпочёл бы поселиться в доме Меоллана, если его никто не занял.

— Кто бы решился его занять? Можешь отправляться туда, отныне он твой.

— Благодарю, ваше величество, а Эльта?…

— Это теперь не твоя забота. Эльта останется во дворце. Нам с ней найдётся о чём поговорить.

После встречи с королевой Эльте очень хотелось обсудить с Эймером произошедшее, но не получилось — он ушёл, а Эльту устроили во дворце, в комнате с видом на парк. Отпуская Эльту, королева сказала:

— Днём поедем кататься, я покажу тебе город, и ты сможешь задать мне любые вопросы. Тебе ведь наверняка о многом хочется узнать.

Всё это было настолько невероятно, что походило на сон. Впрочем, первое волнение уже прошло: королева простила Эймера, а значит, бояться было нечего, всё складывалось к лучшему. Эльту накормили вкуснейшим завтраком, а некоторое время спустя королева прислала за ней.

У крыльца ждала большая карета, серая с серебром. Королева села, кивнула Эльте — та забралась внутрь и уселась напротив.

День выдался пасмурный, но дождя не было. Карета покатилась по широкой улице, ведущей от дворцовой площади.

— Это лучшая часть Файолеаны, — сказала королева. — Здесь превосходные театры, картинная галерея и вообще много прекрасного.

— Да, здесь очень красиво, — задумчиво согласилась Эльта. В Гайстуне тоже было красиво, но даже Верхний город в сравнении с Файолеаной казался глухой провинцией.

— Скажи мне, дорогая, а почему ты с детства мечтала попасть на Остров? Ведь там у вас почти ничего не известно о нас — только слухи.

— Не знаю, ваше величество. Мне всегда казалось, что здесь живут чудеса… Мне просто хотелось в сказку.

Королева улыбнулась:

— В какую сказку?

Эльта удивилась вопросу:

— Я не знаю… Просто в сказку.

— Но ведь это самое главное! Запомни: самое главное в жизни — понять, из какой ты сказки. Ведь сказки бывают разные. Мне, например, очень хочется узнать, что за историю ты привезла с собой. Твоё появление на Острове не случайно.

— Мне об этом все говорят, только я не понимаю почему. Я обычная девочка.

— Нет на свете большей ошибки, чем считать себя или кого-то обычным… Впрочем, те, кто попал сюда, быстро избавляются от этой привычки. Файолеана показывает в ином свете абсолютно всё. Даже само её название говорит об этом: «файо» — сказка, волшебство, «леана» — остров. Остров сказок. Мы здесь очень внимательны к сюжетам, особенно к тем, которые складываются на наших глазах. Вот ты говоришь, что ты обычная девочка, — но ты дважды спасла жизнь нашему волшебнику; ничего не зная о нём, безошибочно нашла единственный способ ему помочь. Твоё вмешательство повлияло не только на него, но и на судьбу всего нашего Острова. Разве это пустяк? Разве на такое способна «обычная девочка»? Тебе непременно нужно всмотреться в себя и понять, что за сказка привела тебя сюда.

— Хорошо, ваше величество. Но как же я это узнаю?

— Считай это моим королевским поручением.

Карета объехала центральную часть города и свернула к морю, на уже знакомый Эльте маршрут — этой дорогой они с Эймером ехали во дворец.

— Видишь, здесь уже не такие богатые дома, но всё-таки тут каменные улицы. Тут живёт много интересных людей — начинающие артисты, художники, поэты… Там — наша лучшая библиотека, здесь — лекари, дальше к набережной — дома моряков.

— А что в другой стороне, налево и дальше, за выступом скалы? — спросила Эльта, вспомнив домики на берегу, которые видела из повозки Кауса.

— Ничего особенного — деревянный город и рыбацкая деревня.

— Как это — деревянный город?

— Там деревянные улицы. Там живут бедняки, у которых нет денег на то, чтобы вымостить свои улицы камнем.

— Разве на Файолеане есть бедняки?

— О, сколько угодно. И бедняки, и трущобы — как и везде…

Карета повернула направо, и слева замелькали причалы, доки, силуэты кораблей.

— А какое желание ты загадала, что Каус пригласил тебя сюда?

— Попасть куда-нибудь, где можно попробовать другую жизнь, где ко мне будут относиться как ко взрослой… И где я сама смогу всё решать.

Королева покачала головой:

— И ты не боишься, что оно сбудется? Какая смелая девочка.

— А почему я должна бояться, ваше величество?

— Ну как же. Ты пожелала решать всё самостоятельно — а это страшно даже взрослому. Ведь взрослые люди, принимая важные решения, всегда ищут поддержки, советуются с близкими и друзьями. А решать всё самой — значит оказаться в полном одиночестве перед очень трудной задачей или трудным выбором… Не страшно? О, вот и дом Эймера. Прежде здесь жил Меоллан — об этом доме чего только не рассказывают…

Эльта выглянула в окно и увидела двухэтажный каменный дом на углу. Стены были белые, но краска облезла и потускнела. Ступеньки старого крыльца вели к тёмной деревянной двери. Больше ничего Эльте разглядеть не удалось — дом скрылся из виду. Карета проехала ещё немного вперёд и повернула направо, огибая город.

— Ваше величество, а расскажите про Эймера. Я знакома с ним уже год, но знаю о нём очень мало…

— Ах нет, дитя моё, я не стану вмешиваться в его волшебные дела. Пусть сам рассказывает тебе всё, что захочет. Что ещё тебя интересует?

— А почему на Файолеане нет снега? И здесь теплее, чем у нас.

— Снег, снег… Остров заколдован от снега, уже давным-давно, ещё при моём прапрапрадедушке. Правду сказать, колдовать много не пришлось — здесь и прежде снег был редкостью. Поэтому, как только наступает зима, Каус старается исчезнуть отсюда.

Впереди показались покрытые лесом горы. Эльта вдруг вспомнила картинки в книжке, оставленной дома, и спросила:

— А замки здесь есть?

— Замки? — переспросила королева, внимательно глядя на Эльту. — Неожиданный вопрос… Да, конечно, есть. На Файолеане есть всё… Но, если уж говорить о замках, они все старые, и ни один из них не сравнится по красоте с моим дворцом.

Эльта немного расстроилась — ей почему-то представлялось, что на Файолеане обязательно должны быть прекрасные замки вроде того, которым она любовалась на иллюстрации.

— Видишь лес впереди? — продолжала королева. — Он просто замечательный, чего в нём только нет. Если ты почитаешь наши старые сказки, узнаешь, что раньше в нём водились единороги, великаны и ещё более странные создания… Может, они и сейчас там живут, просто давно не напоминали о себе… В этом лесу встречаются разбойники.

— А что дальше, за лесом и горами? — спросила Эльта.

— Не всё сразу, — улыбнулась королева. — Туда мы пока не поедем. Пора уже возвращаться во дворец.

Не доезжая до горы, карета круто повернула направо и поехала по пустынной, неприветливой дороге. В стороне от неё, возле голых скал, стояло большое тёмно-серое здание, один вид которого наводил тоску. Эльта разглядела решётки на его окнах.

— Это тюрьма, — сообщила королева. — Ужасное место. Сбежать оттуда не удавалось никому и никогда — здание крепко построено, и вдобавок на него наложено множество заклятий многими поколениями волшебников… Так что узники томятся там, надеясь только на чудо. У них такие унылые мысли, что горожане не любят ездить по этой дороге, чтобы не слушать их лишний раз. Ты ведь знаешь, что здесь умеют слышать чужие мысли.

— А если кто-то осуждён несправедливо? Так бывает?

— Конечно бывает.

— И что, никто не пытается ему помочь? Даже когда слышит его мысли?

— Если кого-то коснулась несправедливость — значит, такова его история. Бывают трудные истории, но и они для чего-то нужны.

— Но неужели никто не вмешивается, если на его глазах творится несправедливость?

— Если это его не касается — нет. Хотя всякое случается, многие сказки непредсказуемы…

Эльта подумала, что это как-то неправильно, особенно на Файолеане. Помолчала и спросила:

— И всё-таки я не понимаю, ваше величество. Файолеана — чудесное место, но я вижу здесь то же самое, что и у нас. Здесь тоже есть бедность, болезни и несчастья…

— А ты думала, что на Файолеане нет несчастных людей? — Королева понимающе кивнула. — Но это невозможно, дитя моё. Я могла бы своей властью уничтожить лесных разбойников или озолотить всех бедняков, но никогда не буду этого делать. И мои предки не делали этого… А знаешь почему? Потому что иначе отсюда уйдут многие сказки. Я королева Острова — но не сказок, которые на нём случаются. У каждого своя история и своя судьба, и не моё дело вмешиваться. Мой долг — дать всему этому произойти.

Эльта замолчала, обдумывая увиденное и услышанное. Ей отчего-то стало грустно.

— Не огорчайся, — подмигнула ей королева. — Всё это кажется печальным лишь до тех пор, пока ты не найдёшь свою собственную сказку. Помни — я попросила тебя сделать именно это. А знаешь, как отличить настоящую сказку?

— Нет, ваше величество.

— Сказок на свете множество, но эти — особенные, самые лучшие. Чтобы назвать сказку настоящей, нужны три условия. Первое — эта сказка оказывается полной неожиданностью для всех, но по прошествии времени становится ясно, что иначе и быть не могло. Второе — она задаёт своим героям трудные задачи и заставляет преодолевать себя — для этого нужна большая смелость и воля. И третье, самое главное условие — настоящая сказка меняет своих героев. Попав в неё, никто не может остаться прежним… Есть ещё и четвёртое условие — но о нём позже. Заметь, Эльта, — твоё появление в жизни нашего Острова стало неожиданностью для всех, в том числе и для тебя самой. Так что первое условие выполнено. Попробуй примерить к себе остальные два — а Файолеана тебе поможет. Я хочу, чтобы ты почувствовала себя тут как дома. Не зря же ты оказалась здесь.

От этих слов у Эльты возникло странное чувство, будто королева намекает на что-то — только непонятно на что.

Они вернулись во дворец. Эльта обрадовалась, что сейчас наконец-то останется одна и спокойно всё обдумает, но королева сказала:

— Сегодня вечером будет бал, и на нём я представлю тебя придворным. У тебя нет другого платья?

— Нет…

Эльтой занялись три горничные, и всё свободное до бала время ушло на подбор платья и на причёску. У Эльты голова пошла кругом — она никогда не думала, что жить во дворце настолько хлопотно.

Когда всё было закончено, она с трудом узнала себя в зеркале. Её нарядили в прелестное платье мятно-зелёного цвета с вышивкой и кружевами, завили локоны и сделали великолепную причёску с украшениями в виде зелёных бабочек с тончайшими полупрозрачными крылышками. Нета и Грета умерли бы от зависти, увидев Эльту, — она выглядела точь-в-точь как принцесса. Только почему-то совсем не чувствовала себя принцессой.

Когда её пригласили в огромный, сияющий золотом бальный зал, там уже собрались все придворные. Кого там только не было! Молодые кавалеры, изящные дамы, и все одеты так, словно сошли со старинных картин… Едва Эльта вошла, королева сказала:

— Господа! Знакомьтесь, это Эльта Подер, наша гостья из Гайстуна. Благодаря ей Файолеана вновь обрела своего волшебника. Кстати, где он?

— Обещал быть, ваше величество, — ответил кто-то, и Эльта обрадовалась, что наконец-то увидит Эймера.

Тут всеобщее внимание сосредоточилось на ней, её окружили, стали рассматривать и расспрашивать.

— Какое милое дитя! Настоящая принцесса!

— Быть может, вы и правда принцесса? — серьёзно спросил один придворный в лиловом бархатном костюме с пышными рукавами. — Вы не проверяли? Всякое бывает!

— Нет, я обычная девочка, — ответила Эльта.

Все рассмеялись так, как будто она очень удачно пошутила.

— Дайте-ка на неё взглянуть, — послышался старческий голос.

К Эльте подошла худая старушка в чёрном шёлковом платье и посмотрела на неё в лорнет:

— Из какой ты сказки, деточка?

— Я ещё не знаю, ваше… ваша… — Эльта растерялась, не зная, какой титул назвать.

— Ваша светлость, — подсказал кто-то.

— Не знаешь? Первый раз такое вижу. Ох уж эти новые сказки… Молодёжь их любит, а мне не понять. — И пожилая герцогиня отошла в сторону.

К Эльте подскочил забавный молодой человек с каштановыми кудрями до плеч, в костюме цвета алого мака.

— Разрешите представиться, я самый знаменитый поэт Файолеаны! — гордо объявил он и отвесил глубокий поклон. — Меня зовут Аллин Мак! Позвольте сложить о вас стихи!

— Я буду очень рада. Но вы же меня совсем не знаете.

— Это ещё зачем? — удивился Мак.

— Но ведь вы будете писать обо мне — вам надо хоть немного меня узнать.

— Ах, да нет же! Я напишу о вас просто так! Если вдохновение придёт, конечно, — прибавил он капризно.

Постепенно Эльту оставили в покое, и она отошла в сторону, высматривая какую-нибудь нишу или портьеру, чтобы скрыться, но ничего такого не нашлось. Зазвучала музыка, и все начали танцевать. Танец был очень красивый, но сложный, Эльта его не знала, и ей ничего не оставалось, кроме как любоваться. Когда танец закончился, она увидела Эймера.

Странно, но его появление на балу не привлекло особого внимания. И одет он был в чёрный костюм, смотревшийся совсем просто среди роскошных нарядов придворных. Эймер поздоровался с несколькими знакомыми, но большая часть сияющего общества встретила его прохладными взглядами. Он подошёл к Эльте:

— Наконец-то. Как твои дела?

— Даже не знаю. Столько всего… Странно себя чувствую. — Она кивнула на свой наряд.

— Выглядишь великолепно. Но твоё клетчатое платье нравится мне больше.

— Мне тоже.

— Завтра приходи ко мне в гости. Знаешь, где я живу?

— Да, её величество показала мне твой дом, когда мы проезжали мимо. Я сама туда дойду.

— Вот и отлично. Я покажу тебе… — Эймер не договорил, потому что над ними тёмной тенью вырос Беласко.

— Ты обманула меня, — процедил он, в упор глядя на Эльту. При свете его лицо было ещё менее симпатичным, чем в темноте, — тяжёлый взгляд, крючковатый нос, сжатые губы, смуглая кожа землистого оттенка. — Я тебя предупреждал. Я с тобой ещё посчитаюсь!

Тёмные глаза Эймера стали ещё темнее.

— Если вы посмеете обидеть Эльту, я превращу вас в крысу. Навсегда.

— А с тобой, щенок, у меня будет отдельный разговор!

— Рульфус, о чём это ты беседуешь с моими друзьями? — раздался сладкий голос королевы, и Беласко повернулся к ней с почтительным поклоном. — Надеюсь, ты говорил нашей гостье, как она прекрасно выглядит и как ты рад её видеть?

— Да, ваше величество, именно это.

Королева мгновенно пришла в ярость, как кошка, увидевшая собаку. Эльта подумала, что, если бы у неё был хвост, он бы сейчас сделался втрое толще, чем обычно.

— Нет, совсем не это! — прошипела она. — Я слышала: ты думал какую-то гадость! Только попробуй вмешаться в мои дела! Только попробуй!

— Ни в коем случае, ваше величество. Прошу простить, — невозмутимо ответил Беласко и ещё раз поклонился ей. Поворачиваясь, метнул в Эльту и Эймера ненавидящий взгляд и ушёл.

На следующий день Эльта вышла из дворца в своём коричневом дорожном платье и сразу повернула налево, в сторону порта, а потом — направо, на улицу, по которой они вчера ехали с королевой, и по этой улице дошла до дома Эймера. Идти пришлось долго, но прогуляться было приятно: распогодилось, облака разошлись, и в просветах между ними сияло голубое небо. Рядом спешили по делам или просто прогуливались горожане, проезжали экипажи. Эльта разглядывала их, стараясь запомнить, чтобы потом рассказать Янику.

Дом Эймера, небольшой, двухэтажный, стоял на углу двух улиц: широкой, идущей вдоль берега, и узкой, извилистой. Недалеко от дома Эймера она взбиралась на небольшую горку и уводила вглубь квартала.

Эльта поднялась на крыльцо и позвонила. В доме мелодично отозвался колокольчик, и дверь распахнулась.

— Как я рад! Проходи.

Дома Эльта привыкла видеть Эймера в тёмной одежде, а сейчас он был в белой рубашке с просторными рукавами и сером жилете.

— Располагайся. Последние несколько лет здесь жил Меоллан, а теперь вот буду жить я.

— Несколько лет? Почему-то я думала, что он всегда здесь жил.

— Нет, он перебрался сюда с западной части Острова.

— Я спрашивала у её величества, что там находится — на западе, за лесом и горами, — но она мне не ответила…

Эймер улыбнулся.

— Понятно. Остров очень большой и… как тебе сказать… В общем, есть поговорка: «Файолеана никому и никогда не открывается до конца». Считается, что её невозможно исследовать полностью. У Острова не существует карты. В это сложно поверить, но это так. Во дворце можно найти план города, но не более… Хочешь есть?

— Нет, спасибо, я недавно позавтракала.

— Тогда будем пить чай.

Эймер ушёл, а Эльта стала рассматривать гостиную. Это была большая комната с белыми стенами, уставленными книжными шкафами; в середине стоял круглый стол, а в углу у окна — большой письменный, на котором лежали какие-то бумаги. Из-за этого гостиная скорее напоминала кабинет.

На первый взгляд, ничто здесь не говорило о том, что это дом волшебника, — здесь не было ни странных предметов, ни непонятных символов на стенах, ни необычных картин, ни сосудов с загадочными жидкостями — в общем, ничего таинственного, кроме книг, преимущественно старых. Их корешки тускло отсвечивали поблёкшей позолотой. Многие книги были на незнакомых языках, имён авторов Эльта почти не знала. Знакомым ей оказался только сборник гайстунских сказок — она читала такой в детстве.

На полу лежал потёртый красно-синий ковёр. Эльта села на диван — там лежал толстый «Справочник практикующего волшебника». Она открыла его наугад. «Если вы хотите рассеять чары, наложенные на предмет или место, то сразу этого делать нельзя: сначала нужно проявить все действующие заклятья. Для этого…» Тут вернулся Эймер с большим подносом и поставил его на круглый стол. Эльта закрыла книгу и стала расставлять чашки, печенье и конфеты, потом нарезала пирог с ежевикой.

— Как тебе во дворце? — спросил Эймер.

— Хорошо. Очень красиво, только минутки свободной нет.

— О, так и будет — пока королева не заинтересуется кем-то другим.

— Я не понимаю, почему все так носятся со мной. Что во мне особенного?

— Это всё из-за меня. На Файолеане существует много легенд и примет о волшебниках. Есть поверье, что тому, кто спасёт волшебника, уготована особая роль в жизни Острова — а ты же меня спасла.

— Но почему тогда вчера… Я удивилась, когда ты пришёл на бал, — думала, тебя встретят по-другому…

Эльта смутилась, не обидел ли Эймера её вопрос, но он понимающе кивнул:

— Ты думала, мне обрадуются, а они расстроились.

— Да. Но почему так?

— Надеялись, что я не вернусь, и место волшебника освободится. Видишь ли, на Файолеане многие балуются волшебством и думают, что это легко… Но должность волшебника просто так получить невозможно, она передаётся от одного волшебника к другому и освобождается, только если волшебник не оставил ученика. Многие этого ждали, а я их разочаровал, — сказал Эймер с усмешкой.

— А почему никто не пытался занять твоё место и этот дом, пока тебя не было?

— Боялись. Чтобы занять моё место, нужно разрешение королевы. Ну и все верят, что Меоллан не просто так передал мне свои знания, что должность волшебника защищена разными заклятьями.

— А что ты будешь делать? В чём твоя работа?

— Ой, чего только не случается. Во-первых, к волшебнику постоянно обращаются люди с разными просьбами. Например, когда…

В дверь позвонили. Эймер открыл. На пороге стояла какая-то женщина с розовой коробкой в руке.

— Здравствуйте! Это подарок моей дочери на день рождения. Не могли бы вы сделать с ним что-нибудь, чтобы было красиво и понравилось ей?

— А сколько лет ей исполнится?

— Шесть.

Эймер взял коробку, отнёс на свой письменный стол, задумался на мгновение, потом сделал такое движение, точно поправлял на коробке невидимый бант, и вернул её женщине, которая тем временем с нескрываемым любопытством разглядывала комнату. Казалось, коробка ничуть не изменилась, но стоило женщине взять её в руки, как над крышкой взлетели крошечные разноцветные сияющие звёздочки и сложились в цветок.

— Они будут складываться в то, что больше всего любит ваша дочь.

Клиентка просияла:

— Ой, какая прелесть! Настоящее чудо! А когда подарок достанут, они исчезнут?

— Да, но стоит только вспомнить о подарке и о том, кто его подарил, — опять появятся.

Эльта наблюдала за ними с восхищённой улыбкой. Женщина ушла, а Эймер продолжал как ни в чём не бывало:

— Вот таких просьб много, но бывают и посерьёзнее.

Эльта задумалась.

— Но ведь тогда все должны обращаться к тебе — у людей столько проблем, и если можно попросить волшебника…

— Нет, всё не так просто. Здесь действует строгий закон, который запрещает волшебнику вмешиваться в чужие сказки. Скажем, если человек беден, нельзя делать его богатым и наоборот; нельзя влиять на отношение людей друг к другу — так что никаких приворотных зелий и тому подобного. И уж подавно никаких изменений внешности, своей или чужой… Дело в том, что каждому человеку дано всё, что требуется для его сказки, — даже если он сам считает иначе.

Эльта вспомнила сказки, которые читала в детстве, и спросила:

— А волшебная палочка у тебя есть?

Эймер улыбнулся.

— Нет. Зачем она? Меоллан всегда повторял, что работа настоящего волшебника должна быть незаметна.

Выглянуло солнце и залило комнату светом. Записи на столе и какой-то бледный рисунок в солнечных лучах стали ослепительно-белыми.

— Эймер, а ты не можешь помочь мне найти мою сказку? Королева попросила меня… Хотя это скорее приказ, а не просьба. А я не знаю, как её искать.

— Не беспокойся, Эльта, — ты же на Файолеане, она сама тебе всё подскажет. Ничего специально делать не нужно.

— Ну да, ещё почти две недели осталось…

Они пили чай, болтая о том о сём, а потом Эльта вспомнила, что Эймер хотел показать ей что-то — на балу он упомянул об этом, но их тогда прервал Беласко. Тут Эймер взглянул на часы.

— Тебе, наверное, уже пора во дворец. Я бы очень хотел, чтобы ты осталась тут на целый день, но королеве это может не понравиться.

— Да, она предупреждала, что сегодня мы идём в театр.

— Я провожу тебя.

Они вышли на улицу, Эймер остановил лёгкий открытый экипаж, и они забрались в коляску, которая покатилась по мощёной улице, приятно покачиваясь. В солнечных лучах Файолеана была великолепна: домики казались игрушечными, а голубоватые зимние тени на мощёных улицах — словно нарисованными мастером-живописцем, такие они были аккуратные и красивые. Слева за домами виднелись горы, а справа — море и силуэты корабельных мачт.

Эльта думала, что они едут во дворец, но коляска не повернула налево, а поехала прямо, в сторону деревянного города, а потом — к горам. Возница остановился на неприметной улочке, Эймер расплатился с ним, и дальше они пошли пешком. Это была окраина, за которой начинались скалы. К ним Эймер и повёл Эльту. Сначала ей показалось, что дорога закончилась вместе с улицей, но потом Эльта разглядела едва заметную тропинку между камней. Они пошли по ней и где-то через четверть часа оказались у серой скалы. Эльта думала, что увидит что-нибудь необычное, пещеру или дверь, но перед ней была самая обыкновенная голая скала. Разве что, может быть, слишком голая — по сторонам росли какие-то кусты, виднелась пожухлая трава, а здесь не было никакой растительности. Эльта потрогала освещённый солнцем холодный камень.

— Что это?

— Просто запомни это место, — попросил Эймер, и по его голосу Эльта поняла, что это важно. — Хорошо запомни. Сможешь сама его найти?

— Да. Думаю, да… А что это значит?

— Пока не могу сказать. Запомни и не забывай — этого будет достаточно.

Эймер отвёл Эльту во дворец. Едва она появилась, горничные сказали ей, что нужно срочно подбирать наряд для поездки в театр. На этот раз Эльте досталось платье цвета спелой черешни с кружевной накидкой.

Этим вечером они с королевой смотрели комедию «Волшебник и простушка». Весь вечер Эльта в подробностях вспоминала скалу, которую ей показал Эймер, и дорогу туда. Королева как-то странно посмотрела на неё, и Эльта решила больше об этом не думать — но мысли, словно нарочно, снова и снова возвращались к этому месту.

Назавтра королева отправила Эльту в картинную галерею, а вечером они поехали на концерт; на следующий день был торжественный обед, потом прогулка по парку, потом бал, на котором, впрочем, не оказалось Эймера. На следующий день королева предложила Эльте погулять по центру города, а вечером они слушали оперу «Лунный дворец»… Так незаметно пролетела неделя.

Наконец у Эльты выдалась пара свободных часов, и она одна отправилась в дворцовый парк. Этот парк даже зимой был прекрасен: посреди его парадной части бил большой фонтан, украшенный скульптурами, и по сторонам — фонтанчики поменьше, а дальше, за лабиринтом дорожек среди идеально подстриженных кустов, начиналась дикая часть парка, где и в ясные дни стоял приятный полумрак. Эльта пошла в сторону реки, поглядывая на высокие деревья — их кроны смыкались над дорожкой, и Эльта представляла, как красиво здесь будет весной. Было пасмурно и тихо.

Вдруг налетел порыв холодного ветра с запахом снега, и на дорожке перед ней появился Каус:

— Привет.

Сначала Эльта сердилась на Кауса за то, что он так внезапно исчез, но теперь очень обрадовалась его появлению.

— Здравствуйте!

— На «ты», со мной — только на «ты»… Ну как у тебя дела? Желания исполняются?

Они вместе пошли дальше.

— Даже не знаю, — честно ответила Эльта. — Когда я мечтала об Острове, представляла что-то другое. Но мне здесь очень нравится!

— Вот и славно. А как поживает Эймер?

— Я видела его всего дважды, — грустно сказала Эльта. — На балу — и один раз была у него в гостях. А больше не получается — здесь во дворце минутки свободной не найдёшь. Как хорошо, что сегодня удалось погулять одной, без придворных. Как дома…

— Дома? — удивился Каус. — Неужели ты вспоминаешь дом?!

— Конечно, вспоминаю. Хорошо, что ты появился, я не успела тогда спросить — ты ведь отвезёшь меня домой через неделю?

— Нет, дитя моё. Я пришёл попрощаться — сегодня я улетаю туда, где снег. Какое счастье.

Эльта так растерялась, что даже остановилась:

— Улетаешь? А как же я?

— Да, улетаю и не смогу взять тебя с собой. Это приказ королевы, и она намекнула мне, что если я ослушаюсь, то она больше никогда не отпустит меня в снежные края… Я вынужден подчиняться ей, так уж сложилось — это долгая и печальная история… Так что я не могу ничего поделать — прости.

— Приказ королевы?… А как же я тогда попаду домой?

— Не знаю, моя льдинка. Не бойся — может, королева что-нибудь придумает… Или ты пока останешься здесь, а я увезу тебя, когда вернусь. — Каус взял её под руку, и они пошли дальше.

— Это когда?

— Месяца через два.

— Ой, а как же папа с мамой…

— Вот только не надо плакать, моя снежинка! Это же сказка, ради неё всегда приходится чем-то жертвовать.

— Я не хочу так жертвовать! Что скажет мама…

— Я знаю твою маму, — задумчиво кивнул Каус. — Сколько раз я пролетал над ней, когда она разносила заказы в Верхнем городе… Но она никогда меня не замечала.

— Но ведь ты сам решаешь, кто может тебя увидеть. Разве нет?

— Верно. Но если человек может увидеть, он обычно видит — конечно, если его сказка это позволяет… Не расстраивайся. Спроси у Эймера, может, он что-нибудь придумает.

— Вряд ли он теперь ослушается королевы. Он отдал ей последнее магическое сокровище и может открыть Дверь времени только по её приказу.

— Да? — Кауса заметно расстроила эта новость. — Как это грустно… А может, ты всё-таки останешься здесь?

— Нет, я обязательно должна вернуться! А теперь — особенно! Не понимаю, почему королева не хочет меня отпускать?! Она же знала, что ты должен увезти меня назад!

— Из-за твоей сказки, наверное…

— Опять эти сказки, — пробурчала Эльта.

Они вышли к реке и остановились, глядя на тёмную воду.

— Дверь времени в руках королевы, — вздохнул Каус. — Ай-ай-ай.

— А что такое Дверь времени?

— Хороший вопрос. Как бы тебе объяснить… Ну, смотри. Некоторые полагают — там у вас в Гайстуне, — что время просто движется из прошлого в будущее и его движение можно измерить часами или днями. Но это не совсем так… Ты ведь замечала, наверно, что время идёт неодинаково: то быстро, то медленно, иногда — легко, а иногда — с трудом, как будто взбираешься в гору. Бывают крутые повороты и всякие неожиданности…

— Конечно, замечала.

— Вот. Если превратить время в пространство, оно было бы очень сложным — там были бы и горы, и долины, и пустыни, и города, и запутанные лабиринты — в общем, всё, что угодно… Чтобы было проще, представь себе дом.

— Дом? — переспросила Эльта.

— Да, большой дом. Большой, красивый, разные этажи, залы и комнаты, коридоры, чердак, подвал… Представила?

— Да.

— А теперь договоримся, что дом — это время. Дверь времени находится в этом доме. Это главное из магических сокровищ. Она позволяет попасть куда угодно — в прошлое или в будущее, выбрать разные варианты будущего и тому подобное… Никто толком не знает, как всё это выглядит, потому что каждому это место предлагает свой путь. Волшебник открывает вход — и всё, дальше тому, кто вошёл в пространство времени, надо самому искать нужную дорогу. Скажем, королева хочет завоевать южные земли — и, если она войдёт туда, станет искать там дверь, ведущую в такое прошлое, где можно изменить ход событий. Она может подняться или спуститься, перейти куда-то — что угодно. Она сама должна понять, куда идти, главное — отыскать нужный выход.

— А почему в прошлое? Почему не сразу в нужное будущее?

— Это очень опасно — ведь обратного пути нет, а будущему надо соответствовать. Поверь, дитя моё, нет ничего хуже, чем оказаться в будущем, которое ты не заслужил! Брр. — Каус поёжился. — На такое никто не решится! В общем, тот, кто попал в Дом времени, должен найти в нём нужную дверь и войти туда. Плохо, что Эймер отдал это сокровище. Теперь наверняка быть войне… Спасибо, что предупредила, — я буду издали следить за новостями. Ну, до свидания, снежинка! Не грусти — всё как-нибудь образуется, — сказал Каус, улыбнулся ей и исчез.

Порыв ветра тронул голые ветви, и всё стихло.

Как только Каус улетел, Эльта вернулась во дворец.

— Ваше величество…

— Входи, не бойся. Ну, что у тебя нового? Ты нашла свою сказку?

— Ещё нет, ваше величество. Я пришла спросить… Я только что видела Кауса. Надеялась, что через неделю он увезёт меня домой, а он…

— А он улетел и вернётся нескоро. Да, знаю.

— А как же я вернусь домой? Скажите, ваше величество, есть ли какие-то другие способы? Мне обязательно нужно вернуться в срок!

Королева скептически хмыкнула:

— Нет, это совсем не обязательно. В твоём желании говорилось, что ты хочешь оказаться там, где к тебе будут относиться как ко взрослой — и ты будешь всё решать сама. А о возвращении домой там не было ни слова.

— Но ведь это нечестно! Я согласилась лететь на Остров, только если вернусь в срок, — Эймер для этого даже замедлил моё время!

— Да, об этом я не забыла. Это не первый из его безрассудных поступков… И, боюсь, не последний.

Эльта почувствовала, что закипает, и спросила прямо:

— Ваше величество, так вы не хотите меня отпускать?

— Ничего подобного, — ответила королева лениво и благодушно. — Я ещё не решила, чего хочу больше… А пока я просто исполняю твоё желание.

— Моё желание?!

— Да. Надеюсь, оно ещё не погасло? Впрочем, это уже не важно… Если бы Каус отвёз тебя домой вовремя, желание осталось бы неисполненным, а это неправильно. И это было бы слишком просто и скучно. У нас тут так не принято.

— И что мне теперь делать?

— Не знаю. — Королева мягко улыбнулась. — Я же говорила тебе, что не властна над сказками, которые здесь происходят. Что-то должно случиться. А что — я и понятия не имею.

— Тогда… тогда, ваше величество, позвольте мне уйти из дворца! А то я боюсь подумать… подумать что-нибудь не то.

— Пожалуйста, дорогая, Остров в твоём полном распоряжении. Разрешаю тебе думать про меня что угодно — только когда ты выйдешь отсюда, конечно. Не забудь о моём поручении, — прибавила королева дружелюбно, как ни в чём не бывало.

Эльта вышла от неё, дрожа от гнева и обиды, и уже через пять минут шла, точнее, бежала к Эймеру.

День с самого утра был мрачный, а теперь серое небо стало ещё ниже и серее — похоже, собирался дождь. Устав бежать, Эльта перешла на быстрый шаг, потом опять пустилась бегом — и всё равно дорога до дома Эймера показалась ей в этот раз слишком долгой.

Увидев его дом, она взбежала на крыльцо и позвонила три раза подряд. Но ей никто не открыл. Она позвонила снова, подождала, позвонила ещё и постучала, а потом просто крикнула:

— Эймер!

На этот крик из окна противоположного дома высунулся какой-то старичок и сказал:

— Его нет дома, деточка, он уехал. Так что можешь не стучать и не кричать.

— Как уехал?…

— Видимо, срочное дело… К нему Каус прилетал, вот только что, — так после этого он попросил у меня коня, вскочил на него и умчался.

— А когда он вернётся, не знаете?

— Сказал, через несколько дней будет. Тебе бы на час раньше прийти — ты бы его застала. Тебе подарок заколдовать или что?

— Мне расколдовать, — проворчала Эльта. — Хочу, чтоб меня расколдовали… А ещё лучше — разбудили.

— Э-э, тут волшебник не поможет, тут тебе надо самой разобраться. Самой, — добродушно повторил старичок и закрыл окно.

Эльта в растерянности постояла на крыльце, спустилась и остановилась на углу, не зная, что теперь делать. О возвращении во дворец и речи быть не могло, а больше идти было некуда. Эльта вспомнила место, которое показал ей Эймер, и пошла туда. Вдали, в просвете прямой улицы, виднелись рваные тучи с прядями дождя.

Гадая, что происходит и почему королева так поступила, Эльта дошла до скалы, которую по совету Эймера запомнила очень хорошо, — но не обнаружила там ничего нового, только всё ту же голую и холодную каменную стену. Пока она шла, стало сумрачно, а теперь начал накрапывать дождь. Эльта вернулась на тропинку и вскоре оказалась в городе. Отсюда можно было пойти к дворцу — но думать о нём не хотелось даже теперь, когда идти было совершенно некуда. Бросив в сторону дворца сердитый взгляд, Эльта пошла прочь от него, налево, в деревянный город.

Редкие капли дождя оставались на досках деревянных улиц тёмными пятнышками. Некоторые доски поскрипывали, как старые половицы, когда Эльта на них вставала. Лавки и магазинчики уже закрывались, темнело. Глядя на бедные домики по сторонам, Эльта вспомнила свой дом. Подумала, что там сейчас ночь, но уже скоро наступит утро, и что будет, если к утру она не вернётся? А родители мирно спят и даже не догадываются, как далеко от дома их Эльта и в какую переделку она попала… И не смогут её найти, даже если очень захотят! А что, если Беласко узнает, что она покинула дворец, и доберётся до неё?

«Будь что будет! — подумала Эльта с каким-то ожесточением. — Но во дворец я не вернусь ни за что!»

Но обида вскоре сменилась растерянностью. Эльта вдруг осознала, что ещё никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной, покинутой и одинокой. Никто даже не знает, где она, не у кого спросить совета — да что там спросить, и просто поговорить не с кем. Вокруг чужие люди, которым нет до неё никакого дела.

Тут дождь припустил сильнее. Эльта забралась на крыльцо закрытой лавки и спряталась под козырьком. Дождь зашумел, с краёв козырька полились струйки воды. На глаза сами собой навернулись слёзы, Эльта смахнула их ладонью — а они потекли снова. Эльта запретила себе плакать — и тут же заплакала в три ручья, закрыв лицо руками. Дождь громко барабанил по ступенькам крыльца, по деревянной улице и по крышам, и Эльта не сразу услышала тихий голос, назвавший её по имени.

— Эльта. Ты ведь Эльта? — раздалось прямо над ней, она подняла мокрые глаза и увидела какого-то светловолосого незнакомца, высокого, широкоплечего и улыбчивого.

— Да, — ответила она и всхлипнула.

— А мы тебя везде ищем, — сказал он и крикнул: — Катарина, она здесь!

К ним подбежала молодая женщина в тёмно-зелёном платье и большом тёплом платке на плечах. У неё были волнистые рыжие волосы и круглое лицо, усыпанное веснушками.

— Наконец-то, Ганнес! — Она взяла Эльту за руки. — Ой, да ты замёрзла! Бежим скорей домой, тут недалеко.

Дождь как будто немного поутих. Катарина сняла с себя платок, закутала в него Эльту, и они побежали по улице, потом повернули куда-то, потом ещё — Эльта поняла, что они направляются в рыбацкую деревню, и не ошиблась: они добрались до одного из домиков на берегу. Вошли внутрь, и Катарина сразу подбросила в очаг дров. Они весело затрещали, поднялось жаркое пламя. Эльта села поближе к огню.

— Кто вы? — наконец спросила она.

— Мы друзья Эймера, — весело пояснил Ганнес. — Он попросил нас позаботиться о тебе.

— А откуда он узнал, что я уйду из дворца и мне некуда будет пойти? — удивилась Эльта. — Я ведь не застала его, он уехал.

Катарина рассмеялась:

— Он же волшебник! Каус рассказал ему, что произошло, и он сам всё понял. Сейчас будем ужинать. — Она надела передник и начала хлопотать.

— А вы не знаете, почему он так срочно уехал? Что-то случилось?

— Он нам ничего не объяснил, — ответил Ганнес. — Сказал только, что у него каждая минута на счету и что тебе нужна помощь. Описал нам тебя и попросил обязательно разыскать.

— Как хорошо… Спасибо вам, — сказала Эльта. — Я ведь никого здесь не знаю, кроме Эймера и королевы.

— Как у нас говорят в таких случаях, Файолеана поможет. Вот она тебе и помогла — мы быстро тебя нашли.

— А что, здесь правда складываются сказки? — спросила Эльта.

— Конечно! — улыбнулся Ганнес. — А разве ты сама не видишь? У тебя ведь своя складывается! Интересная, похоже.

— Королева велела мне понять, из какой я сказки, — а я не знаю…

— Было бы всё так просто! — вставила Катарина, качая головой. — Кто же вот так сразу может сказать, из какой он сказки? Иной раз думаешь, что знаешь, — а сказка-то оказывается другая.

— Иногда и сразу понять можно, — возразил Ганнес. — Вот я же понял, когда тебя встретил.

— Мы с тобой — другое дело, но как можно ребёнку задавать такие трудные вопросы?!

— Я уже не ребёнок, — сказала Эльта и удивилась собственным словам. — По-моему, я повзрослела, пока здесь живу… И я уже согрелась, давайте я вам помогу.

— Расставляй тарелки — уже почти всё готово.

Посуда в доме была глиняная, а ложки деревянные. Эльта никогда не ела такими. Стол был грубо сколочен из толстых досок. Катарина накрошила в каждую тарелку чёрного хлеба и налила туда горячий густой суп. Еда была простая, но очень вкусная.

— Я рыбак, — сказал Ганнес. — Мы познакомились с Эймером незадолго до его исчезновения — он спас меня. Я вышел в море на лодке, думал, успею до непогоды, — но не успел. Там в стороне острые камни, меня понесло прямо на них, руль сломался, а одним парусом я не мог удержать лодку… Катарина как увидела, что ветер поднялся, сразу побежала к Эймеру за помощью.

— Обычно волшебники не очень-то любят возиться с бедняками, — добавила Катарина. — А Эймер всё бросил и помог нам, даром что сам ещё мальчишка.

— А что он сделал? — спросила Эльта с интересом. Она согрелась и успокоилась — и теперь ей самой не верилось, что всего какой-то час назад она плакала под дождём, одна на целом свете.

— Договорился с морем, — сказал Ганнес. — Пришёл сюда на берег и сдерживал бурю, пока я не причалил… Вот так мы с ним и подружились. Жалко, он на нашей свадьбе не был — мы в начале этой осени поженились. Он хороший парень, Эймер. И волшебник хороший. Здорово, что он вернулся на Остров. А ты как тут оказалась?

Эльта рассказала — Ганнес и Катарина только удивлялись и качали головами.

— Правильно, что ты ушла из дворца, — кивнул Ганнес.

— У нас тут, конечно, не дворец, зато мы тебе очень рады, — вставила Катарина.

— Да зачем Эльте дворец? — прибавил Ганнес.

— У вас очень хорошо, — отозвалась Эльта. — Уютно.

— Вот и поживёшь пока у нас, — кивнула Катарина. — Дождёшься Эймера, и он тебе поможет вернуться домой.

— А что он сможет сделать, если сама королева не хочет меня отпускать? Я боюсь, чтобы у него из-за меня не было неприятностей. Королева грозилась отрубить ему голову, если он ослушается…

— Не принимай близко к сердцу. — Ганнес беспечно махнул рукой. — Мало ли что королева скажет в сердцах.

— Мне показалось, она не шутила. И Эймер принял все её условия.

— Принял — и отлично, — решила Катарина. — Раз принял, значит, сумеет с ней договориться.

— Ещё и Беласко угрожал ему, — вспомнила Эльта, и ей сразу стало не по себе. — Да и мне тоже…

— Вот с ним не связывайся, девочка! — Катарина нахмурилась. — Негодяй! Мы не знаем, из какой он сказки, но в неё-то уж точно попадать не стоит!

— А самое плохое — что он выследит кого угодно, ведь у него на службе… — начал Ганнес, но осёкся, потому что Катарина бросила на него огненный взгляд.

— Кто? — спросила Эльта. — Кто у него на службе?

— Подлецы и негодяи, как и он сам, — договорила за мужа Катарина. — Кому же быть на службе у такого!

Спать легли рано — во дворце в это время ещё вовсю продолжался бал. Эльту устроили в уголке за пёстрой занавеской. Бельё было толстое и грубое, и шерстяное одеяло немного кололось, — но всё равно здесь было хорошо, спокойно и тепло. Эльта чувствовала себя в полной безопасности, почти как дома. Дождь кончился, но снаружи доносился равномерный шелест — это шумел прибой. Катарина и Ганнес о чём-то разговаривали, только слов было почти не разобрать. Эльта начала дремать, но тут услышала своё имя и невольно прислушалась.

Катарина вполголоса ворчала:

— Не надо было даже заикаться про эту гадость, которая на службе у Беласко! Зачем Эльте знать такое?! Она не привыкла к нашим странностям, ей и так переживаний хватит! А тут — будет всего бояться, и здесь, и ещё дома! Придумал тоже!

— Да ладно тебе, она и не поняла ничего.

— Ох, кто знает. Она девочка умная — может, и поняла, да не сказала…

Они замолчали. Эльта некоторое время лежала, гадая, о чём речь, но ничего не придумала. Она так устала за этот день, что воображать себе неведомые опасности теперь не было никакого желания. Монотонный шум прибоя убаюкивал, и она не заметила, как заснула.

Следующие несколько дней показались Эльте очень долгими: во-первых, потому, что она ждала Эймера, а его всё не было, а во-вторых, потому, что у неё появилось очень много свободного времени. Днём Эльта гуляла по городу, стараясь, впрочем, не появляться там, где можно было встретить королеву Гвенлиор или кого-нибудь из придворных. А потом зарядил дождь, и Эльте пришлось коротать время, сидя дома. Катарина болтала с ней, расспрашивала о гайстунской жизни. Эльта научила Катарину выбирать духи и пудру, а Катарина показала, как готовить вкусную запечённую рыбу и лепёшки. Странное дело — здесь, в бедной рыбацкой хижине, где вроде бы не было ничего чудесного, у Эльты в самом деле появилось чувство, что она попала в сказку. Она посматривала в окно — где-то там, далеко-далеко за серой стеной дождя, был зимний Гайстун. А здесь потрескивали поленья в очаге, снаружи шелестел дождь и шумел прибой, и казалось, что в любой момент может произойти что-нибудь необыкновенное.

Правда, на следующий день это настроение сменилось тревогой: Эймера всё не было, а завтра уже нужно было вернуться домой. Как Эльта ни старалась себя успокоить, у неё ничего не выходило. Дождь прекратился, ветер гнал по небу быстрые клочковатые облака, но идти в город не хотелось.

— Пойду поброжу по берегу, — сказала Эльта, оделась и вышла.

— Ах, бедняжка, — покачала головой Катарина, глядя ей вслед. — Совсем одна тут на Острове, и Эймер куда-то запропастился… Куда он подевался?

О том же самом думала и Эльта, бредя по каменистому берегу. Незаметно ушла за скалу, выступ которой образовывал небольшой мыс. Отсюда уже не было видно деревню, а дальше тянулся пустынный пляж, усыпанный крупной галькой. Чтобы занять мысли, Эльта стала выискивать интересные камни. Ей нравились разноцветные камушки — но здесь попадались лишь серые, чёрные или коричневые. Только однажды Эльте повезло: она заметила фиолетовый камень. Именно такого цвета были полы в королевском дворце. Эльта подняла этот камень и положила в карман. Вспомнила первый вечер во дворце, бал, встречу с Беласко — и вдруг её поразила догадка: если Беласко почти догнал Эймера, которого увёз Каус, быстрый как ветер, — значит, есть ещё какой-то способ перенестись в Гайстун. Захваченная этой мыслью, Эльта поспешила домой в надежде, что Ганнес и Катарина что-нибудь знают об этом.

Обойдя скалу, она увидела, что Катарина стоит в дверях и машет ей. Эльта пустилась бегом. Запыхавшись, появилась на пороге, сбросила шубу и шапку — и обнаружила, что её ждёт Эймер, уставший и взъерошенный. Эльта от радости даже не нашлась что сказать — просто стиснула его в объятиях.

— Ну что ты, — проговорил он, смутившись. — Всё хорошо.

— Я знаю. Просто я так испугалась, когда ты исчез…

Эльта заметила, что Эймер чем-то расстроен. Когда все успокоились и сели за стол, он сказал:

— Не знаю, что делать. Прости, Эльта, что уехал, не предупредив тебя. Когда Каус сообщил, что не сможет тебя увезти, я понял, что нужно срочно узнать обо всех способах перемещаться в пространстве. Их же несколько. Мне раньше не приходилось с этим сталкиваться, и Меоллан не успел научить меня — только собирался. Но я знал, что в книгах Меоллана всё есть. А в моём доме этих книг не оказалось — они остались на западном берегу. Туда ехать далеко, два дня в один конец. Вот и пришлось поспешить.

— Два дня? Остров такой большой? — удивилась Эльта.

— А как же! — улыбнулся Ганнес. — Ты бы видела, какое красивое побережье с той стороны!

— Я приехал в старый дом Меоллана, — пасмурно продолжал Эймер, — но обнаружил только обугленные руины. Всё сгорело.

Катарина ахнула, закрыв рот рукой.

— И книги?!

— Всё. Там только угли… Это были бесценные книги. Мы с Меолланом тогда не сумели их увезти, хотели вернуться. Меоллан умер, а я не успел. — Эймер ударил кулаком по колену.

— И что теперь делать? — вымолвила Эльта. — Я не смогу попасть домой?

— Я знаю только один способ — Дверь времени.

— Но ведь тебе нельзя её открывать! Королева…

— Если надо будет — открою, и не важно, что об этом думает королева, — холодно сказал Эймер. — В крайнем случае вернусь в Гайстун вместе с тобой и буду дальше работать у вас в лавке. Знаешь, Эльта, это не самая плохая жизнь. Там хотя бы не надо обманывать себя.

— Неужели нет другого выхода? — расстроился Ганнес.

— Не понимаю, почему королева так поступила, — вздохнула Эльта.

— Наверно, ей хотелось, чтобы каждый себя проявил, — предположил Эймер. — Что ж, я готов это сделать.

— Я сейчас ходила по берегу и думала — а как же Беласко перемещался? Он ведь почти догнал Кауса, когда преследовал тебя!

— Я тоже об этом думал, — кивнул Эймер. — Но это нам не поможет. Такое возможно, если у тебя есть какой-то предмет с мощнейшим заклятьем. Я не знаю, что это, да и знать не хочу. То, как Беласко использует волшебство, — отвратительно. Я бы отнял у него магические способности, если бы только мог. Вот научусь — немедленно сделаю это.

Катарина тревожно посмотрела на Эймера, словно боялась, что он скажет то, чего не следует слышать Эльте, — но он хмуро замолчал.

Вдруг перед ними на столе из ниоткуда появился свиток бумаги. Все ошеломлённо уставились на него. Эймер взял его в руки.

— Тут королевская печать…

— Открывай скорей! — воскликнул Ганнес.

— «Её величество королева Гвенлиор… немедленно явиться во дворец…» Эльта, королева требует нас с тобой к себе прямо сейчас.

Эльта недоверчиво посмотрела на бумагу, а Катарина обрадовалась:

— Так это же прекрасно! Значит, всё наладится!

— Это очень странно, — сказал Эймер. — Но надо идти.

Они с Эльтой дошли до дворца за полчаса. Эймер показал приказ, их проводили наверх, в зал, где королева принимала их в то утро, когда они приехали на Файолеану.

— Входите, беглецы, входите… — протянула королева задумчиво. — Что же мне с вами делать?… А ну-ка, тихо! — вдруг потребовала она, хотя и Эймер, и Эльта не проронили ни звука. — Оба немедленно перестаньте думать всякую чепуху и послушайте меня! Сначала ты, Эймер. Ты, конечно, знаешь, что в книгах Меоллана хранятся бесценные секреты…

— Да, ваше величество. Но, к сожалению, многие книги сгорели.

— А с чего ты это взял?

— Я видел, что осталось от дома.

— Дом сгорел, но книги целы. Я вспомнила о них задолго до тебя — и сразу же послала за ними. Дом сожгли по моему приказу. Я решила, что, если там есть ещё что-то ценное, пусть оно лучше достанется огню, чем Беласко.

— Из ценного там были только книги.

— Они все у меня. Заберёшь их потом… Я мало что понимаю в магических теориях, и мне это совсем не интересно. А на днях я вспомнила, что, кроме книг, там есть и записи Меоллана. Вот их было очень любопытно почитать. Особенно о волшебных сокровищах. Ты читал?

— Не всё.

— Меоллан пишет, что на самом деле на использование сокровищ нет никаких ограничений, и к каждому можно обращаться больше трёх раз. Правда, существует одно условие…

— Какое, ваше величество? — спросил Эймер, выпрямляясь. — Я ничего не знал об этом.

— Первые три раза сокровища действуют точно так, как хочет волшебник. Независимо от того, стоило ли к ним обращаться. Даже если их действие будет во вред, они сработают… А вот дальше — они подействуют, только если без них действительно не обойтись и они будут всем во благо. Меоллан уточняет, что история не знает таких случаев, — отсюда и пошло убеждение, что каждым сокровищем можно воспользоваться только один раз. Ты понимаешь, что это значит для нас?

Эймер медлил с ответом, и королева продолжала:

— Не понимаешь — твои мысли идут совсем не в ту сторону… А значит это только одно: третье сокровище мне теперь не нужно.

Эймер не смог сдержать удивления:

— Как это, ваше величество?

— Очень просто, милый. Что же тут непонятного? Да, я намерена отвоевать земли, которые принадлежат нам по праву. Но я хочу быть правой, а не просто сильной. Я хочу, чтобы в мою правоту поверили все, все без исключения! И ты в том числе. Я помню, как ты уговаривал меня не использовать сокровища для войны, как отказывался помогать мне… Даже сбежал! Уму непостижимо. Чтобы целый год добровольно прислуживать в лавке в Гайстуне и не пользоваться волшебством, нужна настоящая уверенность в своей правоте. У тебя её оказалось больше, чем у меня, — а это неправильно. Такого не должно быть на Файолеане. Поэтому я требую, чтобы ты потратил третье сокровище на что-нибудь, на что угодно… Например, отправь Эльту домой.

Эльта просияла.

— Спасибо, ваше величество!

— Не стоит благодарности… Ты понял меня, Эймер? Отправишь Эльту в Гайстун, а потом начнём всё сначала и тогда посмотрим. Если сокровища сработают — значит, я права, и ты поможешь мне вести войну. А если не сработают — значит, и война не нужна. Это единственное, что меня убедит.

Эймер поклонился:

— Благодарю вас, ваше величество! Я сделаю всё, о чём вы попросите.

— Как приятно. Услышать такое от тебя дорогого стоит, — сказала королева не без яда. — Эльта, а что ты мне скажешь? Ты узнала свою сказку?

— Нет, ваше величество. Всё время думала об этом, но пока не получается…

— А ты понимаешь, что это значит?

— Нет, ваше величество…

— Если ты не можешь узнать свою сказку, это значит, что она совсем новая, такой ещё не бывало. И скорее всего, она только начинается… А я могу сказать одно: твоя сказка не о принцессе. Принцессы из тебя совсем не получилось, увы, — тебе не нравится часами примерять платья, ты не любишь балы, и в итоге ты сбежала из дворца… Но ничего — есть много других интересных сказок. Скажи, тебе понравилось на Файолеане?

— Я никогда не забуду это путешествие, ваше величество.

— А твоё желание исполняется?

— Кажется, да…

— Вот видишь, а ты ещё была недовольна. Теперь всё как нужно — ведь желания должны исполняться… Счастливого пути! Смотри не перепутай дверь.

Поблагодарив королеву, Эльта и Эймер пошли назад. Эймер сказал:

— Я могу отправить тебя домой и завтра, но лучше бы тебе вернуться сегодня — надо оставить немного времени в запасе.

— Я и сама уже хочу домой! Только попрощаюсь с Ганнесом и Катариной.

Те очень обрадовались, узнав, что всё благополучно разрешилось. Катарина хотела дать Эльте пирожков — но Эймер покачал головой:

— Не надо ничего с собой брать. Поэтому и я ничего не дарю тебе на память, Эльта. Любая вещь с Острова заставит тебя вернуться сюда — неожиданным образом, иногда и в самый неподходящий момент, хочешь ты того или нет. Это действенный способ попасть на Остров, но я никому его не советую.

Катарина не отпустила их, пока они не попробовали её пирожки. Наконец Эльта попрощалась со всеми, и Эймер повёл её к скале. По дороге спросил:

— Ты знаешь, что такое Дверь времени?

— Да, примерно. Каус мне рассказал.

— А точнее тебе никто не расскажет. Я сейчас открою проход, ты войдёшь — и дальше всё будет зависеть только от тебя. Тебе нужно отыскать правильную дверь, и у тебя только одна попытка.

— А как узнать нужную дверь?

— Не могу сказать, Эльта. Это же твоё время — ты сама поймёшь, как в нём ориентироваться. Запомни: никуда не входи, пока не будешь полностью уверена. Ничего не бойся — и не поворачивай назад. Вернуться и выйти к этой скале ты уже не сможешь.

За разговорами они добрались до скалы, уже знакомой Эльте. Вечернее солнце выглянуло из-за туч, свежий ветер с моря пригибал тощие кусты по сторонам. Эльта посмотрела вдаль и подумала, что будет скучать по Острову.

— Эймер, а зачем ты заранее показал мне это место?

— Чтобы ты думала о нём и тем самым подбросила идею королеве.

— И скажи мне ещё вот что… — Эльта вздохнула. — Всё-таки почему ты так хотел, чтобы я побывала на Острове? Только потому, что я мечтала об этом? Мне показалось, была ещё какая-то причина.

— Верно. — Эймер кивнул. — Как только я познакомился с тобой, понял, что тебе обязательно нужно побывать на Файолеане. Даже там, в Гайстуне, ты пыталась жить так, как живём мы, — прислушиваясь к своей сказке… Понимаешь?

— Кажется, да.

— А когда побываешь здесь, делать это гораздо легче… Когда за нами прилетел Каус, я ещё раз убедился, что не ошибся, — ты отказалась отправиться на Остров, если дома тебя хватятся. Так поступил бы только тот, кто понимает, какой должна быть настоящая сказка. Поэтому я с радостью помог тебе. И ещё одно, самое главное: попасть на Остров проще, чем расстаться с ним. Поэтому — до свидания. — Он улыбнулся, и его тёмные глаза тоже осветились улыбкой.

— Ты думаешь, я вернусь?

— Только твоя сказка это знает.

Эльта вдруг заволновалась:

— Эймер, а когда я доберусь до дома, мне надо будет дождаться утра? А если я стану ходить по дому, родители не проснутся?

— Нет, всё будет не так. Недаром говорят: «В двери времени входят незаметно». Для тебя просто наступит обычное утро, как будто ты никуда и не уезжала из дома… Ну что, вперёд?

Эльта кивнула, Эймер положил руку на скалу и что-то тихо произнёс. Камень под его рукой растаял, как туман, открыв высокий прямоугольный проход.

— Эймер, спасибо тебе за всё!

— Это я должен тебя благодарить, Эльта.

— Так странно, что в лавке тебя больше не будет…

— Я оставил твоим родителям письмо. Надеюсь, они не слишком рассердятся на меня… Ну всё, пора. Иди и не оглядывайся!

Эльта вошла в проход, в котором было темно, как в глубокой пещере, — но стоило ей пройти несколько шагов, как темнота рассеялась, и Эльта увидела перед собой летний пейзаж — зелёные деревья и густые заросли диких роз. В воздухе стоял их аромат.

Это место показалось ей смутно знакомым. Осенённая внезапной догадкой, Эльта поспешила вперёд и увидела дорожку, уводившую за живую изгородь. Она уже догадалась, что находится за ней, — и не ошиблась: перед ней стоял великолепный замок, тот самый, с картинки, с ажурными флюгерами на крышах острых башен и башенок и узорчатыми оконными переплётами, с зубчатыми стенами, галереями и переходами. Дорожка вела прямо к нему.

По её сторонам росли кусты, усыпанные розами — красными, розовыми и белыми. Замок загадочно молчал. Эльта постояла перед ним затаив дыхание, набралась решимости и вступила под прохладные сумрачные своды. Прямо перед ней была широкая лестница, а справа и слева от неё виднелись какие-то двери и проходы в глубину первого этажа. Эльта даже не стала заглядывать туда — её сразу потянуло наверх.

Поднявшись, она оказалась на широкой площадке, откуда открывался вход в несколько залов и комнат. Замок был пуст, в нём стояла звенящая тишина. Эльта прошла в один из залов.

Там в полумраке, на противоположной от входа стороне, виднелась дверь. Эльта приблизилась к ней и прислушалась — оттуда доносился какой-то монотонный шум. Звук был как будто знакомый — Эльта некоторое время вспоминала, где могла слышать его, и наконец вспомнила: так шумела мельница давно, в детстве, когда они с родителями ездили к двоюродной бабушке в деревню. Эльта отошла от двери и выглянула в высокое стрельчатое окно — небо было затянуто ровным слоем белых облаков. Она вышла обратно на площадку и направилась в другую сторону, прошла по небольшому переходу и оказалась перед узкой, крутой винтовой лестницей, ведущей вверх. Поднялась по ней и упёрлась в закрытую дверь. Эта дверь вызывала странное чувство — и любопытство, и тревогу одновременно. Эльта растерялась, не зная, как быть. Обвела взглядом дверь и стену в поисках хоть какой-то подсказки — и заметила, что у двери медная шарообразная ручка. В памяти сразу всплыл разговор с отцом несколько лет назад, когда они выбирали ручки для их лавки: Эльте понравились медные, но отец взял латунные, и Эльта тогда решительно объявила: «Вот когда я вырасту, в моём доме будут только круглые медные ручки!»

— Значит, там моё будущее, — с улыбкой прошептала Эльта. Хотела заглянуть в замочную скважину — но никакой скважины не оказалось. Из окна над лестницей на стену и дверь падал яркий солнечный луч.

— Странно, а в другом окне было пасмурно… Это хорошо, что здесь ясно. До встречи, будущее! — сказала Эльта и спустилась на площадку.

Слева было большое окно во внутренний двор замка. Эльта выглянула в него — и ахнула от изумления: там была ночь, и в небе сияли звёзды, только совсем не такие, какие обычно светят в ночном небе. Да и само небо было другим — не тёмным, а прозрачно-синим. Звёзды горели сиренево-голубым светом и казались необыкновенно большими, как во сне. С трудом оторвавшись от этой картины, Эльта пошла дальше.

Она подошла к очередной двери в глубине небольшого коридора, но возле неё почувствовала смутную тоску, как во время болезни. Другая дверь, из соседнего зала, показалась ей какой-то странной — подумалось, что она уведёт куда-то слишком далеко; ещё одна дверь сначала потянула к себе, а потом своим тёмным цветом напомнила школьные парты и доску. Это явно было не то, что нужно, — ведь Эльта собиралась вернуться в момент, когда не ходила в школу. В окне этого зала виднелась дождливая осень.

Эльта снова вышла на площадку и остановилась, раздумывая, что делать. Можно было подняться выше или перейти в другое крыло, в глубину огромного замка, но у Эльты возникло упрямое чувство, что нужная дверь где-то совсем рядом. Она обвела взглядом стены, ища проход, который пропустила, — и вдруг увидела, что и в самом деле забыла подойти к одной двери, совсем простой и скучной на вид. Эта дверь выходила прямо на площадку. Эльта приблизилась к ней — и заметила, что на полу возле неё лежат два обрывка шерстяных нитей, розовый и красный. Эльта задержалась на мгновение, вздохнула, открыла эту дверь и вошла.

Её подхватило и повлекло куда-то — но не так, как уносит ветер, а так, как уводит за собой интересный сон. Вдруг возникло странное чувство, что время утекает, как вода, и Эльту затягивает в водоворот. Она доверилась потоку, ничего не боясь. Подумала про Дверь времени — и откуда-то из невообразимой дали мягким эхом отозвалось: «Верь времени!..»

— Я верю, — ответила Эльта.

Открыла глаза — и поняла, что она дома, в своей кровати. По стенам комнаты разливался радостный белый свет, на столе лежали учебники, тетради и книжка с картинками, подаренная Яником, а на ней — неоконченное вязанье. Эльте было не видно книги — но она знала, что книга раскрыта на иллюстрации с таинственным замком, а за окном — второй день новой зимы.

Эльта села и обвела свою комнату взглядом.

— Ну и ну. Неужели это был только сон? Конечно, сон — не могло же такое произойти на самом деле. Хотя…

Тут Эльта вспомнила про камень, который нашла на Острове. Вскочила с кровати, распахнула шкаф, нашла своё коричневое дорожное платье — оно висело на обычном месте. Эльта сунула руку в карман — там лежал фиолетовый камень. Эльта изумлённо прислонилась к дверце шкафа, разглядывая камень на своей ладони. Он загадочно блеснул.

— Неужели… Рассказать об этом кому-нибудь — не поверят… Хотя нет, кажется, я знаю того, кто поверит, — прошептала Эльта, подумав про Яника, и улыбнулась.

На часах было полдесятого утра — значит, мама вот-вот придёт звать её к завтраку. Из-за двери донеслись взволнованные голоса родителей, которые говорили про Эймера. Эльта спрятала камень и подумала о том, о чём наверняка догадывалась мудрая королева Гвенлиор, о чём молчали деревянные улицы Острова и серые камни гайстунских улиц и во что в начале этой истории вряд ли поверила бы сама Эльта: люди взрослеют не когда вырастают, а когда попадают в сказку, которая их ждёт. Чтобы найти эту сказку, совсем не обязательно ехать на Файолеану — но всё-таки замечательно там побывать.