Крушение небес

Ника кружила над авиодромом. Она подлетела к нему со стороны океана и с этого угла в полной мере оценила, на краю какой высокой, отвесной скалы он располагался. Тот, кто выбирал место для летной базы, все очень хорошо продумал: со стороны океана к авиодрому не подобраться ни сухопутным войскам, ни флоту. А с другой стороны — территория Арамантиды. Идеальная природная защита со всех сторон. Кроме, конечно, воздуха, но в воздухе тоже царили авионеры.

При всех явных преимуществах расположения базы летные полосы казались Нике опасно короткими. Нет, наверняка их было достаточно, ведь никто не срывался на взлете с обрыва и не врезался в постройки при приземлении, и все же Нике было некомфортно. А тут еще и сумерки, и авионы, которые садились один за другим, практически нос в хвост, стремительно тормозя на летных полосах и тут же уходя на боковые рулежные дорожки. Малейшее промедление — и не избежать столкновения!

Поэтому Ника решила дождаться, когда одна из полос полностью освободится. Тогда ей придется волноваться лишь о том, чтобы уложить тормозной путь в короткую летную полосу.

Адреналин в крови пошел на спад, и на Нику буквально обрушились ощущения, которые она совершенно не замечала во время боя. По телу волнами пробегал озноб, не защищенные перчатками руки окоченели и с трудом контролировали штурвал, а порезанную щеку жутко саднило.

Ника украдкой покосилась на своих спутников. Ванесса обхватила себя руками, пытаясь унять видимую дрожь, Ансель грел ладони своим дыханием. Оба молчали. Неопытные, зеленые новички — прыгнули в авион в чем были! Их обычная, пусть и довольно теплая одежда не шла ни в какое сравнение со специальной утепленной защитной формой, в которую облачались боевые авионеры, ведь только в ней можно летать на высоких скоростях и больших высотах, не опасаясь получить обморожение, если разобьется лобовое стекло.

— Откуда ты знаешь про «волну» с пикированием, «качели» и все остальное? — обратилась Ника к Ванессе, прокрутив в голове картины боя. — Мы ведь это еще не проходили, — добавила она и запоздало спохватилась, сообразив, что девушка вполне могла воспринять этот вопрос как оскорбление и как то, что ей напоминают о ее месте механикеры.

Но Ванесса ее удивила. Вместо того чтобы отреагировать как типичная Ванесса, она слегка подрагивающим от холода голосом тихо ответила:

— «Десять лучших воздушных боев в истории», второе издание под редакцией мадам эр Линва, глава шестая, параграфы одиннадцать — семнадцать.

Ника не сразу нашлась, что ответить. Этот простой, спокойный ответ не только продемонстрировал, насколько серьезно Ванесса готовилась стать авионерой, но и лишний раз показал, каким ударом, должно быть, стал для нее итог Церемонии камней.

Больше всего Нике хотелось сказать: «Мне жаль». Ей действительно было жаль. Но девушка догадывалась, что конкретно сейчас сочувствие Ванессе не нужно, оно ее лишь заденет.

— Спасибо, — ответила она вместо этого. — Ты мне очень помогла.

— Не за что, — проворчала Ванесса и указала пальцем куда-то вниз: — Вон там полоса освободилась!

Ника молча кивнула и начала снижение.

Несмотря на все старания, тормозной путь вышел длиннее, чем Ника рассчитывала, но авион все же благополучно остановился, пусть и в опасной близости от башни летного центра.

Ника облегченно выдохнула и завернула на рулежную дорожку. Мысленно она уже успела представить, как нос летной машины врубается в одну из построек. Нелепая была бы смерть: выжить в воздушном бою — и так глупо погибнуть на авиодроме…

Едва Ника выбралась из кабины, как рядом с «Грозой» появилась невысокая авионера с покрасневшим от холода носом.

— Тристан, ты, как всегда, очень вовремя! — со смехом прокричала она и резко замолчала, увидев Нику. — А ты кто такая?

— Николь рей Хок, прибыла на базу сегодня, — отрапортовала девушка, спрыгнув на землю, и отсалютовала, увидев на рукаве кожаной летной куртки авионеры знаки капитана.

Авионера автоматически ответила на салют, вид у нее был по меньшей мере ошеломленный:

— Как ты оказалась на «Грозе»? И где рей Дор?

Ника вздрогнула под порывом ледяного ветра. Больше всего ей сейчас хотелось в тепло, но делать нечего, приходилось стоять навытяжку и отвечать на вопросы:

— Рей Дора арестовали, мадам капитан.

— Арестовали?! Но кто?

— Военный патруль.

— Это и так ясно! Я имею в виду — по чьему распоряжению?

— По приказу замкомандующей базы, мадам лин Монро.

— Что за бред? — воскликнула капитан, явно теряя терпение. — У нас нет командующей с таким именем!

Военный устав предписывал четко отвечать на вопросы вышестоящих офицеров и без какой-либо инициативы в беседе. Но хотя конкретно сейчас капитан не задала ей вопроса, Ника поняла: если будет следовать уставу, то им придется еще очень долго выяснять, что произошло.

— При всем моем уважении, мадам капитан, теперь есть. Новая замкомандующая прибыла сегодня на «Грозе». После приземления она отдала приказ об аресте рей Дора.

— Но за что?

— За невыполнение приказа вышестоящего офицера. По пути на мыс Горн мы стали свидетелями стычки между патрульными авионами и группой авиолетов Третьего континента. Мадам лин Монро приказала не вмешиваться, но рей Дор все равно ввязался в бой… и спас патрульных от неминуемой гибели, — помявшись, добавила Ника.

Капитан слушала пояснения Ники и хмурилась, как будто пытаясь что-то вспомнить.

— Лин Монро, лин Монро, — бормотала она себе под нос. — Ага! — воскликнула она наконец, на радостях хлопнув себя по лбу. Но уже через мгновение снова нахмурилась. — Да нет, быть того не может! Это же не Эва лин Монро, звезда синемы?

— Она самая, мадам капитан, — подтвердила Ника.

— И она — новая замкомандующая? Как такое могло случиться?

— Не могу знать, мадам капитан.

— Очень странно… — протянула авионера и потерла покрасневший на холоде нос. — Ладно, разберемся. Теперь насчет тебя. Что ты делаешь на мысе Горн… и на «Грозе»?

— Я разбудила очень крупный аэролит, мадам капитан, — начала Ника, стараясь отвечать по-военному коротко и четко. — Для моего обучения в столицу вызвали рей Дора. И когда ему было приказано вернуться на мыс Горн, я полетела с ним. Все равно никто другой не сможет меня обучать, — добавила она.

— Ясно, — кивнула капитан и потребовала, протянув руку: — Приказ о твоем назначении.

— Э-э… — Ника растерялась.

Получив одобрение от мадам эр Мада на то, чтобы лететь с Тристаном на мыс Горн, она как-то совершенно не подумала об официальной части дела. А ведь летная база — это военный объект, сюда и впрямь нельзя вот так запросто приехать и остаться, должен быть официальный приказ о назначении.

— У меня нет приказа, — наконец растерянно призналась она и сбивчиво пробормотала: — Мадам эр Мада, она сказала, что я лечу с Тристаном, и все… Может, она отправила приказ телеграфом?

— Может быть, — сухо согласилась капитан. — Разберемся. Пока временно поступаешь в распоряжение эскадрильи Танго. Казарма эскадрильи — в секторе Борей. Скажешь интенданте, что ты прибыла по распоряжению капитана эл Лута. Но сначала зайди в лазарет, — добавила она, глянув за засохшую на щеке девушки кровь, и показала рукой направление: — Это там. Вольно. Вопросы?

— Так точно, — кивнула Ника. — Что насчет них? — Она посмотрела на Анселя с Ванессой, которые держались неподалеку, пританцовывая от холода.

— Кто такие? — развернулась к ним капитан.

Ансель не стал дожидаться, пока Ника ответит за него, сделал шаг вперед, вытянулся по струнке и четко отрапортовал:

— Ансель рей Марн, ученик механикера. Отправлен на мыс Горн по личному распоряжению главной инженера Имперской конструкторской мадам рей Брик взамен погибших во время последнего налета механикеров, работавших с «Грозой». Приказа о назначении нет.

— Бардак, — вздохнула капитан эр Лута. — Ни документов, ни уведомлений по официальным каналам. Отправляют на мыс Горн всех кого ни попадя, словно тут не военная база, а курорт какой-то!

На скулах Анселя заиграли желваки; ему явно хотелось ответить, но военный устав и годами вбиваемые правила поведения благопристойных джентльменов в обществе сделали свое дело, и он промолчал.

— Видимо, ты очень хорош, раз мадам рей Брик из всех кандидатов выбрала именно тебя, — продолжила капитан эр Лута. — Казарма механикер, сектор Нот. Интенданте скажешь то же самое: что ты здесь по приказу капитана эр Лута. Так, теперь ты, — повернулась она к Ванессе. — Давай угадаю — у тебя тоже нет приказа?

— Так точно, — грустно подтвердила девушка.

— Имя?

— Ванесса рей Торн.

— Рей Торн, — с ноткой уважения повторила капитан; фамилию рей Торнов среди авионер хорошо знали. — Но ты ведь пока тоже лишь ученица авионеры, не так ли? С рей Хок все понятно, но зачем сюда отправили тебя? Почему сорвали в середине учебного года? Ты могла бы спокойно доучиться… Или тебе тоже достался очень крупный аэролит?

Ванесса слегка побледнела, но тем не менее гордо вскинула голову и твердо ответила:

— Я не ученица авионеры, мадам капитан. Я ученица механикеры. Меня отправили сюда вместе с рей Марном по моей личной просьбе и с согласия мадам рей Брик, чтобы я училась работать с «Грозой» и другими авионами.

Капитан эр Лута присвистнула и несколько секунд задумчиво разглядывала красивое лицо девушки.

— Да уж, судьба умеет пошутить… Казарма механикер, вместе с рей Марном.

— Так точно, мадам капитан, — ответила Ванесса.

— И последнее, — предупредила капитан. — О том, что вы без должного разрешения взяли «Грозу», никому ни слова. Это серьезное нарушение военной дисциплины, и я не хочу, чтобы о нем болтали, ясно?

— Так точно, мадам капитан, — откликнулись все трое и, дождавшись положенных «Кругом! Шагом марш!», зашагали прочь.

Из-за того, что большинство больничных коек были заняты, довольно просторный лазарет показался Нике тесным.

Девушка застыла в дверях, растерянно глядя по сторонам. Везде сновали доктора, медбратья и санитары, в воздухе висел стойкий запах йода, крови и боли. Совершенно очевидно, что весь персонал был занят пострадавшими с куда более серьезными травмами, чем эта жалкая царапина у нее на щеке; зачем их отвлекать?

Ника непроизвольно нашарила рукой футляр с аэролитом и, прижав его к груди, попятилась к выходу. И почти сразу же на кого-то наткнулась.

Испуганно обернувшись, девушка первым делом увидела внимательный взгляд выразительных темно-синих глаз, обрамленных густыми — любая дама позавидует! — ресницами. И лишь потом заметила длинный фартук медбрата.

— Извините, — пробормотала она и попыталась обойти юношу, все так же прижимая футляр с летным камнем к груди.

Медбрат неожиданно заступил ей дорогу.

— Вам нужна помощь? — спросил он.

— Нет, у меня просто царапина, — заверила Ника и кивнула в сторону заполненной палаты. — А у вас есть куда более серьезные пациенты.

К полной неожиданности девушки, медбрат уверенно взял ее за подбородок и повернул голову к свету, чтобы рассмотреть рану на щеке. Впрочем, Ника и не подумала возмущаться; делать свою работу, не прикасаясь к пациентам, медбратьям невозможно. Однако, когда юноша при этом залился румянцем, она поняла, что тот стал медбратом недавно и пока еще не привык, что во время работы ему дозволены такого рода вольности.

— Нужно смыть кровь и посмотреть, насколько рана глубокая, — заключил медбрат и распорядился: — Прошу за мной.

Ника засомневалась, но юноша, сделав пару шагов вперед, остановился и вопросительно оглянулся, и девушка пошла за ним.

Дойдя до отгороженного ширмой небольшого закутка, медбрат усадил Нику на стул, зачерпнул в миску воды и достал сложенную в несколько раз марлю.

— Я не видел вас раньше на базе, — заметил он, осторожно прикладывая влажную марлю к щеке Ники.

— Я только сегодня прибыла, — ответила она и невольно зашипела, когда кожу защипало.

— Простите, — тут же извинился юноша, впрочем, и не думая переставать обрабатывать рану.

— За что? Все хорошо, я потерплю.

Медбрат на миг взглянул Нике в глаза, немного застенчиво улыбнулся, а затем, закончив промывать щеку, сказал:

— Ранение неглубокое, так что можно обойтись без швов.

— Ну вот, я же говорила, что это просто царапина!

— Это глубокая царапина.

— Но вы же только что сказали — неглубокая! — напомнила Ника, невольно улыбнувшись.

— Для раны — неглубокая, — парировал медбрат, пряча ответную улыбку, — а вот для царапины — довольно глубокая. Надо ее обработать, и вы можете идти.

Он загремел склянками на полках, резко пахнуло спиртом. Ника невольно поморщилась.

— Будет щипать, — извиняющимся тоном предупредил юноша.

— Переживу, — ответила Ника и стиснула зубы, когда щеку ожидаемо обожгло.

— Скажите, а как вы получили ранение? — поинтересовался медбрат с явным намерением отвлечь пациентку от боли.

— Я и сама не поняла, — ответила Ника. — То ли осколок разбившегося лобового стекла, то ли еще что-то, залетевшее в кабину во время боя.

— Значит, вы авионера? — уточнил медбрат и внимательно посмотрел на девушку, продолжая осторожно прижимать к ее щеке пропитанный спиртом марлевый тампон.

«Какие у него красивые глаза», — невольно подумала Ника.

— Я ученица авионеры, — ответила она. — Можно сказать, прилетела доучиваться на практике, — пояснила девушка и добавила, почувствовав расположение к этому симпатичному юноше: — Меня зовут Николь рей Хок. Можно Ника. И можно на «ты».

— Нильсон рей Дин, — представился юноша и свободной рукой взял девушку за ладонь и поднес ее к губам. — Очень рад нашему знакомству.

Обычная в таких случаях фраза прозвучала из его уст очень искренне, и Ника снова невольно улыбнулась, чувствуя, как, наконец, ее начинает оставлять напряжение, сковавшее во время воздушного боя.

— Ну вот и все, — удовлетворенно кивнул Нильсон, убирая тампон с лекарством. — В ближайшие пару дней постарайтесь… постарайся щеку не мочить и не тревожить лишний раз, и скоро все затянется.

— Спасибо, — поблагодарила девушка и решительно поднялась; она и так отняла у медбрата слишком много времени, которое он мог бы потратить на тех, кому действительно нужна была помощь.

— Это моя работа, — развел руками Нильсон, а затем после заминки добавил с оттенком неуверенности и намеком на вопросительную интонацию: — Увидимся.

И слегка покраснел от собственной смелости.

Ника нашла эту застенчивость чрезвычайно обаятельной.

— Конечно увидимся, — ответила она и, хотя прекрасно поняла, что Нильсон пытался сказать и какие надежды выразить, не удержалась и поддразнила: — Летная база не такая большая, так что мы наверняка еще не раз столкнемся.

Казарму механикер Ванесса нашла с таким уверенным видом, словно не первый раз была на базе.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — не выдержал Ансель.

— Да что тут знать? — пожала плечами девушка. — На любой летной базе всегда пять секторов: Борей, Нот, Эвр, Лив и центральный — Эос. Нам вполне конкретно сказали, в каком наша казарма, остается только следовать указателям, — закончила Ванесса и показала на небольшие таблички на каждом здании.

Приглядевшись, Ансель и впрямь увидел на ближайшей табличке изображение розы ветров. Луч, который обозначал Нот, «южный ветер» — на этом указателе был удлинен, а значит, они и впрямь были в нужном секторе.

— А вот и наша казарма, — сказала Ванесса, глядя на длинную, приземистую, барачного типа постройку.

— И куда именно нам заходить? — спросил Ансель, глядя на четыре разных входа в здание. Над каждым красовался свой символ: красный треугольник со стрелой внутри, фиолетовый квадрат с изображением крепости, черный ромб, с которого смотрели прищуренные кошачьи глаза, и, наконец, синий круг с летящей птицей внутри. Наверняка и они тоже что-то обозначали, только юноша понятия не имел, что именно.

Ванесса уверенно указала на вход, над которым красовался синий круг.

— Это символ эскадрильи Танго, — пояснила она и, увидев по-прежнему непонимающий взгляд Анселя, вздохнула. — Ты что, вообще не интересовался устройством летной базы? Ромб — это эмблема Тени, эскадрильи разведки. Треугольник — это Стрелы, истребительная эскадрилья. А квадрат — это Гранит, оборона.

Ансель промолчал. Во время воздушного боя, когда Ванесса подсказывала Нике, какую тактику лучше применить, он убедился, насколько основательно девушка готовилась к карьере авионеры. Сейчас же он понял, что к поездке на мыс Горн Ванесса отнеслась не менее серьезно.

Впрочем, Анселю по-прежнему с трудом верилось, что капризная красавица могла так сильно измениться за столь короткое время.

— А Танго — это кто? — спросил Ансель, чувствуя себя немного глупо. Но действительно, если уже есть разведка, оборона и атака, то на чем еще можно специализироваться?

— Танго — универсалы, которые приходят на помощь другим. Они могут все, — ответила девушка.

— Мы, — с ухмылкой поправил Ансель, словно иронизируя над самим собой. — Мы можем все, мы же теперь тоже в Танго.

— Ну да, — усмехнулась в ответ Ванесса и подхватила ручку тяжелого саквояжа, который Ансель отыскал на обочине летного поля, пока Ника беседовала с капитаном.

— Помочь? — автоматически предложил Ансель; заложенные с самого детства правила поведения благовоспитанных джентльменов срабатывали сами собой.

Девушка коротко кивнула вместо ответа. Вид у нее был холодным и надменным; словом, все как обычно. Вот такая Ванесса была Анселю хорошо знакома. Вздохнув, юноша взялся за ручку саквояжа и последовал за девушкой.

Внутри казарма оказалась просторной комнатой с рядами двухэтажных коек и тусклым освещением. Она пустовала: все механикеры сейчас наверняка работали на авиодроме, приводя в порядок авионы.

Внимание Анселя почему-то сразу привлекло несколько пустых, идеально ровно застеленных коек. С первого взгляда было ясно: пустуют они не потому, что их обитательницы сейчас заняты на авиодроме, а потому, что однажды они просто не вернулись…

Ванесса, и не думая дожидаться появления интенданты казармы, уверенно прошла к одной из этих безупречно заправленных кроватей. Критически оглядев выбранное место, сняла со стены приклеенный в изголовье неумелый рисунок — синий круг с птицей внутри и двумя схематично изображенными человечками, — смяла и бросила на стоявшую рядом тумбочку. Затем сдернула с постели одеяло и закуталась в него.

Ансель поставил саквояж Ванессы рядом с выбранной ею койкой, а затем огляделся, прикидывая, где можно расположиться ему самому.

И замер, осененный неожиданной мыслью. А позволят ли ему вообще тут оставаться? Все механикеры — исключительно дамы. Как и авионеры. И все казармы устроены исключительно для них; присутствие джентльменов не предусмотрено в принципе. Дамы явно не обрадуются, если Ансель будет жить вместе с ними. Это и неприлично, и банально неудобно! Особенно когда дело дойдет до уборной… Но как же быть? Отдельные апартаменты Анселю явно не выделят, ведь это военная база, а не гостиница.

С другой стороны, Тристана же где-то расквартировали…

Решив сейчас об этом не беспокоиться и положиться на то, что интендант как-нибудь решит этот щекотливый вопрос, Ансель поставил свой потертый саквояж у входа и, увидев в углу горящий камин, направился к нему. Встал перед огнем и, ощутив исходящие от него волны тепла, блаженно вздохнул. Сейчас он немного согреется — и вернется на авиодром; нужно срочно заняться «Грозой». В первую очередь заменить поврежденное лобовое стекло, а затем…

Хлопнула дверь, и в казарме появилось двое высоких, крупных юношей лет двадцати с очень похожими квадратными лицами. К удивлению Анселя, на них были такие же рабочие штаны и куртки, какие носят механикеры. Неужели на мысе Горн есть другие механикеры-мужчины?

К еще большему удивлению Анселя, юноши прошли через всю казарму с таким видом, словно здесь жили.

Складывавшая свои вещи в тумбочку Ванесса выпрямилась и окинула вошедших неодобрительным взглядом. Крупные джентльмены были не в моде, дамы ценили в противоположном поле более изящное сложение. Впрочем, Ансель полагал, что недовольство девушки вызвано не столько габаритами юношей, сколько вообще их появлением в казарме механикер.

— Кто вы такие? — высокомерно осведомилась Ванесса.

Юноши обернулись.

— Я Рик, — ответил тот, кто был чуть пониже, и ткнул пальцем во второго. — А это Рейк.

— Рик и Рейк эр Тальга, — добавил второй.

— Братья, — пояснил первый.

Юноши говорили размеренно и очень неторопливо, и вкупе с их массивными телами создавалось впечатление медлительности — как физической, так и умственной.

— Чрезвычайно приятно, — саркастически протянула Ванесса. — И что вы делаете в казармах механикер?

Братья переглянулись.

— Мы ничего не делаем. Мы здесь живем, — ответил Рик и ткнул пальцем куда-то в дальний угол помещения.

Ансель проследил за направлением и увидел высокую деревянную перегородку, которую из-за скудного освещения казармы он не заметил.

— Исчерпывающий ответ, — хмыкнула Ванесса.

— А куда делась картина Мальвы? — вдруг спросил Рик, наморщив низкий лоб, и сделал несколько шагов к койке Ванессы.

— Вы об этом меня спрашиваете? — холодно осведомилась девушка.

— Да, — ответил вместо Рика его брат и встал с ним рядом. — Вот здесь, над кроватью, висела картина.

— Картина? — переспросила девушка, а потом сообразила, о чем речь. — Да это же был какой-то неумелый детский рисунок!

— Пусть будет рисунок, — терпеливо согласился Рик, подойдя почти вплотную к койке Ванессы. В его голосе послышался намек на неподдельное волнение, когда он повторил вопрос: — Где он?

Рейк подвинулся поближе к брату, и теперь они нависали над Ванессой как два высоких шкафа.

Чувствуя себя явно некомфортно, Ванесса встала, но это лишь ненамного исправило ситуацию.

— Я его выкинула, — ответила она.

— Ты его выкинула, — медленно повторил Рейк. — Зачем?

— Что значит зачем? — возмутилась Ванесса, явно раздраженная этим странным разговором. — Теперь здесь буду спать я, и к чему мне какие-то каракули над головой?

— Это же была картина Мальвы! — угрюмо проворчал Рик, осуждающе качая головой. — Лорна всегда с ней разговаривала перед сном.

— Лорна? Кто такая Лорна? — переспросила Ванесса.

— Лорна. Раньше она спала на этой кровати, — ответил Рейк и повторил слова брата: — И всегда с картиной разговаривала перед сном. Лорна всегда желала ей спокойной ночи.

— А еще Лорна рассказывала нам про Мальву, — продолжил Рик, когда брат замолчал. Складывалось ощущение, что каждый из них мог произнести не больше трех предложений за раз. — Мальва очень гордилась, что Лорна служила в Танго. Мальва нарисовала картину: Лорну, Мальву и эмблему Танго.

Ванесса побледнела. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но не успела, братья продолжали свой медленный монолог на двоих.

— Лорна привезла рисунок прошлой весной, — сказал Рейк. — Лорна гордилась, что ее дочь так красиво все нарисовала, а ведь Мальве только четыре года.

— Сейчас уже больше, — поправил Рик.

— Но тогда было четыре, — уперся Рейк.

Придя к согласию, братья снова укоризненно уставились на Ванессу.

— Осенью Лорна погибла, но мы каждый вечер продолжали желать Мальве спокойной ночи, — сказал Рик и вздохнул. — Зачем ты выкинула рисунок?

— Я не знала, — пробормотала Ванесса; она выглядела искренне растерянной. — А рисунок — вот он. — Девушка торопливо развернула смятый листок и попыталась его разгладить на тумбочке.

В помещение с шумом ввалилось несколько механикер.

— О, у нас пополнение! — весело заметила одна из них — и резко замолчала, увидев, что делает новенькая.

Застигнутая на месте преступления, Ванесса повела себя так, как ей это было свойственно — прикрылась, словно щитом, фамильной гордостью: вскинула голову, задрала подбородок и с холодным тоном аристократки заявила:

— Могу вас заверить, это было сделано непреднамеренно. Я понятия не имела о… обо всех обстоятельствах.

Ансель не стал дожидаться продолжения и вышел. Он и так слишком задержался, ему уже давно надо было быть на авиодроме.

Казарма постепенно наполнялась людьми; авионеры одна за другой возвращались с авиодрома, обсуждали прошедший бой.

— Вы обратили внимание, сегодня было сразу три разных эскадрона? — доносилось до нее. — Парни из Оустера, как обычно, были сами по себе, а вот машины Фиолина и Аргеста работали в связке неплохо, каждый компенсировал недостатки другого…

Ника лежала на койке с закрытыми глазами. Когда она пришла из лазарета, на нее буквально обрушилась вся невероятная усталость, накопившаяся за этот долгий, напряженный день, и сил на то, чтобы открыть глаза и сесть, у нее просто не было. Даже ради того, чтобы расспросить, что такое «Фиолин», который, кстати, упоминала Ванесса, — тоже. Впрочем, по обрывкам фраз ей стало понятно, что, скорее всего, это было название вражеского эскадрона.

— Тристана никто не видел? — услышала она заданный кем-то вопрос.

— Ходят слухи, что его арестовали…

— Как?! — воскликнули сразу несколько авионер, но подробностей, разумеется, никто не знал.

Некоторое время в казарме стоял лишь тихий, неразборчивый гул голосов, а затем раздался еще один голос:

— Кстати, я слышала, что сегодня на базе видели Эву лин Монро.

— Это та самая, которая играла в «Пленнице Мандаларских джунглей»? Звезда синемы? — загомонили авионеры.

— Чушь, — услышала Ника совсем рядом резкий голос и, приоткрыв глаза, увидела невысокую даму лет сорока пяти, которая сидела на соседней с Никой койке. У дамы было потемневшее от загара лицо и глубокие складки у носа, глаза подведены черной краской, отчего казались глубоко запавшими, а иссиня-черные волосы с легкой проседью заплетены во множество косичек, свисающих до плеч. — Что актрисе делать на мысе Горн?

— Да вроде она теперь наша новая замкомандующая, — раздался еще один голос.

— Мия! А ты знаешь, что произошло с Тристаном? — посыпались со всех сторон вопросы.

«Мия?» Ника снова открыла глаза и нашла взглядом обладательницу голоса. Это была та самая авионера, которая обнимала Тристана на авиодроме и которую Ансель назвал Мией. Но это же не может быть та самая Мия эр Валла? Ведь ту Мию они с Анселем видели. Точнее, видели монкула, и получается, это абсолютно другая Мия… Интересно, откуда Ансель ее знает?

— Мы патрулировали восточный сектор границы, когда на нас напали авиолеты Кондора. Я даже не поняла, откуда они взялись! — Вошедшая в казарму авионера недоуменно покачала головой. — Из-за сильного бокового ветра контролировать авион получалось плохо, и меня успели изрядно изрешетить; честно говоря, я даже испугалась, что моя машина сдаст, но тут появляется Тристан и в своем духе разносит авиолеты в пух и прах. А потом мы приземляемся, и эта самая лин Монро отдает приказ об аресте Тристана.

— Но за что? — снова взорвалась вопросами казарма. — И по какому праву она вообще отдает приказы об аресте?

— Я же говорю, она наша новая замкомандующая, — напомнила Мия.

— Погодите… — задумчиво протянула соседка Ники. — Но если Тристана арестовали до начала боя, то кто тогда летал на «Грозе»? А «Гроза» участвовала в бою, я лично видела все эти сумасшедшие кульбиты!

— Может, когда началась атака, приказ об аресте Тристана отменили? — предположил кто-то.

Тем временем в дверях появилась шустрая полная дама с тугим пучком на затылке и с огромной связкой ключей на железном кольце, недвусмысленно указывающей на то, что их владелица является интендантой казармы.

— Николь рей Хок — есть тут такая? — громко осведомилась она.

— Так точно, — откликнулась девушка, неохотно садясь на койке. Взгляд сам собой зацепился за надпись, идущую по стене вдоль потолка: «Трудные задачи оставляем другим, а сами делаем невозможное».

— Отлично! Принимай, — сказала дама, подходя к Никиной койке и бросая на нее два объемистых свертка. — Сменный комплект постельного белья и два комплекта обмундирования.

— Спасибо, — поблагодарила Ника и с любопытством заглянула в сверток с заветной формой небесного цвета. Формой, которую она видела на себе лишь в мечтах. И даже предположить не могла, что станет ее носить так скоро.

Первый набор и впрямь включал в себя ту самую заветную голубую форму, а вот второй предназначался для регулярных полетов на больших высотах и скоростях: шелковое нижнее белье, шерстяное белье, которое полагалось надевать поверх шелкового, теплые штаны, два свитера, летные гогглы и шлем, меховая шапка, а также кожаные сапоги, перчатки и толстая, скроенная на овечьей шерсти кожаная куртка. Передвигаться во всем этом обмундировании наверняка непросто, но только так можно было защитить авионеру от холода, порывов ветра, слепящего света и прочих трудностей, которые подстерегали на больших высотах и от которых далеко не всегда спасали стены кабины и лобовое стекло.

Ника задумчиво вертела в руках плотный кожаный шлем; когда они летали с Тристаном в Сирионе, она ограничивалась гогглами и твидовой курткой потеплее, и этого было достаточно. Но сейчас, глядя на выданное ей обмундирование, Ника с новой силой осознала, что полеты в столице были лишь репетицией — легкой, удобной и необременительной. Она училась управлять летной машиной, осваивала различные маневры, но все это происходило в нормальных погодных условиях и на небольшой, не причиняющей особых проблем высоте. А теперь все будет по-другому. Впрочем, прошедший воздушный бой и зудевшая рана на щеке уже более чем наглядно это продемонстрировали.

— А ты что здесь делаешь? — грубовато спросила Нику соседка, окинула ее критическим взглядом и без обиняков заявила: — Ты слишком молода для авионеры…

— Вы правы, я только этой осенью поступила в летную школу, — ответила Ника и добавила: — Я ученица Тристана.

— Ха! Значит, это ты та самая девушка, которая разбудила огромный аэролит и ради которой Тристана вызвали в Сирион?

— Она самая, — ответила Ника, удивленная тем, что о ней тут пусть и заочно, но знали.

— Значит, когда Тристан полетел обратно на мыс Горн, ты решила присоединиться и продолжить обучение здесь?

Ника молча кивнула.

В темных глазах собеседницы появилось что-то вроде одобрения.

— Как тебя зовут?

— Николь рей Хок. Можно просто Ника.

— А я — Черная Берта.

— Черная Берта? — вместо вежливого ответа переспросила удивленная Ника. Странное имя…

— Для друзей просто Берта, — краешком губ улыбнулась соседка. — Пойдем, покажу тебе нашу столовую; как раз время ужина.

— Спасибо, — вежливо отказалась Ника, — я не голодна.

Она и впрямь не ощущала голода, хотя ела сегодня лишь самую малость еще до вылета из Сириона. Но после воздушного боя Нике казалось, что такие примитивные потребности, как жажда и голод, больше вообще никогда ее не потревожат.

Несколько мгновений Берта пристально смотрела на Нику, словно мысленно взвешивала и оценивала ее, а потом уверенно заявила:

— Это тебе так только кажется.

Затем она бесцеремонно развернула один из свертков, достала из него тяжелую кожаную форменную куртку, подбитую овечьей шерстью, и бросила ее Нике.

— Пошли, заодно познакомишься с моими сыновьями.