Древнее хобби

Да приеду я к тебе, обязательно приеду, только чуть позже. Камеру-то надо как-то установить. Так что наберись терпения, мой былинный герой. Черт, а он действительно красив. Даже в рубашке, из-под которой выпирают мышцы. Кожа у него бронзовая, загорелая, сам высокий и стройный. Обычно такую фигуру имеют люди, занимающиеся тяжелой атлетикой. Или плаванием. Похоже, этот мой новый поклонник несколько лет был в профессиональном спорте. Как-нибудь спрошу у него при случае об этом. И одевается, надо признать, дорого и со вкусом.

Да, красив-то красив, только вот очень кичится своими связями. Терпеть не могу хвастливых мужиков! «Вот сколько, по-вашему, стоит моя рубашка?» Видно, конечно, что вещь добротная, но зачем же это выставлять напоказ?

«Я ничего не боюсь!» Ну, это, дорогой, ты врешь. Каждый человек чего-нибудь боится.

Мой «Мини Купер» вез меня домой. Я уже миновала охрану и въехала в коттеджный поселок, когда мобильник заиграл знакомую мелодию. Дядя Сережа! Я припарковала машину у обочины и включила телефон.

— Алло?

— Полина? Здравствуй.

— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич! Есть для меня новости?

— Есть, конечно. Узнал я тут кое-что про твоего Епифанцева. Темная он личность. И с законом не в ладах.

— Да? В чем это выражается?

— Одна областная фирма-поставщик отправила его колбасному цеху несколько тонн мяса. А он ее кинул: прошло уже достаточно много времени, деньги Епифанцев не переводит. Они с ним судились, потом дело было передано в прокуратуру, но там и умерло. А еще у налоговиков к нему кое-какие претензии. В прошлом году он недоплатил налогов на сумму более миллиона рублей.

— Ого! И при этом спит спокойно и продолжает кидать все новых простаков.

— Да. Кстати, с ним еще судились фирма по озеленению и фирма по устройству фонтанов. А еще он должен одному «ипэшнику», продающему мясникам соевую добавку и консерванты…

— Да, наш «колбасник», похоже, вошел во вкус.

— В общем, если бы все эти просьбы были удовлетворены, Епифанцеву пришлось бы выплатить порядка десяти миллионов рублей.

— Теперь понятно, как был построен его трехэтажный особняк. Экономия — большое дело!

— Есть подозрения, что у твоего «колбасника» в прокуратуре сидит свой человек: все дела, попадая туда, «замораживаются». Так, далее, супруга нашего находчивого предпринимателя. Эта дама — большая любительница антиквариата: скупает, если не все старье в городе, то приличную часть. Ее интересы очень широки: старые иконы, церковная утварь, картины, книги, драгоценности дореволюционного времени. Похоже, дома у них целый музей этого добра.

— А что-нибудь насчет «порочащих связей»?

— Сказать не берусь. Знаю одно: женщинам такого склада трудно удержаться в рамках приличий.

— А вот мне известно, что Епифанцева ездит к молодому любовнику на улицу Бабушкина, дом сорок. Там в квартире номер сто шесть живет один красавец, былинный богатырь по имени Светозар.

— Замешан в чем-нибудь?

— Скорее всего. Думаю, это он надоумил мадам Епифанцеву приобретать антикварные вещи. Говорит, что у него есть друг — антиквар. Бабушки-соседки шепнули мне по секрету, что Светозар этот — студент. Но для простого студента живет он довольно шикарно. Я видела его квартиру, которую он снимает: уютное гнездышко. По его же словам, родители у него бедные, прозябают в деревне, так что проживание да и другие капризы оплачивает ему, скорее всего, Елизавета Андреевна… Что еще, дядя Сережа?

— Интересны так же детки этих Епифанцевых. Сын замечен в связи с местными скинхедами. Адрес этих «оторвяг» тебе нужен?

— Да, конечно!

— Запоминай: улица Олимпийская, двадцать два. Это спортивный комплекс. В одном из павильонов скинхеды зарегистрировали свою организацию как военно-спортивный клуб молодых патриотов. За старшего у них — некто Горлов Владимир Филиппович. Бывший военный. Насколько я знаю, студент Виктор Епифанцев часто посещает это заведение и считается одним из лучших его членов, а его папаша — чуть ли не спонсор этого клуба. Так, теперь дочь Варвара. Эта тоже, как говорит молодежь, с выкидонами. Кажется, она попала в полулегальную секту «Вселенская любовь». Чем там занимаются, остается только догадываться. Секта не просто закрытая — очень закрытая. Попасть туда постороннему практически невозможно.

— Но девочке, насколько я знаю, лет семнадцать, не больше.

— Да, она только что окончила школу. Так секта и рассчитана в основном на молодежь.

— А существует, конечно, на членские взносы?

— Как и большинство организаций подобного рода. Хотя не исключены и богатые спонсоры.

— Достойные дети своего отца! Это все сведения?

— Да, как говорится, что удалось нарыть.

— Дядя Сережа, спасибо вам. Что бы я без вас делала?

— Сидела бы дома, читала французские романы и вышивала крестиком.

— Это вряд ли. Нашла бы другое развлечение.

— Ты, Полина, поосторожней там со своим развлечением. Эти скинхеды — серьезные ребята, они не только глотки дерут. В городе время от времени происходят избиения людей неславянской внешности. Зафиксировано несколько случаев серьезных травм и увечий.

— Я в теме. Спасибо за предупреждения и сведения.

— Давай, мисс Робин Гуд! Удачи тебе!

Дома я рассказала Арише, как познакомилась со Светозаром, как пообедала за его счет, что рассказал мне дядя Сережа только что по телефону, а также о совете моего нового поклонника покупать антиквариат.

— Вот скажи мне, Полетт, что это за работа такая у молодого человека — быть на содержании у дамы, так сказать, второй половины расцвета?

— Может, он ничего другого не умеет? А жить-то надо! Да еще учиться.

— Ты его оправдываешь? Ма шер, кэ дит-ву? (о чем вы говорите?).

— Дедуля, я ни в коей мере не оправдываю этого жиголо, просто пытаюсь стать на его место. Приехал мальчик из деревни — учиться хочет, а денег нет… Скажи ему спасибо, что он воровать не пошел.

— Но охмурять немолодую женщину, которая годится ему в матери! Согласись, Полетт, сэ трэ маль! (это очень дурно).

— Может, это она его охмурила. Мы ведь не знаем, как там оно вышло… Нас интересует результат, а он таков: мадам Епифанцева, которую пылкий влюбленный называет дойной коровой в ее отсутствие, разумеется, содержит молодого человека да еще с его подачи покупает драгоценности у его друга. Значит, заплатить за пруд Ремезову не хотят, а покупать всякие побрякушки — это пожалуйста! Веселая семейка! Что ж, придется обрадовать ее главу известием о похождениях его дражайшей половины. И кажется, все-таки мне пригодится камера Вити Шилова.

— Полетт, ты купила камеру?

— Да, дедуля, я тебе еще не успела сказать. «Жучок» влюбленному студенту я уже подсадила, а вот с установкой камеры, боюсь, будет сложнее. Придется-таки пойти к нему в гости на чашечку кофе.

— Возьми с собой на всякий случай пару таблеток снотворного. И баллончик со слезоточивым газом.

— Да, дедуля, это хорошая мысль. Обязательно возьму. А еще пистолет и боевую гранату. Так, на всякий случай. А в машине мне давно пора базуку возить…

— Зря иронизируешь, Полетт. Я тебе не рассказывал? Рома Ковалевский в казино на днях рассказал такой случай…

— Дедуля, подожди с Ромой. Знаешь, что меня смущает? Стоило мне сказать, что у меня свой бизнес, как Светозар заинтересовался им, выспрашивал, какой именно, а затем настоятельно рекомендовал мне вкладывать деньги в старинные драгоценности. Как он потом объяснил, он помогает другу-антиквару в его делах. Я думаю, он имеет с этого свой процент.

— А иначе с чего бы так старался?

Я покормила Аришу разогретыми в микроволновке котлетами-полуфабрикатами, а потом поднялась к себе в комнату и взяла в руки саксофон. Этот инструмент обладает уникальными музыкальными возможностями: бархатным тембром, глубиной и выразительностью звучания. Он может быть строгим и поэтичным, серьезным и экспрессивным.

Я играла одну из мелодий Луи Армстронга. Этот гениальный музыкант, трубач и певец джаза создал исполнительский стиль, отличающийся импровизационной свободой трактовки популярных мелодий, основанных на традициях блюза. Я знала, что в кухне Ариша затаив дыхание слушает мое исполнение, и постаралась доставить деду удовольствие.

Вечером нагрянула Алина. Она ворвалась в мою комнату как ураган и с порога засыпала меня вопросами:

— Ты Устав прочитала? Все поняла? Заявление написала?

Ее бы энергию да в мирных целях!

— Нет, Алин, прочитать пока не успела…

— Как не успела?! И заявление не написала? Чем ты тут вообще занимаешься?

— Я потом все прочитаю и напишу, — честно пообещала я.

— Когда потом? Завтра в пикет идти!

— Какой пикет?

— Как какой? На улице Олимпийской, возле спортивного комплекса. Там…

— Знаю. Скинхеды зарегистрировали свою организацию как военно-спортивный клуб молодых патриотов. За старшего у них — Горлов Владимир Филиппович. Бывший военный.

— Откуда знаешь? — с подозрением спросила Алина. — Это вообще-то секретные сведения.

— В Интернете прочитала. Так что вы там хотите организовать?

— Ну, такая своего рода акция протеста… В общем, мы встанем с транспарантами типа: «Нацизму — нет!» или «Смерть расизму!».

— Думаю, вряд ли скинхеды оценят ваш благородный порыв по достоинству.

— Еще бы! Ребята из нашего движения говорят, что в прошлый раз была такая заварушка! Кончилось все обыкновенным мордобоем и милицией…

— Зачем же вы тогда снова лезете на рожон? Опять кому-то сломают носы и свернут скулы, а толку-то? Думаешь, от ваших лозунгов у них проснется совесть и они закроются?

— А ты что предлагаешь? Спокойно проходить мимо? Смотреть, как они избивают этих… которые на базаре торгуют? Ты знаешь, что вчера там опять была потасовка, и двум азербайджанцам пробили головы? Между прочим, в больницу попало несколько человек!

— Да, это, конечно, скверно, но, боюсь, одним вашим митингом проблему не решить. Наши отцы города куда смотрят? Вы к ним обращались?

— Полин, а что они могут сделать? Организация этих уродов существует легально, они даже налоги платят исправно, один из наших говорил, он в налоговой инспекции работает.

— Алина, я, конечно, не знаю, дело ваше, но, вот посмотришь, завтра еще несколько человек загремят в больницу, а скинхеды так и будут маршировать в своем клубе и вскидывать руки, приветствуя очередного «фюрера».

— Да мы хоть что-то делаем, а такие, как ты… обыватели отсиживаются по своим норам и молчат. Ну, хоть членские взносы заплати! Хоть какая-то польза от тебя будет!

— Сколько?

Алина назвала вполне приемлемую сумму, я достала кошелек. Подруга все равно не отцепится, а так хоть есть возможность откупиться от нее.

— Хочешь совет, как разогнать ваших скинхедов без потерь с вашей стороны?

Алина уставилась на меня своими большими голубыми глазами.

— А такое возможно?

— Возможно. Надо дискредитировать их организатора. Любая банда сплачивается вокруг главаря, вокруг остова. Если этот остов убрать, вся организация, скорее всего, развалится. У ваших скинхедов наверняка есть такой лидер, за которым пошли остальные. Он — как вожак в стае. Есть вожак — стая бежит за ним. Убери вожака — в стае начинается разброд.

— Да? — Алина смотрела на меня с сомнением. — Я, конечно, скажу своим… Но ты к нам все равно примкни: на митинги, так и быть, можешь не ходить, только членские взносы плати.

— Ладно, согласна.

Мы с подругой спустились в кухню попить кофейку.

— Слушай, Алина, ты, кажется, увлекалась когда-то наукой, изучающей магию чисел.

— Ну, было такое. А что?

— Можешь сказать: число «789», с точки зрения этой самой науки, что означает?

— Смотря, где эти цифры находятся.

— Номер машины.

— Хороший номер. Семерка — магическое число, дает защиту и покровительство владельцу. Восьмерка означает удачу в бизнесе, а девятка… Так, сейчас вспомню… А, ну да, она дает здоровье и долголетие. Вообще, очень важно, что эти числа идут по восходящей. Такое удачное сочетание очень благотворно сказывается на бизнесе и личной жизни. А у кого такой хороший номер?

— Да так, у одного предпринимателя…

— Думаю, его дела идут очень хорошо.

— А у его супруги номер машины — три двойки.

— Это означает, что ей будет сопутствовать удача в любовных делах. Скажи, а они осознанно выбрали такие номера или это случайное совпадение?

— Этого я, к сожалению, не знаю.

Мы с Алиной поболтали еще немного, и вскоре она уехала готовиться к завтрашней акции протеста. А я поднялась к себе в комнату, улеглась на диван и принялась обдумывать, что мне делать дальше. Я вышла на любовника мадам Епифанцевой. С его помощью я хочу устроить в семье «колбасника» небольшой раскардаш. Конечно, Елизавета Андреевна женщина эксцентричная, любит острые ощущения. Еще бы! Ездить по салонам — это кайф, а иметь любовника — это уже, извините, драйв. Ну, раз ей это нравится, придется устроить ей коктейль драйва. Уж извините, мадам, что вас приходится приносить в жертву, просто я не знаю другого способа воздействовать на вашего непорядочного супруга.

Через час мне позвонила Гульнара:

— Полина! Здравствуйте. Завтра утром я забираю мужа из больницы.

— Игната выписали?

— Да. Только его состояние все еще оставляет желать лучшего. Врачи прописали ему такие дорогие лекарства… И еще покой. Полный покой. А он по выписке собирается опять идти в прокуратуру, добиваться правды. Я ему говорила, чтобы он эту затею оставил, здоровье дороже, но он не слушает. Хочет получить с Епифанцева деньги, опять раскручивать свою фирму, ребят вернуть…

— Гульнара, очень не хочется вас огорчать, но, боюсь, это бесполезно. Говорят, у Епифанцева в прокуратуре свой человек, так что все старания Игната, скорее всего, ничего не дадут.

— Я это давно поняла. Только не знаю, как объяснить мужу. Он такой наивный! Верит, что правда восторжествует.

— Вы хотите, чтобы я его отговорила?

— Да. Вас, как человека постороннего, он, возможно, послушает.

— Я, конечно, попробую, но не обещаю, что у меня получится.

— И еще, Полина, я прошлый раз не все рассказала вам… Ну, про то, как меня увезли те подростки…

— А что не рассказали?

— Я, конечно, плохо помню машину, в которую меня запихивали, но, по-моему, это была светлая иномарка, только какая именно, я не могу сказать.

— Светлая? А точнее? Белая, серая, бежевая?..

— Только не белая, не совсем белая, но, может быть, бежевая или кремовая.

— Понятно. Номера, конечно, не видели?

— Что вы, какой номер! Я даже лиц этих подростков не видела. Меня били по голове, я пыталась отворачиваться… Видела их только мельком, но все они были молодые, и взгляд у всех презрительный и нахальный, что ли… А еще, когда меня везли в машине в лес, меня затолкали на заднее сиденье. А на переднем, рядом с водителем, сидела девушка.

— Девушка? Так там, кроме четырех подростков, был кто-то еще? Вы в прошлый раз мне об этом ничего не говорили.

— Да, впереди сидела девушка. Она только один раз обернулась ко мне и усмехнулась. А потом, в лесу, когда меня били и насиловали, она стояла неподалеку и, кажется, снимала все на камеру…

— На сотовый?

— Нет, в том-то и дело. У нее в руках было что-то большое, черное, похожее на видеокамеру. Я, конечно, видела мельком, но меня поразило, как она относилась ко всему происходящему. Она смотрела с интересом, а снимала, как заправский телеоператор, заходила с разных сторон…

— Вы, Гульнара, следователю это рассказывали?

— Да, но лучше бы я этого не делала!

— Почему?

— Он сказал, что этого просто не может быть, что я все придумала…

— Что за чушь?! Почему придумали?

— Не знаю, но он не поверил…

— Это, конечно, проще всего. Если проблему не признавать, то и решать ее не надо… Хорошо, я возьму эти сведения на заметку.

Я отключилась и подумала: ну вот, теперь еще какая-то девушка вылезла, любительница снимать ужастики. И чего им всем неймется? Жили бы себе тихо-мирно, никого не трогали. Тогда их тоже никто не трогал бы.

Вечером, когда солнце село, жара спала, и на город понемногу начали опускаться сумерки, я поняла, что мне на месте никак не сидится. Так и подмывает поехать к дому моего нового обожателя Светозарчика, любителя всякой старины.

Я поставила мой «Мини Купер» под его окнами и включила «прослушку». А у красавчика кто-то был в гостях. Долгое время до меня доносилось сквозь музыку лишь бормотание мужских голосов. Разобрать, о чем говорили друзья, было трудно. Но вот музыка смолкла, очевидно, диск кончился. Какой-то незнакомый мне голос сказал совершенно отчетливо:

— Да не включай ты больше свою шарманку, надоело!

— Ничего ты, Мишаня, не понимаешь в музыке. Это же Френсис Гойа!

— Да мне хоть Гой, хоть гей — я такую заунывную не люблю. Мне подавай такую, чтоб под нее можно было с девочками «зажигать»! А под эту только старых дев хоронить.

— Это же лирическая мелодия, Мишаня! Композиция на тему любви! Ты знаешь, как под эту музыку хорошо в постели с девочками! Они под такие мелодии млеют…

— Это только твоя старая дойная корова небось млеет. А у меня девчонки — огонь! Им надо что-то типа Верки Сердючки: «Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю!..» Давай просто в тишине посидим. У меня после вчерашнего до сих пор башка трещит!

— Не умеешь ты, Мишаня, пить! Зачем опять пиво с водкой мешал? Знал ведь, что утром помирать будешь.

— Так то утром! До него еще дожить надо! Зато как вчера было хорошо!.. «Хорошо, все будет хорошо…».

— Тогда не на рыбу, а на пиво налегай.

— Зар, не учи, а? Лучше принеси еще бутылочку из холодильника, небось остыла уже.

Через минуту звякнуло стекло, должно быть, Светозар, ставя бутылку на стол, задел стакан.

— Как же это ты не смог свою новую телку уговорить на чашечку кофе? С твоим-то талантом!..

— Не все сразу! Уговорю, не сомневайся!

— Как, ты сказал, ее зовут? Эля?

— Да, Элеонора. Нажимать на нее нельзя: может сорваться с крючка. А у этой девочки свой бизнес, хоть и маленький, как она говорит.

— У нее маленький, а у тебя большой, — заржал собутыльник Светозара.

— Главное, что она согласилась покупать цацки у Терентия. Теперь мои проценты возрастут.

— Да, Зар, хорошо иметь такую внешность: все бабы на тебя западают! А тут…

— Зато твой бизнес не зависит от капризов старой идиотки… Все, не наливай мне больше! Остальное допивай сам.

— А что так?

— Большое количество алкоголя плохо сказывается на внешности, а она мне еще нужна. Она у меня — почти что рабочий инструмент.

— У мужика не только внешность рабочий инструмент, — опять заржал гость Зара, — сейчас мы выпьем еще по стаканчику пивка и я объясню тебе, что у мужика настоящий рабочий инструмент!

Хозяин никак не отреагировал на пошлые шутки гостя, во всяком случае, я не услышала его ответ. В скором времени остряк-самоучка и вовсе стал собираться восвояси. Светозар не удерживал его. Они попрощались, я слышала, как хлопнула входная дверь, а через пару минут из подъезда вышел молодой парень в шортах, майке и шлепках на босу ногу и, засунув руки в карманы, двинул в сторону дороги. Да, ну и друзья у Зара!

Посидев еще некоторое время в машине и ничего больше не услышав, кроме вновь включенной композиции Френсиса Гойа, я отправилась домой.

Проезжая мимо мусорных баков около какого-то магазина, я вдруг заметила моих старых знакомых — бомжей Васю и Люсю. Эти неунывающие ребята рылись в баке с таким деловым видом, словно от их успешной деятельности зависела судьба всех жителей города. Я притормозила и наблюдала за ними какое-то время. Вот Люся нашла пакет с тряпьем, растормошила его, выудила какой-то пестрый летний пиджачок, примерила на себя. Обнова, как видно, показалась ей вполне приличной, Люся продолжала копаться в баке. Я окликнула ребят и подозвала их к себе. Первым меня заметил Вася и подскочил к машине:

— Привет, мадам!

Хотя я была в гриме, и моя теперешняя внешность сильно отличалась от моей настоящей, но бомжи к этому давно привыкли и узнавали меня под любой личиной.

— Здравствуй, Вася. Люсю позови, а то что-то она так увлеклась, ничего не видит вокруг.

Вася свистнул, его подруга подняла на него глаза.

— Подь сюды!

Люся подошла к нам, поздоровалась, шмыгнув носом.

— Слушайте, ребята. Вы спортивный комплекс на улице Олимпийской знаете?

Бомжи переглянулись, усмехнулись:

— Знаем! Там за ним такая свалка конкретная! Мы туда иногда наведываемся…

— А как насчет заработать?

— Так мы — всегда!.. Как пионеры!..

— Тогда слушайте меня внимательно. Вот вам по сотке — это аванс. Если сделаете то, о чем попрошу, получите еще по две…

— На рыло? — уточнила Люся.

— Разумеется. Так вот. Пойдете завтра туда, найдете здание, на котором написано: «Военно-спортивный клуб молодых патриотов». Запомнили?

— Молодой клуб патриотов… — попытался повторить Вася.

— Спортивных патриотов, дурак, — подсказала Люся.

— В общем, увидите, где маршируют ребята в военной форме, — вот это и есть тот клуб. У них может играть марш, похожий на фашистский. Походите там во дворе, пособирайте у них бутылки и всякий мусор, а заодно послушайте, о чем они говорят. И, главное, узнайте, по какому графику они работают. Ну, когда приходят, когда уходят. Прикиньте так же, сколько их там, хотя бы приблизительно.

— А если они нас прогонят? — засомневалась Люся.

— А вы им скажите, что стали бездомными из-за лиц кавказской национальности, тогда точно не прогонят, — успокоила я ее. — Кстати, завтра там ожидается интересное мероприятие. Против этих ребят будут митинговать другие ребята, так что там завтра ожидается небольшая потасовка.

— О! Это мы любим, — обрадовался Вася, потирая руки. — Люсь, ты за кого будешь болеть?

— Ставлю свою сотку на спортивных патриотов! — закричала Люся.

— Тогда я свою на тех, которые митинговать будут!

Бомжи ударили по рукам.

— Ребята, встречаемся завтра на этом же месте в это же время, не опаздывайте, — я выжала сцепление и отправилась домой.