Булавка. Повесть

Как известно, белые медведи с трудом поддаются дрессировке. К человеку не привыкает, ласка к нему неприменима, понятливостью обладает очень ограниченной.

Белые медведи отличаются злобной агрессивностью и коварством — а по его морде невозможно разобрать, не бросится ли он сейчас на дрессировщика.

Капитан Радион Борисович Бляденко, когда ему не надо было держать марку, напоминал мультяшного белого медведя. Доброе лицо, испещрённое морщинками, седина, рост под два метра, мощные плечи и выпирающее над ремнём пузико.

Но вот в общении с подчинёнными и женщинами вёл он себя, как всамделишний белый медведь — никто не мог предсказать, когда он набросится и как глубоко вонзит острые зубы. В его арсенале всегда имелся оглушающей громкости мат и путеводитель по доступу к женскому телу — под завязку набитый скабрезностями всех мастей.

Жизнь капитана самого недальнего плавания достаточно однообразна, поэтому увидев за стойкой регистрации новое женское лицо, Бляденко решил как обычно, проверить нервы новой жертвы на прочность.

— А это кто у нас? — пробасил он прямо над ухом девицы, раскладывающей папки по местам.

— Отчаянная Анжелика Андреевна, старший администратор, — ответила та, не поднимая головы от коробки с папками.

— Отчаянная, значит, — хмыкнул кэп.

Подняв глаза Лика увидела огромного мужчину. Белая рубашка с погонами и золотым бейджем «капитан». Обрадовалась, что представилась по всей форме, мол, и мы не лыком шиты.

Лика вышла из-за стойки на зов начальницы. Бляденко опытным взглядом просканировал стройную фигуру, тихонько подошёл со спины. Положил ладони на плечи новенькой, начал массировать. Если вести себя с женщиной так, словно они уже спят вместе, то скоро это непременно произойдёт.

Новенькая не повела и бровью. Словно они и, правда, полчаса назад спустились сюда из одной каюты.

Лика — барышня сообразительная. Понимает, что вырваться из таких лапищ дело непростое. Поэтому она последовала принципу «расслабься и получай удовольствие». Если бы капитанский заход не шокировал тем, что случилось это в первую же минуту знакомства, то нет ничего криминального в том, что один человек разминает другому плечи.

Как только начальство удалилось, а самые срочные дела были сделаны, Лика вышла прогуляться по набережной. Заселение туристов — завтра.

В небе словно разлили сиреневую и оранжевую акварель. Свет фонарей создавал на набережной романтический антураж. Лика с радостью гуляла бы ещё пару часов, да холод, которым повеяло от реки, едва село солнце, пробирал до дрожи.

Она вернулась к «Лорду Байрону». Трапа нет. Матросы что-то крепят и колотят. Компания начальников тусит рядом. Смолят сигареты и травят байки.

Спуститься на причал с высокой набережной можно по двум брускам. Когда Лика подходит к ненадёжному на вид сооружению, кэп протягивает руки и нарочито громко говорит:

— А эту женщину я спущу на руках!

Старпом и системный замирают в ожидании шоу. Матросы приостанавливают работы.

— Не обязательно на руках, — отвечает Лика, опирается на капитанскую лапищу и осторожно идёт вниз.

— Ну и ходи неношенная! — изрекает капитан.

Под одобрительный ржач Лика скрывается в пролёте теплохода. «Ему бы не в капитаны, а в комики!» Само внимание кэпа, конечно, льстит самолюбию. Но быть участницей его импровизированных шоу — такое себе…