Тактический уровень

Весь остаток дня после возвращения в дивизию я отсыпался. Щеглов и остальные участники рейда тоже смогли отдохнуть, но, похоже, только мне удалось проспать так долго. Видимо, помня о моем ранении, товарищи старались меня не беспокоить, даже если в этом возникала необходимость.

Уже поздно вечером капитан меня все-таки разбудил.

— Младший лейтенант, — негромко произнес он, тронув меня за плечо, — Нас с тобой вызывают к комдиву. Через десять минут будь готов.

Когда мы вошли в штабной блиндаж и Щеглов доложил о нашем прибытии, полковник Кузнецов молча кивнул и указал нам на скамью у большого стола, на котором были расстелены карты.

— Не знаю, что там наболтал ваш немец, — начал комдив, — но в штабе армии сильно занервничали. Командарм вашу инициативу одобрил. Мне поступил приказ оказать вам всяческое содействие в организации нового разведрейда, причем более глубокого, чем предыдущий. К операции привлекаются три дивизиона гаубиц особой мощности Б-4. Завтра с рассветом отправитесь к артиллеристам для налаживания взаимодействия. С армейских складов вам выделили рацию нового образца и инструктора, который подтянет твоих радистов, капитан. На задание выхо́дите завтра вечером. К утру мне нужен план операции — место перехода линии фронта, маршрут движения по немецким тылам, время сеансов связи, в общем, все, что в таких случаях требуется. Если нужна помощь дивизионной артиллерии или демонстративные действия на каком-то участке — тоже укажите. Вопросы есть?

— Никак нет, — ответил Щеглов, бросив короткий взгляд на меня. — Разрешите идти готовить план операции, товарищ полковник.

— Идите, — разрешил комдив, — И советую отнестись к этому делу со всей тщательностью. Вы заварили такую кашу, что если ваш рейд окажется пшиком…

— Есть подойти со всей тщательностью! — четко ответил капитан.

— Свободны.

К артиллеристам я в итоге отправился один. Щеглов там был совершенно не нужен, а дел по организации рейда у него более чем хватало — при планировании операции мы наворотили столько всего, что полковник Кузнецов аж снял фуражку и задумчиво почесал в затылке, прочитав наши предложения, но, видимо, приказ из штаба армии был достаточно недвусмысленным, и отказывать нам Кузнецов не стал.

Меня встретил лейтенант-артиллерист и проводил к подполковнику Цайтиуни. Командир артполка выслушал мой доклад и усмехнулся.

— А что капитан твой не приехал, младший лейтенант? — кавказский акцент в речи подполковника слух не резал, но чувствовался отчетливо, — Я бы ему много интересного рассказал про артиллерию. Б-4 ему подавай, да? Это тебе не сорокопятка, на руках на позицию не выкатишь. Ты видишь, что с погодой творится? Земля раскисла. А мне приказано выйти на позиции для стрельбы по Днепру! Это значит, вперед, к передовой. А ну как немец попрет? Мы все там и останемся, даже с позиций гаубицы вытянуть не успеем.

— Товарищ подполковник, я не могу обсуждать приказы, исходящие из штаба армии — не мой уровень, — нейтрально ответил я. — Капитан Щеглов готовит группу для рейда в тыл противника, потому и не смог приехать лично. А я — именно тот, кто будет корректировать ваш огонь с помощью рации, поэтому я здесь.

— Ты когда-нибудь работал корректировщиком, младший лейтенант?

— Не доводилось, — честно ответил я, — но теоретическую подготовку имею.

— Ну, тогда ты нам накорректируешь…

— Товарищ подполковник, у меня очень хороший глазомер и тренированный слух. С математикой я тоже дружу, поэтому мне и поручили эту задачу. Я могу с достаточной точностью выдавать целеуказание в прямоугольных координатах, но, есть и еще один вариант. Если вы разрешите мне поработать непосредственно с расчетами орудий, мы сможем существенно увеличить точность стрельбы и сократить количество пристрелочных выстрелов.

— Это каким же образом, младший лейтенант?

— Я сам могу исчислять установки прицела, уровня и угломера, а также топографическую дальность с учетом поправок на баллистические и метеорологические условия и деривацию. Под требуемый тип заряда, естественно.

— Так… — Цайтиуни хмыкнул, — Умные слова ты знаешь, но говоришь явную чушь. Как ты сможешь все это вычислить, находясь на наблюдательном пункте в непосредственной близости от цели?

— Если буду точно знать координаты каждой гаубицы — смогу. Более того, если вы дадите мне возможность ознакомиться с таблицами индивидуальных поправок каждой гаубицы, позволите сделать из них выписки и проверить внутреннее состояние стволов, точность стрельбы будет еще выше.

— Не верю! Это просто болезненный бред какой-то, младший лейтенант! Не знаю, что ты там рассказывал своему капитану, а он комдиву, а комдив командарму, но если операция спланирована, исходя из этого словоблудия… Я не стану подставлять гаубицы особой мощности под огонь немецкой полевой артиллерии ради этих бредней!

— Товарищ подполковник, разрешите мне устроить небольшую демонстрацию. Сутки назад я побывал в немецком тылу, и там наша группа, помимо прочего, обнаружила один очень перспективный блиндаж, по всем признакам похожий на полевой склад боеприпасов или горючего — дело было ночью, и толком рассмотреть его нам не удалось, но отметку на карте я сделал и координаты запомнил. Если вы дадите мне поработать с расчетом одной из Б-4, я вычислю все необходимые установки для стрельбы и сообщу артиллеристам. Телефонная связь с передовой у вас имеется, и мы можем попросить кого-нибудь на ближайшем полковом наблюдательном пункте посмотреть в нужную сторону. Склад находится в восьми с половиной километрах от первой линии немецких окопов, но если там хранятся боеприпасы или топливо, результат попадания должен быть неплохо виден с полкового НП.

Командир артполка секунд десять обдумывал мое предложение, нехорошо разглядывая меня с высоты своего немалого роста.

— Три снаряда, младший лейтенант, — наконец раздраженно выдавил он, доставая карту из планшета, — Где склад?

К позиции гаубицы, выделенной подполковником для проверки моих слов, меня проводил командир дивизиона — старший лейтенант Бирюков, весьма скептически смотревший на пришлого разведчика, пытающегося корчить из себя артиллериста.

— Товарищ старший лейтенант, — вытянулся перед Бирюковым командир расчета, — Орудие замаскировано и готово к стрельбе. По вашему приказу заканчиваем оборудование резервной позиции в трехстах метрах отсюда на опушке леса.

— Старший сержант, соберите расчет. Вы временно поступаете в распоряжение младшего лейтенанта Нагулина. Ровно на три выстрела из вашего орудия. Я тоже поприсутствую, но вмешиваться не буду. Выполняйте!

— Есть! — подчиненный Бирюкова развернулся ко мне, — Товарищ младший лейтенант, командир расчета гаубицы Б-4 старший сержант Ильин. Какие будут приказания?

— Для начала, старший сержант, покажите мне ваше орудие.

Минут за десять я облазил всю позицию, заглянул в ствол гаубицы, бегло просмотрел таблицу поправок, уточнил у старшего лейтенанта, есть ли в полку последние метеоданные, а потом отправился выбирать себе снаряды для стрельбы.

Когда я подошел к сложенным в ящиках под навесом зарядам и стал вынимать их по одному, взвешивая в руках, во взглядах сержанта и старлея плескалась сдержанная насмешка, смешанная с настороженностью.

— Вот эти, товарищ старший сержант, — отложил я в сторону выбранные заряды.

Следующей моей целью стали, собственно фугасные снаряды. Когда я подошел к ним, усмешка на лице лейтенанта стала чуть более явной — богатырским телосложением я не отличался, а весил снаряд сотню килограммов.

Я наклонился и приподнял снаряд, покачал его из стороны в сторону, повернул несколько раз вдоль оси, давая вычислителю возможность оценить распределение массы и пригодность боеприпаса для точной стрельбы. Краем глаза я наблюдал, как с лица лейтенанта сползает усмешка, а командир расчета уважительно покачивает головой.

Два снаряда я забраковал, а три выбранных расставил в стороне рядом с зарядами.

— Стрелять будете именно в этой последовательности, — повернулся я к старшему сержанту, — Заряжай!

Я выдал командиру расчета данные для установки прицела, угломера и уровня, артиллеристы заученными движениями зарядили гаубицу, и поршневой затвор басовито лязгнул, запирая канал ствола.

— Орудие к стрельбе готово! — доложил Ильин, отмотав метров двадцать веревки, привязанной к спусковой рукояти.

Мы с лейтенантом спускались в небольшой окоп, когда раздался зуммер установленного в нем полевого телефона.

Конец ознакомительного фрагмента.