Тропой дружбы

Что и говорить, моцион оказался великолепным! До долины Потс, недалеко от которой находился Кристабель, мы дошли за два дня. А это — всего сто миль.

Я имею в виду, сто миль по горам. Слоуп обожал горы. Вверх он шел быстрее, чем вниз. Когда же оказывался на настоящем высоком утесе, превращался в какого-то горного козла, который знай себе скакал с камня на камень.

Уже через час после старта мои ноги начали просто отваливаться. Мне все время приходилось бежать за моим спутником, из-за чего ему понадобилось сократить его огромные шаги по меньшей мере наполовину. Только благодаря этому нам удавалось идти рядом. Прежде я никогда столько не ходил, даже если у меня на хвосте висели копы. Да и с тех пор мне больше не доводилось столько пройти, как тогда с ним. И должен сказать, не собираюсь. Я вполне могу успокоиться на том рекорде, который установил во время перехода к долине Потс.

И все-таки, когда мы, наконец, добрались до перевала, было совсем не так уж плохо. Там, наверху, росли высоченные сосны, и, чувствуя, как пропахший ими воздух, наверное самый чистый в мире, наполняет мои легкие, я свернул цыгарку, блаженно затянулся и посмотрел вниз на долину.

Вы, наверное, знаете, как выглядит местность после набега старателей — склоны холмов повсюду разрыты, старые кости гор торчат наружу там, где раньше был зеленый покров. С тех пор как несколько лет назад старый Том Потс нашел в этих местах золото, здесь повсюду появилось полным-полно рвов и настоящих глубоких шахт. Сам Потсвилл располагался в долине, в центре гор, которые теснились вокруг него со всех сторон, и с этой дистанции даже выглядел похожим на настоящий город. Две дороги из него вели к вагонеточным путям, и сквозь этот чистый горный воздух я смог разглядеть две группы грузовиков, которые работали внизу у извилины и уклонов дороги. Были видны большие крытые вагонетки и облака тонкой пыли позади них. Можно было даже слышать скрип колес этих раскачивающихся вагонеток и проклятия погонщиков мулов, которые двигались вдоль путей.

— Не так уж здесь плохо, — с облегчением вздохнул я, удобно усевшись в развилке между корнями дерева, которые высунули свои колени из-под земли.

— Плохо? — медленно повторил Слоуп и вытер лоб ладонью. — О нет, Рэд! Мне хотелось бы раствориться, слиться с этим видом, с этими окрестностями и всю мою жизнь, день за днем, уходить все глубже и глубже, в более величественные горы, подниматься все выше и выше, к более надменным вершинам. Может, это и глупо, Рэд, но мне кажется, что душа очищается в голубом воздухе этих гор. Жизнь уже не представляется душной и угрюмой, Рэд, когда видишь эти снега. Да, и можешь дотронуться до них, если захочешь!

Я даже сморгнул пару раз, пока слушал, как он распространялся насчет всего этого. Для меня это было что-то новое в нем. Я начинал догадываться, что в нем было больше от книги, чем просто обложка и заглавие. И оказался прав. Во всяком случае, я сказал себе, может, он не так уж и глуп, просто другой, не похожий на всех.

— Ты, наверное, хотел бы подобраться поближе к той картинке со снегом, о которой толкуешь, верно? — поинтересовался я.

— Поближе? Конечно хотел бы.

— Тогда иди один, — заявил я. — С меня хватит этой прогулки в два дня. А я засушу на память весь этот поход по горам и, пожалуй, лучше займусь чтением книг и разными там описаниями природы. Черт меня побери, если в этом нет чего-то такого!

Дюган беспомощно посмотрел на меня:

— Я не очень тебя понял, Рэд. За исключением того, что ты очень устал. Боюсь, я был совсем бестолковым, когда вынуждал тебя идти так же быстро, как хожу сам.

Совсем забыл, что у тебя не такие длинные, как у меня, ноги.

— Дело не в длине ног, — возразил я. — Возьми антилопу, у нее же не длинные ноги, так же как и у горного козла. Но они ходоки, прирожденные ходоки, понимаешь?

— Да, это правда, — согласился он, не заметив ничего относящегося к себе в том, что я говорил. — Даже скаковая лошадь, я заметил, ниже, чем остальные. Но мы отдохнем здесь, Рэд, сколько захочешь. И давай с этого момента ты будешь ведущим.

Но я отдыхал недолго. В конце концов, это был уже спуск, да и пришвартовались мы уже почти у Потсвилла, так что в сумерках благополучно добрались до гостиницы.

Этот идиот попрощался со мной у ее дверей, заявив, что зайдет за мной утром.

Я растерялся. И слишком устал, чтобы быстро сочинить какую-нибудь подходящую небылицу, не посмел предложить ему денег. Черт бы побрал его гордость! Просто сказал:

— Послушай, Слоуп. Оставайся здесь со мной, ладно? А потом отдашь мне деньги. Ты ведь можешь сорвать куш на одной из своих акций, тогда и вернешь долг.

Он обдумал это, но я видел, что ему требовалось еще что-нибудь поубедительнее. И все-таки мне удалось доказать этому гордецу, что теперь он очень близок к своей собственности, так что даже банк даст ему кредит, поэтому будет правильно, если он позволит мне оплатить наш ночлег.

Тогда Дюган выяснил, сколько стоит номер, сел и написал бумажку, в которой говорилось, что он, Эдвард Дюган, в такой-то день получил три доллара и двадцать пять центов от…

— Ты не назвал мне своего настоящего имени, Рэд, — споткнулся он на этом месте.

Я уже давно решил держать мое настоящее имя в тайне, но теперь, посмотрев на улыбчивое лицо и добрые, доверчивые глаза Слопа, на минуту вытащил его наружу.

— По-настоящему меня зовут Чарльз Лафарг, — сообщил я и, прикрыв глаза, увидел целый ряд местечек, где разыскивался человек с таким именем, и лица некоторых их жителей, которым он был позарез нужен. Но надо же, вдруг взял да и выдал мой секрет!

Дюган меня поблагодарил.

— Я знаю, — сказал он, — что ты предпочитаешь пользоваться, так сказать, прозвищем. Разумеется, правда останется между нами.

Мне этого было достаточно. Почему-то я твердо знал, что мое настоящее имя не вырвешь из Слоупа ни динамитом, ни киркой, ни лопатой. Такой уж он был. Лучше, чем самый надежный банковский сейф.

Так или иначе, но я получил его расписку, должным образом подписанную и в которой говорилось, что через тридцать дней без отсрочки Эдвард Дюган вернет мне три доллара и двадцать пять центов.

У меня долго хранилась эта расписка с его подписью и все такое. Я держал ее в пластиковой обертке, чтобы она не испортилась от дождя.

В голове у меня был какой-то туман. Вспоминаю, словно это было во сне, наш ужин в тот вечер и как я добрался до постели. Помню, два каких-то парня откупоривали бутылки с шампанским. После того как пробки выстрелили, все пошло по заведенному правилу, включая китайца, который подтирал кровь на полу.

Но я был слишком сонным, чтобы обратить внимание даже на убийство, и, когда среди ночи городок проснулся, начал выть и орать, это тоже прошло мимо меня.

Важно то, что я поднимался по лестнице, повиснув на руке Слоупа. Он притащил меня в номер и засунул в постель. Следующее, что я четко и ясно помню, — это стук в дверь, затем Дюгана, который открыл ее, и себя, садящегося на кровати в розовом свете раннего утра.

Дверь открылась, и я тут же скользнул обратно под одеяло. Парень, который вошел, был здорово похож на буйвола.

— Вы — Эдвард Дюган? — спросил он.

— Да, это я, — ответил Слоуп.

— Ты мне нужен, парень, — заявил буйвол.

— В самом деле? — вежливо поинтересовался Дюган.

— Я тебя разыскивал, — пояснил буйвол. — Я детектив Фрэнк М. Сидни. Меня нанял джентльмен, который хотел тебя видеть, как только ты появишься в городе.

— Вот как? — отозвался Слоуп таким спокойным тоном, что можно было с ума сойти. — Я арестован?

Конечно, я знал, что у него крепкие нервы, но не настолько же! Меня же начинало трясти при одной мысли о копе, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с ним нос к носу. Перед моими глазами сразу заплясали порка и решетка.

— Ты не арестован, дружище, пока нет, — сообщил буйвол. — Но есть человек, который очень сильно хочет тебя видеть. Так что пойдем.

— Я здесь с товарищем, — сказал Дюган. И, махнув рукой в мою сторону, предложил: — Может, этот джентльмен зайдет к нам сюда?

Буйвол искоса поглядел на меня, а затем вытаращился на дыру в сюртуке Слоупа. Честно говоря, там было больше дыр, чем самого сюртука. Потом сообщил:

— Парень, о котором я говорю, носит ту же фамилию, что и ты. Это — Рональд Дюган, но он шикарный парень. Лучше тебе пойти к нему в гостиницу.

— Рональд! — счастливо улыбнулся Дюган и повернулся ко мне: — Ты только подумай, Рэд! Здесь Рональд!

— Значит, в воздухе чем-то пахнет, — заключил я и сел. Затем обратился к буйволу: — Отлично, приятель, мы навестим молодого Дюгана после завтрака. Скажи ему об этом.

— Да, мы зайдем к нему после завтрака, — подхватил Слоуп.

Буйвол уставился на меня:

— Я тебя знаю, парень?

— Нет, — мгновенно отреагировал я. — Тебе еще не выпадало такое счастье.

— И все-таки мне знакома твоя морда…

— Ты не вращаешься в таком обществе, — огрызнулся я, чувствуя, как в желудке все начало подпрыгивать.

Буйвол подошел ко мне поближе и внимательно посмотрел на меня. Затем кивнул:

— Я постараюсь вспомнить.

— Пока ты здесь, вспомни, как отсюда выйти! — парировал я.

Уходя, он снова скосил глаза в мою сторону.

— Этот другой Дюган живет в «Империале», — бросил через плечо и захлопнул за собою дверь.

— В манерах этого человека есть что-то неучтивое, — заметил Слоуп. — Не могу сказать, что именно. Возможно, весь его внешний вид. Ты так не думаешь, Рэд?

Я не ответил, потому что в этот момент ругал себя за то, что так много болтал с этим буйволом. Меня волновало, насколько глубока его память.