Похищение в «Калифорнийской комете»

Едва поезд выкатил из-под сумрачных сводов вокзала «Юнион Стейшн», в вагон тут же хлынуло осеннее солнце. Мир преобразился. За окном проплывали знаменитые чикагские небоскрёбы, мосты, акведуки, парки. Все краски осени играли на постриженных деревьях.

— От Нейпервилла до Принстона нам ехать примерно час, — сказал дядя Нэт, заранее кладя в карман ручку и блокнот, после чего вытянулся в своём кресле, положив руки за голову. — Достаточно времени, чтобы подготовиться к интервью, которое Реза будет давать сегодня вечером.

— Так мы идём к нему прямо сейчас? — с оживлением спросил Хол. Ему уже не терпелось увидеть Марианну.

— Нет, туда через поезд не пройти. В «Серебряный странник» можно попасть лишь с платформы. Так что придётся подождать до станции.

— То есть сейчас мы туда не попадём?

— Нет, — сказал дядя Нэт и задумчиво посмотрел в окно. — Интересно, какую такую новость он припас для своей пресс-конференции? Надеюсь, я сумею заставить его проговориться.

— А чем он занимается, этот Реза?

— Новыми технологиями. Он сделал состояние на производстве современных источников питания.

— Это что, батарейки, что ли? — удивился Хол.

— В том числе. Но сейчас он больше инвестирует в разработки электрических батарей для спутников и подводных лодок, а также аккумуляторов для электромобилей, роботов, дронов, смартфонов и много чего другого.

— Значит, пресс-конференция будет просто о новом аккумуляторе? — Хол сделал кислое лицо.

Дядя улыбнулся:

— Кто знает… Точно пока неизвестно. Но это и создаёт интригу.

— А может, это как-то связано с новыми типами поездов? — предположил Хол. — Тогда понятно, почему он пригласил вас.

— Возможно, — опять улыбнулся дядя. — Но я в этом деле не специалист. Я просто журналист, который много пишет о железных дорогах. Кажется, мы замедляемся… Да. Это станция. Пошли!

«Калифорнийская комета» остановилась у кирпичного здания с вывеской «Нейпервилл». Путь по платформе до «Серебряного странника» был недалёк, но всё равно следовало спешить, потому что поезд стоял здесь недолго. Дверь вагон-салона была закрыта. Дядя постучал. С шипением дверь медленно отворилась. В проёме стоял телохранитель Вуди.

— Привет, Вуди, — выскочил вперёд Хол. — Знакомься, это мой дядя, Натаниэль Брэдшоу. Мы здесь по приглашению мистера Резы.

Ухмыльнувшись, Вуди посторонился.

— Откуда ты его знаешь? — шёпотом спросил дядя Хола, когда они ступили в коридор, отделанный белым пластиком.

— Потом расскажу, — прошептал Хол. Он тоже умел создавать интригу.

В белом коридоре имелось только четыре двери. Одна на миг приоткрылась и тут же захлопнулась. Холу показалось, что он успел увидеть Марианну. Коридор заканчивался небольшой лестницей с двумя ступеньками, которые вели вниз, и дальше сразу открывался просторный зал ультрасовременного вида; стены обтянуты тканью, пол покрыт ковром. Посередине зала стоял большой овальный стол на толстенькой стальной ножке. Рядом стоял большой мягкий белый диван. На диване сидела красивая молодая женщина-афроамериканка в красном брючном костюме и туфлях на очень высоком каблуке. Сбоку появился невысокий мужчина в круглых роговых очках, одетый в тёмную водолазку и светлые брюки. Он внимательно смотрел на гостей.

— А вот и мистер Брэдшоу! — торжественно произнесла женщина, ослепительно сверкая своей бесподобно-белоснежной улыбкой с ярко накрашенными губами.

— Какая встреча! — улыбнулся дядя Нэт, почтительно склонив голову. — Я должен был догадаться, что без тебя тут не обошлось.

— Нэт, прошу познакомиться с хозяином этого чертога, моим очень хорошим другом Огестом Резой, — сказала афроамериканка.

— Очень приятно, сэр, — сказал дядя Нэт, деликатно пожимая руку миллиардеру.

— Я прочитал пару ваших книжек, — сказал миллиардер. — Знаете, мне понравилось. Рад знакомству. А это, должно быть, ваш племянник? Харрисон, да?

Харрисон застеснялся и лишь кивнул, но руку старался жать изо всех сил.

— Хол, — обратился к нему дядя, — познакомься, это Зо́ла Дормонд. Она… Короче, она моя коллега.

— И конкурентка в какой-то степени, — улыбнулась Зола. — Я тоже журналист.

— Предлагаю отметить наше знакомство, — предложил хозяин. — Вуди, захвати ещё сок для мальчика.

— Признаться, я потрясён, — сказал дядя Нэт. — Никогда не думал, что однажды проедусь в таком шикарном вагоне. Редкая удача. Спасибо за приглашение.

— Дизайн я разрабатывал сам, — с гордостью сказал Реза. — У меня тут всё продумано. В коридоре вы видели четыре двери. Там находятся кухня, санузел, комната телохранителя дочери и комната самой дочери. А здесь у меня, так сказать, конференц-зал. Здесь будет проходить вторая часть нашей пресс-конференции.

— А разве мы все поместимся? — спросила Зола.

— Стол! — вдруг резко произнёс Реза.

Холл не сразу понял, что это была команда, и, лишь когда прозвучало «Вниз!» и ножка стола стала складываться, как подзорная труба, он догадался, что это было. Столешница опустилась вниз и полностью слилась с полом.

Хозяин пригласил гостей пройти чуть дальше, в торец вагона, и открыл дверь в другое помещение.

— Тут у меня небольшой бар. Панорамное остекление, хороший обзор, прекрасный вид на природу. Стекло, конечно, пуленепробиваемое. — Он постучал пальцем по стеклу и подождал, чтобы гости полностью насладились видом рельсов и шпал, монотонно убегающих вдаль. — Для отдыха здесь имеется диван, барная стойка, любые напитки к вашим услугам. Хотите посмотреть, что наверху?

Дядя и племянник дружно кивнули.

— Прошу!

Вслед за хозяином они поднялись на второй этаж, в помещение с горбатым стеклянным куполом наверху. Реза остановился возле низкой двуспальной кровати в японском стиле. Та была сделана из чёрного бамбука и застелена всем белым.

— Тут я сплю, — показал он рукой, — а там, в углу у меня ванная. Правда, нужно опять спуститься на первый этаж. Это по другой лестнице.

Но, чтобы дойти до другой лестницы, требовалось сначала обогнуть большой письменный стол с клавиатурой и двумя большими мониторами на нём.

Хол увидел сбоку диван, присел на него и стал смотреть через купол на небо, по которому плыли белые кучерявые облака.

— Потрясающе!

— Не то слово, — сказал дядя и присел рядом.

— Огест, а утром солнце тебе не мешает? — спросила Зола, примостившись на краешке стола. Она случайно задела мышь, отчего мониторы засветились. — Упс!

Реза быстро подошёл и выключил под столом компьютер.

— Обратите также внимание на автоматические жалюзи, — продолжил он. — Они тоже управляются голосом.

— Кто бы сомневался, — улыбнулась журналистка.

— Кстати, Харрисон, — Огест Реза неожиданно подошёл к Холу, — если ты очень любишь поезда, и любишь их так, как говорит твой дядя, тебе будет интересно взглянуть на одну вещь. Пойдёмте снова вниз.

По очереди они начали спускаться в конференц-зал.

— Нэт, хорошо, что ты взял с собой племянника, — улучив момент, шепнула дяде Зола.

Дядя промолчал, а Хол стал гадать, что бы это значило.

В конференц-зале стол уже вырастал из пола, как гриб. Рядом стоял Вуди. Он держал на весу поднос с коктейлями для взрослых и соком для Хола.

— Стол! — скомандовал Реза. — Раскройся!

Столешница разделилась на две части и разъехалась в стороны. Хол не верил своим глазам: внутри оказался детально воспроизведённый макет города со всеми его небоскрёбами, эстакадами, улицами и парками. А между зданий вилась игрушечная железная дорога. По ней носился современный скоростной поезд, похожий на серебристую змейку. На передней секции этого поезда мелким шрифтом было написано «Мари» и стояли цифры 70707.

— Боже, какая прэлесть! — Зола произнесла это «прэлесть» таким скучным голосом, что всем стало ясно: детские игрушки интересуют её меньше всего. — Нэт, давай лучше посмотрим на настоящую дорогу. — И, подсунув руку ему под локоть, она увлекла дядю в сторону бара, где они могли бы спокойно выпить свои коктейли.

Дядя Нэт ещё пару раз оглянулся на стол, но потом всё же покорился судьбе.

— Вот это да! — с восторгом сказал Хол, глядя на железную дорогу. — Вы сами это сделали?

— Я придумал, — ответил Реза, близко наклонившись к Холу. — Это моё представление о городе будущего, в котором не будет машин, сжигающих продукты нефтепереработки и поэтому не загрязняющих атмосферу. Взамен я предлагаю проект общественного транспорта, созданного на основе нового типа поездов…

— Папа не утомил тебя своим проектом?

Хол обернулся, в дверях стояла Марианна.

— Это Марианна, моя дочь, — представил её отец.

— Мы уже знакомы.

Марианна прошла мимо Вуди и взяла с подноса стакан с соком.

— Мари, ты же знаешь, это всё для тебя. — Огест Реза подошёл к дочери и погладил её по голове. — Кому, ты думаешь, это всё достанется, когда нас уже не будет?

— Ну, завёл свою старую песню, — фыркнула Марианна.

Вуди предложил Холу что-то зелёное.

— Что это? — понюхал Хол. — Пахнет какой-то травой.

— Это зелёный джус. Такой все пьют в Калифорнии.

Хол сделал маленький глоток, скривился и пить больше не стал.

— Ничего, привыкнешь, — рассмеялась Марианна.

— Мари, пригласи Хола к себе! Поиграйте там, — почти сразу послышался сухой, резкий голос Резы.

Марианна взглянула на отца, потом на Хола и нехотя ему кивнула:

— Пошли.

В коридоре она высказала свою обиду:

— «Идите поиграйте»… Пфф! Он всё время обращается со мной как с ребёнком!

— А мне показалось, он довольно приятный человек, — сказал Хол, идя вслед за Марианной к её комнате.

— Да, когда не увлечён одним из своих проектов. Он говорит, что я самое главное в его жизни, а сам отсылает меня почти на целый год в частную школу во Франции. И, даже когда я приезжаю на каникулы, он почти не замечает меня, будто я для него пустое место.

— Мне жаль, — сказал Хол.

— Да чего уж жалеть. — Марианна открыла дверь. — Хотя и мама тоже не лучше. Она работает в ООН и вечно мотается по всему свету, чтобы кого-нибудь там спасать. А меня вот спасать не надо, поэтому меня для неё тоже как будто нет. Раньше у нас была семья, мы всё время проводили вместе, праздники, пикники, но когда они развелись…

Марианна села на кровать. Её комната выглядела совершенно как детская, предназначенная для очень маленькой девочки. В ней всё было розовое: одеяла, подушки, на покрывале «плясали» розовые фламинго. Контрастом выделялись только личные вещи и одежда Марианны, говорившие всё же о её возрасте. И ещё она явно любила рисовать. На полках стояли сборники комиксов, на тумбочке лежала бумага и стояли карандашницы. В каждом таком стакане карандаши только одного оттенка: красного, синего, голубого — все цвета радуги.

— У тебя для каждого цвета свой стакан? — удивлённо спросил Хол.

— Да, — коротко бросила Марианна. — Погоди. Вот что я хотела тебе показать.

Она достала деревянный планшет для рисования с плотными белыми листами, прикреплёнными к нему сверху большим канцелярским зажимом. Верхний лист был заранее расчерчен на неровные прямоугольники, как это делается в комиксах. В левом углу был изображён поезд, стоящий у платформы, и мальчик, присевший на одно колено.

— Это я? — сразу догадался Хол.

— Я не очень хорошо рисую, но мне нравится придумывать истории в картинках, какие-нибудь приключения.

— И ты меня вставила в своё приключение?

— Пожалуй, — задумчиво кивнула Марианна. — Хочешь конфетку? С чёрной смородиной и лакрицей. Это мои любимые.

Она достала из кармана пару конфет, завёрнутых в чёрно-красные фантики, развернула одну и сунула в рот. Вторую протянула Холу. Хол не любил вкус лакрицы, которая отдавала запахом детских лекарств, и не стал разворачивать свою. На конфете было написано по-французски Cassis réglisse noire. «Нуар», он знал, переводится как «чёрный».

— Я съем позднее, — сказал Хол, засовывая конфету в карман. Из другого кармана он достал свой блокнот и раскрыл его на странице, где были запечатлены внутреннее пространство чикагского вокзала и некоторые наиболее запомнившиеся там пассажиры.

— Это ты, — ткнул он кончиком карандаша. — Вместе с Вуди.

— Это я? Такая маленькая! — поразилась Марианна. — И когда ты успел всё это нарисовать.

— Многое дорисовывал уже по памяти. Да и всё, что увидел здесь, я тоже потом нарисую.

— Зачем же потом? Ты можешь сделать это прямо сейчас. Садись на кровать и рисуй. Следующая станция ещё нескоро.

Хол присел на кровать и начал рисовать. Сначала конференц-зал. Центром всей композиции там был овальный стол, а внутри его — детская железная дорога с маленьким серебристым поездом. Такого карандаша у него не было, но он увидел его стоящим в одной из карандашниц на тумбочке. Хол протянул руку, но тут поезд дёрнулся, рука промахнулась, стакан опрокинулся, и карандаши рассыпались. Он испугался, пытался их собрать, но задел и другие карандашницы, и тут уже всё посыпалось и полетело на пол.

— Что ты делаешь! — В гневе Марианна вскочила на ноги. — Ты что, дурак?

— Прости, я нечаянно, — успел пробормотать Хол, нагибаясь, чтобы поднять карандаши, и тут краем глаза увидел, что Марианна замахивается на него. Он увернулся, но почувствовал, как она вцепляется ему в волосы. Это было так странно, что он попросту растерялся. Его ещё никто не таскал за волосы.

— Не трогай! Не трогай! — визгливо вскрикивала Марианна. — Ты всё перепутаешь!

— Слушай, ведь больно, — обиделся он, схватил её за руку и заставил разжать пальцы.

Марианна отцепилась, Хол быстро вскочил и сделал шаг в сторону. Он глядел на неё, тяжело дыша, поражённый произошедшей в ней переменой.

В этот момент в дверь постучали.

— Дети, скоро Принстон, — послышался из-за двери голос дяди Нэта. — Хол, нам пора.

— Иду, — хрипло откликнулся Хол и швырнул на кровать те карандаши, которые успел собрать.

Марианна молча сгребла их в кучку и тут же принялась сортировать по цветам.

Дядя Нэт и Зола ждали Хола в коридоре. Вместе они сошли на платформу, как только поезд остановился. Платформа располагалась очень низко, и дядя Нэт поддерживал Золу, которая была на высоких каблуках.

— Это был самый необычный вагон, который я видел в жизни, — сказал дядя, когда они шли к своему вагону.

— Даже лучше, чем королевский в «Шотландском соколе»? — спросил Хол, незаметно потирая свою макушку.

— Там были пульмановские вагоны^[2], и они прекрасны, но «Серебряный странник» — это нечто совсем другое.

Зола шла молча, а потом обратилась к Холу:

— Ну и как тебе дочь Огеста Резы? Чем вы с ней занимались?

— Мы немного порисовали, — сухо ответил Хол.

— Она не говорила, о чём будет пресс-конференция её отца этим вечером?

— Нет. Но он сам, когда показывал мне железную дорогу, что-то говорил о поездах будущего.

Дядя Нэт и Зола переглянулись.

— Это интересно, — сказала Зола и остановилась. — Кстати, следующий вагон будет мой, мы могли бы зайти. И вообще, мы могли бы сегодня вместе поужинать, ещё до пресс-конференции.

— Все втроём? — ревниво спросил дядя.

— Конечно же все втроём.