Служанка и человек. Сказка

Прошло несколько месяцев. Ни от Тирана, ни от Анны, ни от Андрея Артуровича не было ни слуху, ни духу. Вдобавок к ним исчез и страж Андрей, то есть страна за один день потеряла самых ценных членов своего экипажа.

В этот день в приемную Артура явился гонец и доложил, что костры сообщили следующее, — С Севера движется рать несметная. Пехоты, коней и колесниц не сосчитать. В поле всё темно от полков противника. Если они нас захватят, пощады не жди. Варвары они.

Артур тотчас объявил боевую тревогу. Армия в Бегдуде была хорошо обучена и экипирована, стены хорошо защищены, но Артур понимал, что такую рать одолеть будет очень сложно.

Всех поселян собрали за стены города и стали готовиться к обороне.

Рать приближалась быстро и неумолимо.

На прекрасной боевой колеснице восседал царь варваров — Владим, и громко похвалялся, — Мы этих зажравшихся поросят одолеем быстро. Это ж надо додуматься! Бабу посадить на трон. Совсем страх потеряли. Но город богатый. Добычи на всех хватит. Так что вперёд, мои неустрашимые!

Завтра, как только забрезжит рассвет, пехота наемников первой пойдёт на осаду города.

Темная ночь опустилась на притихшую землю. Но сон бежал от глаз Артура и от глаз всех жителей Бегдуда. Люди знали, что начнется завтра. Люди прощались друг с другом и прощали друг друга. Люди поневоле вспоминали недобрым словом Тирана, который сначала избаловал народ победами над всеми врагами, а потом бросил его.

Людям было плохо.

И вот забрезжил рассвет.

Пехота приближалась плотным строем, и между щитами грозных наемников не оставалось ни единой щели. Издалека казалось, что на город движется одно единое чудовище и всё сметает на своём пути.

Артур напряженно всматривался в грозную даль. Он увидел пехоту, и понял, что дрессированные наемники в один миг взовьются на своих веревочных лестницах на стены города, и облепят его тучами, как рой оводов, от которых нет спасения ни коню, ни человеку. Он решил выпустить в поле кавалерию.

Он подумал, — Этот царь даже мысли не допускает о том, что мы примем открытый бой. Это уже хорошо.

Солнце явилось неожиданно и осветило в поле отливающую золотом, широкую полосу.

— Что это! — не понял Артур.

Вдруг он увидел, как на фоне сверкающей полосы возник всадник на белом коне и бесстрашно помчался навстречу пехоте. В руке белого всадника развевался белый флаг.

Душа Артура взвилась в гневе, — Предатель! Откуда? Кто он! Совсем с ума сошёл! Кто его послал? Или это призрак!

Призрак тем временем остановился перед предводителем пехоты и начал что-то говорить.

Потом развернулся, помчался по направлению к лесу, и исчез в нём, обогнув стену города с западной стороны.

Пехота повела себя более чем странно. Вся пешая рать неожиданно упала на полосу и начала жадно собирать с её поверхности это золотисто сверкающее. Она как саранча ползла по полосе и за их спинами полоса уже становилась черной. Потом таким же манером рать стала уползать в ту сторону, в которой скрылся белый всадник, и через какое-то время в поле стало пусто и светло. Чудовище исчезло, растворилось так, как — будто его и не было.

Артур изумился, но еще больше изумился царь Владим.

Он долго не мог придти в себя от изумления, но, вскоре очухался, и прошептал, — С ума сойти! Всю пехоту как корова языком слизнула.

Злоб; накрыла его с головой, и он заорал, — Завтра всю конницу в поле. Я не я буду, если не перебью всех этих идиотов.

Однако подчиненные царя думали иначе, и страх перед непонятным поведением пехоты почти наполовину парализовал их души.

Наступило следующее утро. И опять напряженно вглядывался в поле Артур. И опять увидел в поле блестящую полосу той же ширины, но на сей раз, она отливала серебром.

Конница шла плотным строем, и на солнце нестерпимо сверкали наконечники копий. Издалека казалось, что это сверкающее движется само по себе и в; рхом, беспрепятственно проникнет в осаждаемый город.

И опять он увидел, как на фоне блестящей полосы возник всадник на рыжем коне и бесстрашно помчался навстречу коннице. В руке рыжего всадника развевался красный флаг. Он остановился перед конницей, указал рукой в сторону востока и крикнул что-то воинам Владима. Конница остановилась, как вкопанная. Всадник подъехал ближе и опять начал говорить.

Артур воскликнул, — Боже! Что он делает! Он безумный! Они же растопчут его в один миг.

И в этот момент Артур опять увидел невероятное. Он увидел, как спешились все всадники противника и упали ниц на серебристую полосу. Кони же их, задрав хвосты, бросились в сторону востока и исчезли в восточном лесу.

Всадник развернулся, помчался по направлению к лесу, и исчез в нём, обогнув стену города с западной стороны.

И опять, как в прошлый раз ползли люди по серебряной полосе, оставляя за собой черную полосу вспаханной земли, и опять как в прошлый раз люди стали уползать в ту сторону, в которой скрылся одинокий герой, и опять через некоторое время в поле стало пусто и светло.

Царь Владим не отступил. Он потерял голову от гнева. На следующий день в бой двинулись колесницы с Владимом во главе.

Артур опять напряженно всматривался вдаль. Но не было уже в поле ни золотой, ни серебряной полосы.

Осталась только черная полоса, пропаханная телами воинов Владима.

Не появился в поле и всадник. Колесницы царя неуклонно приближались к городу. За воротами города, конница Артура ждала сигнала к бою.

Но, как только колеса колесницы царя Владима коснулись черной полосы, земля вдруг разверзлась и поглотила в себя колесницу вместе с всадником. Кони, оборвав постромки, выскочили из гнилой полосы, задрали хвосты, понеслись сломя голову в сторону востока и исчезли в восточном лесу. Через некоторое время из земли показалась голова царя Владима.

Артур увидел, как люди, следующие за колесницей Владима, зажали носы, закричали, как обезумевшее стадо, развернули колесницы и умчались с глаз долой, оставив своего царя в этой жуткой яме, из которой торчала его испуганная голова.