Моя Мия

Предновогодняя неделя проходит стремительно.

Я стараюсь не унывать и всячески абстрагироваться. На эмоциях зачем-то регистрируюсь в чате знакомств нашего университета, тут же удаляю аккаунт и забываю.

После эпичного завершения разговора с Мироном в доме все спали. Никто, слава богу, не увидел, как я, шаркая ногами и всхлипывая, добралась до своей комнаты, а потом почти до утра лила слёзы в подушку.

Наши отношения с мамой всегда были близкими. Доверительными.

Но сейчас… в общем, я решила не делиться с ней своими переживаниями. Наверное, не сто́ит расстраивать женщину на седьмом месяце беременности?!

Папа тоже не советчик. У него жёсткий характер, может начать рубить сплеча, заступаться.

Да и на что здесь жаловаться?

Я ведь сама дурочка.

Поверила в то, чего нет и никогда не было. Смешно, ей-богу.

Декабрь заканчивается подготовкой к зачётам, ведь в начале января меня ждёт первая сессия. Мурашки по коже. Это волнительно и очень ответственно.

Как назло, первый зачёт запланирован по дисциплине «Академический рисунок», поэтому, сжав зубы, с помощью простого карандаша с твёрдым грифелем довожу до идеала натюрморт, на котором изображены объёмные фигуры: кувшин, кружка и пара яблок в небольшой вазочке.

Раз за разом выкидываю в урну плотные чертёжные листы и начинаю заново.

Странно и удивительно. Мои настойчивость и работоспособность вынуждают хотя бы на время забыть о Мироне Громове.

Как человеку творческому, мне, естественно, больше по душе акварельная живопись, но жизнь такова — чтобы получить диплом дизайнера интерьера и городской среды, нужно быть прилежной студенткой. Это требование в том числе, включает в себя выполнение действий, которые мне ужасно не нравятся.

К примеру, вставать спозаранку на лекции или до умопомрачения вырисовывать линии на совершенно ненужном мне кувшине.

Это скучно. Но надо. Полжизни у взрослых людей состоит из подобного компромисса.

Отзанимавшись, мою руки в ванной и размещаюсь на небольшом диванчике с телефоном. Палец сам собой водит по экрану, чтобы снова, совершенно предательски привести меня на страницу, которую мне не надо бы так пристально рассматривать.

Я просто не понимаю, чем его такая девушка могла зацепить.

У неё явно дутые губы, которые Ладка всегда делает уточкой, когда наводит на себя камеру для селфи.

У неё совершенно отвратительного цвета кожа. Бледная и в веснушках. Мне, смуглой брюнетке с круглогодичным ровным загаром, конечно, это кажется чем-то диким.

Морщусь, листая многочисленные снимки с подиумов и различных презентаций. Читаю подписи к публикациям и шокировано округляю глаза.

Интеллекта у Миловановой ноль. Она даже печатает с ошибками. В слове «классический» не написала вторую букву «эс», а о запятых вообще «не-е… не слышала».

Забавно.

Громов же читает с пяти лет всё что под руку попадается. Обожает хоррор. Любимые писатели — Кинг и Паланик, книги которых мы порой проглатывали наперегонки, а потом оставались друг у друга, и полночи боялись встать даже в туалет. Всё казалось, из раковины пальцы вылезут.

Против воли на лице появляется улыбка. Крутое время.

Ну он ведь реально видит, что Лада как пробка тупая. Не может этого не замечать.

Как. Он. Её. Может. Любить.

За что?

Чем она лучше?

Дело в сексе? Усмехаюсь. Ну, конечно, в нём.

Злость застилает глаза, и я вырубаю телефон. Пялюсь в потолок. Да что там в этом сексе такого сложного?! Я читала о нём миллион раз. Яндекс выдаёт настолько откровенные картинки на этот счёт, что у меня внизу живота становится горячо, будто расплавленным воском поливают. Приятно и дискомфортно одновременно. А в википедии написано, секс — это генитальный контакт с целью получения удовлетворения или продолжения рода.

Надеюсь, они хоть предохраняются?! То, что удовлетворяются — в этом не сомневаюсь…

С каждым днём на замену жгучей обиде во мне рождается глухое, болезненное разочарование.

Возможно, если бы Мир нашёл действительно классную девчонку. Умную, прекрасную… Я бы отпустила, постаралась принять, понять… Но…

Трясу головой.

Нет. Всё равно бы не поняла. О дальнейшем общении не может быть и речи.

В дверь настойчиво стучат.

— Войдите, — в нашей семье ценятся личные границы, за это я люблю всех ещё больше.

— Занимаешься? — спрашивает мама, проходя в комнату.

Пока я рассматриваю её аккуратный животик, спрятанный под лёгким бежевым топом-разлетайкой и длинные, стройные ноги, едва прикрытые короткими шортами в цвет, мама с восхищением разглядывает мольберт.

— Красота какая, дочь, — шокированно произносит. — Ты такая талантливая.

— Спасибо, — отзываюсь вяло.

Мама переводит взгляд на меня, и тёмные глаза потухают.

— Да что с тобой в последнее время?

— Всё хорошо, — заверяю.

— Это… из-за Мирона?

— Нет, — намеренно равнодушно пожимаю плечами.

— Никогда не умела врать, Крошик, — усаживается рядом. Робко перемещаю голову к ней на колени и устало прикрываю глаза.

Лучшее место на земле по версии Мии Алиевой.

Нежные мамины руки гладят мои собранные в тугую шишку волосы, а у меня невольно подступает ком в горле величиной с целую планету. Эмоции раздирают.

— С Новым годом точно решила? — спрашивает тихо. — Подумай, хочешь ли весь праздник слушать Газманова и ходить строем?

Смеюсь, гася жгучие слёзы внутри.

Мой дедушка по маминой линии — генерал–майор на пенсии. Стиль общения у него специфический, но во мне души не чает и всегда потакает малейшим прихотям. Правда, с возрастом я перестала этим пользоваться, немолодой ведь уже. Надо беречь.

— У нас здесь весело будет, — продолжает уговаривать мама. — Папа фейерверки купил.

Закатываю глаза, потому что наблюдать счастье Громова с Миловановой под залпы блестящих огней, слишком непосильная для меня задача. А Мир всегда отмечает Новый год с родителями. Железно. И я тоже.

Раньше. Это так несправедливо.

Он ведь меня не только себя лишил. Нет. Вот эту, праздничную семейную атмосферу я тоже потеряла.

— Мия, — вздыхает мама. — Ну, что ты молчишь?

— Я к Юре поеду, — называю деда, как обычно, по имени. С детства так привыкла.

— Хочешь, поговорю с папой и справим только своими? Никого чужого в дом не пустим. Дамирка с Эмилем, ты и мы с отцом. А?.. Как тебе?..

На секунду задумываюсь… но понимаю, что просто не могу поступить так со всеми. Праздник запланирован летом. Приедут наши друзья: Долинские с детьми, даже старшие Громовы вернулись из Барселоны.

Разве я могу быть до такой степени эгоисткой?!

— Нет, мам. Я уже с бабушкой договорилась, — успокаиваю её, пытаясь изобразить веселье. — Она так обрадовалась.

— Ну, смотри… Мне тебя будет не хватать.

— Мне вас тоже, — шепчу и с силой закусываю губу. Шутка-ли. Первый Новый год отдельно…

Осторожно разворачиваюсь к ней и отчаянно упираюсь лицом в круглый живот. Так и лежу, пока моя будущая сестрёнка не бьёт меня по лбу, предположительно пяткой.

— Ай, — взвизгиваю хихикая.

И смешно, и грустно. Ещё не родилась, а уже с мамой пообщаться не даёт. Ревность царапается внутри острыми коготками. Какая я жалкая…

— Активная сегодня, — поясняет мама. — Ну, хоть ужинать-то к нам спустишься?

Мотаю головой.

— Я на диете.

— Мия, ты похудела за последнюю неделю. Я переживаю.

— Думаешь? — вскакиваю с дивана, чтобы вытянуться перед зеркалом.

Кручусь, рассматривая задницу в облегающих шортах, и поднимаю майку.

Талия и правда стала тоньше. Даже косточки по бокам выпирают.

Класс.

Хоть один плюс от прокля́того Громова. Я так волновалась, что не заметила изменений. До такой степени страдала.

Мама приближается и ласково обнимает сзади, теперь обе смотрим на наше отражение, медленно покачиваясь. Мы, правда, удивительно похожи. Эта неведомая загадка природы поражает и восхищает одновременно.

— Какая ты красивая, Мийка. Ноги от ушей, ладная, на лицо смазливая чересчур. Папины гены.

— Да скажешь тоже, — наблюдаю, как щёки становятся пунцовыми. В груди разливается тепло и… вера в себя что ли?

Когда мама уходит распускаю волнистые волосы, заворачиваю тонкую майку, чтобы оголить плоский живот, и делаю пару фотографий в полный рост, грязно прогибаясь в пояснице.

Снимки получаются шикарные. Отвал башки. Тут же заливаю их к себе в аккаунт и меняю аватарку. Отправляю девчонкам, получая восторженные комплименты и смайлики с поцелуями. А затем, подумав, восстанавливаю страницу в чате знакомств среди студентов Арха и там тоже обновляюсь.

Дальше улыбаясь, вприпрыжку спускаюсь на ужин. Целую папу в колючую щеку, провожу отличный вечер с семьёй, а, вернувшись обратно в комнату, обнаруживаю несколько сообщений от парня с загадочным снимком со спины и интересным ником Леон.