1001 ночь с деканом

Он злился, пересчитывая в календаре своего смартфона эти злосчастные сто дней. Федор сбивался то на цифре семьдесят, но на цифре восемьдесят пять, и потом с остервенением откинул телефон, подумав о том, что он просто порет горячку, и не стоит связь с Мариной таких жертв.

Какие сто дней? Это же полнейший бред: он будет продолжать вести свой обычный образ жизни и плевать ему на эту замухрышку. Еще замуж она захотела, это же просто цирк, да и только!

В конце концов, Федор собрал свои вещи и вышел из университета. На улице ему стало легче: прохладный вечерний ветер отрезвил его, придав уверенности в собственной правоте относительно Марины.

Он направился в свою машину, и по пути обратил внимание на дорогой Лексус, припаркованный буквально в нескольких метрах от его автомобиля. В Лексусе сидел молодой человек, он курил электронную сигарету и лениво смотрел в сторону крыльца университета.

Федор уже собирался тронуться с места в сторону дома, но тут он заметил Марину, которая выбежала на крыльцо и помахала рукой водителю Лексуса. Тот помахал ей в ответ, не слишком утруждаясь и поманил ее рукой. Девушка подбежала к его машине и запрыгнула на переднее сиденье, чмокнув водителя в щеку.

Федор, замерев, наблюдал за разворачивающейся картиной, а потом со злостью надавил на газ и резко дернулся с места. И Марина, и ее спутник с удивлением посмотрели на проезжавшего мимо Федора, лицо которого покрылось красными пятнами. Он ехал вперед, ощущая прилив ревности и злости к самому себе. Его мучил один вопрос: как это чучело смогло заинтересовать этого мажора, и что между ними может быть общего?

Потом Федор немного остыл, подумав о том, что этот парень может оказаться ее братом, дядей, племянником или вообще просто другом, но потом, вспомнив, как она по-свойски чмокнула его в щеку, снова почувствовал прилив ревности.

Он развернулся на ближайшем перекрестке и поехал в сторону дома своей старой любовницы, с которой не встречался около полугода. Только с этой девчонкой он мог себе позволить смело нарушать свои тупые неписаные правила и встречаться для секса время от времени. Она не особо сильно требовала от него серьезных отношений, ее тоже устраивало такое положение вещей. С ней можно было расслабиться, когда на горизонте не было подходящего свежего мясца.

До этого они регулярно спали то у нее, то у него, иногда встречались на нейтральной территории, но всегда Федор был доволен результатом встреч.

К тому же Вика, так звали его знакомую, умела делать обалденный минет, от мысли о котором Федор почувствовал приятную тяжесть в члене. Конечно, они давно не общались, причиной тому стал новый парень Вики, с которым она планировала начать серьезные отношения, чего никак не могла добиться от Федора, но Федор помнил о том, что в последней переписке к его дню рождения, Вика писала о том, что она рассталась со своим бойфрендом.

Тогда Федору было плевать на это, в очереди в его постель стояли несколько студенток и очень интересная девушка, с которой он случайно познакомился на станции техосмотра, поэтому этот факт он проигнорировал. А сейчас вспомнил, и, как ему казалось, вспомнил очень вовремя.

Он остановил машину у подъезда Вики и поднял глаза вверх: в окнах девушки горел свет, значит, вполне можно зайти в гости. Но предварительно Федор все-таки набрал ее номер, чтобы не падать, как снег на голову. Член продолжал ныть, предвкушая оральные ласки, а рука искала в телефонной книжке номер Вики.

— Какие люди! — не сдерживая эмоций, произнесла Вика. Видимо, этими словами она заменила еще и слова приветствия.

— Привет, дорогая, ты занята?

— Ну как бы да, я занята.

— А можно зайти к тебе в гости? — нагло напрашивался Федор, нервно теребя брелок, болтающийся на автомобильной ключе.

Она помолчала, а потом тихо ответила:

— Нет, ко мне нельзя. Если ты стоишь внизу, а я вижу, что это твоя машина, я могу спуститься ненадолго.

Пыл Федора немного поостыл, но он все еще рассчитывал на минет, так пусть он будет сделан в машине. Он согласился с предложением Вики и ждал ее внизу, терпеливо смотря вдаль.

Вика выбежала из подъезда, закутавшись в вязанный кардиган. Глядя на нее, Федор заметил, что девушка слегка поправилась, но потом он успокоил себя мыслью о том, что на качество минета это никак не повлияет.

— Давай отъедем за дом, за нами наблюдают, — сказала Вика, только сев в машину.

Федор послушно поехал за дом, параллельно поглядывая на Вику:

— Ты живешь не одна?

— Как ты догадался? — засмеялась она. — Или ты думал, что все эти месяцы я буду сидеть у окна и караулить твою машину?

Федор поморщился от ее сарказма, но промолчал.

— Федя, если ты рассчитываешь на интим, то сразу тебя обломлю, ничего не будет.

— Почему? — вырвался из Федора довольно эмоциональный вопрос.

Вика засмеялась:

— Конечно, ну для чего ты мог еще приехать? Какая я тупица. Соврала мужу, что пойду утешать подругу, а сама еду с маньяком-террористом на плохо освещенную территорию.

— Я хочу тебя! — упрямо повторил Федор, поворачиваясь к Вике и пытаясь ее поцеловать.

Она отпрянула и положила ладонь на грудь мужчины, чтобы он не смел нарушать расстояния между ними. Ее лицо стало серьезным:

— Федя, есть такое понятие, как взаимоуважение. Тебе оно, к сожалению, незнакомо, по крайней мере, в отношении к женщинам. Я не буду больше с тобой спать, и уж тем более, сосать тебе по первому щелчку. Я выхожу замуж, я жду ребенка от любимого мужчины. Тебе я тоже советую создать семью, чтобы перестать творить глупости, которые однажды будут тебе дорогого стоить.

Федор смотрел уже не на Вику, а на свои руки, а в его голове ломались все установки, которые он понастроил себе, когда ехал в сторону дома Вики.

— Я тебя понял, мне очень жаль, что в твоих глазах я оказался таким моральным уродом.

— Федь, не только в моих, — усмехнулась Вика, — Я прекрасно знаю о том, что параллельно со мной ты трахался с моими подругами, с которыми я больше не общаюсь именно по твоей вине, о том, что ты переспал с моей сестрой, которая влюбилась в тебя, как дура, и с которой я тоже поссорилась именно из-за тебя. Я помню твои слова о том, что ты любишь в женщинах только то, что между ног, а остальное — приятный бонус или ужасный ужас. Я не буду говорить тебе о том, что ты живешь неправильно, потому что сама способна на ошибки, но я отличаюсь от тебя тем, что я могу признавать свои ошибки. А ты — нет. Ты идешь по головам, и когда-нибудь настанет час расплаты за твое мерзкое поведение и отношение к женщинам.

— Уже настал, — пробурчал Федор, заводя машину и отвозя Вику к подъезду.

— Ты кого-то встретил? — догадалась Вика и скривила лицо в издевательской ухмылке. Ее проницательность порой просто поражала Федора, который был уверен в том, что он спрятан за каменной стеной вместе со своими чувствами и эмоциями.

— Нет, никого.

— Не ври, — Вика дотронулась до его руки, — Ты встретил девушку, которая оказалась непростой. Наверняка, вся такая из себя, но недоступная, вот ты и бесишься.

Вика была действительно весьма проницательной, но не на сто процентов. Но признавать тот факт, что Федору нравится страшилище из лаборантской ему совершенно не хотелось.

— Да, я бешусь, — ответил он, останавливаясь, — Но бешусь не из-за нее. А из-за того, что моя жизнь стала меняться вопреки моим планам.

Вика усмехнулась:

— Ты взрослый, но глупый. Жизнь никогда не идет по придуманному тобой плану, ты или борешься с трудностями, или принимаешь подарки судьбы. Ты, как я понимаю, решил бороться. Просто помни о том, что иногда на борьбу уходит больше сил и энергии, а также времени, которые ты мог бы потратить на более приятные вещи, перестав сопротивляться.

С этими словами беременная Вика вышла из машины и пошла к подъезду, ежась от прохладного августовского ветра. Федор опустил голову на руль и вспомнил про сто дней. Он не хотел получать такой «подарок судьбы». Поэтому он решил бороться. Бороться с самим собой, чтобы не допустить того, чтобы Марина, с ее пучком на голове и запахом пота, стала единственной и самой важной женщиной в его жизни.

Федор взял недельный отпуск за свой счет, чтобы немного сбавить пыл и заняться полезными делами, стараясь забыть о лабораторном страшилище.

Он поехал с матерью на дачу, целыми днями там приколачивал что-то, носил ведра с землей, копал грядки, чтобы вечером упасть без сил на матрас, постеленный ему на чердаке. Но, стоило ему закрыть глаза, перед ним снова всплывал образ Марины, который тянул к нему руки, улыбаясь. Потом она поднимала свою бесформенную серую юбку, под которой не было трусиков, опускала ее обратно и говорила всего два слова. Ее голоса Федор не слышал, но с легкостью читал по губам этим лова: «Сто дней». И так было каждую ночь, стоило его голове опуститься на подушку.

Конец ознакомительного фрагмента.