Новая жизнь

Глава 7(Маргарита)

Всё болело. Я лежала раздетая на чём-то мягком. Неужели нашли? Глаза было страшно открывать. Если они меня нашли, я выброшусь из окна. Ничего хорошего в перспективе нет. Прислушалась. По-моему, я в комнате одна. Приоткрываю глаза. Избушка на курьих ножках что ли? Какая-то сухая трава на потолке висит. Полки из глиняной посудой с одной стороны, с другой берестяные и стеклянные банки, в которых бутоны цветов и различная сухая трава. Прям избушка бабы Яги. Повернула голову на треск и не удивилась. Печь дровами растоплена, и котелок дымится. Тут меня и зажарят.

Попрошу бабу Ягу, пусть она меня в ученицы возьмёт. Дверь скрипнула, я сразу закрыла глаза.

Вот читала я, что мысль материальна. И что это не вспомнила, когда глупости думала. В приоткрытые глаза видела спину согнутой старушки. Передник и косынка кипельно белые, остальное, включая обувь, прям от бабы Яги.

— Очнулась? Это хорошо, — не поворачиваясь, сказала бабуля.

Тут же прошаркала мимо к столу. Налила стакан молока и отломила хлеба. Принесла мне.

— Спасибо, — поблагодарила я, приступая к еде. — Где я нахожусь?

— Молоко разбавлено, хлеб с кукурузной муки. Ты три дня без сознания лежала. Сейчас много есть нельзя.

— Я сейчас поем и уйду.

— И упадёшь метров через сто.

— Я не могу пользоваться Вашей добротой.

— Кто тебе сказал, что я добрая?

— Ну раз меня нашли и в чувства привели, то я сама выводы делать могу.

— Я тебя не находила. Это Назар, тебя с озера приволок. Сказал, что, как оклемаешься, ему сказать. Ну так я кота за ним послала.

— Кота? Наверное, чёрного?!

Точно баба Яга.

— Я слышу, что ты думаешь. Мне конечно всё равно, но ты меня позабавила. Я не баба Яга, но близка к ней. Целительница я. Скажи, кому из родни сообщить, что ты у нас?

— Мне надо сюда, — я дала листок с адресом. Рюкзак стоял у кровати.

— Ты очень далеко от этого места. На поезде трое сток.

Послышался стук в дверь.

— Зинаида. Можно?

— Заходи, Гром. Она не спит.

— Одетая? — приоткрывая дверь заглянул леший.

— Нет, но накрыта она. Ты же поговорить с ней хотел? А рот у неё работает, я проверила.

— Всё — то ты знаешь, Зинаида.

Когда он вошёл полностью, я оторопела. Огромный, как гора, атлетического телосложения мужик, с бородой, как у священника. Штаны и рубаха были свободные, но это не мешало разглядеть его мышцы. Илья Муромец минимум, а я подумала сначала — леший.

— Здравствуйте. Как Вас зовут?

— Маргарита, — я смущалась.

Голая, правда укрыта пледом, испытывала неловкость перед этим мужиком.

— Вы не поняли, мне надо знать, как Вас зовут, чтобы родных найти.

— У меня нет родных. Только бабуля. А ей знать, где я сейчас опасно.

— Кто Вас ищет? Полиция?

— Нет. Я закон не нарушала. Муж, бывший.

— На каком основании он Вас ищет, если он бывший?

— Мы официально не разведены.

— Милые бранятся только тешатся, — сказал он и собирался уйти.

— После такого не бранятся, а расстаются. — сказала я, вставая из-под пледа и показывая мужчине свои синяки и шрамы, образовавшиеся за последнюю неделю.

— Оденьтесь. Я всё видел. Раздевать Вас помогал, — пояснил он, заметив удивление у меня на лице.

— Можно, я у Зинаиды останусь? Я помогать буду. А если получится, то и работу найду. Только не сообщайте никому о моём месте нахождения. Когда он успокоится, я сама к нему пойду за разводом.

— Нет. У меня нельзя, — запротестовала Зинаида.

— Как поправишься, поселим тебя у сирот Зайцевых. Есть образование?

— Есть. Я экономист.

— Пойдёшь чистить конюшни?

— Пойду.

— Пока так, а потом посмотрим, как можно использовать Ваше образование.

— Мне за проживание пока платить нечем, — смущаясь, сказала я.

— Будешь помогать им по дому и есть готовить. А за угол они брать деньги не будут.

— Хорошо. Спасибо Вам.

— Пока не за что. Но если я почувствую, что ты обманула, полицию вызову сразу.

Я хотела возмутиться, но мужчина развернулся и вышел. Зинаида косилась на меня украдкой.

— Скажите, а кто он такой?

— Громов Назар Аркадьевич. Хозяин нашего конезавода. В посёлке его зовут «Гром» или «кормилец».

— А что за семья, в которой я жить буду?

— Родители у них погибли при пожаре, спасая лошадей. Двое деток осталось. Антону 17 лет, а Анечке 12лет. Гром не позволил их в детский дом оформить. Хотел их к себе забрать, но Тошка заартачился, решил, что жить будет только в доме родителей. Вот мы всем посёлком им помогаем.

Я молчала. Этот Гром, такой свирепый на вид, а деткам помогает. Зинаида мне подала мои вещи. Они были чисто выстиранные и поглаженные.

— Будешь одеваться или ещё слабость?

— Буду. Надо расхаживаться, и так долго пролежала.

Слабость конечно же была, но не настолько, чтобы оставаться в постели. Мне не терпелось посмотреть, где я буду жить. Меня воспитывала бабуля, и я знаю, что такое жить без родителей. Разница была конечно огромная. Бабушка — мне родной человек, а дети одни. Да ещё и возраст у них должен быть сложный.