Амулет. Подземелья украденных сердец. Книга вторая

Морок обозревал город с крыши здания городского совета — самого высокого сооружения на Центральной площади города. Зогот, Индрик и другие военачальники и придворные застыли позади него, ожидая приказов.

Площадь и прилегающие к ней улицы были запружены народом. Музыка и радостный смех доносились снизу. На сцене в середине площади не умолкал оркестр. Люди танцевали под разноцветными лучами прожекторов, скандируя слова любимых песен. Гроздья воздушных шаров поднимались в небо.

Физиономия Владыки Тёмного Мира была такой же бесстрастной, как и лица мраморных статуй основателей города, установленных по периметру крыши. Морок наблюдал за пёстрой людской массой, вибрирующей в такт музыке, сжимая Амулет немощными тонкими ручками.

Он старался запомнить свои ощущения в этот исторический момент.

Люди праздновали превосходство над тёмными силами в последний раз в своей истории. Веками они отмечали этот праздник после сбора урожая, когда человеку казалось, что он преодолел природу, подчинил её себе и богатство всего мира, благоденствие и стабильность долго теперь не покинут его. Это всегда был праздник силы и духа человека.

Больше такого не будет. Через какие-то мгновения вся эта благодать обернётся для всех них сущим кошмаром.

Раздался первый залп фейерверка. Сноп искр осветил ночное небо.

Владыка Тёмного Мира неодобрительно покосился на пучки огней, распустившиеся под облаками. К нему тут же подбежал Зогот.

— Наши уже там, — срывающимся голосом доложил он. — Сейчас это прекратится.

И действительно, больше выстрелов не последовало.

Волна разочарования прокатилась по городу.

— Сейчас, — прогудел Морок.

Он вонзил острый коготь в паз на оправе Амулета и повернул её против часовой стрелки.

В тот же миг центральная часть площади вместе со сценой просела и перевернулась, сбрасывая людей в образовавшуюся чёрную воронку, из жерла которой доносился жуткий низкий гул тысяч монстров, ожидающих крови.

Снизу раздались истошные крики. Десятки людей повисли на краю провала, с ужасом глядя вниз. Они стали карабкаться по спинам друг друга, пытаясь выбраться наружу, но срывались, унося за собой других.

Первая волна ужаса докатилась до крыши ратуши.

Морок бесстрастно наблюдал за происходящим. Он сдвинул оправу Амулета ещё немного.

Площадь встряхнуло, и послышался грохот обваливающейся брусчатки.

Толпа пришла в движение. Люди стали в ужасе метаться, сталкиваясь друг с другом.

— Запускайте пуффинов! — бросил Морок через плечо.

Зогот поклонился и отступил назад. Он повернулся к стоящим неподалёку десяти волотам с деревянными шкатулками в руках и взмахнул рукой. Все десять разом подошли к краю крыши и замерли, ожидая следующей команды.

Ещё один взмах руки Зогота.

Крышки со шкатулок были одновременно сняты. Мирно спавшие крохотные пуффины стали жмуриться и потягиваться, растягивая миловидные мордашки в зевоте. Тут же к волотам подлетели цмоки, схватили когтистыми лапами просыпающихся пушистых зверьков и унесли их в небо.

— Пуффины запущены, — доложил Зогот Мороку.

Владыка Тёмного Мира тряхнул гривой и крутанул оправу Амулета в противоположном направлении.

Из тяжёлых туч хлынул ливень. Площадь и улицы Старого города мгновенно покрылись липкой, скользкой грязью. Бегущие с площади люди стали поскальзываться и падать, что ещё больше усилило панику и давку.

Где-то вдали заверещала полицейская сирена.

Морок удовлетворённо крякнул. Это боль и ужас пронеслись по его жилам мощным приливом энергии. Мускулы на теле Морока вздулись, его щупальца набухли и удлинились.

— Поздравляю вас, ваше величество, с отличным началом операции, — услышал он вкрадчивый голос Индрика за спиной.

Индрик так и не послал к Моране краснокрылого цмока. Перед тем как отправиться с командорами Морока на командный пост, он зашёл в свой кабинет. Там в выдвижном ящике массивного стола спал цмок Мораны.

Министр открыл аметистовую крышку на своём перстне и из потайного отделения выпустил наружу мохнатую рыжую сороконожку. Индрик дал ей сползти по пальцу на крышку стола. Она быстро пробежала по гранитной поверхности и исчезла за её краем.

Буквально через несколько секунд внутри стола раздался мучительный стон цмока и завязалась борьба, от которой тяжеленная крышка стола подпрыгивала несколько раз.

Министр хладнокровно ждал. Наконец схватка закончилась. Распухшая от крови сороконожка медленно выползла наружу и на секунду замерла, будто хотела перевести дух. Индрик выхватил тонкий нож и вонзил остриё в насекомое. Брызги зелёной крови разлетелись по сторонам, попав и на него самого. Министр достал белоснежный шёлковый платок и брезгливо вытер лицо.

Теперь у него нет никакой возможности сообщить Моране о намерениях Морока, как бы он этого ни хотел. В катакомбах водится столько опасных тварей, что даже в его собственном, хорошо защищённом укрытии становится небезопасно. Очень и очень жаль.

На прилегающих к площади улицах никто ещё не знал о начавшейся трагедии. Шум дождя и грохот капель о железо крыш заглушали крики и стоны людей в центре города.

— Дождь! — обрадованно кричали люди.

Тут и там затанцевали разноцветные зонтики. И здесь улицы быстро покрылись грязью. Празднующие со смехом падали в образовавшуюся маслянистую жижу и даже мазали ею друг друга.

Белокурый мальчик с воздушным шаром в руке, сидящий на плечах отца, увидел, как цмок сбросил пушистый комочек с неба. Комочек покатился по асфальту между ног веселящихся горожан, словно мягкий теннисный мячик.

— Папа! Смотри — хомячок! — обрадованно закричал ребёнок, указывая на катящегося по улице пуффина.

Однако милый «хомячок» под струями воды прямо на глазах стал увеличиваться в размерах и за несколько секунд превратился в огромное мохнатое чудовище в три раза больше припаркованного у обочины автобуса.

Пуффин раззявил гиппопотамью пасть и взревел так, что зазвенели стёкла в окрестных домах. Монстр схватил ближайшего к нему человека и перекусил его пополам.

Люди, поначалу оцепеневшие от жуткого вида монстра, очнулись и в панике побежали кто куда, не понимая, что происходит. Женщины кричали, дети плакали. Растерявшихся людей сбивали с ног и буквально втаптывали в асфальт.

В отдалении выросла фигура ещё одного пуффина. Чудовище метнуло стоявший рядом автомобиль в людскую массу. Машина покатилась по улице, давя и отбрасывая к обочинам участников карнавала. Люди метались, как обезумевшие, но, куда бы они ни бежали, там их ждали отвратительные монстры, готовые разорвать их на части.

С небес в толпу летели смертоносные ледышки. Злыдни носились на галдящих воронах над головами людей и расстреливали их из рогаток. Разъярённые цмоки впивались в них клювами. Улицы города превратились в хаос.

Чудом спасшийся Валентин Неон висел на антенне и, обливаясь потом, наблюдал за нападением на город сверху.

Цмоки набрасывались на него со всех сторон, клевали, рвали его одежду, царапали и кололи. Он кричал, закрываясь от них, беспомощно болтал ногами и отчаянно молился, хотя никогда прежде этого не делал. Какой-то цмок удачно клюнул ремень журналиста — тот лопнул, и несчастный репортёр сорвался вниз.

Он пролетел два десятка этажей и свалился прямо на мягкий череп оглушительно орущего пуффина, только-только выросшего у подножия здания. От удара ужасный монстр покачнулся и повалился набок, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве. Неон скатился по его мохнатой спине и очутился на земле.

— Что, оно ещё и линяет?! — возмутился он, снимая со своего дорогого костюма клок длинной, дурно пахнущей шерсти.

Пуффин заворочался и потянул огромную лапу к нему. Длинные когти чудовища угрожающе клацнули. Валентин моментально забыл о состоянии костюма и припустил бегом вниз по улице.

— А-и! Э-и! — победно заголосили подлетевшие на воронах злыдни и выпустили в телерепортёра целый рой кусочков льда.

Но они промахнулись. Неон поскакал по улице, как кенгуру. Он перепрыгивал перевёрнутые прилавки и мусорные баки, расталкивал перепуганных людей на своём пути, иногда даже прикрывался кем-то из них, кто полегче, как щитом, пока не исчез в толпе.

Тем временем из пробоины на Центральной площади были выпущены зелвоги. Слепые зубастые твари, гремя цепями, с которых были спущены, метались по площади и пожирали людей целиком.

Волоты, следующие за ними с мечами наперевес, ловко отбегали и лавировали между зелвогов, зная об опасности, которую несут эти безглазые зверюги. Но даже опытным воинам не всегда удавалось ускользнуть от вращающихся челюстей чудовищ. Те, кому не повезло, в одну секунду безвозвратно пропадали в их бездонных чревах.

Морок с удовлетворением наблюдал сверху, как чёрная масса его воинства выплёскивается из пролома и расползается по городу.

Наступающие волоты бежали по площади, снося мечами головы людей, попадающихся им на пути. Сверху с моголей спрыгивали коротконогие гличеры и воющие от возбуждения хобзеды. Первые прицельно плевали кислотой в пробегающих мимо мужчин и женщин. Вторые, голодные до мяса и крови, наскакивали на несчастных жителей города и рвали их на части.

Люди сходили с ума от ужаса. Они метались по улицам, запинаясь об упавших и кричащих от боли и страха горожан.

Маленький мальчик, первым увидевший пуффина, испуганно озирался в поисках отца. В руке его всё так же бился воздушный шарик. Люди пробегали мимо, им было не до ребёнка, а он, онемев от увиденного, жалобно поскуливал, вертя вихрастой головкой. Какая-то женщина подхватила его, спасая от зазубренного меча волота, но, пробежав с мальчиком всего лишь несколько метров, упала, сражённая короткой пикой, которую метнул в неё гличер.

Тело женщины придавило ребёнка. Он закричал, пытаясь выбраться из-под неё. Его голос привлёк нелюдей. Орава монстров накинулась на него, и, что было дальше, никто из живых не видел.

Многочисленные полицейские, призванные охранять порядок во время праздника, беспорядочно стреляли по монстрам, полностью растерявшись в хаосе и суматохе. С неба в них летели куски льда, выпущенные из рогаток злыдней. Гличеры плевали в них кислотой, прожигая тела стражей порядка насквозь. Другие были задавлены толпой, третьи — пытались отбиваться и вызывали по рации подмогу.

Морок всем телом ощутил очередную волну боли и ужаса, прокатившуюся по городу. Его тело и длинные щупальца покрылись мелкими пупырышками. Он удовлетворённо ухнул и повернул оправу Амулета ещё раз. Дождь в тот же миг закончился.

Морок повернулся к Зоготу:

— Поджигайте!

Зогот кивнул посыльному злыдню, тот вскочил на ворону и облетел все четыре поста, установленных здесь же, на крыше мэрии, крича:

— А-и! Жги-и!

Злыдни, стоявшие на постах, запалили шалашики, сложенные из камышей и голубиных перьев. Тёмно-синий дым взметнулся в небо и образовал устрашающую клешню, расправляющую корявые пальцы над городом.

И сразу же тысячи цмоков стали бомбардировать улицы и крыши домов раскалёнными кусками угля из подземелий Мораны.

Маслянистая грязь, которой были залиты тротуары, вспыхнула. Крыши зданий, машины, промокшие люди — всё, что поливал волшебный дождь Морока, в один момент заполыхало.

Старый город объяло пламя.

Густой, удушающий дым пополз в небо.

Грей выскочил из волшебной дыры и очутился на самом верхнем ярусе высоченного стеллажа в большом хозяйственном супермаркете.

Магазин горел. Едкий дым поднимался к потолку, клубясь под ним чёрными облаками. Кругом раздавались отчаянные крики людей и рык охотящихся на них монстров.

Грей неудачно приземлился. Его нога попала между коробок, подвернулась, и он полетел вниз с пятиметровой высоты. Вася с Тараканом и найденный меч вылетели из рук. В последний момент он успел схватиться за край стеллажа, но сильно ударился коленкой об острое металлическое перекрытие. Мальчик зажмурился от боли, едва сдерживая брызнувшие из глаз слёзы.

— Меч! — едва слышно простонал он.

Его охватило отчаяние. Не успев найти легендарное оружие чудинов, он уже его потерял. Грей повернул голову и посмотрел вниз. Увидеть он ничего не мог, а спрыгнуть вниз не рискнул.

Вася подхватил не успевшего даже испугаться Таракана, усадил его себе на спину и поднялся почти под самый потолок.

— Где мы? — Таракан окинул взглядом окружающее пространство. — О господи!

Проходы между стеллажами были завалены трупами. Поодаль небольшая группа мужчин отбивалась от атакующих волотов лопатами и топорами, добытыми в магазине. Они прикрывали своими спинами женщину в окровавленном платье, которая помогала уцелевшим детям карабкаться вверх по стеллажам.

Вдруг где-то позади раздался истошный крик.

В проход, над которым висел Грей, забежали перепуганные люди, человек десять-двенадцать. Они отпихивали друг друга, пытаясь спастись от преследующего их зелвога. Пожилой мужчина в зелёной тирольской шапочке потерял равновесие и упал, создав затор. Люди запинались о него, падали, перескакивали друг через друга, толкались, снова падали, поднимались и бежали дальше.

Молодой человек в съехавшей на ухо карнавальной маске с трудом выдернул свою девушку из затора и рванул с ней вдоль стеллажей, перепрыгивая через бездыханные тела.

— Быстрей! Быстрей!

Не успели они пробежать и десяти метров, как спину юноши прожгла длинная кислотная струя, пущенная гличером. Парень повалился на пол. Девушка закричала в ужасе, стала тормошить его. Её голос привлёк волота. Один удар меча — и её рыжеволосая голова, крутясь, полетела по проходу.

Мужчины и женщины, повалившиеся друг на друга в проходе, были настолько напуганы жутким видом зелвога, что забыли вскочить на ноги. Они пятились назад, в ужасе не отрывая глаз от приближающегося чудовища. Зелвог кровожадно рыкнул и набросился на одного из этих несчастных. Оборванные цепи, которыми был обмотан зверь, загрохотали по полу.

Увидев, как монстр зараз заглатывает человека, старичок в тирольской шапочке схватился за сердце и осел на пол.

Всё это случилось за какие-то секунды.

Грей закинул ногу на полку, о которую ударился коленом, чтобы перехватиться удобнее, и глянул одним глазом на зелвога. Громадные вращающиеся челюсти чудовища перемалывали ноги только что проглоченного им человека.

Тут же с гиканьем в проход влетели злыдни. Они стреляли в убегающих от них горожан из рогаток.

— Грей! — только и успел крикнуть Таракан, уводя Васю в сторону.

Мальчик мигом нырнул вглубь полки и притаился между коробок. Злыдни пролетели мимо. Он перевёл дух.

Крики снизу усилились, послышалось характерное посвистывание волотов и удары мечей. Брызги крови окропили Грею руку. Мальчик замер и боялся пошевелиться. Сердце его бешено колотилось. Стараясь спрятаться от происходящего внизу кошмара, он сдвинулся дальше вглубь стеллажа и вдруг ощутил боком что-то мягкое.

Он повернулся и чуть не вскрикнул от неожиданности. Рядом с ним на полке лежал дородный мужчина — в кожаной жилетке, с бородой и татуировками на руках и груди. Несмотря на брутальный вид, его трясло от ужаса, глаза были расширены, губы дрожали. Мужчина начал сталкивать мальчика с полки.

— Что вы делаете? — прошептал Грей.

Страх настолько обуял взрослого, что он не мог ничего ответить. Спасая себя, он готов был пожертвовать мальчиком, надеясь, что монстры сожрут ребёнка и не заметят его.

Грей вцепился в перекрытие стеллажа, но мужчина был намного сильнее — в конце концов мальчик не удержался и полетел вниз.

Грей упал на груду тел, которая смягчила удар. Не покалечился, но сильно ударил спину. Он что есть силы стиснул зубы, чтобы не закричать.

— Грей! — услышал он крик Таракана над собой и открыл глаза.

На него надвигался волот, уже занёсший кривой меч над головой. Грей не растерялся и нырнул на нижнюю полку, распихивая руками выставленные на ней замки и дверные ручки. Меч волота ударил позади него. Звон металла о бетонный пол на секунду оглушил Грея. Мальчик протиснулся дальше. Волот наклонился и стал тыкать мечом в надежде достать его.

— Банз-а-ай! — Таракан летел на чудовище, выставив вперёд свою золотую булавку.

Он с силой вонзил её в плечо волота. Булавка сломалась, темнокожий монстр мотнул головой. Таракан сорвался со спины Васи и полетел вниз.

Тут уже Грей появился из пола позади волота. Он схватил меч Тура, лежавший между телами, и вонзил его в бок хелиону. Тот взвыл.

Выползший из-за угла зелвог, учуяв ребёнка, метнулся к Грею. Мальчик смог ускользнуть, нырнув в пол, и вместо него в пасти прожорливого чудовища оказался атаковавший его хелион.

— Приятного аппетита! — злорадно бросил Таракан и сделал знак Васе, чтобы тот подобрал его. — Грей! Надо убираться отсюда! Скоро здесь всё сгорит.

И правда, большая часть магазина была объята пламенем. От высокой температуры постоянно что-то лопалось и трескалось. Этот шум смешивался с воплями людей и рыком монстров. Шум стоял невообразимый. Было жарко, воздух плавился.

— Где Уна? — Грей бежал вдоль стеллажей, выискивая её взглядом. — Уна!

Таракан догнал его верхом на попугае.

— Тихо! Зачем привлекать внимание?

— Мальчик?! Мальчик? — Из-за коробок с вентиляторами высунулась женская рука. — Они ушли?

Грей остановился и посмотрел в глаза поседевшей от ужаса женщины.

— А-и! Стреля-и!

Из-за стопок цветочных горшков им навстречу выбежали четверо злыдней. Двое приготовились стрелять, целясь в Грея. Другие угрожающе размахивали рогатинами.

— Прячьтесь! — крикнул Грей женщине и пригнулся, спасаясь от полетевших в него смертоносных ледышек.

Таракан направил Васю на злыдней:

— Я прикрою!

Он спрыгнул с попугая на спину одного из нападающих, однозубого злыдня с рогатиной, и что есть силы заверещал ему в ухо. Злыдень вскрикнул от неожиданности и закрутился на месте, поражая разрядами тока своих же товарищей. Те упали на пол и задёргались в конвульсиях.

На их крик прибежали два хобзеда. Увидев Грея, один из них метнул в него топор. Грей отбил его мечом и, ни секунды не медля, бросился в атаку. Он ушёл в землю прямо перед ними и вынырнул позади, чтобы одним ударом меча рассечь обоих.

Глаза мальчика загорелись. Кровь прихлынула к лицу. Он никак не ожидал от себя подобного проворства. Страх, поначалу обуявший его, прошёл. Впервые в жизни Грей не только пошёл против нелюдей — он сумел прикончить монстров, которых раньше не просто опасался, а по-настоящему боялся.

Его спина распрямилась. Он широко улыбнулся и поцеловал меч, даровавший ему силу и уверенность в себе.

Однозубому злыдню удалось скинуть Таракана. Он стал преследовать его, тыча в обидчика электрической рогатиной. Таракан юркнул между стопками глиняных горшков. Разъярённый злыдень снёс их. Таракан кинулся к стеллажу, чтобы спрятаться под ним, но появившийся откуда ни возьмись гличер метко плюнул в него кислотой. Таракан едва успел затормозить.

— Ах ты, злобная сосиска! — Он подрыгал лапкой, кончик которой обгорел от разъедающей слюны монстра. — Больно-то как!

Прямо перед ним в полу образовалась дымящаяся дырка.

Налетевший на Таракана злыдень ткнул его своим жалящим оружием. Тот еле отпрыгнул.

— Эй!

Плевок гличера смёл пластиковый горшок за его спиной. Злыдень стал размахивать рогатиной, пытаясь достать Таракана.

— Откуда ж вы берётесь!

Таракан развернулся и дал стрекача, виляя из стороны в сторону. Злыдень побежал за ним, громко ругаясь.

Грей метнул в гличера банку с краской, но промахнулся. Тот повернулся и приготовился к плевку. Грей попятился назад. Вдруг он поскользнулся, ступив в лужу крови, и повалился на спину. Гличер гоготнул, поводил челюстями и прищурился, чтобы лучше прицелиться.

Грей откатился с опасного места и вскочил на ноги. С криком он бросился на гличера и проткнул его мечом насквозь.

— Ха! — победно рыкнул мальчик.

Вдруг раздался взрыв. Грей пригнулся и закрыл уши. Его с ног до головы обсыпало штукатуркой. Воздух заполнился бело-серой пылью вперемешку с чёрным смрадным дымом. Грей закашлялся. Пыль забила его нос и горло.

— Таракан! Где ты?

Когда пыль осела, Грей обнаружил, что они окружены огнём. Дым резал глаза и не давал дышать. Крики и стоны умирающих людей, плач детей раздавались тут и там.

— Эй! — услышал он зов Таракана. — Двери заблокированы!

Таракан тоже кашлял и вытирал уцелевшей лапкой выступающие от дыма слёзы, но упорно карабкался по ноге мальчика.

— Что? — У Грея в ушах стоял свист.

— Я говорю, я не нашёл выход! — прокричал Таракан.

Грей взял его в руку.

— Я тебя не слышу!

— Я не нашёл выход! Всё в огне!

На этот раз Грей его расслышал. На долю секунды его вновь охватил страх, но мальчик взял себя в руки, и свист в ушах мгновенно прекратился. Грей поморгал, соображая.

— Так. — Он забегал глазами, лихорадочно выискивая путь. — Лезем назад!

— Что?

— Назад! В дыру Лешего! — скомандовал Грей. — Пока не поздно! Где попугай?

— Не знаю. Мы не можем без него уходить!

— Нет времени! Бежим!

— Я не пойду никуда без Васи!

Грей схватил его и бросился искать отдел, где находился стеллаж, на вершине которого зависла дыра Лешего. Они вбежали в заполненный чёрным дымом проход. На них надвигался огромный волот.

— Мамочки! — завопил Таракан.

Грей, не растерявшись, скользнул между ног волота и рубанул его мечом по ноге. Кость нелюдя хрустнула. Взвыв от боли, он повалился набок. Грей тут же полоснул волота по боковине и с силой воткнул меч ему в спину.

— Бежим! — заверещал Таракан!

Впереди начали взрываться банки с краской.

— Назад!

Они перепрыгнули тело раненого волота и свернули в другой проход. Здесь на них с рыком бросился зелвог. Грей едва успел затормозить и что есть мочи побежал прочь от чудовища.

— Сюда! Сюда! — голосил Таракан.

Они свернули в проход. Стеллажи в нём горели с обеих сторон.

— Я не помню, где мы были! — прокричал Грей.

Он бежал по проходу, пытаясь разглядеть, какие товары лежат на полках, чтобы понять, были они здесь или нет. Вдруг в клубах дыма он заметил магазинную тележку, в которой сидела зарёванная двухлетняя девочка. Она давилась кашлем и прижимала к груди куклу. Грей остановился.

— Куда мы с ней? — запричитал Таракан.

Грей не стал отвечать. Он схватил девочку и усадил себе за спину. Та потянула руки к кукле.

— Куклу заберём потом! Держись! — И он побежал дальше.

Перепуганная девчушка вцепилась в Грея и с удивлением смотрела на сидящего на его плече Таракана.

— Что? Я не буду рассказывать тебе сказку! — фыркнул Таракан. — Не упади, главное.

— Что ты ворчишь? Она и так напугана, — отозвался Грей. — Где мы были?

Он затормозил на перекрёстке между проходами на секунду, пытаясь разглядеть сквозь дымную завесу, что впереди. Поколебавшись, свернул в ближайший из них.

— Таракан! Ты что-нибудь узнаёшь?

— Я вообще не вижу ничего! Стой! Стой!

— Что? — Грей резко остановился.

— Смотри! — Таракан указал на тело пожилого мужчины в тирольской шапочке.

— Молодчина! — Грей рванул к стеллажу.

Тот был объят пламенем.

— Мы сгорим! — запаниковал Таракан.

— Лезь ко мне за шиворот! Быстрее!

Таракан повиновался. Грей зажал меч в зубах и стал карабкаться наверх. Его руки пронзала боль от раскалившегося металла. Малышка сзади начала сильно кашлять. Грей не останавливался. Он стонал от боли, но продолжал ползти.

Вот они добрались до предпоследней полки.

— Зажмурься! — приказал Грей малышке.

Тело татуированного мужчины, прятавшегося на полке, было нарезано ломтями и дымилось.

Грей подтянулся и забрался на самый верх. Плоские коробки, об одну из которых он споткнулся, только попав сюда, горели. Грей стал всматриваться вперёд, выискивая над полкой края волшебной дыры.

— Где она? Я ничего не вижу! — пробормотал он в замешательстве.

— Давай быстрее! — кричал из-под его рубашки Таракан. — Я задыхаюсь!

Грей разбежался и подпрыгнул.

Ничего не произошло. Они всё ещё были здесь.

— Ну как? — спросил Таракан.

Ноги Грея обжигал огонь. Девочка заплакала.

— Она, видимо, сместилась.

— Куда?

— Откуда мне знать?! — Грей пробежал ещё немного и снова подпрыгнул.

И снова ничего.

— Что ты делаешь?

— Танцую! — рассердился Грей, в тревоге оглядываясь по сторонам.

Вдруг из клубов дыма показался Вася и стал кричать, порхая вокруг мальчика.

— Вася! — радостно заверещал Таракан.

— Он знает, где дыра! Веди! — понял Грей и побежал за попугаем.

Вася привёл их к самому концу стеллажа. Волшебная дыра Лешего висела в воздухе в двух метрах от его края. Внизу сновали солдаты Морока. Грей остановился в нерешительности.

— Ну что там? — Усы Таракана показались из-за воротника рубашки мальчика.

— Ничего! — Грей отступил назад, разбежался и что есть силы прыгнул, целясь в дыру.

Рысь плюхнулся в мелкую речушку, зажатую между двух отвесных скал, стены которых уходили высоко вверх и терялись в зеленоватом тумане.

Вода была прозрачной, а небольшие покатые камни на дне целиком покрылись водорослями, из-за чего река казалась изумрудной. Здесь было светло: то ли это было раннее-раннее утро, то ли близился вечер. Вода тихо журчала, перекатываясь по камешкам. Воздух был свежим и немного прохладным.

— Уна? — позвал негромко Рысь.

Его возглас пробежал шепотками над водой.

— Уна? — позвал он ещё раз, уже громче.

Никто не отозвался. Рысь забеспокоился.

— Уна! — крикнул он, и тысячи его голосов разлетелись, отскакивая рикошетом от скал. Он пошёл против течения реки, чтобы заглянуть за выступ скалы, который она огибала. — Где же она?

За поворотом никого не оказалось. Река уходила вдаль, петляя в ущелье.

— Уна! — во весь голос крикнул Рысь. — Уна! Ты где?

Он побежал в обратную сторону, осторожно обогнув то место, где должна была находиться волшебная дыра. Но и за другим выступом девочки не оказалось.

— Да что же это такое?

Он глянул вверх, будто ожидал увидеть её карабкающейся по отвесной скале. Небо терялось в туманной дымке. Он посмотрел назад. Грей тоже не появлялся.

— Ничего не понимаю, — нахмурился он. — Где все?

Он наклонился, чтобы хлебнуть воды, но вдруг замер. Река покрылась мелкой рябью. Он услышал, как позади него плюхнулся в воду камень, а следом посыпались ещё и ещё.

Он медленно обернулся — камни валились в воду, но рядом никого не было. Его обуял животный страх. Стараясь преодолеть мелкую дрожь, охватившую его тело, он осторожно посмотрел вверх. Шерсть на его загривке моментально вздыбилась, уши прижались к голове.

Из зеленоватого тумана выползала огромная чёрная туша чудовища о двадцати двух ногах. Его когтистые лапы цеплялись за почти гладкие отвесы скал. Гигантские челюсти клацали.

— Ты не убил её-ж-ж, — пронеслось над ущельем.

— И не собирался, — прохрипел Рысь, наблюдая за приближающимся монстром.

— Упрямец… Что-ж ты твори-ж-ж?

Рысь попятился назад. Его длинный хвост нервно ходил над водой, разметая брызги.

Змей, который сейчас был величиной с дом, спрыгнул вниз, взрывая воду вокруг себя миллионами всплесков. Скалы задрожали от его мощи.

Рысь на секунду прикрыл глаза, сжал что есть мочи челюсти и рванул навстречу монстру. Змей резко хлестнул хвостом и сбил его с ног. Рысь полетел в сторону, с силой ударился о скалу и рухнул в воду. Следом на него посыпался град мелких камней.

— Услыж-ж меня-ж! — прорычало чудовище.

Рысь вскочил на ноги и ринулся на него, но снова был отброшен мощным ударом. Он пролетел по каменистому берегу, кувыркаясь и подпрыгивая от ударов о валуны. С огромным трудом ему удалось вновь подняться.

— Что-ж-ж ещё-ж-ж нуж-жно сделать с тобой-ж-ж? Чтоб-ж-ж ты понял-ж-ж?! — зарычал зверь.

— Я не буду её убивать! — закричал Рысь, бросаясь на него.

Змей снова отшвырнул его. Тело Рыся подняло фонтан брызг. Он подскочил, фыркая.

— Дальше будет хуже-ж-ж. Хуже-ж-ж! Ты никогда не вери-ж-жь мне-ж-ж. Я говорил, что ты умножи-ж-жь боль-ж-ж? Говорил-ж-ж?

Рысь зарычал, готовясь к новому прыжку.

— Почему-ж-ж ты не взял Амулет-ж-ж? Мог же-ж-ж!

Рысь рванул вперёд. Хвост змея опять сделал резкий взмах — он подлетел высоко над рекой и рухнул в воду. Когда его голова поднялась, змей подхватил его и приподнял на несколько метров над землёй. Рысь дрожал от озноба, гнева и страха, охвативших его одновременно.

— Н-н-ну что-ж-ж… — Зубы змея клацнули металлом, и этот ужасающий звук разнёсся по ущелью грохочущим эхом. — Я покажу-ж-ж тебе-ж-ж.

На стенах скал отобразились леденящие душу картины нападения войск Морока на город. Здания полыхали в огне, на улицы с неба летели раскалённые угли, стрелы и смертоносные ледышки злыдней. Цмоки бросались на бегущих горожан и жалили их острыми клювами. Волоты врезались в мечущуюся толпу и рубили людей, не щадя ни женщин, ни детей. Исполинские фигуры лохматых чудовищ возвышались вдалеке. Всюду стоял вой и стон.

— Смотри-ж-ж!

Рысь замер. Он не мог оторвать взгляда от ужасного зрелища.

— Смотри-ж-ж! — ревел змей, и стены ущелья сотрясались от его голоса.

Рысь сглотнул, пытаясь подавить подступающие слёзы.

— Это… Нет… Но почему?

Кровь стекала со скал в прозрачные воды реки.

— Смотри-ж-ж! — Змей тряс его, не давая ему уйти в себя. — Види-ж-жь? Это твоя-ж-ж, твоя-ж-ж гордыня-ж-ж.

Рысь замотал головой, будто пытался вытряхнуть из неё увиденный кошмар. Он зажмурился, стараясь не глядеть на то, что показывал ему змей.

— За что-ж-ж? За что-ж-ж ты так ненавиди-ж-жь этот мир-ж-ж?

Рыся била дрожь.

— Нет, нет, нет! Не я виноват в этом.

Когтистая рука чудовища встряхнула его и притянула ближе.

— А кто-ж-ж?

Рысь замотал головой:

— Не я! Не я!

— Я-ж-ж предупреждал-ж-ж. — Змей приблизил к нему свою уродливую морду. — Почему-ж-ж не слушае-ж-жь меня-ж-ж?

— Я не верю тебе!

— Почувствуй-ж-ж. Что, что-ж-ж ты чувствуе-ж-жь?

Глаза Рыся набухли от слёз.

— Боль, — пробормотал он, не отрывая взгляда от душераздирающей картины нападения на Мидбург. — Как больно…

— А это-ж-ж не всё-ж-ж.

— Не всё? — упавшим голосом переспросил Рысь.

— Дальше-ж-ж будет хуже-ж-ж. Ты этого хоче-ж-жь? — Змей вплотную приблизился к Рысю. — Этого-ж-ж?

— Нет, — едва слышно выдавил Рысь.

— Тогда-ж-ж делай, что я говорю-ж-ж.

— Но я не могу.

— Може-ж-жь! Може-ж-жь!

Рысь сжался в комок. Он смотрел на ужас, происходящий в городе, и не мог поверить своим глазам.

Нелюди сатанели от вкуса людского мяса.

Хобзеды рвали глотки перепуганных жителей Мидбурга, растерявшихся от неожиданности и жестокости нападения. Злыдни состязались в бросании рогатин в пробегающих мимо мужчин, объятых пламенем. Волоты разрубали пополам прикрывающихся от них руками женщин. В близлежащих домах солдаты Морока вышибали входные двери, и, когда оттуда выбегали обугленные жильцы, гличеры приканчивали их меткими плевками кислотой.

Кровь закипала в лужах.

В воздухе витал запах жжёного мяса.

Но всё-таки не все жители города были готовы безропотно умереть на радость тёмным силам. Кое-где на улицах группы людей сплотились, чтобы дать отпор нападающим. В некоторых местах они даже соорудили баррикады из перевёрнутых машин и автобусов и, вооружившись чем попало, отражали атаки накатывающих на них монстров. К ним же присоединились разбитые отряды чудинов, сражающихся с нелюдями с самого начала ночи.

Вороны носились над головами дерущихся и отчаянно галдели. С неба огненным градом летели горящие угли из лап цмоков. Сбросив ношу, зубастые твари впивались острыми клювами в плоть людей и чудинов, вырывая мясо кусками. Другие стремительно пикировали вниз, метя прямо в глаза воинов.

Это был ад. Самый настоящий ад на земле.

Морок с нетерпением постукивал по кристаллу Амулета когтем и ждал момента наивысшей концентрации ужаса и боли, чтобы начать процесс своей трансформации.

Один из волотов поднёс ему чашу с тёплой человеческой кровью, только что доставленную с улиц города. Владыка тряхнул гривой: он не готов был ещё праздновать победу.

Вдалеке послышался вой многочисленных сирен. На проспектах, ведущих к Центральной площади, показалась вереница полицейских и пожарных машин. Их встретил огонь из старинных автоматов, которыми были вооружены отряды Зогота.

Колонна остановилась. Полицейские поспешили укрыться за машинами и начали беспорядочно стрелять кто куда.

Зогот с гордостью глянул на Морока. Ведь это он обучил своих солдат стрельбе из людского оружия. Владыка одобрительно кивнул и тряхнул гривой.

Тут же полицейских атаковали несколько злобных пуффинов. Чудовища разбросали полицейские автомобили и, сгребая защитников закона длинными лапами, стали кидать их в толпу нелюдей, где их разрывали на части за доли секунды.

— Вы были совершенно правы, ваше величество, — прорычал Зогот. — Это не война, а бойня.

Морок ничего не ответил. Он вонзил коготь в прорезь на золотой оправе Амулета.

Как только он слегка повернул её, поднялся ураганный ветер, который многократно усилил пожары. Огонь стал быстро распространяться, захватывая квартал за кварталом.

— Чудины! — закричали за спиной Морока.

Владыка Тёмного Мира обернулся.

Серо-чёрное небо раскроила надвое светлая полоса атакующей армии чудинов. Словно Млечный Путь, эта масса, состоящая из тысяч воинов, одетых в белые меховые куртки и серебристые кольчуги, лавиной неслась с заоблачных высот к центру Мидбурга.

Летящие на своих длинных щитах, как на сноубордах, воины чуди издавали удивительный боевой клич. Тысячи их голосов сливались в мощный, пронзительный аккорд, который был сильнее и громче всех оркестров на земле. Казалось, эта сила в один миг сметёт армию нелюдей с площадей и улиц города.

Ни один мускул не дрогнул на лице Морока.

Он скользнул когтем по оправе Амулета и, найдя нужное углубление, сдвинул золотую оправу влево. Кристалл потускнел, а в небе закрутился гигантский столб смерча. Торнадо двинулся по направлению к нападающим и стал расшвыривать воинов по небу, словно мух.

Чудины разлетались в разные стороны, барахтались в воздухе, сталкивались с печными трубами, стенами домов, падали на улицы, где их встречали мечи и пики хелионов Морока.

Пересвет, средний сын Фрегора, возглавлявший войско чудинов, одним из первых приблизился к Мороку. Выставив щит вперёд так, чтобы тот защищал от пущенных в него игл, он направил его прямо на властелина Тёмного Мира, целясь ему в грудь. Приближаясь, он коснулся края щита остриём меча, и пучки молний заходили по его поверхности.

Морок начал хлестать щупальцами, целясь в летящего на него воина. Но едва его щупальце коснулось искрящегося щита, мощный заряд ударил, пробежал по телу, и Морок вынужден был отпрянуть, раскрывая грудь, куда и целился Пересвет.

Мощный удар щита свалил Морока с крыши ратуши. Щупальца Владыки Тёмного Мира оплели Пересвета, и они оба полетели на мостовую.

Туша Морока смяла в лепёшку стоявший на площади газетный киоск. Улица содрогнулась, но толстые щупальца Морока смягчили удар. Владыка Тёмного Мира вскочил на ноги и метко хлестнул принца. От силы этого удара Пересвет отлетел на несколько метров. Его впечатало в стену стоящего поблизости здания. Морок в ту же секунду послал в него сноп игл. Длинные жала пригвоздили принца к стене.

— Будь ты проклят! — прохрипел Пересвет, сплёвывая кровь.

Злыдни выпустили в него сотни ледышек, и тело храброго чудина вмиг оледенело и рассыпалось, оставляя на кирпичной стене мокрый силуэт, который быстро исчез.

Морок издал победный рык, тут же подхваченный тысячами его подданных. Он стал хлестать щупальцами ещё сильнее, отбивая атаки воинов чуди, которые, увидев гибель своего командующего, градом обрушились на него с неба.

Рысю стало физически больно от увиденного.

Он и не подозревал, на что был способен Морок. Ему было горько видеть, что происходит с людьми. Ещё больше его пугала мысль о том, что Уна и Грей могут быть где-то там.

Однако чувствовать себя ответственным за происходящее он не собирался. Что-то глубоко внутри него кричало о том, что змей обманывает его. Но воля его была скована. Он всё больше и больше ощущал, что теряет силы.

Он чувствовал себя в западне и не видел выхода.

Он не мог убить Морока и не знал, как одолеть змея.

Единственное, что он знал точно, — что он лучше умрёт, чем сделает то, чего требовал его пленитель.

Громада чудовища возвышалась над ним. Власть змея над его судьбой крепла с каждой минутой. Сопротивляться становилось всё сложнее.

— Ты може-ж-жь прекратить это-ж-ж, — зашептал над его ухом змей.

Рысь стиснул зубы.

— Я покаж-жу-ж-ж.

Рысь с силой зажмурился. Но когти змея вонзились в его веки и потянули их вверх. Рысь застонал от боли.

На стенах ущелья он увидел себя. Он медленно двигался по тёмному тоннелю катакомб. Ноги его были слабы.

«Рысь! Мой милый Рысь! Ты нашёл меня!» — Уна бежала ему навстречу.

Рысь напряг все свои силы и попытался освободиться. Бесполезно. Железная хватка змея не давала ему даже пошевелиться. Когти чудовища крепко держали его голову, впиваясь в кожу. Кровь застилала ему глаза.

— Это просто-ж-ж! Смотри-ж-ж!

Сквозь красные разводы он видел, как там, в тоннеле, девочка бросается ему на шею.

— Я не сделаю этого! — прохрипел он.

Корявые пальцы змея, словно тиски, сжимали его череп.

— Ты трус-ж-ж! — отвечало чудовище. — Сам умрё-ж-жь… Весь город убьё-ж-жь… Весь мир преда-ж-жь…

— Пощади меня!

— Смотри-ж-ж!

Рысь закатил глаза, чтобы не видеть ужасной картины.

— Очень просто-ж-ж. Смотри-ж-ж. Я учу-ж-ж тебя-ж-ж!

Рысь услышал крик убитого им ребёнка. Это было невыносимо. Волна гнева прокатилась по его телу, кровь закипела в жилах. Он забыл про боль.

— Ты лжёшь! — Он дёрнулся изо всех сил, но змей лишь усилил хватку. — Всё это ложь! — прокричал Рысь. — Ты играешь мной, как игрушкой!

— Глупец-ж-ж! Я забочу-ж-жсь. О тебе-ж-ж.

— Зачем тебе это?

Змей поднёс его к своей пасти:

— Ты избран. Прими-ж-ж это-ж-ж.

— Я должен умереть. И я сделаю это.

— Ты спасё-ж-жь этот мир-ж-ж!

Рысь зло усмехнулся.

— Ты думаешь, я куплюсь на твои посулы?

Змей расхохотался:

— Себя-ж-ж не обмане-ж-жь!

— А тебе? Тебе-то зачем это? — спросил Рысь. — Скажи мне!

Змей покачал головой, словно удивляясь его бесконечной глупости.

— Я-ж-ж — это ты-ж-ж.

— Сколько лет ты пытаешься внушить мне это! Я не верю тебе. Ты жалкий червь, сосущий мои силы!

Рысь впился зубами в руку змея. Но тот только захохотал пуще прежнего, да так, что скалы вокруг них затряслись.

— Я леплю-ж-ж тебя-ж-ж, как из глины-ж-ж. Для твоей же-ж-ж славы. — Он посмотрел на Рыся. — Но ты-ж-ж. Ты-ж-ж! Не благодари-ж-жь… — Он снова приблизил пасть к морде Рыся. — А упрямиж-жь-ся.

Уши Рыся прижались к голове от гнева.

— Так это для моей пользы, не для твоей? — злобно оскалился он. — Вот оно как, оказывается!

— Все-ж-ж, все-ж-ж выиграют, — как ни в чём не бывало продолжал змей. — Весь мир-ж-ж скажет тебе-ж-ж спасибо-ж-ж! Убей её-ж-ж! Пока не поздно-ж-ж! Останови-ж-ж безумие-ж-ж!

Рысь ещё больше разъярился.

— Ты хочешь сказать, что я, помогая невинному ребёнку вернуть её семью, разрушаю этот мир? — закричал он, и его зычный голос разлетелся эхом по ущелью. — Ты смеёшься надо мной?

— Это не ло-ж-жь! — покачал головой змей.

— Так скажи мне правду! Ты никогда не говоришь мне правду!

Змей отвернулся.

— Что? Боишься? — Голос Рыся приобрёл ещё большую силу. Он наконец почувствовал, что уверенность возвращается к нему.

— Правда тебе не понравится, — проговорил змей чистым голосом. И это был голос Рыся.

Уна, первой прыгнувшая в волшебную дыру, на долгое время завязла в липком желеобразном пространстве, в котором потеряла сознание. Когда её вытолкнуло оттуда, она оказалась в полутёмном помещении, почти до потолка заваленном детскими ботиночками и сандаликами.

Приземлившись на мягкую гору обуви, Уна пришла в себя и, скатившись вниз, стала тревожно озираться.

Единственная тусклая лампочка, освещавшая помещение, горела где-то в углу за другим холмом детской обуви, что возвышался перед девочкой.

В помещении пахло старой кожей и плесенью.

Уна обернулась, ожидая, что Грей или Рысь покажутся из дыры, но никто не появлялся. Она было поползла назад, но остановилась, подумав, что если она прыгнет в дыру, то может потерять друзей, ведь они могут не догадаться, что она запрыгнула обратно.

Вспомнив свои прошлые путешествия через волшебные дыры, она вдруг подумала, что может статься так, что её друзей разбросало по свету, ведь никто из них не знал, как эти переходы работают.

«А вдруг и правда они теперь все в разных местах?» — подумала она. И ей сразу же стало жутко страшно. Вдруг она никогда больше не увидит их?

Где-то совсем рядом раздался какой-то странный звук. Её тело мгновенно покрылось мурашками. Уна прислушалась. Вот, снова. Этот звук напоминал чей-то стон.

— Тя-ди-и-и-и-и… Тя-ди-и-и…

Ничего хорошего этот звук не обещал.

Уна стала быстро карабкаться на холм из ботинок, чтобы нырнуть обратно в волшебную дыру. Но, как назло, ноги у неё вязли в обуви, она проваливалась или всё время скатывалась назад.

— Тя-ди-и-и… Тя-ди-и-и-и… — вторил утробный голос, от которого становилось всё страшнее и страшнее.

Уна утроила усилия. Но чем больше она старалась, тем хуже у неё получалось. Она сопела, взбираясь выше и выше. Вот дыра уже совсем близко.

— Ди-и-тя-я-я! — вдруг раздалось уже совсем близко, почти за её спиной.

Она оглянулась. Кто-то на миг заслонил свет лампочки, отбросив жуткую бесформенную тень.

Уна замерла.

Неизвестное существо с мерзким голосом зашевелилось за холмом.

Уна инстинктивно начала зарываться в гущу обуви, стараясь двигаться как можно тише. Её затрясло от страха, когда она увидела громадную фигуру получеловека-полуживотного, покрытого длинной рыжей шерстью с головы до ног. Безобразная тварь выползла из-за холма и остановилась.

Конечно же, это был хозяин волшебных дыр.

Два огромных круглых глаза монстра смотрели в разные стороны, изо рта выступали четыре длинных клыка, цепляющихся друг за друга. С обвислых губ Лешего стекали тягучие слюни. Его узловатые пальцы с длиннющими изогнутыми когтями перебирали подобранные в куче детские сандалики.

Леший пыхтел и то и дело издавал жуткие утробные звуки, после которых из его рта вырывались протяжные слова:

— Тя-я-я-я-ди-и-и… Ди-тя-я-я-я…

Леший вдруг резко сел на пол и стал рыться в обуви. Он достал розовый ботиночек и поднёс его к носу.

— А-а-а-а-а-ах!

Он отбросил ботиночек и на какое-то мгновение замер, будто бы прислушиваясь. Потом резко дёрнул головой и посмотрел в сторону Уны.

Уна вжалась в своё укрытие. Глаза монстра вращались, как у хамелеона. Леший стал принюхиваться. Уна сообразила, что он плохо видит.

— Ди-и-и-и-и-тя! — Его морда сморщилась, и он распахнул огромную пасть. — Тя-я-я-я-ди!

Уну колотил озноб. Леший бросился к завалу обуви, в котором пряталась девочка, и стал разгребать его обеими руками.

— Ди-и-и-и-тя-я-я-я-я! Ди-и-и-тя-я-я-я-я-я!

Уна выпрыгнула из кучи в тот момент, когда чудище почти добралось до неё. Ей было невероятно страшно, но единственный путь к спасению был в волшебной дыре, и поэтому Уне пришлось сделать нечто совершенно невозможное для восьмилетней девочки. Она запрыгнула на голову монстра и, оттолкнувшись, нырнула в дыру.

— Эа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — завыл Леший ей вслед.

Уна вылетела из дыры и упала на скользкую поверхность крыши какого-то высотного здания. Здесь дождь, смешанный со снегом, хлестал с нависшего над самой головой чёрного неба. Вокруг высились небоскрёбы.

Туфли Уны заскользили по припорошённому снегом льду, и она шлёпнулась на спину, ударившись о твёрдую поверхность лопатками и локтями.

Боль пронзила её. Она громко закричала. Но, увидев над собой клацающие когти Лешего, вскочила на ноги и побежала.

Мычащий монстр выпрыгнул из дыры и помчался за ней, широко размахивая длинными руками. Уна нырнула в частокол антенн, которым ощетинилась эта часть крыши. Проскользнула между телевизионными тарелками, прижавшимися друг к другу, и побежала дальше. Преследующий её Леший ударился о преграду и на секунду застрял.

— Аэ-э-э-э-э-э-э-э-э-э! — заревел он.

Эта заминка дала Уне возможность юркнуть под переплетение серебристых труб, лабиринтом стелившихся по верху здания. Леший нагнал её и попытался пролезть за ней, но зазор между трубами и крышей был для него слишком узким. Тогда он запрыгнул на трубы и стал шарить лапой между ними, пытаясь дотянуться до девочки.

Уна ползла на спине, с ужасом следя за когтями чудовища, мелькающими над её головой. Вдруг перед ней открылось небо — трубы закончились. Леший метнулся к ней, неистово мыча. Уна истошно закричала и кинулась от него прочь. Она плохо соображала, что делает: страх сковал её сознание.

Под ней раскинулся горящий Мидбург. А она даже не обратила на это внимания. У неё не было ни секунды, чтобы задуматься, где она и что происходит в городе.

Уна побежала вдоль края крыши, ища глазами, где ещё можно спрятаться. Впереди она увидела вертолётную площадку с металлической лестницей, ведущей на её вершину. Она бросилась к лестнице и стала карабкаться по скользким перекладинам вверх.

— Ещё чуть-чуть! Ещё чуть-чуть!

Её зубы стучали. Она спешно поднималась всё выше, совершенно не осознавая, что на голой вертолётной площадке спасения быть не может.

Она уже почти добралась до вершины.

Почти.

Леший подскочил к лестнице и, схватившись за основание, резко её дёрнул. Уна вцепилась в холодный металл. Только это спасло её от падения. Лестница заскрежетала. Болты, с помощью которых она была прикручена к стене, со свистом вылетели и забрякали по крыше.

Леший дёрнул ещё раз.

— Уйди от меня! — закричала Уна.

Чудовище загудело и, рванув лестницу с силой ещё раз, оторвало её от стены.

Уна полетела вниз.

Металл ударил о край крыши. Верхний конец лестницы с болтающейся на нём Уной оказался над пропастью. От удара пальцы Уны чуть не соскользнули. Она зажмурилась.

Леший едва смог удержать свой конец лестницы, чтобы она не полетела вместе с Уной вниз.

— Ва-а-а-а-а-ай-да-а-а-а-а! — загудел Леший и стал подтягивать лестницу к себе, его челюсти клацали от возбуждения. — О-о-о-о-о-о-о-э-э-э-э-э-э!

Уна осторожно глянула через плечо вниз. Ужас пробрал её до макушки. Она висела на уровне двадцатого этажа над чернеющим асфальтом. Леший гремел лестницей. Его глаза безумно вращались.

Уна посмотрела в небо.

Вот бы сейчас прилетел Рысь, подхватил её и унёс отсюда на своих белоснежных крыльях. Но Рысь не появлялся. А впереди был жуткий монстр, а позади — гибельная пропасть.

— Не убивай меня! — взмолилась Уна.

Леший довольно захрюкал, проворно подтягивая девочку к себе.

Уна снова посмотрела вниз. Даже восьмилетнему ребёнку было ясно, что если она расцепит пальцы, то разобьётся.

Её окружала смерть.

Она зажмурилась. Так сильно, что чёрные круги заходили перед глазами.

— Мне-е-е-е-е-ко-о-о-о-о-о-о-о-о! — гудел в ушах голос Лешего. — Мне-е-е-е-е-е-е-е-е. Мне-е-е.

Уна закричала что есть силы. Так, чтобы хоть кто-нибудь мог её услышать.

— Помогите!

Но её не слышал никто. Она была слишком высоко, да и к тому же город в этот момент был наполнен миллионами истошных криков, и голос маленькой девочки неизбежно потонул в них.

Никто бы ей сейчас не помог.

Уна почувствовала хватку Лешего на своей руке. Омерзительное дыхание из пасти монстра обдало её.

— Мне-е-е-е-е-е-е-е-е! — Он притянул её к себе.

И Уна потеряла сознание.

Никогда в своей долгой жизни Пуст не был так напуган.

Обычно не испытывавший проблем со своим ростом гоблин вдруг осознал, насколько он уязвим и беспомощен.

Вокруг него творился кромешный ад.

Кровь, боль, безграничное насилие, не чувствовавшие преград монстры, рвущие на части всё живое. Огонь и град, летящие с небес на землю. Было от чего сойти с ума.

Многие жители Мидбурга не смогли выдержать этого ужаса. Тут и там можно было заметить обезумевших от увиденного горожан, сидящих посреди горящих трупов и раскачивающихся из стороны в сторону.

Он не обращал на них внимания. Его психика была крепче.

Он постоянно сталкивался с насилием в своей жизни. Он и сам убивал не раз. Но тем не менее столько крови и боли он не видел никогда. И никогда не испытывал столь неприятного чувства опасности, как сегодня. Он каждый раз вздрагивал, когда мимо него пролетала ледышка или в кого-то поблизости вонзался меч. Было противно осознавать свой страх.

Но его тревожило даже не это. В таком месиве и хаосе ему трудно было передвигаться. И земля, и небеса бурлили в схватке. Вокруг него крутились сцепившиеся нелюди и чудины. Рвали мясо из трупов хобзеды. Стреляли злыдни. Горели дома.

Как ему добраться до Морока? Как выполнить приказ Мораны?

Он спотыкался, перелезая через мертвецов и стонущих раненых. Чертыхался, когда кто-то из нелюдей стрелял в него или метал в него дротик. Именно сейчас ему не хватало скорости и ловкости, какой обладают чудины или волоты.

И конечно же, силы. Банальной тупой силы, которой у него никогда не было.

Ум был. Хитрость была. А вот силы не было.

И это его бесило.

Среди сваленных друг на друга трупов он увидел молодого чудина. Тот был совсем мальчик. Его лицо было залито кровью, отчего широко раскрытые от боли глаза ещё сильнее выделялись в тёмной груде тел. Он явно задыхался. Пуст брезгливо глянул на него и, вытащив обрубок меча из чьей-то спины, всадил его юноше в горло.

— Не благодари, — процедил он и поковылял дальше.

Атака чудинов захлёбывалась. Армии Морока были многочисленнее, на одного чудина приходилось по десять — двадцать монстров. Но чуди отчаянно сражались. Тут и там можно было увидеть группки воинов в серебристых кольчугах, отбивающихся от кровожадных орд.

Мимо Пуста то и дело пролетали шары с освящённой водой, которая обращала самых сильных воинов Морока в кляксы чёрной слизи, растекающейся по земле. Гоблин едва успевал прятаться от их разрывов и недовольно шипел: всё это замедляло его ход.

Он должен был добраться до эпицентра битвы, туда, где Морок сражался с чудинами и людьми наравне со своими воинами. Но как одолеть могучего Владыку Тёмного Мира, Пуст не понимал.

Куда ему до великана с могучими щупальцами и гривой смертоносных игл! Это тебе не задавить какого-нибудь злыдня в подворотне. А ведь у Морока ещё и Амулет, который он должен принести Моране.

Моране! Но где она? С самого начала битвы он её не видел.

А Морана в это время боролась с очередной напастью. Морок сделал что-то такое, что при приближении к нему она никак не могла воплотиться в себя из стаи бабочек-могильниц. Стоило ей принять своё обличье, как её образ вновь разбивался, превращаясь в чёрное порхающее облако.

Морок был лишён магических способностей десять тысяч лет назад. Он никак не мог воспользоваться магией. Но центр Старого города был явно заколдован.

Коварный братец опять перехитрил её.

Он нанял или заставил работать на себя кого-то из колдунов. О таком простом и даже очевидном решении она даже не подумала. У неё не было времени. Она была слишком занята борьбой со своим проклятьем. Она, всемогущая богиня, была слабее собственного брата, лишённого магических сил!

Эта мысль приводила её в неописуемое бешенство.

Туча бабочек собралась воедино на одном из зданий на самой границе заколдованной зоны. Через мгновение на краю крыши стояла прекрасная богиня. С развевающимися на ветру локонами она была изумительно хороша. Но сейчас это не доставило ей удовольствия. Брови грозно свелись, глаза сверкнули гневом, и лицо её в одно мгновение растрескалось подобно вулкану, огненные вспышки пробежали по телу.

Она выплеснула свою ярость, спалив одного из пуффинов, бродивших по улице. Однако легче ей не стало.

Она попыталась связаться с Индриком. Но он будто сквозь землю провалился. И краснокрылый цмок, которого она ему дала, не прилетал.

Морана стиснула зубы.

— Только попробуй, только попробуй не отдать мне его. Мало тебе не покажется!

Морок же упивался битвой. Боль и страх людей многократно увеличили его силы. Он возвышался над своей армией и ловко орудовал щупальцами, разбрасывая чудинов. Из гривы беспрерывно вылетали острые иглы. Они чуть ли не насквозь пронзали не только воинов чуди, но и его собственных солдат. Впрочем, переживать по этому поводу Мороку было некогда.

Всё ближе и ближе он был к моменту своего триумфа.

Он ясно видел, что люди не были достойными противниками для его армий. Как он и планировал, существа, высокомерно называющие себя царями природы, только почуяв опасность, разбежались в страхе и были без труда вырезаны его солдатами, словно скот. Лишь некоторые из них объединились, чтобы сопротивляться его воинам наравне с чудинами. Но таких смельчаков было очень, очень мало. К тому же они были безоружны и неумелы.

Любой военачальник знает, что одной храбрости мало. Для сопротивления нужна организация. А лидеров у людей не было. Морок довольно ухмыльнулся. Да, он всё правильно рассчитал.

А чудины — их силы явно иссякали.

Ещё чуть-чуть, и всё закончится.

Уна очнулась от дикой головной боли, которая, словно ржавая пила, разгрызала её лоб и затылок. Она открыла глаза и увидела над собой багровое вечернее небо, заляпанное грязными низкими облаками. Она приподнялась и посмотрела вокруг.

Она находилась на небольшом островке, возвышающемся среди болот, обрамлённых кривыми пиками ёлок гнилого чёрного леса. Из этой мрачной чащи доносились глухие животные стоны.

Здесь стояла нестерпимая вонь. Болотная жижа была в постоянном движении, будто кто-то перемешивал её невидимой ложкой. На её поверхности то и дело лопались зловонные пузыри, разнося смрад по округе.

Лешего рядом не было. Уна встала, но её ноги тут же подкосились от ужаса. Вокруг себя она увидела разбросанные тут и там кости и детские скелеты, застывшие в неестественных позах.

Она оглянулась: позади неё возвышался кусок стены, сложенной из белых изгрызенных кирпичей. В середине стены была выдолблена дырка.

«Это волшебная дыра!» — пронеслось у Уны в голове.

Она бросилась к ней.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ых!

Уродливая рожа Лешего высунулась из дыры.

Уна поскользнулась от неожиданности, упала и покатилась по глинистой земле в болото. Леший выпрыгнул из дыры и бросился к ней. Он схватил её, не дав свалиться в мерзко пахнущую жижу.

— Га-и-и-и-ирть… — Его длинные клыки клацнули у её лица. — Тирь-га-а-а!

Уну трясло от страха.

— Грать-и-и-и-и-и-и… — завывал Леший.

— Пусти меня, — прошептала Уна.

— Тирь-га-а-а-а-а-а! — раззявил пасть Леший.

— Что ты хочешь?

— Гарь-ти-и-и-и! — Он отшвырнул её и снова протяжно завопил: — Га-и-и-и-ирть!

Уна глянула на спасительный проход. Леший стоял посередине между ней и дырой. Он поднял с земли детский череп и бросил в неё. Уна увернулась.

Леший грозно зарычал:

— Тирь-га-а-а-а-а-а! — Он схватил ещё один череп и швырнул им в Уну. — Грать-и-и!

— Играть? — догадалась Уна. — Ты хочешь играть?

Леший замолк и посмотрел на неё. Уна осторожно подняла с земли череп и катнула его в сторону чудовища. Леший довольно заухал и катнул череп назад к ней. Уна, едва справляясь с ужасом, шагнула к черепу и легонько пнула его по направлению к монстру. Он в азарте скаканул вперёд и схватил череп огромными челюстями. Череп хрустнул и рассыпался на мелкие кусочки.

Леший неопределённо хрюкнул и стал оглядываться в поисках новой игрушки. Он схватил часть скелета, лежащего позади него, и загремел рёбрами и позвонками, как погремушкой.

— Тебе нравится музыка? — Уна подняла с земли кость и постучала ею по лежащему рядом черепу.

Леший обрадованно завыл и ещё сильнее затряс скелетом — так, что рёбра посыпались на землю. Уна едва сдерживала дрожь. Она взяла череп и стала постукивать по нему костью, кружась вокруг Лешего и напевая весёлую песенку, услышанную в Старом городе. Только голос у неё всё время срывался и совсем не был весёлым. Однако чудовищу её представление нравилось. Он приседал и довольно ухал, потрясая иссушенным позвоночником над её головой.

Уна остановилась. Леший радостно зарычал и бросился к воде. В один миг он вытащил из болотной жижи склизкую, уродливую рыбу и протянул её девочке.

Уна с ужасом посмотрела на отвратительное животное, бьющееся в руках Лешего, и выдавила из себя улыбку:

— Спасибо! Я не голодна.

Лешего этот ответ удивил. Он вонзился зубами в рыбу, оторвал кусок плоти и, не жуя, проглотил его. Внутри чудовища что-то омерзительно булькнуло. Он довольно ухнул и снова протянул рыбу Уне.

— Нет, нет. Я и правда не голодна, — осторожно возразила та.

Леший бросил рыбу под ноги и схватил девочку. Она вскрикнула от неожиданности. Он прижал её к своей дурно пахнущей шерсти и понёс куда-то. Шёл он недолго. Вскоре они оказались в его гнезде, сооружённом из сена, тряпья и еловых веток. Он бережно положил Уну на эту странную постель и снова заухал. Но тут Уна решила ещё раз взять инициативу в собственные руки.

— Нет, нет. Это ты ложись, а я буду тебя баюкать. Как мама.

Леший застыл на секунду.

— Ама-а-а…

— Да, как мама, — кивнула девочка. — Ложись.

Ужасный монстр повиновался и свернулся калачиком в гнезде. Уна села ближе и стала гладить его огромную голову своей миниатюрной ладошкой. Глаза Лешего закрылись. Он глубоко вздохнул. Уна стала напевать колыбельную, которую ей пела когда-то мама.

Её неровный голосок разносился над островом, усыпанным обглоданными костями детей. Стоны, разносящиеся над болотом, утихли. Свежий ветерок на время разогнал болотную вонь.

— Ама… — кротко прогудел Леший.

— Спи, спи, — мягко проговорила Уна, не переставая поглаживать его по голове.

Леший ещё раз глубоко вздохнул и засопел. Уна продолжала петь, и крупные, горячие слёзы стали падать на свалявшуюся шерсть монстра. Девочка смотрела перед собой, совершенно забыв, где находится.

Ей стало тепло и даже комфортно, она успокоилась и просто продолжала петь. В какой-то момент она осознала, что может сбежать, пока чудище спит. От этой мысли мурашки пробежали по её коже. Она посмотрела на Лешего и, к своему удивлению, увидела вместо него рыжеволосого полуторагодовалого ребёнка, мирно спящего у неё под боком.

Всё тело мальчика было истыкано булавками и покрыто ожогами и шрамами. Здоровенные иглы были вогнаны под кожу — на плечах, руках, шее.

Уна ужаснулась оттого, что кто-то мог быть так жесток с ребёнком.

Он спал, постанывая во сне. Уна глянула назад, туда, где был спасительный проход, но не смогла убежать. Она решила остаться, чтобы освободить мальчика от этих ужасных мучений.

— А потом пойду, — едва слышно прошептала она и стала аккуратно, чтобы не разбудить малыша, доставать булавки из-под его кожи.

Мальчик застонал, но не проснулся.

— Кто ж тебя так? — покачала головой девочка.

— Ама… — во сне проговорил малыш.

— Спи. Спи спокойно, я с тобой.

Она снова погладила его по голове, дождалась, когда он уснёт покрепче, и продолжила вытаскивать иглы и булавки, торчащие из него тут и там.

Почти все они уже давно проржавели и вросли в его кожу. Но Уна твёрдо решила избавить малыша от страданий, которые они доставляли ему. Иголки плохо поддавались, большинство из них засело глубоко в плоти мальчика, и Уне приходилось помогать себе зубами, чтобы вытянуть их.

Когда же она вынула последнюю иглу из ножки, малыш открыл глаза и внимательно посмотрел на неё. Уна испугалась этого взгляда — он был совершенно взрослым. Мальчик поднялся. Не сказав ни слова, взял её за руку и повёл к дыре в стене, сложенной из белых кирпичей. Они остановились. Мальчик посмотрел на неё и грустно улыбнулся.

— А ты как? — спросила его Уна.

Он помахал ей рукой и растаял в воздухе.

Уна окинула взглядом островок. Кости убитых детей провалились в землю. Глинистая почва стала покрываться мхом, поверх которого распускались мелкие розовые цветки. Вода в болоте стала прозрачной, и на её поверхности появились кувшинки.

Птичка села на ближайший куст и залилась трелью.

Уна кивнула, навсегда прощаясь с этим местом, и прыгнула в неизвестность.