Супергерой для Золушки – 2: Выбор

Когда Варя вошла в кабинет, травматолог как раз давал Артёму рекомендации по лечению и какие-то наставления. Гринёв сидел на краю кушетки и внимательно его слушал. Он был раздет по пояс, из одежды на нём оставались лишь изодранные брюки. Сердце Комаровой больно кольнуло, когда она увидела громоздкую гипсовую повязку на его левой руке.

— Ох… — Беззвучно вздохнула девушка, замирая в дверях палаты.

Доктор даже не обратил внимания на ее появление, продолжил говорить в том же тоне, что и раньше. А вот Артем повернулся на звук и подмигнул ей. Ноги Вари едва не подогнулись от волнения: он улыбается, значит, всё хорошо. Но Гринёв тут же вопросительно нахмурился, заметив в руках девушки сопящий сверток.

— Это с вами? — Спросил врач, бросив в сторону Комаровой строгий взгляд.

— Да. — Неуверенно кивнул Артем, продолжая пялиться на Димульку.

— Тогда помогите пациенту одеться, — попросил Варю доктор, забрал со стола какие-то бумаги и вышел.

Девушка тут же бросилась к любимому:

— Ты живой! — Она наклонилась и чмокнула его в губы.

Впрочем, те даже не пошевелились в ответном движении: Гринёв едва не шарахнулся от приблизившегося к нему свертка с ребенком.

— Конечно, живой. — Хмыкнул он. — Мы же с тобой вместе в скорой ехали!

— Я уже не помню, всё как в тумане. — Призналась Варя, садясь рядом с ним на край кушетки. — Ужасно переволновалась.

— А это еще что? — Продолжал с подозрением коситься на младенца Артём.

— Да это так… — Дернула головой девушка. — Попросили подержать. Лучше скажи, что с рукой?

— Перелом. — Вздохнул Грин. — Ерунда. Наложили гипс, накачали лекарствами.

— Откуда тогда столько крови? — Принялась рассматривать его Варя.

Мужчина указал на повязку на плече:

— Царапина. Не сильно глубокая, ее зашили. Зацепился за железяку, когда падал. Чирк, и готово!

— Ужас… — Следователь сглотнула.

Бывает же такое в жизни! Комарова видела столько зверств, такое количество изуродованных трупов, обезображенных тел, раненых людей, что давно должна была обрести железное хладнокровие, но когда дело касалось ее близких, она неминуемо впадала в панику. Быть может, потому что всё знала о последствиях травм и потерях? Или потому, что просто была женщиной?

— Ты не хочешь отдать его… владельцам? — Спросил Артём, не отрывая взгляда от спящего Димульки.

— Да, отдам. — Она еще раз с трепетом вгляделась в любимое лицо Гринёва. Судя по мимике, ему всё ещё было немного больно, но самое главное, что он жив. Перелом — ерунда, скоро заживет. — Сейчас парни найдут его мать, и я верну малыша.

— Что значит найдут? — Не понял Артём.

— Она… сбежала. — Честно выдала Варя.

— Что? Как? — Гринёв даже отодвинулся немного. — А как этот ребенок оказался у тебя?

— Господи! — Варя шумно выдохнула. — Да ты только не переживай. Просто какая-то молодая дурочка дала мне его подержать в коридоре, сказала, что скоро вернется, и сбежала. Ты только не волнуйся, Руслан с Олегом уже ищут ее.

— Не волнуйся?!

— Тс-с! Разбудишь! — Цыкнула на него Комарова и принялась баюкать младенца.

— Зачем ты, вообще, взяла его? И почему не отдашь медикам?

Гринёв был явно ошарашен. В его глазах был целый океан непонимания.

— Потому что… не захотела. — Насупилась Варя. Она не ожидала такой реакции. Ей хотелось вцепиться в ребенка крепче, защитить его от всего мира. — Сейчас мать найдется, и я его отдам. Просто ни к чему малышу быть сейчас в руках у кого попало.

— В руках квалифицированных специалистов. — Уточнил Артём.

— В холодных казенных руках! — Надулась девушка.

Мужчина часто заморгал. У него, очевидно, кончились аргументы. Он неуклюже слез с кровати, взял со спинки стула окровавленную и надорванную футболку, повертел в правой руке, а затем швырнул в мусорную корзину, стоявшую у стены.

— Зачем ты выбросил? Нужно же накинуть что-нибудь. — Нерешительно произнесла Варя. Встала, выудила футболку, попыталась расправить, но у нее из свободных рук осталась тоже только одна.

— Так пойду. — Устало произнес Гринёв.

— А как же… — Она осеклась.

— Как же что? — Он пристально посмотрел ей в лицо.

Девушка протянула ему футболку и потупила взор.

— Ничего. — Прошептала она.

— Как же мои уродливые шрамы? Ты о них беспокоилась? О том, что их все увидят?

— Нет, Артём, я… — Варя облизнула губы.

Её совсем не беспокоили шрамы, оставшиеся после пожара на спине у Гринёва. Но, надо признаться, выглядели они достаточно неприятно, и это могло привлечь взгляды посторонних, от которых Артёму было бы не по себе.

Мужчина взял из ее руки футболку и неловко натянул на голову.

— Мне плевать, если кто-то их увидит, но если это тебя смущает… — Он нервно дернул ткань.

— Не смущает. — Пискнула девушка.

Она помогла ему продеть здоровую руку в рукав. Вторая, загипсованная, так и осталась под тканью.

— Меня вовсе не смущает. Я… я… люблю твои шрамы. — Сказала Варя, расправляя низ футболки. Ей хотелось провалиться под землю. — И твои шрамы, и тебя. — Добавила она, боясь посмотреть ему в глаза.

— Ты вызвала такси? — Сухо проговорил Артём.

— Нет, — спохватилась Варя, — сейчас.

Достала телефон из кармана и засеменила следом за Гринёвым, потому что он, не дожидаясь её, уже успел выйти из кабинета и пошел по коридору на выход. Едва не запинаясь, девушка открыла приложение и заказала машину. Нести ребенка, управляться с телефоном и продираться через потную толпу ожидающих было совсем непросто.

И только на улице она смогла выдохнуть спокойно. Соленый морской воздух даже возле больницы был морским и соленым, он будто дарил саму жизнь и легкость.

Артём остановился у края площадки и стал всматриваться вдаль, ожидая такси. Он выглядел спокойным, но явно не желал с ней разговаривать.

Они молчали минут пять. Потом Варя спросила:

— Тебе больно?

— Уже нет. — Коротко ответил он.

— Жаль, что я не смогу поехать с тобой. — Печально произнесла она.

И мысленно добавила: «Еще и кот потерялся. Бродит там, наверное, по окрестностям перепуганный до смерти. Он ведь нигде и никогда не бывал. Бедный Василий! И почему я такая непутевая?»

— Я думал, мы проведем остаток дня вместе. — Посмотрел на нее Гринёв.

Даже когда он злился, девушка любила каждую черточку его лица. Она виновато улыбнулась:

— Ты же знаешь, работа. То новое дело, плюс старые, да еще и ребенок. — Она растерянно взглянула на малыша. — Прости…

— И что ты собираешься с ним делать?

— Разыскивать его мать.

— Нет, я не про это. Скажи, зачем это тебе? — Уточнил Артём. — Мало проблем, из-за которых у тебя не хватает времени на нормальную жизнь?

Димулька стал просыпаться и забавно закряхтел. Варя стала раскачивать его на своих руках — плавно и нежно.

— Я не знаю. — Призналась она, снизив тон голоса.

Подняла взгляд на мужчину и заметила в лице у него не то брезгливое, не то недовольное выражение.

— Ты… странно смотришься с ним. — Пробормотал он.

— Я просто не могу его бросить, пойми. — Попыталась объяснить Варя.

На подъездной дороге показался автомобиль с шашечками.

— Это всё из-за тех детей, да? Из-за нового дела?

— Думаешь, я принимаю всё слишком близко к сердцу?

Гринёв пожал плечами:

— Думаю, что тебе стоит передать это дело кому-то… кому-то более…

— Более компетентному? — Вспыхнула Комарова, сжимая челюсти.

— Нет! Нет, Варь… — Шумно выдохнул он. — Более хладнокровному, жесткому — вот что я хотел сказать. Кому-то, кто не станет принимать эту боль на себя.

— Тебе пора. — Варя кивнула на подъехавшее такси.

— Капитан! — Артём положил руки на ее плечи. — Эй!

— Тише, ребенок спит. — Поджала губы девушка.

— Ты должна понять. Я совсем не это хотел сказать. — Он поцеловал ее в лоб, убрал здоровой рукой волосы с ее лица, улыбнулся. — Прости. Я просто имел в виду, что тоже переживаю, когда переживаешь ты.

— Да. — Кивнула она. — Да.

— Не злись, мой капитан.

— Я не злюсь. — Едва удержалась, чтобы не всхлипнуть Варвара.

— Как закончишь с делами и избавишься от… своей поклажи, приезжай, ладно?

— Хорошо. — Пообещала она.

Гринёв поцеловал ее в лоб еще раз и аккуратно, чтобы не задеть руку, сел на заднее сидение такси.

— До вечера! — Бросил он через окно.

— Пока. — Улыбнулась Варя.

И проводила взглядом автомобиль.

Нет, он не понимал. Совершенно не понимал.

Да, дело было в ее женской чуткости и чувствительности, но она вовсе не мешала Варваре. Девушка свято верила в то, что испытываемые следователем тревога и профессиональная злость всегда помогали находить преступников. Но сопереживание было именно тем ценным качеством, которое не позволяло правоохранителю превратиться в циничного, равнодушного к чужому горю робота. Оно подхлестывало к активным действиям, заставляло включаться мозги и адекватно оценивать личности злодеев.

Когда Варя видела, как от потерь и несправедливостей страдали родственники жертв, она в полной мере осознавала, что именно на ней лежит ответственность в поимке злодеев. Только она могла, если не понять пострадавших до конца, то помочь им — найти и наказать ублюдков, сотворивших зло.

Только вот это самое сопереживание и принятие части чужой боли давало девушке-следователю ощущение, что она живой человек, который может чувствовать. И только понимание того, что от нее слишком многое зависит, заставляло Варю совершать невозможное — снова, снова и снова.

А еще она только что вынуждена была признаться самой себе: работа в очередной раз рушила ее личную жизнь.