Я вернулся за сыном

Как и обещала, я еду к нотариусу оформить признание о том, что мой покойный муж не является отцом моего сына.

Но меня ждет разочарование.

— Вы не можете этого сделать, — говорит нотариус, пожилая женщина со строгим взглядом. — По закону ваш сын полноправный наследник и вы не можете за него отказаться от наследства.

— Но если он не сын покойного?

— Это надо доказать. Экспертиза ДНК, например. Но сразу скажу вам, что суд не признает вашу причину уважительной для эксгумации. Лишить несовершеннолетнего наследства.

Качает головой, приподнимая бровь.

— Так что, можете оставить эти свои попытки. Мальчик — наследник. И, как женщина и мама — очень жаль, что у него такая мать.

Ну, не объяснять же ей всю ситуацию. Поэтому просто встаю и ухожу.

Еду к Вике. Навстречу мне сразу же выбегает Никита.

— Мама, мама, я так скучал! Когда я смогу жить опять с тобой?

Сажусь на корточки и смотрю в любимые глаза. В них все тот же вопрос.

— Потерпи еще немного, сынок, — прижимаю его к себе. — Мне надо закончить кое-какие дела и мы опять будем вместе. Только мы.

— Всегда-всегда? — шепчет он, уткнувшись мне в грудь.

— Да, сынок, навсегда. Ты же знаешь, да?

Кивает.

— Я. Тебя. Люблю, — шепчу в маленькое ушко. — Мама всегда будет рядом.

Я провожу с сыном весь остаток вечера. Укладываю его и иду к Вике на кухню.

— Устала, — опускаю голову на руки.

Чувствую, как слезы начинают душить меня.

— Когда это все закончится? — первый всхлип.

— Не раскисай, — Вика гладит меня по спине. — Ты столько боролась. Ведь осталось совсем чуть-чуть.

— Я готова все отдать. Пусть забирают. Только пусть нас в покое оставят, — я уже не сдерживаю слез.

— Слушай, — Вика садится совсем близко, — а что, если тебе с Олегом поговорить?

Испуганно смотрю на нее. Мотаю головой.

— Может, поможет? И потом, — загадочно замолкает, — ты не думала о том, что Никита его сын?

— Это исключено, — хмурюсь я, вытирая слезы рукой. — Мы предохранялись. А историю моего оплодотворения ты знаешь.

— Не знаю. Я бы не была так уверена, если бы спала с мужиком.

— Нет, Вика. Я не могла бы рассказать Олегу, даже если бы он и был отцом. Не могла бы.

— Почему? Что такое?

— На это есть причины. Извини, не могу пока рассказать тебе. Вот, закончится это все… Когда-нибудь же оно должно закончиться? Да, Вика?

С надеждой смотрю на нее.

— Конечно, — обнимает меня она. — Мы еще с тобой посмеемся над твоими страхами.

Посмеемся… Если бы не оптимизм Вики, я бы давно затухла. И сдалась.

Возвращаюсь домой поздно ночью. Слабый свет уличных фонарей почти не освещает наш двор. Иду от машины к подъезду, опустив взгляд в пол. Меня опять посещают мрачные мысли.

Вдруг слышу шорох сзади. Не успеваю обернуться, как чья-то рука ложится мне на шею.

— Аааа, — успеваю крикнуть я и тут же мой рот затыкают.

— Тихо ты! Родственника не узнала?

Этот голос заставляет меня почти вжаться в землю. Мне кажется, что я испытала бы меньше страха, услышав незнакомый голос с требованием отдать сумку.

Дмитрий, сын моего покойного мужа, резким движением разворачивает меня к себе.

— Ну, здравствуй, мачеха, — усмехается он, не убирая свою руку с моего рта. — Сколько же мы не виделись?

Хищно осматривает меня, цокая языком.

— Поехали! — берет меня за руку и тащит за собой.

— Куда? — пытаюсь сопротивляться.

— Поговорить надо. Про убийство отца и про твоего выродка.

— Отпусти! Я не пойду! — холодный ужас окутывает мое сознание.

Мне хочется реветь от бессилия.

На улице никого. А Дмитрий уже дотащил меня до машины и пытается запихнуть внутрь.

Я отчаянно бью его руками, пинаюсь. Пытаюсь освободиться.

— Ах, ты сучка! — злится он и замахивается.

Инстинктивно прикрываю лицо руками. Нагибаюсь. И слышу удар. Потом еще. И стоны. Стоны Дмитрия. Потом грохот, как будто что-то упало на асфальт.

Но я боюсь открыть глаза и посмотреть. Настолько страх сковал все остальные чувства.

— Жива? — слышу знакомый голос и меня как будто отпускает.