Загадка для гнома

Несколько часов спустя я в одиночестве вступил в сибирский лес.

Совсем не так я представлял себе нашу миссию, когда месяц назад мы «подняли паруса». Я думал, что мы все будем вместе: я, мои друзья и Камешек, сопровождаемые двумя отрядами натренированных гномьих стражей.

И вот он я, бредущий по незнакомому лесу в незнакомой стране, совершенно и безнадёжно одинокий, абсолютно не представляющий, что меня ждёт.

Конечно, старик дал мне указания, куда идти. Но назвать их указаниями было бы слишком смело. Скорее, он широким жестом описал местность не меньше Род-Айленда. Он без конца повторял, что Затерянный лес существовал только за счёт магии, а магия вернулась совсем недавно, и поэтому нельзя было точно определить, где начинается магическое королевство, как туда добраться и тем более как войти. Но старик также сказал, что в обширном сибирском лесу есть места, которые всегда считались заколдованными, и до появления здесь цивилизации людей, и после. Возможно, когда-то эти таинственные места и были входами в Затерянный лес. Теперь, когда магия вернулась, эти порталы могли снова распахнуться.

— На территории магического леса, — сказал мужчина (конечно же, с помощью Розы), — ты полагаешься только на себя. Никто здесь не верит в существование амулета, и я не знаю, где его искать. Как дойти до леса, я подскажу. Если тебе повезёт, или наоборот — не повезёт войти в лес, с поисками разбирайся сам.

Но я всё же был несказанно благодарен ему за помощь. Я бы даже досюда не добрался без великодушной помощи старика, чьего имени я так и не узнал, и его дочери (или внучки) Розы. Вдобавок к тому, что они позволили мне помыться, накормили меня, постирали и высушили мою одежду, уложили на потёртый, но всё же мягкий диван, они ещё и дали мне в дорогу несколько банок консервов с килькой в чём-то красном, плотные шерстяные носки и старую куртку. Будучи на несколько размеров больше, она закрывала мои пухлые ноги почти до колен.

Всё это было ещё одним доказательством того, что холодная война, которая скоро разгорится между эльфами и гномами, — просто полная бессмыслица.

Итак, я в одиночестве входил в густой лес.

Я двигался в северо-западном направлении, в глубь материка, заходя в дикую гористую глушь, где на сотни километров вокруг не было ни городов, ни посёлков, ни дорог, ни людей. Я бы чувствовал себя гораздо увереннее, если бы Камешек и мои друзья были рядом. Не только потому, что тролль знал, где найти амулет, или потому что мне не хватало компании, а потому, что в таком случае я бы знал, что с ними всё в порядке и они спаслись после кораблекрушения.

Часами брести по необитаемой глуши, когда не с кем поговорить, очень тоскливо. Я уже в который раз пожалел о том, что бросил Кровопийцу. Он мог быть яростным, жаждущим крови оружием, созданным, чтобы убивать, и толкающим меня на жуткие поступки, но с ним, по крайне мере, никогда не было скучно.

Если откровенно, то топор практически вообще не замолкал. Но его постоянные призывы к разрушению или бесконечные подколы по поводу шуток моего отца были всё же лучше, чем одинокие шаги в пустом лесу.

Относительная тишина дала мне возможность вспомнить, что я делаю здесь, в лесу на самом краю мира. Мы пытались добраться до амулета раньше Эдвина. Наша миссия также должна была доказать, что:

1. Мой отец прав насчёт природы магии и её способности установить мир во всём мире.

2. Гномы правы насчёт того, что эльфы ужасны до отвращения и нельзя, чтобы амулет попал к ним.

Всё за пределами этих двух гипотетических истин означало бы, что мы напрасно теряем время. В конце концов, даже если мы отыщем амулет раньше Эдвина, то что тогда? У него, по крайней мере, были планы относительно такого могущественного объекта. А главной целью гномов, насколько я знал, было просто отыскать амулет до того, как до него доберётся Эдвин.

Но что мы будем с ним делать потом?

Может быть, амулет открывал путь к всеобщему миру. А может, и нет. В этом было слабое место в теории моего отца, а растолковать нам её он больше не мог. Мы знали только то, что теоретически это единственный в своём роде предмет, который способен контролировать и усмирять сущность магии.

Причём все наши умозаключения основывались на предположении, что амулет действительно существует, а это тоже совсем не точно. Особенно если учитывать слова старого эльфа: амулет — всего лишь выдумка.

К закату я прошёл как минимум двадцать километров в глубь леса.

Устроив себе постель из веток серебряных елей, я стал думать, что делать со своими съестными припасами. Старик уверял, что мне потребуется не меньше трёх дней, чтобы дойти до области, где, по слухам, находится одно из таинственных «волшебных мест». Место, которое чисто теоретически может привести к Затерянному лесу. Но я же гном, поэтому голод преследовал меня повсюду. И сейчас, когда за целый день пешей прогулки я съел всего лишь две крошечные баночки кильки, во мне проснулся такой голод, что я был готов спалить целый лес, чтобы выместить свою зверскую ярость.

Мой желудок урчал так громко, что казалось, он разговаривает со мной, пока я свернулся на своей постели из веток у костерка, который развёл с помощью магии.

«Покорми меня, Грег!» — простонал желудок.

«Не могу, — подумал я в ответ. — Мне нужно сберечь последние несколько банок. У меня впереди минимум два дня пути. И кто знает, сколько ещё пройдёт, прежде чем я войду в Затерянный лес».

«У тебя всегда находятся отговорки, — пожаловался мой желудок. — А знаешь что, приятель? Меня не волнует твоё нытьё. Давай доставай еду и складывай её в меня. Живо!»

«Сам возьми!»

«А вот и возьму!»

«И чего ты ждёшь?»

«Сейчас я как встану!»

«Ну-ну, посмотрим».

…

«Ну и?» — снова подал мысленный голос я.

«Отвали».

«Сам отвали».

«Клянусь, я уже собирался. Но потом твоя печень попросила меня о помощи. Поэтому я не смог. Сейчас я занят».

«Как скажешь, желудок».

«Нет, серьёзно! Она сказала, что ей нужно передвинуть какие-то коробки. И повесить картину на стену».

«То есть хочешь сказать, внутри у меня теперь свалены какие-то коробки и непонятные картинки? Поясни, что-то не сходится».

«Ну-у, как бы… Знаешь что? Господи, и зачем я в это ввязался! Хочешь знать, что я думаю?»

«И что же?»

«Что ты меня сейчас покормишь».

«Нет».

«Да. Куда ты денешься? Вот только попробуй не покормить, и ты у меня запомнишь эту ночку».

Внезапно мой желудок скрутила такая дикая боль, что я чуть не укатился в костёр. Пальцы на ногах скрючились, а кулаки сжались, пока мои внутренности обжигало и кололо так, как будто их протыкали раскалённым лезвием.

«Ну что, нравится? А?»

«Нет. Прекрати, пожалуйста!»

«Запросто… просто дай мне ещё этой кильки!»

Наверное, я ещё час катался, корчился и в полуобморочном состоянии разговаривал со своим желудком, но потом всё же сдался. С едой я смогу решить что-нибудь утром. Но я знал, что если мне не удастся хоть немного поспать, то я буду не в состоянии преодолеть то расстояние, которое мне надо пройти за завтрашний день.

Поэтому я засунул руку в нейлоновую сумку, которую дала мне Роза, и достал предпоследнюю банку с консервами. Я повернул ключ, оттянул крышку и одну за другой проглотил крошечных рыбок в масле и томатном соусе. Как я мечтал, чтобы она была бездонной, эта баночка.

Когда я снова свернулся на своей постели из веток и хвои, мой желудок практически урчал от удовольствия.

«Видишь? Что, так трудно было?»

Я вздохнул и подумал, что, наверное, схожу с ума.

«А теперь почему бы не пойти до конца и не открыть последнюю банку? Давай? Грег? А, Грег? Ну чего ты, Грег?»

Мой желудок снова принялся бурчать.

Я почувствовал такую грусть и одиночество, свернувшись на этих ветках на пару с докучливым гномьим желудком, что почти заплакал. Но самое первое вселенское правило гномов гласит: гномы никогда не плачут. Второе было: гномы не врут. Чем больше я размышлял об этом, тем больше склонялся к мысли, что если придерживаться первого правила, то очень часто нужно нарушать второе.

Желание поплакать вполне естественно. Это помогает высвободить чувства. А заставлять себя без конца сдерживать эмоции непременно означает лгать самому себе и всем окружающим. Ты предаешь собственные чувства.

Когда мой желудок наконец сдался и позволил мне погрузиться в сон, я как раз размышлял: а замечал ли это несоответствие кто-нибудь из других гномов? Ведь эти два основополагающих правила были, получается, взаимоисключающими.

Если уж два основных и самых простых правила гномов были так непродуманны в своей сути, то значит, и остальные гномьи убеждения могли оказаться ошибочными.

Если честно, то чем больше я размышлял над тем, во что верили гномы, тем больше осознавал, что мы можем вообще быть неправыми во всём.

В таком случае, что я делаю в сибирской глуши в полном одиночестве, прикорнув у костра и вступая в споры с собственным желудком?

Правда ли я на миссии по спасению мира?

Или я на пути к тому, что я бы назвал универсальной способностью всех гномов: бесславно проиграть и сделать всё ещё хуже.