Украденная память

Я уставился на него:

— Что?

— Это легенда, — сказал Роберт. Тем временем в хижину вернулся Уиз. — Белая дама жила здесь давным-давно. Она совершила ужасное преступление, и в наказание Господь проклял её. Она обречена вечно скитаться по реке Экс.

Я не мог поверить своим ушам.

— Вы хотите, чтобы я поговорил с призраком?

— Я — нет. Думаю, вам стоит поговорить со старой Сибил.

— Кто это?

— Сибил О’Мэлли. Она ведунья.

Ведунами называли ворожей, гадателей, волшебников, практикующих белую магию.

— То есть я должен пойти к знахарке?

— Вообще-то, милорд, она сама говорила, что хочет повидаться с вами.

По позвоночнику пробежал холодок.

— Зачем?

— Мы позвали её, когда вы были больны. Это она выжгла знаки на двери, — Роберт кивнул в сторону выхода. — Она подстригла вам волосы, чтобы наложить заклятие, привязывающее вас к человеческому миру. Именно это выгнало демона из вашего тела. И вы поправились.

— И почему она хочет меня видеть?

— Не знаю. Но она сидела здесь, пока демон разговаривал вашим голосом. Она призвала духов леса и через них говорила с ним.

У меня заколотилось сердце.

— И что же она ему сказала?

— Простите, милорд, этого я тоже не знаю. Вы общались на каком-то странном языке.

Уиз коснулся плеча Роберта. Он указал на рот, а потом сложил руки в форме креста.

Говорение и крест… Святые слова? Он имел в виду…

— Латынь? Это была латынь?

Старый охотник кивнул.

— Ты её знаешь?

Он покачал головой.

— Уиз только малость поднабрался языков тут и там, пока плавал на кораблях, — объяснил Роберт.

Даже несколько слов помогли бы понять, что именно я сказал.

— А ты не можешь написать, что услышал?

Уиз беспомощно развёл руками.

— Он не умеет писать, — виновато сказал Роберт. — Да и никто из нас. В наших местах такая премудрость не нужна, милорд.

Я сел, разочарованный.

— А ведунья не объяснила, о чём мы говорили?

— Кто я такой, чтобы требовать от неё ответов? Она только сказала, чтобы я отправил вас к ней, когда вы поправитесь. Но если спросите меня, скажу так: думаю, она может знать, кто вы есть.

Я прыжком вскочил с кровати:

— Пойду сейчас же!

Роберт охладил мой пыл:

— Увы, милорд, никак невозможно. Она живёт далеко, и уже слишком поздно. По такому снегу вы не дойдёте туда до темноты. Завтра…

Уиз снова коснулся плеча Роберта и жестами показал что-то. Несколько секунд Роберт смотрел на него, потом понял.

— Он говорил, что Сибил ушла на рынок в Лайм за ингредиентами для своих заклинаний. Она не вернётся до вторника.

Я чуть не вскрикнул от досады. Роберт сказал, что сегодня воскресенье, а значит, придётся ждать даже не один, а целых два дня, чтобы узнать, кто я такой. Ну, если предположить, что именно это хотела рассказать мне ведунья.

— Как насчёт Эксетера? — спросил я. — Там должен быть местный лорд. Он может знать мою семью.

Роберт покачал головой:

— По этому снегу до города придётся добираться много дней. Дороги замело. Лучше просто дождаться Сибил.

Но я не мог сидеть сложа руки. Нужно было что-то делать.

— Больше не у кого спросить?

— Что ж… можете попытать счастье в Ситоне. Там сосредоточена вся местная торговля. Порт сейчас переживает тяжёлые времена, но, если вы оказались на этом берегу, возможно, ваш корабль плыл именно туда. Вдруг кто в городе вас узнает.

— Далеко до него?

— По снегу — полдня. Завтра можете туда сходить. Уиз вам покажет.

Уиз, используя перо и чернила из моего пояса, удивительно умело нарисовал на старой тряпке карту.

— Вот моя ферма, — пояснил Роберт, глядя на рисунок Уиза. — Если пойдёте по ручью на восток, попадёте к реке Экс. Оттуда повернёте на юг. Ситон вот тут, на побережье. А выше по течению стоит деревня Эксмут. К северу от неё — дом Сибил. Вы поймёте, что прошли мимо, если… — Он щёлкнул пальцами. — Баронет Дарси!

— Кто?

— Сэр Эдмунд Дарси. Его поместье к северу отсюда, стоит на реке Экс. Довольно далеко. Но он был к нам добр — помог восполнить мой скот несколько лет назад, когда случился падёж. Конечно, баронет — не лорд, но говорят, он знаком со многими пэрами. Возможно, он вас узнает.

Уиз нарисовал на карте поместье Дарси. Поскольку они оба были неграмотны, я приписал названия сам, пытаясь мысленно прикинуть направление. И Ситон, и поместье Дарси выглядели многообещающе. Если верить Роберту, они были слишком далеко друг от друга, чтобы сходить туда и сюда за один день, и я подумал, что лучше начать с Ситона. И поскольку поместье располагалось поблизости от домика Сибил, я решил зайти туда во вторник, когда отправлюсь к ведунье.

Роберт признал, что это разумно.

— Вы ведь не забудете спросить Сибил об Эмме?

Мне стало неловко. Озабоченный собственными бедами, я позабыл о дочке Джейн Лизл.

Я глянул в угол, где девочка тихо играла с голубем.

— Джейн упомянула о сделке, — сказал я. — Белая дама забрала её дочь и оставила взамен эту девочку.

— Она так думает. Эмма исчезла четыре дня назад. А на следующее утро мы нашли эту кроху.

— А ты сам в это веришь?

— Нет. Девочка никакой не демон. Но вы видели следы у неё на теле, и она отказывается говорить. С ней произошло что-то очень плохое.

— Ты думаешь, что она побывала у Белой дамы.

Роберт потеребил бороду.

— Может, и так. Хотя тогда я не знаю, как девочка сумела удрать. Белая дама не возвращает детей. Я не успел узнать, откуда эта малышка. Но дочь Джейн…

— Если был снегопад и вся эта ужасная погода, может, Эмма просто потерялась?

Он покачал головой:

— Её следы остались бы на снегу.

Я закусил губу, размышляя.

— А ты не покажешь мне, где именно она пропала?..

Речушка, где исчезла Эмма, текла неподалёку от фермы. Мы двинулись на север, через поля Роберта, и пришли в небольшой перелесок возле ручья. Роберт рассказал, что в ту ночь был сильный снегопад.

— Тогда что Эмма здесь делала? — спросил я.

— Набирала воду.

— Из ручья? — Я нахмурился. — Зачем отправлять её сюда в метель? Можно было просто растопить снег.

— Джейн думала, что это необычная буря. Она считала, что снег испорчен чёрной магией.

Здесь, под ветвями, нависшими над ручьём, снежный покров был тоньше. Я увидел едва заметные следы — углубления, уже засыпанные снегом. Сам ручей меня удивил: он был неглубок, но довольно широк, и тёк гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Невзирая на холод, у берегов намёрзло всего лишь несколько сантиметров льда.

— Слишком разбух, чтобы замёрзнуть, милорд, — сказал Роберт. — До снегопада несколько недель кряду шли дожди.

После метели тут мало что можно было разглядеть. Я заметил бугорок на берегу и, стряхнув снег, увидел донышко перевёрнутого ведра.

— Это ведро Эммы? Она с ним пришла за водой?

— Да, милорд.

— Кто первый заметил, что она пропала?

— Ну, ко мне пришла её мать. Но первым заметил Уиз.

Я обернулся к старику:

— Ты искал тут следы?

Он кивнул и указал на ведро.

— И нашли ведро… но не Эмму.

Уиз снова кивнул.

— Была ли тут кровь? Какие-нибудь следы борьбы?

Старый охотник покачал головой.

— А ещё что-нибудь? Куда делись следы Эммы?

Уиз подвигал пальцами, изображая шагающие ноги, потом указал на воду.

— Следы вели к воде… потом исчезли?

Кивок.

— Может, она перешла ручей? — спросил я.

— Нет, — отозвался Роберт. — Следующим утром мы всё тут обыскали. Следов не было.

Тогда, может быть, она стояла там, где следов не остаётся?..

— На ферме есть лодка? Или плот? Что-нибудь такое?

Роберт покачал головой:

— Вверх и вниз по течению торчат камни. Ручей не так глубок, чтобы над ними проплыть.

У меня возникла неприятная мысль. Я оторвал ветку от ближайшего дерева и потыкал ею в воду. Течение дёрнуло палку, пытаясь вырвать её из моих рук.

К тому времени, когда я дотянулся достаточно далеко, чтобы найти глубину, у меня окоченели пальцы, и я едва мог держать ветку.

— Сколько лет Эмме?

— В октябре сравнялось пять. Они ровесницы с той девочкой.

Казалось, я понял, что произошло.

— Не хочу рушить ничьи надежды, — сказал я, — но разве не похоже, что девочка просто упала? Вода стоит высоко, она холодная, а течение быстрое. Если Эмма подошла к краю ручья, чтобы зачерпнуть воды, она могла поскользнуться, и её унесло. Вероятно, она утонула.

— Это возможно, — признал Роберт. — Но мы искали ниже по течению и не нашли тело.

При таком снегопаде, если труп выбросило на берег, его могло засыпать.

— Надо проверить.

Мы прошли с полмили вниз по ручью. По снегу идти было тяжело. Мы двигались медленно — в том числе и потому, что не хотели ничего пропустить из-за недостатка старания. Однако трупа не было.

Между тем, когда мы добрались до камней, я увидел, что, хотя здесь мало места, чтобы прошла лодка, тело вполне могло проплыть. Особенно пятилетняя девочка.

— Вы сказали, он течёт к реке Экс. А оттуда?

— Мимо Эксмута и Ситона, в пролив.

Трудно было представить, что тело проплыло мимо деревни и городка и никто его не заметил. С другой стороны, была ночь, метель и большинство людей сидели по домам. А ещё возможно, что никакого тела и не было вовсе, потому что Эмму забрал кто-то другой.

— Здесь есть хищники? — спросил я.

Роберту не понравилась эта мысль.

— По лесу бродит стая диких собак. Но мы бы увидели следы. Кровь…

Однако он говорил не очень уверенно — и на то были причины. Если тело уволокли до окончания бури, снег скрыл все улики.

Я покачал головой. Скорее всего, Эмма действительно утонула. Быстрый ручей, скользкий от снега берег, и никого поблизости, чтобы услышать её крик… Эмма, которую схватила Белая дама, вероятно, просто фантазия. Жуткая фантазия, но всё-таки лучше, чем утонувшая девочка. В конце концов, если кто-то её забрал, у Джейн оставалась надежда вернуть дочь. Всё это я объяснил Роберту и Уизу. Они не стали спорить, но Роберт выглядел разочарованным.

— Значит, вы не станете спрашивать о ней Сибил?

— Я спрошу, — сказал я. — Обещаю.

Но у меня не было никакой надежды.

Когда мы вернулись на ферму, у меня разболелись пальцы — несмотря на тёплые перчатки из овчины, подаренные Робертом. Из-за обморожения пальцы стали слишком чувствительны к холоду. Я сунул их в воду, нагретую над огнём, и боль немного поутихла. Тут я вспомнил о поясе, обёрнутом вокруг талии. Хотя пояс был довольно-таки громоздким, я совершенно позабыл о нём. Носить его абсолютно естественно и привычно.

Я нашёл в кармашках два обезболивающих средства — кору ивы и мак. Поскольку от горячей воды боль утихла, я решил сохранить их на более серьёзный случай — если это вдруг понадобится. Однако я откупорил флакон с сиропом алоэ и смазал пальцы, чтобы поскорее нарастить облезшую кожу.

«Интересно, — подумалось мне, — какие ещё следы от ран может предъявить моё тело?» Я осмотрел себя и обнаружил жуткий шрам на груди: кожа будто растаяла, как от ожога. Я провёл по шраму кончиками пальцев, задаваясь вопросом, что со мной приключилось.

Нашлись и другие следы. Самый большой шрам был на левом плече — от резаной раны. А ещё один — на пальце. Я не заметил его под шелушащейся кожей. Он был совсем недавним — ещё даже не зажил до конца.

«Шрамы рассказывают истории», — подумал я.

Но эти истории, как и все прочие, были похоронены в памяти, а память молчала.

Остаток ночи я провёл в хижине. Роберт предложил мне переночевать в доме вместе с семьёй, но я не хотел доставлять неприятности его жене. Тогда он принёс мне рагу на ужин, а вдобавок — немного зёрен для голубки, и мы втроём провели вечер в тишине.

Девочка ни за что не хотела расставаться с птицей, а Голос в голове исчез и не отзывался, хотя я окликал его. В общем, после ужина мне только и оставалось, что улечься на кровать и копаться в памяти. Это было медленно, не слишком результативно и тошнотворно. Последнее — в буквальном смысле, поскольку всякий раз, как я пытался вспомнить что-то личное, кружилась голова и меня начинало мутить.

Что бы ни сделала со мной болезнь (или одержимость, с содроганием подумал я), это привело к тому, что память отказывала.

Я обнаружил, что без проблем могу вспомнить самые разные факты: рецепты, где использовались ингредиенты из моего пояса; названия городов и деревень в Англии; языки, которыми я владел; имена известных людей — имя нашего короля Карла II, имя его брата Якова, герцога Йоркского, имя королевского соратника и друга лорда Ричарда Эшкомба… Но стоило мне лишь попытаться вспомнить хоть что-то, связанное со мной самим, тотчас же накатывала дурнота. Пришлось прекратить, когда после попытки вспомнить семью меня вырвало на край перины.

Осталось просто лежать и ждать, когда меня окутает тихий и спокойный сон.

Но мой кошмар вернулся.