Руфь. В поисках Русалочьего острова

Я проснулась в не расправленной кровати, в одежде и вспомнила о вчерашнем немом разговоре с отцом под его дверью. Быстро умывшись и переодевшись в футболку с шортами, я отправилась на пробежку. Мне требовалось выбить из себя вчерашние воспоминания и ноющую боль в области сердца.

Море было окрашено в нежно–лазурные оттенки. Над волнами взмывали белокрылые беспокойные чайки. Притихший ветер качал волны легким бризом, взбивая их кудрявыми барашками. Скоро пляж наполнится туристами, и в очередной раз подарит людям хорошее настроение и букет восхитительных ощущений.

Я бежала быстро, не обращая внимания на людей, которые пришли за дозой солнечных лучей. Вокруг было всё хорошо, красиво и безмятежно. Мне было не привыкать видеть такие красивые пейзажи. Они были знакомы мне с детства. С отцом мы часто плавали на катере на остров Исламорада, один из островов архипелага Флорила–Кис на рыбалку. Исламорада — это негласная мировая столица рыболовства, а ещё там самые прекрасные морские пейзажи, какие я когда–либо видела. Ки-Уэст был также красив и гостеприимен, но я не испытывала тех ощущений, которые были знакомы мне в детстве. Райский остров и море больше не приносили мне радости. Наверно, всё дело в том, что там на Исламораде я была счастлива со своим отцом и мамой, которая также составляла нам свою компанию. Мы были вместе, пока однажды Ки-Уэст не разлучил нас. И за этого я его ненавижу.

Какой-то парень врезался в меня. Придурок! Неужели не видит куда бежит?! Мои мысли были далеки от происходящего. Я не стала останавливаться. Вслед мне прозвучало «Извини», но я уже не слышала, была за сотню метров от него.

Пробежка пошла мне на пользу, разговаривать с отцом у меня сил не было. Я встретила его на кухне. Он готовил кофе. Я прошла мимо него, не сказав ни слова. Решила играть по его правилам. Молчанка, значит молчанка.

— Доброе утро, — сказал он мне, стоя у кофеварочной машины и не поворачиваясь ко мне лицом.

Я промолчала. Залезла в холодильник и достала оттуда бутылку с молоком, опустошив её до дна.

Не проронив ни слова, я направилась к себе в комнату, быстро собралась на работу, и ушла. Наверно, он слегка опешил, но я была очень обижена на него после вчерашнего и не собиралась прощать так быстро.

Сегодня мне предстояло знакомство с моей соседкой по кабинету. Та самая чудачка миссис Мисти, о которой мне столько рассказывала Кира.

Она была именно такой, какой я её себе представляла. Странно одетая женщина чуть за пятьдесят с крашенными в каштановый цвет волосами под каре. Её вещи были слегка не по сезону: темно–серая парчовая юбка в сочетании с сиреневой водолазкой под горло. И, как мне показалось, совершенно лишней была её пуховая шаль. Да, ну Бог, с ней. Пусть одевается, как ей вздумается. Может быть, в другое время я с удовольствием посудачила об этом, и может быть, даже посмеялась, но сейчас у меня не было настроения. Ко мне заглянула Кира поздороваться. Мы обменялись с ней приветствиями, и я приступила к работе. Я взяла из нашей библиотеки одну занятную книгу про живопись и принялась её изучать.

Стол миссис Мисти находился напротив моего, я чувствовала, как моя соседка внимательно изучала меня.

— Вы не из здешних мест? — поинтересовалась она.

— Почти что из здешних. Я из Майами.

— Что привело Вас на остров? — полюбопытствовала соседка. — Зарплата здесь невысокая. В Майами перспектив куда больше.

— Жалованием здесь и вправду не балуют, — ответила я ей. Мне не хотелось рассказывать подробности своей жизни. Тем более, когда сама ещё не разобралась в них. — Я приехала в гости к отцу. — Такой ответ должен устроить её.

— Надолго?

Вкратце я ей рассказала, о том, что последние несколько лет провела в Нью-Йорке и сильно соскучилась по своим родителям, поэтому решила задержаться здесь подольше. Миссис Мисти понятливо кивнула мне головой. Мне подумалось, что я должна была также поинтересоваться у своей соседки про её жизнь.

— А вы местная?

— Да, я родилась здесь, — ответила она.

— Вы живете с мужем? — я нарочно задала этот вопрос. Кира мне рассказывала, что тётушка неравнодушна к нашему директору. Миссис Мисти и вправду замешкалась.

— Я вдова.

Неловкая пауза.

— Сожалею, зря я спросила.

— Всё в порядке, это было давно.

Я продолжила изучение книги о живописи. Сегодняшний рабочий день шел в расслабленном темпе, за счет того, что вышла миссис Мисти, и мне не приходилось проводить за неё экскурсии. Во второй половине дня мне дали поручение сходить в антикварный магазин, который расположен неподалеку от нашей галереи и присмотреть там что–нибудь интересное. Я просекла их практику покупать какие-нибудь вещи на барахолках, а потом впаривать их туристам на экскурсиях втридорога с какой–нибудь присказкой об эксклюзивности и необычайности происхождения. В этом и состояла суть моей работы. Далековато от высокого искусства, но на барахолках и старинных лавках действительно можно было отыскать уникальные вещи.

Антикварный магазин находился в двух шагах от работы. На улице вовсю пекло солнце, пели птички, на небе ни единого облачка

. Когда я переходила дорогу, какой

–то придурок на синем ягуаре

F–Type

подрезал меня. Я отскочила в сторону. Машина меня не задела, но я не шутку испугалась. Ягуар припарковался возле того самого антикварного магазина, к которому был проложен мой путь и из него вышел парень… молодой мужчина… брюнет… в белой футболке… симпатичный…

Я по–прежнему находилась на обочине дороги и не собиралась делать к нему на встречу шаг. Это Он меня подрезал. Кем бы то Он ни был, и какая бы крутая тачка у Него ни была, я не буду перед Ним извиняться. Много таких я поведала в Нью-Йорке. Рассекают по дорогам на своих спорткарах, по сторонам не смотрят, а потом ещё и орут на пешеходов.

— С тобой всё в порядке? — обратился ко мне молодой мужчина с красивым бархатистым голосом.

Я собиралась сказать ему «Идиот смотри куда едешь», но… что-то пошло не так. Он приблизился ко мне.

У него были красивые мужественные черты лица. Насыщенно карие глаза. Немного угловатые брови. Загорелое лицо. Я спустилась немного ниже. Пухлые губы. Он вглядывался в моё лицо, а я, как дура, смотрела на него.

— Вам следует быть осторожным за рулем, — это всё, что смогла выдавить из себя.

— А тебе следует быть осторожной на пляже, когда ты бегаешь.

Я прищурила глаза.

— Ты сбила меня сегодня утром, возле станции спасателей, вспомнила?

Я вспомнила.

— Наверно, Вы стояли в неположенном месте, — я искала себе оправдание и параллельно обглядывала его. На нем была одета обычная белая хлопковая рубашка и джинсовые шорты, на ногах мокасины. От него исходила уверенная энергетика. Странно, что я не заметила его сегодня утром на пляже. Но тому действительно есть оправдание — все мои мысли были об отце.

— А где на пляже положено стоять?

— Не знаю. Если вы ждете от меня извинений, то получите их только после того, как сами извинитесь, Вы только что чуть не сбили меня на машине. В конце концов, на пляже я не создавала угрозы для вашей жизни.

— Извини, это вышло случайно, я не сразу тебя заметил.

— Извини, это вышло случайно, на пляже я ВООБЩЕ тебя не заметила!

Он улыбнулся. У него красивая улыбка.

— Я рад, что мы перешли на «ты». Следующий раз будь осторожна.

— Ты тоже следующий раз будь осторожен.

Поскольку извинения были принесены, и разговор можно было считать законченным, я потихоньку попятилась в сторону антикварного магазина.

— Тебя подвезти?

Я обернулась, всматриваясь в его черты лица и пытаясь угадать его возраст. Сколько ему? Двадцать восемь? Двадцать девять? Может тридцать? Не более тридцати. Нет, спасибо, я уже на месте, — я жестом показала на антикварный магазин. — До свидания.

— До свидания.

Мне показалось, что он смотрит мне в след.

Приветливый продавец встретил меня в магазине старинных ценностей. На прилавке были разложены подзорные трубы, старинные монеты, инкрустированные хрусталем и стразами ракушки, серебряные ложки и вилки, которые «якобы» достали с потонувшего средневекового корабля. Хотя кто его знает. Может, и впрямь достали со дна океана. Здешние места — пристанище для охотников за сокровищами. В прошлом веке один авантюрист по имени Мел Фишер поднял со дна недалеко от Ки-Уэста больше половины корабля, затонувшего в мохнатые средневековые времена, вместе с драгоценностями, золотом и серебром. С тех пор Ки-Уэст притягивает искателей сокровищ со всей земли, ведь история гласит, что затонувших кораблей в здешних водах числиться немало, и все они были набиты сокровищами.

Я рассматривала представленные на прилавке предметы, пытаясь воспроизвести их историю.

Мне приглянулся кулон и шкатулка. Шкатулка была небольшая, прямоугольной формы, выполнена из ракушек и камушек. Видно, что это была ручная работа. Камушки разных цветов были подобраны одного размера, очень аккуратно выложены по всей внешней поверхности коробочки. Внутри шкатулка была выстлана из красного бархата хорошего качества. И потому как он блестел и был приятен на ощупь, я сделал вывод, что он совсем новый. Шкатулка была очень красива на внешний вид. Правда, на предмет старины мало походил. Мне подумалось, что такую шкатулку запросто могла бы приобрести себе какая–нибудь обеспеченная туристка и хранить там свои украшения.

Кулон, который привлек моё внимание, был очень простым с виду. Обычная черная шёлковая нить, на которую нанизана белая жемчужина. Просто, изыскано и со вкусом. Я присмотрела это кулон для себя. И стоил он совсем недорого. Расплатившись за покупки, я поспешила в галерею. Синего ягуара поблизости не было. Остаток рабочего дня я провела за чтением специальной литературы о предметах искусства. Кира в моем присутствии провела оценку купленной мной шкатулки и назначила ей стоимость в триста долларов. Я присвистнула, ведь заплатила за неё в лавке всего пять долларов. Посмотрим, через какое время на неё найдется покупатель. А если честно, шкатулка мне и вправду нравилась. Если бы я была богатой, то обязательно её купила и за триста долларов, и за пятьсот.

Кира также обратила внимание на купленный мною кулон, который уже красовался на моей шее. Ей он тоже понравился. Она с радостью сообщила мне, что жемчужина действительно настоящая, очень хорошего качества, выведена в условиях дикой природы. Я осталась довольна своими покупками и рабочим днем в целом!

Дома меня ожидал сюрприз. Папа снова собрался в море. Я поймала его, когда тот грузил в прицеп свой старый полуразваленный катер. Раньше катер содержался в специальной стоянке на воде возле пристани, где он арендовал место. Но после того, как отец получил травму, я и мама убедительно попросили дядю Виктора, что он поднял с моря катер и закрыл его в гараже. Но моего отца это не остановило.

— Куда ты собрался? — поинтересовалась я него.

— На рыбалку — ответил он мне, с таким спокойным видом как–будто собрался в магазин за хлебом.

— На какую рыбалку? Ты что с ума сошел? Ты хочешь меня до инфаркта довести?

Отец продолжал грузить катер. По его выражению лица я поняла, что он даже не собирается меня слушать. А я не привыкла ругаться с отцом. Раньше я никогда не повышала на него голос. А сейчас не знаю, что и делать. Как докричаться до него, что бы он меня услышал?

— Ты понимаешь, что это опасно? Эта развалюха не пригодна к использованию! — я с силой постучала по корпусу катера, и треск ржавого металла подтвердил мою правоту.

— Я устал сидеть дома. Я просто съезжу на рыбалку. Проветрюсь, вернусь буквально через пару часов.

В его глазах было что-то, чего я раньше не видела. Испуг, страх, смятение, что-то что я никак не могу разобрать. Кричать, и ругаться с ним было бесполезно.

— Хорошо, но только с одним условием! — обратилась я к папе, — ты берешь меня с собой.

— Нет, — запротестовал он, — нет.

— Почему?

— Потому что!

— Ты ведешь себя как маленький! Что это за ответ «потому что»? Ты всё ещё не понял, что тебе опасно выходить в море? Ты играешь со своей жизнью!

— Мне нужно побыть одному.

— Что это значит? — я потребовала объяснений, — Ты не хочешь видеть меня? Не хочешь проводить время со мной?

В ответ папа молчал. У меня было много слов, которые я хотела высказать ему. Злость и обида подходили к горлу и, если бы не подоспел дядя Виктор, я вывалила их наружу.

— Что происходит? — обратился к нам дядя.

— Спроси у него, — я указала в сторону отца.

Мой папа молчал. Он отвернулся и смотрел куда-то в небо. Его взгляд блуждал где-то в невесомости. Неужели, врачи правы?!

Дядюшка наблюдал за нами. Он переводил взгляд то на меня, то на отца, а после подошел ко мне, приобнял, пытаясь успокоить, и шепнул на ухо: «Я поеду с ним».

Они уехали. Я зашла домой снова разбитая и расстроенная. Каждый вечер, проведенный на этом острове заканчивался именно так.

Дэниэл приготовила ужин. За время нашего нахождения на острове, мы с ней так и не разговаривали. Радует, что мы ни разу не поругались. Наверно, она тоже наблюдает резкие перемены моего отца. Он был её родным дядей и также, как и меня, в детстве, баловал её. Мне всегда казалось, что она сильно любила его. Я рассчитываю, что со временем её любовь не угасла.

За время ужина мы не перемолвились с ней и словом. Я не настаивала на разговоре. У меня снова было паршивое настроение. А Дэниэл, видимо, не хотела усугублять ситуацию. В конце, я поблагодарила её за ужин и поднялась наверх. Я шла к себе в комнату, как вдруг, мне захотелось, посмотреть на комнату отца. Моё желание было обосновано потребностью знать, что творится в его жизни, в его душе, в его голове. Он никого не пускал в свою комнату. Никого, кроме дяди Виктора. Я подошла к заветной двери и толкнула её. Она оказалась заперта. «Черт! Да, что же такое ты хранишь в этой комнате?» — взругнулась я вслух. В замочной скважине разглядеть ничего так и не удалось.

Я быстро направилась к себе в комнату. Мне хотелось позвонить маме и обо всем ей рассказать. Но, зная, как она отреагирует на это, так и не решилась. Мама тут же прилетит на этот проклятый остров, а отец даже к себе в комнату не пригласит. Они поругаются. Мама расстроится. Я расстроюсь. А папе сделается только хуже. Мне было известно, что в прошлом году, мама пыталась развестись с отцом, но тот отказался участвовать в бракоразводном процессе и развода маме не дал. Мне не хочется думать, что мама нашла другого мужчину. Наверно она просто устала от папиных выходок. Мы все его жалели. А он нас не жалел.

На Ки-Уэсте было ещё светло и солнечно. В семь вечера все туристы выходили на улицу после знойного дня. Одни шли на пляж за вечерним загаром с рюкзаками, зонтиками и надувными матрасами, другие шли ужинать в ресторан. Я не могла наслаждаться этим островом также как они. Всякий раз, когда в мою голову проскальзывает мысль воспользоваться моментом и насладиться отдыхом, я вспоминаю, что я здесь не для этого. Моя цель — выяснить, что происходит с отцом и помочь ему. Пока что мои успехи равнялись нулю.

Вечером на острове начинается самое интересное. По улице Дюваль, которая является самой длинной в городе, гуляет карнавал ряженных. Многие прибрежные рестораны устраивают костюмированное шоу, заманивая туристов вкусными запахами свежеприготовленных морепродуктов. Остров манит своей безмятежностью и отрешенностью от большого континента, но всей его магии не хватало привести мою психику в порядок. Я прилегла на свою кровать и провалилась в думы об отце.

Прошло больше трех часов, а папа и дядя Виктора так и не вернулись. Я начинала нервничать. И зачем только я разрешила им поехать на эту проклятую рыбалку?

Было слышно, как Дэниэл, расхаживала по первому этажу нашего небольшого дома. Тоже переживала за наших родителей. Если моего отца признают психически нездоровым, то его лишат прав на вождение транспортного средства, в том числе катера. Теперь, мысль о постановке его на учет в психдиспансере не казалась мне такой угнетающей, когда речь шла о его жизни.

Они вернулись за полночь, что-то бурно обсуждая. Я не спала, но решила не вставать. Дэниэл вышла их встречать.