Девчонка БЕСпредела

Утром Акакий Акакиевич Коротышкин получил от Дарьи sms. Стоит отметить, что телефонными сообщениями они обменивались и раньше, а с некоторой периодичностью Коротышкин даже Дашке звонил, но до личной встречи как-то не доходило.

В бытность жизни Чабурадзе Дарья использовала Коротышкина в качестве разведки: ненавязчиво выведывала места тусовок Григория, имена его друзей, имена девушек этих друзей. Сам Акакий Акакиевич был ей не слишком интересен. Теперь, когда ситуация с Чабурадзе в корне изменилась, Дарья четко нацелилась на встречу с Коротышкиным.

«Привет, Акакий. Есть новая тема для моего импровизированного соцопроса. Включайся в полемику))) Как ты трактуешь фразу: „В каждой женщине есть немного от проститутки и немного от ведьмы“?», — написала Дашка.

Коротышкин, для которого игра в «Соцопрос», начатая с Дарьей довольно давно, означала сигнал к телефонному флирту, тут же перезвонил. Обменявшись своими мнениями касательно поднятого в sms вопроса и затронув еще тем тридцать не поднятых, молодые люди в очередной, сто первый, раз сошлись на том, что хорошо бы когда-нибудь встретиться. И тут вместо обычного «созвонимся» Дашка предложила:

— А давай прямо сегодня где-нибудь словимся?

— Давай! В «Симачеве», в 22:30, ок? — поддержал Коротышкин.

Акакий Акакиевич Коротышкин не был алкоголиком, он пил только тогда, когда возникало желание это сделать. Желание возникало ежедневно. Выпив, господин Коротышкин начинал обзванивать народ, и, дабы наутро не мучиться совестью, сразу же после обзвона набранные номера стирал. Утром он искренне радовался, что никому не звонил. В этом они с Дашкой были похожи. Благодаря этому Дашка и выиграла встречу: подвыпивший Коротышкин ослаблял бдительность и добрые советы Костика Шапкина, касательно личности Дарьи, забывал.

— Не пей, не отдавайся, не понтуйся, и все будет ок! — напутствовал Дашку Чабурадзе.

— Зачем учить, ты все равно под боком будешь, ни покоя от тебя, ни продыха, и никакой личной жизни! — ворчала Дашка, у которой никак не получалось сделать укладку в домашних условиях.

— После второго бокала тебя, даже если маму рядом посадить и Господа Бога, не остановишь! — подметил Чабурадзе и наставительно добавил: — Олигарха не упоминай. Ты — девушка-загадка.

В «Симачев» Дарья приехала с пятнадцатиминутным опозданием. Ставку сделали на природную красоту: минимум косметики, никаких «вавилонов» на голове. С учетом параметров объекта, каблуки выбрали пониже. Судя по довольной улыбке Акакия Акакиевича, визуальное восприятие прошло на ура.

— Что пить будешь? — уточнил он.

— Мечусь между гаванским ромом и кальвадосом.

— Я буду ром. Это мой любимый напиток, — обрадовался совпадению вкусов Коротышкин. О роме Дашку проинформировал Григорий, они боялись, что Cristal Акакий не потянет.

— Тогда я к тебе присоединюсь, — Дарья одарила «объект» одной из своих самых очаровательных улыбок.

— Ты просто само очарованье, — съехидничал Чабурадзе.

После рома разговор потек непринужденно. Коротышкин вспоминал страны, в которых бывал. Дашка ему вторила, и, признавая достоинства его любимых мест, не отказывалась от собственных пристрастий.

Коротышкин любил Лондон. Дашка была там всего однажды, дней пять. Олигарх мечты замаливал грехи и отправил ее туда одну, поразвлечься. Как следствие, о городе она знала мало. Григорий подсказывал, как мог. К концу обсуждения Коротышкин искренне считал, что Дашка знает его любимый город гораздо лучше.

— Вранье у тебя в крови, — то ли как комплимент, то ли с укоризной подметил Чабурадзе, забыв, что сам ее научил.

После рома, который Дашка тянула на удивление долго, она попросила коньяк:

— Hennessy c корицей и лимоном. Как в Лондоне, — Дашка отвернулась и показала Григорию язык.

— А этому где научилась? — полюбопытствовал призрак.

— Сериал смотрела про стерв.

— Ты что-то сказала? — не понял Коротышкин, поглотивший уже семь порций рома.

— Сказала, что ты очень интересный мужчина! — Дашка лучезарно улыбнулась и кокетливо откинула волосы назад. Взгляд Акакия «утонул» в ее декольте. Григорий Зурабович поймал себя на мысли, что почти жалеет о том, что Дарья не напилась и перед Коротышкиным не опозорилась.

Разговор плавно перешел на общих знакомых. Затронули покойного Чабурадзе.

— Жалко Гришу, — вздохнул Акакий, — хотя я его не очень хорошо знал, то есть не близко. Вот Костика Шапкина я даже другом назвать могу, а Гриша был, конечно, тусовочным, но диким.

— Сам ты, карлик-англоман, дикий, — завелся Чабурадзе.

— Согласна, Гриша был диковат и слов своих держать, к сожалению, не мог. Умел бы, может, был бы сейчас жив… — припомнила прошлые обиды Дашка.

— Да они там все в горах такие! — разошелся подвыпивший Коротышкин.

— Смените тему, а то голову оторву и тебе, и этому недомерку, — пригрозил Григорий Зурабович.

— Не в этой жизни, Гриш.

— Что? — не понял Коротышкин.

— Сказала, что в этой жизни Гриша многого не успел, — утерла крокодилью слезу Дашка.

В гости к настойчиво звавшему ее Акакию Даша, следуя плану, ехать отказалась. Он смиренно проводил ее домой на такси. Проведенным вечером и друг другом Коротышкин и Дарья остались довольны.

— Между прочим, Коротышкин очень милый! И жить с ним я бы согласилась даже за половину его состояния, а это о многом говорит, — разглагольствовала добирающая свою алкогольную норму в домашних условиях Дашка.

— Женщин, кроме продажных тварей, я не встречал, — подал голос Чабурадзе.

— Ну, это тебе не повезло… — фыркнула Даша.

— Это не мне, это Толстому Льву Николаевичу, — Григорий лениво развалился на стуле и внимательно за Дашкой следил. Он искал в ней вчерашнюю милую девочку, так трогательно объяснявшую свою любовь к Олигарху, но найти не мог.