Останься

Мы едва как ползли вдоль пологого склона. Вернее, это я еле передвигала ноги, выбившись из сил. А Кир резво шагал вперед, раз за разом бодро вытаскивая свои ступни из сугробов. Казалось, что никакие силы мира не могут нарушить его планов или сбить с намеченного пути.

Мы уже практически обогнули первую горную гряду. Развалившаяся лыжная база осталась где-то далеко позади, за сереющими скальными камнями, облаченными в белые шапки. То ли мне совсем не хватало выдержки и физических тренировок, то ли я просто окончательно устала, но я начала задыхаться. Двигаться вперед становилось все сложнее.

— Подожди… Стой…

Я с размаху уселась в небольшой сугроб, дыша, словно смертельно раненный бизон. Легкие как будто сжались в грудной клетке. У меня начала кружиться голова, постепенно теряли чувствительность губы и кончики пальцев… Неужели я замерзаю? Но ведь мороз не казался сегодня таким уж суровым. Более того, от быстрой ходьбы мне было даже немного жарко.

— В чем дело? — Проворчал Кир.

Он остановился. И теперь стоял, недовольно глядя на меня сверху вниз, придерживая обеими руками лямки большого туристического рюкзака на своих плечах.

— Не знаю… Тяжело-о…

Я так и не смогла отдышаться. Грудь отказывалась набирать в себя горный воздух, хотя я неистово старалась вдыхать как можно глубже.

— Я ведь совсем забыл.

Спаситель неожиданно хлопнул себя по лбу. А затем подошел ко мне и присел рядом, вытянув ноги.

— Здесь же аномальная зона. С этой стороны горной гряды разреженный воздух и низкое атмосферное давление. Обычно так бывает на вершинах гор, а это практически самая низина. Ученые так и не смогли выяснить, отчего здесь это происходит, — он задумчиво потеребил колючую бороду. — Старайся дышать часто и неглубоко. Если закружится голова или потемнеет в глазах, говори мне. Будем чаще делать привал. К вечеру мы обогнем гряду и покинем это место.

— Хорошо, — сдавленно хрипнула я в ответ.

Я плохо помню следующие несколько часов пути. Все было как во сне, как будто в густом тумане. Мы брели вперед, Кир нарочно замедлил шаг, чтобы мне было легче преодолеть эту сложную часть нашего путешествия. Но я все равно ужасно страдала и задыхалась, жадно заглатывая воздух словно рыба, выброшенная на берег.

— Дыши ровно и неглубоко. Вдыхай чаще, — в очередной раз гудел низкий голос откуда-то спереди.

Я послушно кивала головой… И продолжала громко хрипеть, ощущая острую нехватку кислорода. Мне было физически больно, я всерьез начала понимать, что если это не закончится вскоре, то я не вынесу и умру.

Это ощущение тяжело описать. Но, наверное, нечто подобное можно ощутить, если из помещения откачают добрую половину воздуха, а затем поместят туда несчастного человека. Некуда деваться, некуда бежать. Больно дышать, а область груди не покидает ощущение сдавленности и покалывания. И даже глубокий вдох не приносит облегчения. Только жгучую боль.

…Перед глазами все смазывалось, ноги и руки практически меня не слушались.

— Посмотри на меня. Посмотри. Смотри, как я дышу.

Мы устроили очередной привал. Снега здесь почти не было, это бы показалось мне странным при других обстоятельствах, но сейчас мне было все равно. Я задыхалась. Этим мучениям не было ни конца, ни края.

— Видишь, я дышу поверхностно и часто. Не паникую, веду себя спокойно. Поэтому нехватка кислорода не причиняет мне таких страданий. Попробуй дышать так же.

Я только еще больше вытаращила глаза в ответ и захрипела с новой силой, судорожно глотая ртом воздух. Как же я жалела, что не осталась дома! Такого кошмара со мной еще никогда не случалось. Задыхаться на протяжении нескольких часов — это действительно ужасно!

— Пожалуйста, прекрати. Успокойся. Дыши, как я.

Он снова принялся что-то мне терпеливо объяснять, но я уже даже не вслушивалась. Мне становилось хуже с каждой минутой. Наверное, через час я уже буду мертва, если мы не выберемся из этого проклятого места. Но быстрее идти я просто не могу, мне нечем дышать. Сейчас так хотелось набрать полную грудь воздуха, дать легким расправиться. Впервые в своей жизни мне адски хотелось дышать полной грудью. Просто дышать! И ничего больше.

Все смазалось в какой-то бредовый комок. Настоящее, прошлое и будущее смешалось в моей голове. Реальность и галлюцинации тесно переплелись, и разделить их больше не представлялось возможным. Я видела, как Кир стоит напротив меня. А потом внезапно весь покрывается густой коричневой шерстью, превращаясь в огромного медведя… И учит меня правильно дышать, широко раскрывая свою звериную пасть. А потом подбирается все ближе, вплотную к моему лицу и моим губам, касается своей жесткой шерстью моей замерзшей кожи…

— Тамара! Тамара!

Я открыла глаза. Никогда прежде он не называл меня по имени. Наверное, это меня и привело в чувство. Удивление, смешанное со странным чувством… Не знаю. Просто звук собственного имени, произнесенный его голосом, казался мне каким-то особенным.

— Удивительно, что ты запомнил, как меня зовут… — просипела я.

— Ты потеряла сознание и не реагировала даже на шлепки.

— Шлепки?

— Я пытался привести тебя в сознание.

— Ну конечно…

Я с трудом привстала, а затем поднялась на ноги. Мужчина подал мне свою руку, подставив плечо. Я полулежала на нем, вяло болтаясь на онемевших ногах.

— Дыши, как я. Повторяй за мной, — прозвучал голос прямо над моим ухом.

— Серьезно? Будешь меня учить дышать?

— Повторяй.

Заметив, что я ничуть не реагирую на его настойчивые уроки, он вдруг резко притянул меня к себе, едва ли не расплющив о собственное тело. Затем он принялся понемногу набирать кислород в легкие, заставляя меня дышать вместе с ним. И хотя я старалась синхронно выполнять его команды, подстраиваясь под едва различимые выдохи, из этого ничего не получалось.

Немного позже, прокручивая в своей памяти это мгновение, я поняла, что от близости его тела мне стало еще хуже. Ведь теперь меня мучила не только необъяснимая гипоксия, поджидающая неопытного зазевавшегося путника. Чувствовать себя скованной его объятиями и ощущать его горячее дыхание на своей коже оказалось еще страшнее.

Я попыталась сосредоточиться. Дышать поверхностно, часто. Глубоко не вдыхать… Получилось у меня не сразу, тело по инерции стремилось восполнить недостаток кислорода, и мне упорно хотелось вдохнуть как можно глубже.

Когда мы продолжили путь, я уже немного пришла в норму. Конечно, мне все еще было плохо. Голова кружилась гораздо слабее, но взгляд остался мутным. Конечности не очень хорошо меня слушались, странная слабость разлилась по всему телу. Но идти стало легче.

— Через час с лишним мы покинем это место.

— Хорошо бы, — пробормотала я себе под нос.

Снег скрипел под подошвами огромных медвежьих ботинок. Я шла по его следам, держась немного позади.

— Знаешь, какую байку рассказывают на горе Маталлар об этом месте?

— Какую же?

— Что боги специально создали его. Чтобы никто не мог проникнуть к горе. Туристы здесь не ходят, все поворачивают назад. Эта обветшалая база, где мы ночевали — последняя точка, которую может преодолеть обыкновенный человек. Дальше никто не двигается. Так что ты можешь гордиться собой. Знаешь, ты первый… — Он замялся, словно решая, как же именно меня окрестить. — …Турист, который здесь ходит.

— Я всегда считала себя очень слабой.

Он хмыкнул. Я даже отсюда интуитивно почувствовала, не видя его лица, что рот его искривила блуждающая усмешка.

— Слабый бы непременно помер в лесу ночью. Замерз насмерть всего за час. Я был уверен, что ты мертва, когда нашел тебя у своей хижины.

— Почему же?

— Тот вид, что у тебя был, обычно имеют трупы. И твоя одежда… — Он снова коротко ухмыльнулся. — Я до сих пор не могу понять, как тебе удалось выжить. Если ты говоришь, что очутилась в лесу на закате…

— Так и было, — выдохнула я, перебив его.

Дышать разреженным воздухом становится проще, если ты не паникуешь и не бьешься в истерике. Сейчас я могла даже вести беседы и отвечать своему бородатому спасителю. Хотя физический дискомфорт и ноющая боль в легких меня беспокоили так же, как и прежде. И не покидало ощущение нереальности всего происходящего.

Конец ознакомительного фрагмента.