Лорды гор. Любовь и корона

Поглотившее горца облако жалящей тьмы оказалось не только отвратительно на вид и склизко на ощупь, оно ещё и воняло мертвечиной и наверняка было ядовито.

Яррен задержал дыхание.

Он мог долго не дышать под водой. Да что там, он при особом желании мог дышать водой, как рыба. Но не этой зловонной тьмой, которая оплетала тело и душу паутиной и высасывала из него жизнь.

Потому, не дожидаясь, когда иссякнут силы в неравной борьбе, Яррен впервые в жизни сам призвал помощь духов Белогорья, ударил по удушающей тьме заклинанием света и тут же, пока нечисть не пришла в себя и не контратаковала, выскользнул из ловушки, уйдя потусторонней тропой духов.

Очень короткой тропой. Судя по близости огромной тучи мрака на небе, он перенёсся метров на сто и с головой провалился в глубокий, заполненный снегом овраг, откуда мог видеть только потусторонним оком призванного духа.

Клочок тьмы пошарил вокруг щупальцами и, не найдя врага, с разочарованным воем втянулся под Купол. Учитель говорил, что тёмные в основном близоруки, теперь горец в этом убедился.

— Чтоб тебе вовек не знать воплощения! — обругал Яррен духа-помощника. — Не мог подальше перенести?

— А я при чём? — обиделся дух. — Это всё твоя чужеродная нам магия. Тебя переносить — все равно что воду решетом черпать. Или ерша брать голыми руками. Ты бы почаще тренировался ходить нашими тропами, младший риэн.

— Почаще? — фыркнул полукровка, пытаясь выбраться со дна оврага. Снег под его руками таял, ноги скользили по склону и вязли, а ухватиться, как назло, было не за что — ни дерева, ни куста. К тому же от усердия водного мага овраг медленно превращался в большую грязную лужу. — Проклятье!

— Помочь? — отозвался невидимый дух.

— Нет. Уж с простой грязью я как-нибудь справлюсь без твоей доброй помощи. Так что́ ты взял у меня в уплату за то, что швырнул меня в эту яму на расстоянии плевка?

— Один миг из твоего прошлого, не более. А что именно — мы не имеем права говорить. Это уже моё, Яррен.

Горец в очередной раз не удержался на скользком склоне и хлопнулся на дно, оставил попытки выбраться немедленно, сел поудобнее на скрещённые ноги, словно не в грязи восседал, а на роскошном ковре, и поинтересовался у пустоты:

— Как твоё имя, умерший предок?

— Ирдан из рода Ирдари.

— Гхм… — поперхнулся молодой маг. — Тот самый Ирдан, давший начало роду?

— Его внук.

— Отлично. Насколько я помню «Книгу деяний», ты получал воплощение только один раз и с тех пор прошло едва ли не тысячелетие?

— У тебя безукоризненная память, потомок. — В голосе невидимки послышалась настороженность.

— Не жалуюсь, — усмехнулся Яррен. — Предлагаю тебе сделку, Ирдан, внук Ирдана. Ты мне возвращаешь то, что забрал, а я…

— Подожди, мой предприимчивый потомок. Прежде чем ты начнёшь соблазнять мою давно умершую совесть, ты должен осознать, что вернуть изъятое невозможно. Ты никогда не сможешь повторно пережить тот же самый миг.

— Никто не может. В чём проблема?

— Даже если верну тебе память о прожитом мгновении, твоё чувство будет уже чуждым, потеряется связь с твоей душой и сердцем. Ты воспримешь его только разумом, как отражение в зеркале, отстранённо. Так, как мы, дэриэны, переживаем чужие эмоции и чувства. — Голос духа едва шелестел — скорбно, как пепел на остывшем пожарище. — Как чужой сон…

— Не старайся, не разжалобишь, — бодренько заметил маг. — Меня устроит и это. Как ты успел заметить, у меня неплохая память, и я не собираюсь лишаться даже крохотного кусочка самого себя. Так вот, я предлагаю тебе в обмен на взятый тайком миг договор между нами.

Дух, обидевшийся было на бессердечность потомка, всё-таки полюбопытствовал:

— Какой договор?

— Такой же, какой был у моего учителя Рагара с дэриэнами. Я впредь буду призывать только тебя, раз уж ты первым отозвался, но сам буду решать, чем заплатить за вашу помощь.

— И каждый раз по часу с тобой спорить? Торгаш! — возмутился дэриэн.

— Я — инсей! — с гордостью возразил маг. Конечно, он отлично помнил, что с такой же гордостью в пылу ссоры бросал в лицо своему кровному отцу «я — риэн!», но духу не обязательно об этом знать, а за краткий миг перемещения потусторонней тропой Ирдан вряд ли успел основательно порыться в его памяти.

Нет, скорее всего, дух забрал что-нибудь посвежее. Что? Ведь теперь маг никогда этого не вспомнит.

Он ощутил, что раздражение грозит переплавиться в гнев, и поднялся на ноги.

— Ну же, дух, решайся. Больше такого щедрого предложения от меня не будет. Я почти двадцать лет отлично жил без помощи дэриэнов и впредь надеюсь прожить.

— Ты был бы уже минут десять как мёртв, если бы не я, — проворчал дух.

Сделке помешали, можно сказать, свыше. Видимая со дна оврага часть неба вспыхнула ослепительными золотыми отблесками, донеся громовый треск, грохот и оглушительный вой.

Яррен вскинул голову:

— Что там происходит?

Дух молчал. Внезапно Яррен перестал ощущать его присутствие.

— Эй! Ты где? — крикнул он и лишь через миг вспомнил, что дух, если захочет, может ответить и на мысленный зов, а если не захочет, то хоть заорись — не отзовётся. Ирдан явно не хотел.

Когда Яррен, скользя и ругаясь, выкарабкался из оврага, уже ничто не напоминало о творившейся несколько минут назад бесовщине: Тьма исчезла, небо над Гардарунтом очистилось, выглянули звёзды, но их сияние уже блёкло в золотистом мареве, поднимавшемся от земли соседнего королевства. Над ним словно опрокинули океан горячего расплавленного золота, от которого стремительно таяли снега и бежала ночная мгла. Силу, разлитую в воздухе, можно было пить, и Яррен жадно дышал полной грудью.

— Вот это да-а… — прошептал горец. — Ай да рыжий бык! Невероятно. Вот это силища! Кто бы мог предположить такое? И… как там теперь наследник такого дара? Справится ли Лэйрин?

Взгляд Яррена стал задумчивым. Он с тоской оглянулся на север, вздохнул:

— Долг есть долг… Но надо бы побыстрее с ним рассчитаться.

И, отряхнувшись от налипшей грязи, решительно направился догонять принцессу.

Его рвения хватило на пять минут барахтанья в сугробах, и горец сдался.

— Нет, так не пойдёт.

— Помочь, потомок? — тут же объявился невидимый дух.

— А, это ты, дэриэн Ирдан. — Полукровка остановился. — Что насчёт договора? Только за то, что я его тебе щедро предложил, ты возвращаешь украденное из моей памяти. А в целом за добросовестную службу моя цена — твоё воплощение.

Дух жалобно вздохнул. И голос его дрогнул:

— Ты не можешь обещать мне воплощение. Только горные леди обладают таким даром, а у твоей матери не хватит сил взять ещё и меня.

— Я найду нам такую девушку, у которой хватит сил.

— И на ком ты собрался жениться? — ехидно поинтересовался дух. — Что-то я не слышал, чтобы какая-то горная волшебница согласилась бы выйти замуж за полукровку, да вдобавок дурной инсейской крови.

— Она ещё не знает о том, что согласна, — рассмеялся Яррен. — Честно говоря, я её видел только пару раз, а она меня, если и заметила, то вряд ли запомнила. Но у неё не останется другого выхода, когда я её найду. И если ты хочешь воплощения, ты мне поможешь, Ирдан.

— Кто же из нас не хочет снова ощутить вкус настоящей жизни? — вздохнул дэриэн. — Хорошо. Я согласен заключить договор, полукровка.

— Не так быстро, — усмехнулся маг. — Нам нужен свидетель.

— Но он же меня не увидит и не услышит! Это ты можешь слышать меня как потомок по крови, но не чужак.

— Ирдан, мы ещё не заключили договор, а ты уже хитришь. А то я не знаю, что при желании ты можешь говорить с любым смертным.

— Но ведь всё равно не с кем!

— Это мы ещё посмотрим.

Яррен, то и дело проваливаясь в рыхлый снег, взобрался на ближайший пригорок и взметнул ввысь руки, распахнув их так широко, словно собрался обнять весь мир. С его ладоней слетел радужный сполох и умчался в ночное небо яркой звёздочкой.

— Когда это ты научился фокусам синих? — ворчливо осведомился невидимый дух. — Говорил я твоей матери: не надо было тебя Рагару на обучение отдавать! Своих наставников нет?

— А вот моего учителя не смей пачкать своим посмертным ядом, дэриэн, — с угрозой прошипел полукровка. — Одно дурное слово — и тебе больше не будет хода в наш мир. Никогда, даже в бесплотном виде. Уж я позабочусь.

Дух обиженно замолчал.

Горец пожал плечами и встал на пригорке, широко расставив ноги и сложив за спиной ладони в замок, запрокинул голову, внимательно вглядываясь в небо, подсвеченное с юга золотым маревом.

Так прошло с четверть часа. Его ноги, утонувшие в снегу по колено, уже начали коченеть, несмотря на тёплые меховые сапоги и — в большей степени — на искусство полукровки, обладавшего силой мага воды, когда на горизонте вспыхнул один световой росчерк, второй. Маленькие северные сияния тут же пропали, но Яррен хмыкнул и снова воздел ладони, отправив в ночное небо ещё одного радужного «голубя».

— Ну и зачем переписываться у всех на глазах? — не выдержал дэриэн. — Я мог бы отнести твоё послание так, что никто не перехватил бы. А ты — по всему небу, открыто обмениваешься, читай кто хочет.

— Сколько веков ты существуешь, Ирдан, а до сих пор не знаешь, что «зримая речь» останется всего лишь северным сиянием, если у тебя нет к ней ключа. А такие ключи, как у северных магов, не подделать и не расшифровать.

— Что-то не верится в такую стопроцентную безопасность. Так не бывает.

— Не просто бывает, а было, есть и будет. Если бы ты получил хоть раз ключ от ласха, ты бы понял, насколько они защищены. Он даётся от души к душе, а не от разума к разуму. Он хранится в сердце, а не в памяти. А вот тебя можно принудить раскрыть любую тайну. Даже я справлюсь, не говоря уж о моей матери, риэнне рода. И это если не вспоминать о могуществе белой королевы и об изуверских методах тёмных князей.

Дух посопел, но не нашёлся что возразить.

Через пару минут тишина на границе между землями Огненного короля и хозяина Севера была нарушена свистом ветра. Сердитый буран налетел, взвихрил потяжелевший от влаги снег, бросил в лицо. Яррен стойко вытерпел наглое нападение, и ветер, не сумев сбить гордеца с ног, утихомирился, а вихрь внезапно остановился и обернулся огромным снежным драконом.

— Карета подана, ученик Рагара, — проскрипела ледяная морда чудовища.

— А разве в империи не запрещено произносить имя отступника? — удивился горец.

— А пусть поймают нарушителя запрета, — фыркнул дракон.

— Похоже, мы сработаемся, — пробормотал Яррен, взбираясь на подставленную острую, как торос, ледяную лапу. — Как твоё имя, карета?

Ледяной дракон гулко расхохотался. Из его пасти вылетали искрящиеся под звёздами снежные позёмки. Снег, начавший подтаивать от близости золотого марева за границей Гардарунта, покрылся корочкой твёрдого наста и хрустел под дёргающимся хвостом чудовища.

— Ни к чему тебе моё имя, горец. Вряд ли мы ещё увидимся, зато ты не будешь знать, кто из ласхов нарушил приказ императора.

— Я не буду знать имя того, кто ещё помнит о моём учителе. Имя того, кто мог бы стать моим добрым приятелем. Разве это хорошо?

— Пристегнулся? Готов? — вместо ответа спросил ласх. И, дождавшись утвердительного пинка по ледяной шкуре, с мстительной резкостью взмыл к звёздам.

Через несколько минут Яррен, следивший за рисунком созвездий — доверяй, но проверяй, — проорал, склонившись к самой шее своего транспортировщика:

— Почему мы летим на северо-запад? Думаешь, мне неизвестно, что императорский дворец сейчас на северо-востоке?

Дракон завис в воздухе, повернул длинную шею.

— А разве тебе не хочется взглянуть краем глаза, что теперь происходит на том месте, где сидела Тёмная страна?

— Вот бездна! Хочется, конечно. Но я не должен пропустить момент встречи принцессы и вашего императора.

— Не пропустишь, не беспокойся. Император не дурак сидеть в столице, когда Тёмная страна снялась с места. Он бежал чуть ли не на Северный полюс в страхе, что Азархарт, чтоб ему пусто было, оттяпает ещё кусок от наших территорий. Так что наш тиран быстро не вернётся, пока не убедится, что тёмные где-то бросили якорь или вернулись на побережье. А принцессу тоже сразу не потащат в логово Алэра. Скорее всего, дадут нежному цветку попривыкнуть к нашему климату где-нибудь в южных людских поселениях, а туда император никогда не заглядывает — брезгует.

— Интересный у меня транспорт, — пробормотал Яррен. — Шибко грамотный. И царски осведомленный.

Ласх перестал кружить на месте и возобновил полёт. Если бы горец мог видеть его лукавую морду, то интерес к многоликому магу возрос бы многократно.

Империя синих магов обширна, и каких-то пятьсот лет назад она занимала всю северную часть материка, простираясь от восточного океана до западного. Но в середине прошлого тысячелетия Тёмная страна, как насытившийся клоп, оторвалась от высосанных и превращённых в пустыню земель за южными горами, расположенными за владениями шаунов, и опустилась на западное побережье Империи, откусив от неё едва ли не четверть.

А если учесть, что все граничащие с Тёмной страной земли стали опасными, пугающими и вылазками тёмных, и неизвестным мором, и магическими и природными катаклизмами, потому стремительно опустели, то от Империи осталась жалкая половина.

Ласх в драконьем обличье летел так высоко, что Яррен задубел от ледяного ветра.

— Глотни бальзама, горец, — сжалился многоликий, спустившись пониже и замедлив полёт. — Я пока поставлю экран.

Миг, и перед пассажиром возникло радужное сияние, уплотнившееся в ледяной прозрачный щит.

— А раньше не мог? — проворчал Яррен.

— Не на глазах стражей.

— Что-то я не видел никаких стражей.

— Главное, они нас видели. Магический рисунок каждого ласха уникален, и по магической вспышке легко считать имя творца заклинаний.

— Ясно. Я одного не могу понять, по какой причине такая таинственность? То ли ты, встретив меня по просьбе принца Игинира, какой-то прямой запрет императора нарушил, то ли для тебя позор подставить загривок для риэна Белогорья, которых опять же император традиционно ненавидит? Или всё вместе, ваше высочество?

Дракон изумлённо крутанулся в небе, как щенок, ловящий собственный хвост. Яррен едва не выпал из перевязей, ругнулся и вцепился непослушными пальцами в полупрозрачные пластины ледяной чешуи.

— Эй, полегче, принц!

— Как ты догадался, горец? Может, ещё имя назовёшь?

— Легко, Ниэнир. Как ты знаешь, я ученик Рагара, а уж он-то прекрасно знает все тонкости вашего двора. Да и все вейриэны в курсе, что младшие сыновья Ниэнир и Даэр отвечают за охрану границ. И ещё нам известно, что ваши обязанности распределены весьма неравноценно. Ниэниру достались западные и южные границы, а самому младшему Даэру — куда более спокойные восточные. Ниэнир не вылазит из боевого облика, мотаясь по самым опасным территориям империи, а младшенький Даэр отдыхает на аринтских пирах и у сестры в полярных магических купелях. Отсюда вывод — император бережёт своего младшенького, этакого тайного ферзя, которого на самом деле и готовит в наследники, пока все думают, что эта роль достанется Игиниру. И тебя как старшего по рождению и лучшего по заслугам перед империей, тебя, выжившего после сотен стычек с тёмными, это бесит. Я прав?

Дракон потрясённо молчал с минуту, медленно двигаясь на запад.

— А ведь Игинир меня предупреждал насчёт тебя, ученик Рагара, — наконец отмер Ниэнир. — Может, сбросить тебя вниз и прикопать, пока не поздно?

— За что?

— Зачем нам такие умные среди наших потенциальных врагов — вейриэнов?

— Во-первых, я не враг. Во-вторых, я был учеником вейриэна, но это не значит, что я им стану. У меня другие планы на мою жизнь.

— И какие, горец?

— Самые простые. Сохранить честь. Обрести любовь. Спасти мир.

— От чего? — Принц напрочь проигнорировал «честь» и «любовь».

— От войны, ласх. От сумасшествия, когда пламя пойдёт на пламя, и Очаг погаснет. В мире не останется магии, никакой.

— Бред! Это невозможно!

— Знаешь, как аринты гасят лесные пожары? Их рек и озёр не хватит загасить леса. Красные маги пускают на огонь шквальную стену огня, и пожар уже не распространяется, очаг выгорает в мгновение ока. Так будет и в нашем мире.

— Смотри! — оборвал горца ласх, чьё зрение было гораздо острее, и убрал ледяной щит, открывая пассажиру обзор.

Яррен привстал, вытянул шею. На западной стороне, куда летел ласх, простиралась непроницаемая тьма.

— Где-то я такое уже видел… — фыркнул полукровка. — Они что, вернулись?

— Скорее, не полностью перешли, — вздохнул Ниэнир. — Никто не знает, как это происходит.

— Ну, кое-что после сегодняшней ночи мы уже знаем. Их можно прогнать. Значит, и уничтожить можно. Близко не подлетай.

— Сейчас они вряд ли способны на атаку.

— Не скажи. Такой силе, которая была готова проглотить Гардарунт, так просто не успокоиться. Тьма кипит.

— Разве ты что-то видишь?

— А ты смотри на магическом плане, не глазами.

Дракон подлетел слишком близко к приграничной полосе и едва не попался: с запада выстрелило длинное и тонкое щупальце, свернулось петлёй и ухватило принца за ледяной шип на хвосте. Ниэнир дёрнулся, зашипел от боли. В руках Яррена блеснула зелёная искорка, и чёрная петля разлетелась на две извивающиеся части.

С трудом увернувшись от новых стрел тьмы, дракон превратился в неуловимый снежный ветер и, потеряв пассажира, которому уже не за что было держаться, увернулся от атаки.

Яррен, кувыркаясь, камнем полетел вниз, умудряясь на лету рубить вторым кинжалом ловившие его петли тьмы.

— Потомок! Я здесь! — напомнил о себе перепуганный дух Ирдан.

Но Яррена уже у самой земли подхватил ураганный снежный ветер и понёс на восток, не дав разбиться. Через несколько мгновений буран окреп, снежинки стали плотнее, и совсем скоро Яррен почувствовал под собой неуютное тело ледяного дракона. Тот даже магический защитный заслон выставил без напоминаний.

— Не обделался, горец? — с усмешкой поинтересовался принц.

— Не дождёшься, сугроб, — парировал полукровка. — Ну, и зачем ты рисковал моей бесценной жизнью? Что нового мы узнали?

— Многое узнали. Тёмная страна сдвинулась на восток и заняла бывшие приграничные земли. И мне пока неизвестно, сколько наших стражей здесь погибло. Я отнесу тебя и вернусь к своим отрядам.

— Благодарю за честь, ваше высочество.

Дракон ещё ускорился, и его тело рассыпалось на жёсткие снежинки, но всадника на этот раз он не уронил, а крепко держал, как в кулаке, несущемся со скоростью урагана. Яррен словно попал в око тайфуна — над ним даже светили звёзды, но вокруг ревела и кружилась стена бешеного ветра.

Через какой-то час принц и младший лорд горного дома были на месте, опередив кавалькаду невесты императора.