Осколки прикосновений

Я узнала: её зовут Кристина. Зачем мне это? Я ведь не мазохистка…

Социальные сети делают своё злое дело. Они позволяют нам узнать то, чего мы никогда не узнали бы, не бродя по чужим страничкам, не читая чужие статусы, не разглядывая фотографии. Создаётся впечатление, что ты подглядываешь в щёлочку за чьей-то жизнью. Зачем мне это? Чтобы чувствовать боль внутри от каждого упоминания этого имени?

В ожидании подруги я вышла на балкон с томиком стихов Сергея Есенина — его любимого поэта и, словно отдавая дань памяти своему несбывшемуся чувству, стала читать все подряд, открыв страницу наугад.

Несколько строк, будто нарочно попавшихся мне на глаза, отозвались в сердце болью.

«…Коль нет цветов среди зимы,

Так и грустить о них не надо»…

Я отложила книгу в сторону и закрыла глаза ладонью, но это не помогло мне сдержать нахлынувшие слезы.

В этот момент я открыла для себя новую истину: это не сюжет книг заставляет нас плакать, а собственные воспоминания, которые она в нас пробуждает. Тоска, жалость, печаль, одиночество — всё, что мы так упрямо пытаемся запихнуть в укромные уголки души.

Перед глазами стояло его лицо. Я должна его отпустить. Он никогда не будет моим.

Но так больно смириться с этим…

Я не люблю быть зависимой. А быть заложницей собственных мыслей — вообще бессмыслица! Я гнала их прочь, но они возвращались. И никем и ничем мне не удавалось перебить в голове этот образ.

Недолго думая, я удалила из компьютера все его фотографии, но легче не стало. От фоток-то я избавилась, а вот как заставить сердце молчать при звуке его имени? Как заставить взгляд быть спокойным при встрече?

Звонок в дверь заставил меня наскоро вытереть слезы и пойти открыть дверь.

Окинув меня беглым взглядом, Катя тут же заметила моё состояние:

— Что-то случилось?

Я отрицательно помотала головой и сделала приглашающий жест рукой, закрывая за ней дверь.

— Нет. Повод всё тот же.

Чтобы вновь не расплакаться от жалости к самой себе, я прижала ладонь к губам и закрыла глаза.

— Ну-ну, хватит уже об этом. Я знаю, как это больно. Догадываюсь, — мягко произнесла подруга, поглаживая меня по плечу. — Но ты должна пережить эту минуту и выйти с высоко поднятой головой. Поверь, что пройдет каких-то пара недель, и ты уже не будешь так мучиться. Я знаю, что сейчас в это сложно поверить, но тебе нужно собраться и хорошенько поработать над собой, чтобы забыть о нем. И отвлечься. Сегодняшний вечер как нельзя кстати.

Она по-хозяйски открыла дверцы моего шкафчика и принялась рассматривать вещи. Я не возражала. Сейчас мне нужен был кто-то, кто мог бы делать за меня даже такие элементарные вещи, которые вдруг стали казаться ненужными. Мне нужен был кто-то, кто мог бы дать волшебный пинок и заставить дышать, когда на это нет сил и желания.

— Если ты хочешь поговорить об этом, то я готова. Просто не хочу лезть в душу, если сама не попросишь.

— Нет, всё нормально, — отрицательно качнула головой я, не зная, что тут рассказывать. Ничего ведь и не было. Ничего, кроме моих глупых грёз.

— Тогда займемся делами насущными. Примерь-ка вот это, — произнесла Катя, вытаскивая из гардероба пестрое платье, подаренное на прошлый мой день рождения, и без надобности пылившееся в шкафу. — По-моему, ты вообще его ни разу не одевала.

— Одевала. Раз. Или два. Не помню уже, — слабо попыталась защититься я.

— Одевай! — подвела черту Катя.

— Не слишком ли… — начала было я, но осеклась под сердитым взглядом подруги.

— Нет. У тебя пять минут. А потом я сделаю тебе настоящий звездный мейк-ап.

Спорить с ней я не рискнула, зная, что это бесполезно. Может быть, так действительно будет лучше? В конце концов, что я теряю?

Я ещё раз взглянула на платье, подавляя тяжелый вздох. Оно было прямо противоположно моему настроению. Цветное, розово-красное, до колен, с пышной юбкой-колоколом. Но, может быть, если я надену его, то и сама поверю, что всё не так уж плохо?

Расстегнув молнию на боку, я взглянула в зеркало на своё несчастное отражение и решила, что нужно меняться. Если не внутренне, то хотя бы визуально. Пускай и на один вечер.