Хватит жевать SOPLI! История одной привычки, которая отравляет нам жизнь

«Gucсi, Armani, Versace» мельком прочла я названия на ее пакетах. Они, пакеты, были ее гордостью, триумфом, победой. Мужчина с очень простым лицом, но не в простом костюме, бросился ей на встречу. Подхватил шелестящее счастье, бережно уложил его в багажник, и, так же бережно, усадил в салон уставшую от шопинга хозяйку.

Обессилевшей моднице было лет двадцать пять. Стильное омбре, свежий маникюр, безупречный макияж на недовольном лице-лимоне.

Мне просто интересно, эти люди в красивых черных машинах хоть когда-нибудь улыбаются? Что с ними не так? Такое ощущение, что помимо инъекций ботокса, они пьют какую-то кислую сыворотку, которая помогает им удерживать эту мученическую гримасу целый день. О чем можно думать с таким лицом-лимоном? Наверное, только о проблемах пищеварения.

И кому нужна эта искусственная печаль? Может быть, это издержки характера, а может быть, действительно, сыворотка?

Ведь, на самом деле, мечты идеального создания из не менее идеального Porsche и обычной студентки из метро, поверьте, ничем не отличаются. Все мечтают о красивом и надежном принце, сказочном замке, о размере S и вечной молодости. Никакой разницы!

Гудвин и Страшила

А вот с мужчинами в черных Porsche поинтереснее все обстоит, будем называть их «Гудвинами».

У меня сложилось впечатление, что мы просто воспитывались с ними в разных сказках.

Мы все в поисках. И богатые наследницы, и воспитательницы детского сада ищут своего «волшебника Изумрудного Города». Именно он должен осуществить наши главные мечты:

Страшиле — дать мозги;

Дровосеку — сердце;

Льву — храбрость;

а Элли с Тотошкой — помочь найти дорогу домой.

Почему-то мы уверены, что придет «Гудвин» и одним махом решит все наши проблемы. И мы тут же поумнеем, посмелеем, похудеем, преобразимся и сразу станем счастливыми. Но не тут-то было!

Так вот, когда «Гудвин» понимает, что будущая хозяйка его «Изумрудного Города» — неуверенный в себе, безмозглый тормоз, он осуществляет только желание Элли и возвращает домой проблемную невесту. И если наша Элли не поменяется, «светит» ей молчаливый и небритый сосед из троллейбуса, а не владелец «Лексуса» напротив.

А теперь барабанная дробь! Открываю страшную тайну. Помните, как в сказке? Гудвин-то оказался фикцией, фантазией одного причудливого выдумщика. Гудвинов — не существует! Я была по ту сторону Porsche и кабриолетов и видела там обычных «Тотошек», у которых страхов и комплексов в разы больше, чем у нас с вами.

Один «Гудвин» мне как-то сказал: «У меня есть все, но мне уже ничего не хочется». Я очень сочувствую его будущей очередной спутнице. Представляете, как жить с таким человеком? Утром ему еще ничего не хочется, а вечером уже ничего не хочется. И, наверное, уже и не можется. Так что советую не тратить свое изумрудное время на «гудвинов». Пусть это делает армия их личных психологов, диетологов, помощников и ассистентов — работа у них такая.

Тотошка из соседнего двора

И вот получается какая история! Мы все ищем своего «Гудвина» в надежде, что он подарит нам ключи от квартиры, машины и «Изумрудного Города». Но, как показывает практика, щедрые «гудвины» не спешат расставаться с заветными ключами. Почему так происходит? Потому что по ту сторону баррикады желают увидеть совершенно другую сказку.

Каждый из них хочет почувствовать себя счастливчиком Алладином, сумевшим познакомится с принцессой и ее отцом — богатым и веселым падишахом. И если до Жасмин мы слегка недотягиваем, а папа у нас веселый, но еще не падишах, падать духом еще рано.

Выход всегда есть, а в этой истории их целых два. Первый вариант: найти «Тотошку» из соседнего двора и «тотошиться» с ним до пенсии. Вариант второй: собираем мозги в кучу, остатки смелости и начинаем строить свой «город». Пусть не изумрудный, пусть кирпичный, деревянный или вообще — из опилок. Но лучше быть волшебницей опилочного города, чем временным явлением в Изумрудном.

Все на стройку!

— Золушка, на тебе карету, езжай и знакомься с принцем.

— Не хочу, все мужики козлы! Лучше наколдуй мне миллион!

— Я не колдунья, я фея.

— Ну тогда нафеячь.

— А на фея тебе так много?