Магия оборотня

А меня заинтересовало — зачем так яростно ищет сокровища сам Алеска? Сколько денег в представлении мальчишки помещается в «сокровищах»? У меня, например, по мере осознания стоимости нужд лордства сумма постоянно менялась в сторону увеличения.

Исподволь задал этот вопрос Алеске. У того сразу заблестели глаза, зарумянились щёки.

— О, много!

У парнишки перехватило дыхание от восторга обладания пусть и «туманными сокровищами». Алеска крутанулся на месте, раскинув руки.

— Столько!.. Построить дом, чтоб там много чего было. Еды вкусной, одежды всякой… и Люську вылечить! — и присел, зажав рот ладонью, в ужасе глядя на меня и понимая, что проговорился.

— Люську? А кто это?

Пацан развернулся и припустил прочь из комнаты. Странно. Что такого преступного в желании вылечить какого-то Люську? И любопытно.

Простому взрослому человеку очень трудно убежать от оборотня, а что говорить о ребёнке… Только и напуганный мальчишка, если увидит преследование, ещё больше может наломать дров. И я решил использовать «отвод глаз» и следовать за Алеской до тех пор, пока не выяснится — кто ж это такой, таинственный Люська?

Мальчишка мчался по коридорам, лестницам и переходам замка не просто так, а похоже, чтобы сбить предполагаемую погоню со следа. И это ещё больше меня заинтересовало. Смотри-ка, а пацан быстро освоился. Я едва половину из этих переходов исследовал, а мальчишка ориентировался настолько хорошо, будто это он, а не я — хозяин замка.

Алеска бежал, изредка оглядываясь назад. Прятался за углами, осторожно высматривая погоню, но, не видя никого, тем не менее что-то чувствовал. И петляя как заяц, всё-таки выбрался с замковой территории через одну из боковых калиток в крепостной стене, а там припустил по улице, всё также оглядываясь.

Я был заинтригован такими выкрутасами и старался не отставать, укрывшись пологом «отвода глаз». И, тем не менее, чуть не упустил мальчишку, когда он свернул в узкий проход, оставленный между двумя заборами и ведущий на зады домов, выстроившихся вдоль улицы. Уж больно щель была неприметной.

К свежему воздуху стали примешиваться «ароматы», веющие от скотных сараев. Мальчишка юркнул к задней стене одного из таких строений, сдвинул доску, настороженно огляделся по сторонам и нырнул в открывшийся лаз.

Я осторожно приблизился к сараю. За стенкой слышались звуки: хруст соломы, успокаивающее бормотание Алески и… скулёж. Неправильный скулёж!

Пытаясь уловить звуки, я приник к щели между досками. Действительно кто-то скулил. Но не так, как подвизгивали бы собака и волк или другое животное. Здесь, поскуливая, кто-то пытался выговорить человеческие слова. И у этого кого-то очень плохо получалось.

Я решительно дёрнул доску.

— Так и знал, сволочь, что ты не просто так прицепился! Ну, чё? Доволен? — мальчишка зло всхлипнул, пихая что-то или кого-то в солому.

— Покажи, что там? — я старался говорить спокойно.

— Шёл бы ты, Лагор! Ну чё те надо?.. Это моя! Не трогай! — заверещал фальцетом пацан, когда я, обогнув его, отшвырнул охапку соломы, открывая взгляду нору, в глубине которой скрючилась небольшая фигурка.

— А-а-а… Люська, беги!

Мне в бок чуть не воткнулся нож. Спасла быстрая реакция.

Мальчишка пролетел мимо и с размаху тюкнулся в переборку. Похоже, повредил кисть. Шлёпнулся на пол в своей щегольской форме секретаря мага и заревел в голос, баюкая руку. За переборкой вразнобой замычали потревоженные коровы. Если в соседнем помещении содержали скотину, то, видимо, этот отсек использовали для хранения фуража.

Но меня беспокоило существо, что выглядывало из норы в ворохе соломы, сочувствующе скуля в унисон с плачем Алески.

Оборотень! Маленькая самочка!

Странная… верхняя часть лица человеческая, а на щеках под глазами уже растёт шерсть… волчья пасть, и молочные клычки видны. Руки заканчиваются лапами. О, вон и ушки не человеческие, а скорее кошачьей формы.

Что же с ней произошло? Оборотень в полуобороте? А такое бывает?

Через прорехи ветхой одежды просвечивала человеческая кожа — нежная, как у любого маленького ребёнка. А худющая-то! И грязная. Ну, ничего… накормим и отмоем.

Протянул руки к малышке:

— Иди ко мне!

Девочка забилась в глубину норы, настороженно принюхиваясь и пискляво взрыкивая.

Алеска, ковыляя ко мне — похоже, и коленкой треснулся — старался удержать нож здоровой, но трясущейся рукой и напряжённым голосом указывал девчушке:

— Люська, я его стукну, а ты беги. Беги, слышишь, Люська?! Беги!

Тьфу, упрямый паршивец! Ну, держись!

Я снял щит и выпустил силу зверя. Когда я использовал плотный щит, скрывающий зверя, мальчишка ни во что меня не ставил. Плевать ему было на лорда с высокой крыши! Но магия, даже чуть проявленная, быстро ставила мальца на место.

Видимо, поторопился, потому что сила магии буквально рванула из-под щита.

Скотина за стеной настороженно притихла. Девчонка заскулила и, припадая к полу, поползла ко мне. Алеска, осев на пол, бросил нож и, уткнувшись в колени, горько заплакал.

Подхватив дрожащую малышку на руки, ногой высадил ещё одну доску, расширяя дыру, и бросил мальчишке через плечо, выбираясь из сарая:

— Не отставай.

— Л-лорд…

Обернулся. Мальчишка спешил за мной, но всё равно отставал, пыхтя и подволакивая ногу.

Пока Алеска ковылял, стащил куртку сначала с одного плеча. Перехватив девочку освободившейся рукой, стряхнул куртку с другого плеча, укутал благодарно заурчавшую малышку.

— Л-лорд, она костлявая, тощая и маленькая…

Я, старательно обёртывая свисающими полами куртки голые ножки, отстранённо отвечал:

— Ничего, откормим!

— Да она… она ядовитая! Вот!

Я с изумлением слушал этот бред. Попробовал возразить:

— Оборотни ядовитыми не бывают.

— А она ядовитая, — брюзжал пацан.

Я, не слушая больше, что болтает вздорный мальчишка, поторопился к замку, оставляя его за спиной.

Пока дожидались Янселя, мои парни уже собрались вокруг, рассматривая малышку.

Как они чувствуют? Каким образом узнают, куда и когда нужно бежать? И хлопнул себя по лбу… Как? Да очень просто — попроси замок, он и приведёт тебя куда нужно!

Оборотни с любопытством рассматривали малышку в полуобороте. Про такое мы только слышали, но никогда не видели.

Полуоборот — та же магия, но не до конца сработавшая при обороте. Сильные оборотни иногда могли замедлить оборот. Всего несколько мгновений, но и их хватало, чтобы чуть рассмотреть частичную трансформацию. Можно было в человеческом виде проявить и выпустить когти или зубы, потом спрятать их. А это уже осознанная и контролируемая частичная трансформация, но и её долго не удержишь. И что же нужно было сделать, чтобы «зависнуть» в таком состоянии на долгое время?

Лийса, увидев малышку, расплакалась, подхватила на руки и утащила в свои комнаты.

Когда зарёванный Алеска доковылял до замка и комнаты, в которой мы собрались, увлечённые дискуссией о полуобороте, Люську ещё не привели. Мальчишка дикими глазами осмотрел улыбающихся парней и, оскалив слабые зубы, бросился на меня:

— Съели! Нелюди, сволочи! Сожрали!

С ума сойти! Его даже моя слегка выпущенная сила не могла утихомирить, правда и я не стал злоупотреблять. Странно!.. Похоже, Алеска считал, что мы… съели Люську?

— Да угомонись ты, малохольный! Жива твоя Люська! Купают её и кормят.

Мальчишка неверяще уставился на меня.

— Не едим мы ни людей, ни оборотней…

Пацан упрямо смотрел исподлобья. Я уточнил:

— Ни взрослых, ни малышей!

И по-прежнему недоверчивый взгляд.

— Сейчас Лийса покормит малышку и принесёт. Увидишь, жива твоя Люська!

Алеска с угрюмым видом уселся в кресло, показывая, что с места не сдвинется, пока не увидит свою Люську.

Я с уважением рассматривал упрямого мальчишку. Даром что человек. А вот же предан своей подружке, или кто там она ему… И не побоялся на вожака с ножом кинуться, защищая малышку, даже зная, что однозначно не устоял бы против оборотня. Осознавал же, что и погибнуть может, но упорно отвлекал внимание от девчонки на себя. Вон, руку повредил, да и с ногой что-то неладно… но молчит, неосознанно их оберегая.

Всё-таки, что же случилось с Люськой? Алеску расспрашивать сейчас бесполезно. Пока не поверит, что малышке ничего не угрожает, не проронит ни слова.

От раздумий меня отвлёк громкий рёв. Я не обратил внимания на приход Янса, зато Алеска кинулся к своему защитнику и вцепился в него, истошно воя:

— Они её съели! Они съели Лю-у-уську-у-у!

Янсель недоумённо воззрился на меня. А я прислушался — ага, идут.

— Сейчас увидишь.

В комнату зашла Лийса с девочкой на руках. Малышка, повизгивая, соскользнула с рук лисицы и запрыгала рядом с Алеской. Мальчишка сразу же замолчал, торопливо сгрёб Люську в охапку и, шмыгая носом, принялся ощупывать её, будто проверял на целостность — все ли части тела на месте.

Девчушку обрядили в кофту лисицы, которая успешно заменила ей платье, телепаясь полами до колен. Рукава аккуратно подвернули. Сияющая малышка смеялась, тоненько поскуливая.

— Ты голодная?

Надо же! Мальчишка по-настоящему переживал о том, что мы могли сделать что-то дурное девчушке. Что ж настолько страшное видел Алеска в своей коротюсенькой жизни, что заставляло его никому не верить?

Девчонка помотала головой из стороны в сторону и показала слегка погрызенную куриную ножку, зажатую в руке.

Люськины руки тоже были примечательными. Кисть начиналась вполне себе по-человечьи — большой палец с обкусанным ногтем человеческий, но на ладошках мягкие подушечки и остальные пальчики уже шерстяные звериные с мягкими детскими коготками. И видно было, что девчушка совсем не тяготилась своими странностями и довольно ловко управлялась с ними.

Лийса завздыхала:

— Не поела толком, сюда рвалась. Что же с ней случилось-то?

Успокоившийся Алеска обнял забравшуюся к нему на колени Люську и сиплым от слёз голосом приступил к рассказу:

— Прошлой весной привезли сюда во двор городского пекаря Ораша с семьёй. Хороший пекарь был. Булки у него с присыпкой вкусные были — мне мамка пока жива была, покупала. Привезли их, в клетки затолкали. Всем интересно было, хоть и жутко. Прибегли смотреть, и я тоже… А нам сказали, что это — оборотни-людоеды! Кто верил, кто нет…

— А ты поверил? — спросил Нарцин.

Алеска дёрнул плечом, насупился, но рассказ продолжил:

— А дядька Клишин пошёл ночью к Орашу этому. Ораш-то ему щеночку и вытолкал через прутья. Прутья больно частые были, другие пролезть не смогли, а её протиснули. Ораш чего-то сказал дядьке, а я не слышал, оборотней боялся… — ещё больше насупился, уловив смешки парней. — Будете скалиться, ничё не скажу! И Люську унесу. Она моя!

Ну, малышку мы вряд ли тебе не отдадим! Уже то чудо, что она жива до сих пор. Но и незачем возражать мальчишке вслух, сначала следовало выслушать его.

— Клишин щеночку в камору нашу принёс. Я думал поначалу, собачку ему Ораш отдал, чтоб не пропала. А дядька ей мяса дал и давай уговаривать, чтоб девчонкой становилась. Я думал, от расстройства дядька умом двинулся — собаку уговаривает. А та и перекинулась вот так, — кивнул на задремавшую малышку. — Дядька-то уж и не рад был, что уговорил. Ну, спрятали… Люська-то добрая, ласковая, даром что не человек и не собака! Мы и привязались. Дядька её погулять вывел, когда Грахишев жеребец его лягнул. Кажись, по Люське метил, а дядька-то и загородил собой. Я рядом там оказался и палкой огрел злую скотину. Люську сеном закидал. Она послушная… скажешь, сиди тихо — не шелохнётся, даже если кишки от голоду скрутит. А дядьку лечить пытались… Вишь, ту Грахишеву скотину мало кто обиходить мог — злой он, говорю же. А дядька Клишин управу на него имел. А тот — скотина неблагодарная!.. Дядька недолго прожил. Лекарь говорил, что это я его в гроб загнал… А я не зна-а-ал, я ему только водички да-а-а-ал, — заревел басом мальчишка.

Встрепенулась Люська. Подскуливая в унисон, маленькими ручками-лапками принялась утирать слёзы с Алескиных щёк и сама заревела. Лийса не выдержала, всхлипывая, бросилась к детям, обняла обоих, присев рядом и что-то успокаивающе шепча.

Янсель тоже потрепал пацана по голове.

— Тот лекарь лечить не умел, вот и сказал, что ты виноват. А Люська больше не перекидывалась? — перевёл внимание мальца.

— Неа, маленькая она — так дядька Клишин сказал. Вроде как, Ораш её насильно заколдовал, чтоб из клетки вытолкать. А она сама расколдоваться не может.

Ясно, отец подтолкнул оборот для малышки, чтобы спасти. Хм, странно… если малышка — оборотень, то почему её назвали Люськой? У оборотней принято, чтобы в имени обязательно присутствовал рычащий звук.

— А её точно Люськой зовут?

— Может, и по-другому, — тяжело вздохнул Алеска. — Дядька плохо говорил и много чего не выговаривал. Может, чё и перепутал. Да и не до того было. Узнали б, что у нас щеночка, и нас бы к псам тем бросили.

Все нахмурились, вспомнив псов-людоедов и спасённых Намила с сестрёнкой. А Намил-то, кажется, родственником Орашу приходится, значит, и Люська его родня.

М-да, только девчушке прежде нужно дооборот завершить.

За разговорами малышка всё-таки уснула у Алески на руках. Всё ж, слабая она… Янсель уговорил пацана уложить девочку на диван, тем более что Лийса занялась его «боевыми ранениями». И теперь мы вдвоём с Янсом рассматривали девочку магическим зрением.

Я рассмотрел, что контур малышки был неправильным ни для человека, ни для оборотня. Энергетические нити клубились и беспорядочно путались по всему телу. А что видел Янсель?

Наставник тяжело вздохнул и перевёл взгляд на меня.

— Как видишь, опять блок.

— Ага. И что тут резать?

Из произнесённого Алеска только последнее слово и уловил, но ему и этого хватило. Выдрался из заботливых рук Лийсы, кинулся к дивану, сграбастал заспанную девчушку и заголосил:

— Не дам, не дам резать! Изверги! Так и знал, что всё вы врёте!

Виновато хлопнул себя по губам под укоризненным взглядом мага. Вот дёрнуло меня сказать неосторожное слово в присутствии всех подозревающего мальчишки…

Всё, пока его трогать нельзя.

Взглядом показал любопытствующим на выход, и сам вышёл. Пусть мальчишка успокоится, с Янсом поговорит.