Развод. Цена нелюбви

— Ну и дура. Надо было соглашаться. Месть сладка, детка, — голос Липки звучит вымученно, да и сама она выглядит потрепанной.

— Месть удел слабых людей, — тихо говорю я. У меня то видок, наверняка похлеще подругиного. Бессонная ночь и безумный день не могли не сказаться на моей и без того «шикарной» внешности. — Я не стану опускаться до мелких пакостей.

— Месть — удел умных людей, — морщится Липа, глотая из высокого стакана минералку. — Умных и дальновидных. Кстати о дальновидности. Тачка твоя стоит как авиалайнер. На первое время хватит на прожить и на лечение мамы. Ты не думала об этом? Загоним коняшку и"Вася в пинжачке"

— Машина записана на Витю, — ну да, вот он точно дальновидный. Оказывается у меня и нет ничего своего. Разве что только условная доля в нашем совместно нажитом имуществе. И то, реши я судиться, все равно проиграю. А машина… Я ее бросила возле того проклятого бара. И телефон свой в бардачке оставила. Пришлось покупать новый. Слава богу немного денег у меня есть. Собственных. Заработанных продажей моих работ.

— А контракт брачный? — подруга моя аж про минералку свою забывает. Смотрит на меня, подняв свою искусственную бровку, и я начинаю казаться себе идиоткой. Хотя, наверное, так оно и есть. Нормальный человек не подписал бы документ, не прочитав. Нормальный. Не я. А я… Я верила своему мужу. Любила его. Любила? А сейчас? Черт, даже сейчас я пытаюсь не верить в то, что увидела собственными глазами. Выходит только плохо.

— Я не знаю, что в том контракте, — позорно выдыхаю я. — И мне ничего не нужно от Вити. Все кажется мне мерзким и грязным.

— Мерзко жить нищей и глупой. Об тебя ноги вытерли, а ты козлу этому даже кровь попортить не хочешь? По закону тебе положена компенсация и моральная и материальная, за годы прожитые с двуликим Янусом. А если еще он изменил. Блин, Ирка, не тупи.

— Слушай, отстань. Я сама разберусь со своей жизнью. Без соплей как на льду, — ну да, я злюсь. И злюсь я на себя, а не на подругу. Липа права. Я пострадавшая сторона. И кроме того, мне нужно лечить маму. Без денег Половцевых я не выдюжу. Все таки придется идти к свекру. Он справедливый мужик, должен понять. Витя врал специально, как и всегда.

— Прэлестно. Он хоть симпатичный?

— Кто? Витя?

— Ну мститель этот твой неуловимый, — закатывать глаза Липка умеет красиво и перескаукивать с одной темы на другую, без переходов и экивоков. Сразу начинаешь понимать, что ты тупица и бледная немочь. — Рыцарь на коне? Или так, погонщик хромых ишаков?

— Он полицейский. Высокий, крепкий и симпатичный. И он меня… Не важно. Отстань. Я все равно послала его, — я блею, икаю, краснею. Красотка. Губы снова начинают гореть. Словно их кайенским перцем натерли.

— Ого. И ты отказалась с ним мстиииить? — заливается смехом Олимпиада, видя мое смущение. Сейчас я похожа на свеклу больную ветрянкой. Пунцовая и в веснушках. — Я бы сразу согласилась. Судя по описанию он просто мистер секс. Подожди, что — то было? Эй, Ирка, а ну колись.

— Он меня поцеловал, — всхлипываю я. Внизу живота свивается тугая пружина. И это страшно. Потому что мой организм никогда так не реагировал на чужих, практически незнакомых мужчин. Или извращение заразно? Передается половым путем как сифилис. Тогда я пропала. Это вряд ли лечится.

— И?

— Мне некогда, — позорно соскакиваю с темы и с кухонной табуретки одновременно.

— Куда намылилась?

— Пойду к свекру. Лип, он мне поможет. Алексей Николаевич хороший человек. И маму мою не бросит. Не стану я мстить Половцевым. Это подло по отношению к отцу Вити, который ни в чем передо мной не провинился. Понимаешь?

— Все они хорошие. Пока винирами к стенке лежат. Не обольщайся, Ир. Они сын и отец. А ты… Половцев старший, жестокий и беспринципный. Он тебя пережует и не подавится. Лезешь ты прямо в логово змея своей дурной башкой.

— Я все таки попробую, — суплюсь я. Они сговорились, что ли? Если бы я не доверяла Липке, как себе, то точно бы решила, что она заодно с Витюшей.

— Ох, горе, — вздох подруги уже возле двери меня настигает. Я уверенно выхожу из квартиры, хотя от страха почти не дышу. Сомнения рвут душу на части. А вдруг и вправду я сама иду прямо в пасть дракона? Что тогда? Может подстраховаться? Пальцы сами лезут в сумочку. Нащупываю маленький картонный прямоугольник и от чего-то почти успокаиваюсь.

*****

— Сука. Я затрахался уже отмывать свое имя, после твоих закидонов. Ты снова за старое взялся. Я тебя предупреждал, что если еще хоть раз с этой блядью тебя заметят, ее найдут в лесу с мешком на голове? Предупреждал. Ты сучонок совсем берега попутал?

— Гелька не блядь, — поморщился Виктор. — И она мне нужна. Она нужна, а эта рыжая сука нет. Только тронь ее.

— И что будет? Ты мне угрожаешь?

— Нет, пап, просто… Просто не лезь в мою жизнь.

— Не просто. Где твоя жена?

–Что ты пристал к этой дурище Ирке? Найду другую. Внуков тебе нарожать может любая. Эта опция доступна каждой бабе. А эта пусть проваливает в свой Подзалупинск, откуда выползла. И ваяет там своих уродцев. Или ты сам хочешь моей женушке присунуть? Иначе чем объяснить такое горячее стремление удержать Ришу в нашей семье?

— Рот закрой. Фантазер, бля.

Отец с грохотом ударил по столу кулаком, снес дорогое стеклянное пресс-папье, которое брызнуло стеклом, ударившись о каменный пол. Виктор глаз не отвел. Знал, что это только еще больше рассердит старого.

— Читай, — на дорогое дерево упал лист желтой газетенке, на первом развороте которого он увидел свое фото во всей красе: распятый, полуголый с кляпом во рту. И рыжая сука замершая воле кровати, с такой испуганной мордой, словно ее не фотографировали мрази папарацци, а нарисовал художник журнала крокодил. Виктор не сдержался и хмыкнул.

— Смешно тебе? Сегодня от сделки миллиардной отказались наши партнеры, после того, как увидели эту мерзость в газете. Не хотят мужики связываться с человеком, наследник которого сластолюбивый голыш-извращенец. Боятся репутацию свою запятнать такими связями. Видишь ли, сейчас снова стала важна семья для бизнеса. Крепкая и традиционная. А ты… Короче, не найдешь Иришку, я тебе эту ручку затолкаю… Хотя, тебе может понравиться. Обломишься, — прищурился отец, сжав пальцами ручку с золотым пером. Виктору даже показалось. Что еще немного и он всадит ему этот паркер в глаз.

— Слушай, отец. Я твою волю выполнил. Женился на чертовом бревне. Твоя очередь сдержать слово. Я хочу долю в бизнесе.

— Слово? — рассмеялся Алексей Николаевич, задрав голову. — Ты и вправду думаешь, что я отдам бизнес извращенцу, который спустит его на свои нездоровые пристрастия? Ты еще и дурачок у меня, похоже. Очень вовремя поднял тему. Прям вот самый момент для этого. Верни жену, сын. И не дай тебе бог еще допустить хоть одну промашку, — смех отца резко прервался. Теперь Виктору совсем не было смешно. Ледяной взгляд старшего Половцева был похож на взгляд ядовитой змеи. — Пошел вон.

— А если она не захочет?

— А вот это уже твои проблемы. Как в анекдоте про большую китайскую семью помнишь? Как нае…, так и разъ…ывай, сынку. — На коленях ползай перед девчонкой. Мне нужен внук именно от Ирины, наследник. Ты понял? Свободен.

— Почему именно от нее? — прищурился Виктор.

— Пошел вон, — хмыкнул любящий отец.

Алексей Николаевич проводил сына взглядом. Разочарованно вздохнул и нажал кнопку селектора.

— Лина, вызови мне начальника охраны. Это срочно. Понимаешь, что это значит? — приказал он секретарше, достал из ящика стола таблетку, бросил ее под язык и откинулся на спинку кресла.