Аттракцион мести

— Смотри, кого я тебе привел, — Милана стояла возле Крылова, чувствуя тепло исходящее от его тела, на пороге темной комнаты. Сумрак повисший в помещении, ее пугал. Странно, все окна занавешены, так, что сквозь большие стекла не проникает и лучика света. Это же детская. Мила готова была поклясться, что здесь нет никого.

— Если это не собака, то не интересует, — услышала женщина тонкий, надтреснутый голосок, несущийся из дальнего угла. Оттуда, где стояло странное, кресло, так не похожее на привычный предмет обстановки, ранее ее виденный.

— Малыш, ну я же ведь лучше собаки, — сама от себя не ожидая, сказала Милана, голосом мультяшного Карлсона, от чего ей самой стало вдруг неудобно. Семен поджал губы, с трудом сдерживаясь, чтоб не рассмеяться. Она покраснела, почувствовала, как пощипывает щеки. Заливающиеся свекольным румянцем. И за своими переживаниями, не сразу заметила детскую мордашку, с любопытством выглядывающую, из-за спинки кресла. Боже, это же инвалидная коляска. Милана потеряла дар речи от осознания того, что малыш, глядящий на нее сверкающими глазенками, не просто так сидит в этом странном приспособлении. Но ведь это невозможно, как же так?

— Так что, Васька, будешь знакомиться с няней? И почему ты снова сидишь в темноте? — спросил Крылов, с непередаваемой нежностью и любовью сквозящими в каждом его слове. Мила почувствовала, как пол у нее под ногами покачнулся, а потом вдруг поплыл куда-то в сторону. Васька. Тот, которого он отнял у нее. Вот он здесь, она может дотронуться рукой до пушистой макушки, прижать к себе любимого мальчика, глядящего на нее незабудковыми, чистыми глазенками.

— С вами все в порядке? — Семен подхватил ее под локоть, очень вовремя, иначе она просто упала бы. До женщины только сейчас начало доходить, что это не ее ребенок. Просто такое невероятное, а от того еще более болезненное совпадение. Впивающееся иглой в ее освежеванное сердце.

— Да, все хорошо. Простите, — с трудом собрав мысли в кучу, промолвила Милана, не сводя взгляда с ребенка. Васька повернулся к ним, с трудом справляясь с невероятно громоздкой для его маленького, изломанного тельца коляской.

— Что, и вам я не нравлюсь? — тихо спросил мальчик, и у Миланы зашлось сердце, от жалости, от нерастраченной материнской нежности и желания быть всегда рядом, укрывать от бед, от злых глаз этого маленького, несчастного птенчика. — Тоже считаете меня уродцем?

Милана вздрогнула. Слова ребенка больно полоснули ее в самую душу, пробирая до костей.

— Ты прекрасный, — выдохнула она, чувствуя, как щеки заливают горячие слезы. Слезы, которых она так ждала, долгих десять лет.

— Василий Семенович, — строго посмотрел на сына Крылов. — Ведите себя прилично. Я оставлю вас двоих ненадолго. Пообщайтесь. А потом, мы подпишем документы. Как вас зовут, кстати?

— Странный вы человек, — выдохнула Милана, — притащили к ребенку, черт знает кого, даже не спросив имени. А вдруг я преступница?

— Нет, дорогуша. Вы миленькая глупышка, которая, почему — то, единственная из всех пришлась по душе моему сыну. По крайней мере, он не прогнал вас сразу. Ну хорошо, если вы не хотите представиться, я буду звать вас Фрекен Бок, по аналогии с вашим чудесным выступлением, в роли мужика с пропеллером, — Семена явно развлекала ситуация, и растерянный вид женщины, стоящей напротив, смотрящей на него глубокими глазами. Да он дурак, именно идиотом он чувствовал себя сейчас. Права она. Притащил в свои владения непонятно откуда взявшуюся бабу. Но, черт возьми, он просто не мог ее уже выгнать. Странное притяжение, мешало всегда хладнокровному хозяину жизни, расстаться с этой дурнушкой.

— Что у вас с лицом? — вдруг спросил он. Черт-черт-черт, на кой хрен ему эта информация? Она же просто прислуга.

— Парез лицевого нерва, — ухмыльнулась она, приподняв левый уголок губ, — вас это смущает?

Нет, его не это смущает. Ему непонятно, почему она так нужна ему. Он и не знает ее совсем, эту дурацкую Фрекен Бок. Семен втянул ноздрями воздух, тонкий аромат духов, тянущийся шлейфом от притягательной незнакомки, и почти бегом выскочил из спальни сына. Милана молча уставилась на захлопнувшуюся дверь. Ненависть к Семену Крылову странно смешалась с глупой жалостью, которую никак нельзя впускать в свое сердце. Нельзя, только почему так ноет в груди?

— Мне не нравится Фрекен Бок, — услышала она детский голосок, выводящий из странного оцепенения. — Интересно, что это с папой случилось? Обычно он ведет себя по другому.

— Да, и как же он ведет себя? — с интересом спросила женщина, присаживаясь на невысокий пуфик.

— Как злой великан, — тихо ответил Мальчик. — Если бы у вас был такой же сын, как я, вы любили бы его?

— А какой, такой же? По моему, ты замечательный.

— Вы все врете. Просто боитесь, что он выгонит вас, как и всех других тетенек, которые смотрели на меня, как на уродливую зверюшку, — горько вздохнул Васятка, от чего у Миланы зашлось сердце. Слова мальчика, резали словно бритвы. Она своими руками бы удавила любого, кто хоть взглядом позволил бы себе обидеть этого славного, лопоухого мальчишку.

— Я не знаю что тебе сказать, — проглотив колючий ком, вставший в горле выдохнула она.

— Зато я знаю. Вы тоже меня бросите. Как моя мама. Папа говорит, что она ушла к ангелам. Она бросила меня, сбежала туда, где ей хорошо. Но это же нечестно. Мамы ведь не бросают своих детей, правда?

Женщина замерла, разглядывая скрюченную в инвалидной коляске, тоненькую мальчишечью фигурку. Детские ладошки, вцепившиеся в подлокотники обтянутые веселенькой, разноцветной тканью, побелели от напряжения. Глаза ребенка, заглядывающие ей прямо в душу, светились странной не детской мудростью, смешанной с тоской.

— Нет, конечно не бросают. Разве можно самолично отказаться от такого счастья? Вот только, не всегда получается быть с теми, кого любишь. Это не зависит от наших желаний, — ответила она, потрепав малыша по растрепанным волосикам. Ей хотелось прижать к себе хрупкое, больное тельце и больше никогда не отпускать. — Твой папа нанял меня ухаживать за тобой. Знаешь, как Мерри Поппинс? Ты же знаешь Мерри Поппинс?

Малыш отрицательно качнул головой, и Милана заметила в его глазах разочарование и застывшие слезы.

— Ничего, мы обязательно прочитаем эту книгу, — пообещала она, и протянула ему руку, — Меня зовут Милана Владимировна.

— Я Васька, — ответил ребенок, — Василий. Вот только руки я вам не подам. Бабушка говорит, что я урод. Наверное так оно и есть, — горько продолжил он, а женщина почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, а в горло впился колючий, похожий на свернувшегося ежа ком. Ей захотелось упасть на колени перед этим маленьким страдальцем, и вымаливать у него прощение, за всех, кто так зло обходился с ним до ее прихода. Такого больше не будет никогда. Милана вздохнула. Она вдруг вспомнила зачем явилась в этот дом. Странно, она пришла мстить, а жизнь оказывается давно сделала за нее ее работу. Что ж, она все равно уничтожит Крылова. Нужно только подумать, как это сделать так, чтобы не навредить ее мальчику. Ее вновь обретенному Ваське.

Семен надел костюмную двойку, и критично глянул в зеркало, которое отразило высокого, подтянутого мужчину, с волевым, слегка капризным лицом. Он не желал идти на эту встречу, не видел в ней смысла. Странно, но в последнее время, зарабатывание денег уже не приносило ему такого яркого удовлетворения, как раньше.

— Приготовь машину, Коля, — приказал он, нажав кнопку на селекторе, через час выдвигаемся. Семен поправил запонку, и медленно пошел в сторону спальни сына.

— И кого ты притащил? — мать выросла словно из-под земли, и сейчас смотрела на него, скривив в капризной усмешке губы. Боится. Понимает, что если в ней отпадет нужда, он не будет держать ее возле себя. Только не понятно, почему она меряет всех по себе. Странно. Семен был ей благодарен, за годы которые она провела рядом. А она, просто терпела, тех, кто мог бы стать для нее отдушиной. А стали обузой. Обидно и страшно.

— Мне некогда, — выплюнул Крылов, не обращая внимания на злые огоньки в глазах родительницы. — Няня будет жить здесь, хочешь ты этого или нет. Не нравится что-то, твой дом ждет тебя.

Мужчина искренне не понимал, почему эта, по сути чужая ему женщина, его мать, до сих пор не ушла. Зачем мучилась сама, и ранила их.

— Смотри, это заяц, — Семен замер, прислушиваясь к веселому разговору из-за двери. Васька смеялся. Его мальчик, его сын, от которого и улыбки то редко дождешься, заливисто смеялся, наполняя сердце отца счастьем. Он толкнул дверь, и едва не ослеп от света, заливающего детскую. Невероятно, но эта странная женщина, смогла сделать за час то, чего он старательно добивался все эти годы. Васька запрещал впускать в комнату солнце, до истерик, до болезненного спазма кричал, что не может позволить кому-либо видеть себя. Так и жил в постоянном сумраке, дающем ему иллюзию невидимости, стесняясь своего изломанного болезнью, маленького тела.

— Вы волшебница? — спросил Крылов, не сводя глаз с тонких, женских пальцев, показывающих смешного лопоухого зайца, отражающегося тенью на идеально гладкой стене.

— К счастью для вас, это не так. В противном случае я заломила бы за свои услуги такую цену, что ваших богатств бы не хватило, на их оплату, — совершенно серьезно ответила женщина, и посмотрев на притихшего Васятку продолжила, — тогда бы мне пришлось отказаться от дара. Потому что этот замечательный, конопатый джентльмен, напрочь разбил мое ледяное сердце.

— Как вас зовут? — Семен протянул руку, но она проигнорировала его жест. Отшатнулась, как от чумного. А ему так хотелось сжать рукой ее ладонь. Просто прикоснуться. Зачем только, он не мог объяснить этого.

— Меня зовут Лана. Милана Владимировна, — Семен замер. Сердце пустилось в бешеный пляс, подскочив куда-то к горлу. Перед глазами тут же встало синее платье, украшенное кристальными бабочками.

— Что с вами? — участливо спросила женщина, и ему показалось на миг, что ее глаза превратились в колючие, ледяные кристаллы. — Вам плохо?

— Нет, все хорошо. Мне нужны ваши документы. Юрист сделает договор. Завтра приступайте к работе, — ледяной тон, которым он отдал приказ этой маленькой хрупкой женщине, слегка отрезвил Семена.

— Вот, мой паспорт, — женщина смотрела с интересом и вызовом. Он дрожащими пальцами открыл документ, и уставился на выведенную каллиграфическим почерком фамилию Миланы, борясь с жуткой, навалившейся слабостью.

— Что с вами? — Семену показалось, что в голосе женщины сквозит насмешка. Она смотрела прямо ему в глаза, от чего по позвоночнику прошла ледяная волна.

— Ничего. У вас красивая фамилия. Вы замужем?

— Фамилию мне подарили родители. И она правда хороша, — дернула плечом Милана. — И мое семейное положение, совсем даже вас не касается.

— Как раз наоборот, — парировал вызов Семен. — Вам придется жить в моем доме. И я не хочу проблем с ревнивым мужем и сопливыми детьми, которые имеют обыкновение болеть, — зло выплюнул он, не понимая, почему его так разозлила возможность делить ее с кем либо.

— Нет, я не замужем. И никогда не была, — женщина отвернулась, обратив все свое внимание на молчащего, притихшего Ваську, наблюдающего за пикировкой взрослых, с испугом в глазенках. Он боялся. Боялся, что вот сейчас отец снова все испортит, и эта чудесная волшебница, вдруг исчезнет, оставив его один на один с болью, страхом и нелюбовью. Снова одного.

— Я вернусь завтра, — спокойно сказала Милана, опустившись на корточки, перед инвалидной коляской. Она взяла в свои руки тонкие, детские ладошки, удивившись насколько они холодные, и простым, совершенно обыденным движением, поднесла их к губам, надеясь согреть дыханием.

— Ничего не выйдет, — шепнул мальчик, — холодно тут, — показал он пальчиком на грудь, туда где билось страждущее любви сердечко. Милана почувствовала, как предательские слезы, в очередной раз застилают ей глаза. Надо же, второй раз за день. Где же они были, эти идиотские капли, все десять лет?

— Васька, я украду у тебя няню? Нам нужно оговорить условия работы. А завтра она в семь утра поступит в полное твое распоряжение, — задумчиво сказал Семен, глядя на то, какую невероятную перемену, сотворила Милана с его ребенком, за какой-то час. Ему не хватило десяти лет, для того, чтобы добиться такой близости. Словно два магнита, женщина и ребенок соткали вокруг себя волшебную ауру близости, не пуская в этот удивительный мирок его, и от этого отцовское сердце металось, не находя себе места.

Милана молча шла за ним. Странная. Семен был почти уверен. Что она пришла в его дом не просто так. Ну не бывает таких совпадений. Редкое имя, а в сочетании с отчеством, почти невозможно представить повторений. Хотя в жизни случается всякое. Он слушал легкие шаги за своей спиной, понимая, что его жизнь больше не будет прежней.

— Кто ты? — зарычал он, схватив женщину за тонкую шею, едва за ними захлопнулась дверь кабинета, — Зачем явилась?

В глазах Миланы не было страха, скорее упрямое нахальство, от чего волна ярости затопила его с новой силой.

— Я пришла в ваш дом, устраиваться няней. Но судя по всему, сиделка нужна вам. А скорее санитар из психбольницы, — спокойно усмехнулась она, чувствуя, как хватка мужских пальцев на ее шее ослабла. — Знаете, я не имею представления, как вам доверили ребенка, вы же неадекватны. Хотя, за деньги, в нашей стране возможно все. И теперь тем более подпишу с вами договор. Глаз с Васьки не спущу.

— Простите, — Семен вдруг осел в кресло. Усталость накатывала волнами, а может просто бурлящий в крови адреналин, не найдя выхода начал свое разрушительное действие. — Документы к утру будут у меня, я прямо сейчас отправлю скан вашего паспорта своему юристу.

— Замечательно. В семь утра я буду у ворот. Постарайтесь до завтра прийти в себя. Потому что такого отношения к себе, которое вы имели честь продемонстрировать мне сейчас, я больше не допущу, — половинкой рта, ухмыльнулась няня.

— Если вы немного подождете, я подвезу вас до города. У меня там встреча через час, — Семен чувствовал себя проштрафившимся мальчишкой. А она просто смеялась над ним. Он чувствовал это, понимал, и от того еще больше выходил из себя.

— Спасибо, не нужно. Я не доверяю ненормальным, садящимся за руль. Меня встретит жених. Он, кстати уже должен был подъехать, — ровным тоном ответила Милана, наблюдая с интересом за реакцией Крылова, — А вот и он кстати.

Семен посмотрел в сторону окна, в направлении которого взметнулась тонкая рука, и увидел огромный, дорогой джип замерший у ворот его дома.

— Зачем же вы соврали, что находитесь в стесненном положении, при таком то женихе? — ехидно поинтересовался он. На лице женщины не дрогнул ни один мускул. — И кроме того, не стоило вам затруднять парня, у меня профессиональный водитель. Я не шофер, потому вашей персоне ничего не угрожает.

— У нас разный бюджет. А по поводу моей особы — не думаю, что мне будет с вашим шофером, так же удобно, как с любимым человеком, — ответила Милана, и встала со стула с грацией царствующей особы, — до завтра, господин Крылов. Надеюсь, что вам понравится сотрудничество со мной.

Семен смотрел на тонкую женскую фигуру сквозь стекло окна. Милана шла прихрамывая, расправив плечи, на которые словно крылья, ниспадали распущенные пушистые волосы. Мужчина моргнул. Прогоняя морок, и взял со стола мобильник.

— Ты мне нужен, — коротко вплюнул он невидимому собеседнику, и твердым шагом покинул кабинет.