Сто дней с пиратом. Книга первая

Рано утром на рассвете ее растолкала все та же женщина — тень, снова напялившая на себя помимо угольно — черного никаба презренное высокомерие в отношении Валерии. Жестами показала, что у нее не больше пяти минут на сборы… Да какие, собственно сборы… При ней и вещей — то не было… Хотя… Взгляд тут же упал на стул у двери — на нем одиноко и небрежно лежал ее ветхий рюкзачок… Открыла содержимое. Все на месте. Даже деньги… Правда, кроме паспорта… Но даже про паспорт ведь он ей сказал… Надо же, как благородно… Сколько было возможности ее обчистить, а не обчистили… Даже со стороны прошаренного Абу Самака… Вот только почему — то создавалось впечатление, что это благородство мотивировано скорее не объективными причинами, а банальным страхом перед самим Корсаном… А Корсан… Что было такого в дешевом рюкзаке девушки, что бы могло заинтересовать этого пресыщенного человека… Да ничего… У него вон, какие суммы фигурируют, как нечего делать… Миллионы долларов…

Через пять минут Валерия, как настоящий солдат, сидела на постели, полностью укутанная в абайю, и ожидала прихода конвоиров. Те ждать себя не заставили, и вскоре девушка уже поднималась на борт довольно крупной, комфортабельной яхты — катера. Корсан и Балкис были на верхней палубе и завтракали за столом, не обращая внимание на снующих внизу слуг и вооруженных сомалийцев, что — то затаскивающих и перетаскивающих на борт. Пантера, как про себя прозвала ее Валерия, была одета все в тот же кафтан, только другого цвета, а на ушах у нее поблескивали массивные длинные сережки, очень ей идущие. Он же был в белой льняной одежде, удивительно оттеняющей его смуглую кожу. Опять какая — то странная, сюрреалистичная картина… Словно это не пират со своей наложницей завтракают у берегов Сомали, а гламурная парочка у берегов Ниццы или Монако… Корсан поднял взгляд на Валерию и подозвал ее к себе кивком головы.

— Присаживайся, поешь, — сказал повелительно, не удосуживаясь поздороваться.

— Спасибо, я не голодна, — ответила ему, тут же схлестнувшись с не издавшей ни звука, но буквально испепеляющей ее глазами Балкис.

— Здесь можешь снять накидку с головы, Валерия. Плыть часа три. Все находящиеся здесь люди не осмелятся поднять на тебя глаза…

Она фыркнула… Так вот в чем дело… Оказывается, смотреть на нее запрещено… Да, определенно в этих краях женщина была сродни вещи, может быть, и дорогой, но вещи… Хорошо хоть, в сейфы не прячут, как бриллианты…

И все — таки она послушалась и стащила с головы накидку, вновь поймав его заинтересованно — восхищенный и ее завистливый взгляды.

— Может быть, хотя бы кофе? — спросил снова Корсан. Странно было слышать от него подобного рода вопросы, словно он радушный хозяин, а не жестокий головорез…

— Спасибо, не стоит…

— Не смей отказываться от того, что предлагает тебе господин, глупая девка! — не выдержала и встряла в разговор Балкис, но при этом была тут же остановлена недовольным жестом Корсана.

— Ускути (араб. — заткнись).

— Иди под навес, чтобы не сгореть, Валерия. Там удобные сидения. Если что — то понадобится, обратись к одной из служанок…

Девушка молча кивнула и пошла туда, куда велели, тем самым оказавшись в поле постоянного зрения Корсана… и Балкис, которая хоть и молчала теперь, уже, должно быть, тысячу раз представила, как отправляет девушку ко дну…

Он разбирал последние отчеты об оборотах прибыли от контрабанды оружия и то и дело бросал взгляды на корму, где одиноко расположилась его новая игрушка… Настроение было прекрасным. Корсан даже не ожидал, что приезд Абу Самака с таким ценным подарком его так может порадовать. Честное слово, когда давал указание старому контрабандисту забрать иностранную девицу, которая зачем — то полощет его имя со всяким сбродом в порту Порт — Саида, не ожидал своей удаче… Притащи он ему самую прекрасную девственницу мира, она бы его так не порадовала… А эта… Такой у него еще не было… Это веселило. Это заводило. Это возбуждало…

Она была взрослой. Она была замужней. Она была самостоятельной. И в то же время, в ней неискушенности больше, чем в самой скромной целке, какую ему доводилось трахать. А трахать ему доводилось очень — очень многих…

Красота ее была природной. Не испорченной глупыми и нелепыми попытками что — то подправить и улучшить, которые столь уродовали тело и лицо любой женщины, что даже смотреть не хотелось. А еще она не понимала силу своей внешности, не понимала, каким козырем располагала, что может с легкостью манипулировать, играть, торговаться — и у нее бы с легкостью получилось… Красотки часто этим и бесили — превращали природные данные в живой товар, тем самым обесценивая и себя, и любые отношения, которые с ними можно было иметь…

И в то же время, она была личностью… Сильная, со своим мнением, со своим видением. Ее глаза горели страстью и любовью к делу, которое она делала. И это всегда подкупало. Это пробуждало ответный интерес. В его окружении, пожалуй, никогда и не было женщин, столь рьяно и остервенело отдающихся профессии… Усмехнулся сам про себя… Какой профессии? Профессии шлюхи? Ему не доводилось встречать таких женщин. Служанки и простые жительницы острова были слишком примитивными и малообразованными, а привозимые в его гарем или встречаемые им с той же целью в других городах, куда он ездил, были пригодны только для одного… Конечно, подобные девушки попадались ему за несколько лет учебы в колледже в Великобритании, но и это было не то — тогда речь шла об учебе, а не о работе…

Но самым сладким, самым подкупающим в этой девке было другое… Дело в том, что Валерия была абсолютно не искушена как женщина. И он даже не об обычном сексе, не о плотских отношениях между мужчиной и женщиной. Речь шла именно о природном, инстинктивном понимании ролей полов… В его мире, в мире, где он был властелином и королем, женщины покорно преклоняли перед ним голову и вставали на колени, не потому, что он их заставлял, не потому, что порабощал… Они делали это добровольно. Потому что хотели. Потому что рядом с ним хотелось принадлежать, хотелось стать зависимой, хотелось подчиниться и отдаться… Он был настоящим самцом. Не партнером, не компаньоном, не другом… Он никогда не поставит ту, кто должна лежать под ним, на одну ступень с собой. Он был господином… И все его нутро предвкушало тот самый сладкий момент, когда она тоже сдастся… Когда из ершистой, слишком независимой, слишком жесткой и одержимой идеями равенства феминистки превратится в покладистую, покорную девочку, готовую делать так, как он этого захочет, и получать от этого намного больше удовольствия, чем от своей нелепой игры в суфражисток… Когда поймет, что это он, Мужчина, решает. Что ее роль — идти за ним, а не пытаться кинуться на амбразуру…

Ее белоснежные волосы развивались на ветру и он невольно любовался этим зрелищем… Красивая, отчаянная, испуганная… В его власти… Ему по — хорошему нужно было остаться в Пунтленде еще на пару дней, но не хотел держать ее там, хотел побыстрее перевести в свое царство. Удивить, шокировать, очаровать… И не откладывать дело в долгий ящик… Конечно, он не хотел брать ее нахрапом, но и играть в невинность неделями не собирался… В конце концов, она понимала, почему здесь находится. У них уговор. Она не маленькая девочка… Значит, придется делать так, как он захочет… А захочет он многого…

Земля на линии горизонта проявлялась все отчетливее острыми пиками зеленых гор и переливающейся игрой аквамаринового морского ожерелья песчаного берега. Вдалеке виднелись уходящие пиками в небеса горы, извилистая линия берега играла разными цветами — то желтым, то оранжевым, то скалисто — серым. Валерия невольно крутила головой, поражаясь открывающейся картине.

— Добро пожаловать на Сокотру, Златовласка, — услышала Валерия у себя за спиной, совсем близко, хриплый голос и невольно дернулась.

— Никогда не слышала об этом острове… — честно призналась девушка…

— Считай, что это «Остров сокровищ»…