Протокол Хашимото: когда иммунитет работает против нас

Когда в 2009 году мне поставили диагноз «тиреоидит Хашимото», я работала фармацевтом-консультантом в агентстве по ведению пациентов в Южной Калифорнии. Это агентство помогало людям с инвалидностью жить максимально полной жизнью.

Я была частью команды, включавшей врачей, медсестер, психологов, специалистов по ведению пациентов и зачастую бихевиористов^[1]или психиатров. Роль нашей команды заключалась в том, чтобы определить, какие именно медицинские, ситуационные, поведенческие, фармакологические или психологические проблемы вызывают у наших пациентов проблемы со здоровьем.

Большинство наших клиентов не могли как следует сформулировать, что с ними не так, из-за инвалидности, так что нередко мы узнавали о том, что они страдают от боли, только когда они становились агрессивными, кричали на нас или не желали общаться. Я была единственным фармацевтом в команде и просматривала медицинские карты тысяч клиентов.

Официально я числилась в компании фармацевтом-консультантом, но мне казалось, что самая важная часть моей работы — помогать пациентам-инвалидам, которые не могли сами сказать, что их беспокоит. Я старалась сделать все возможное, чтобы они получили наибольшую пользу от лекарств, чтобы им не назначали их слишком много, чтобы у них был доступ к лекарствам, которые на самом деле могли помочь, и чтобы они получали заслуженный уход.

Многим моим клиентам назначали тяжелые психотропные средства, когда сиделки считали их слишком несговорчивыми, агрессивными или громкими. Нашей работой было предотвратить это.

Я обожала свою работу и радовалась началу каждого рабочего дня. Я заступалась за тех, кто страдал молча, — и это вполне соответствовало цели, которую я поставила перед собой в жизни: помогать людям. Но, как и мои клиенты, я тоже страдала.

У меня были неприятные проблемы, которыми я не хотела делиться ни с кем в жизни: кислотный рефлюкс, который проявлялся как хронический кашель в самое неподходящее время (при встречах с клиентами, на презентациях и так далее), синдром раздраженного кишечника (СРК), из-за которого туалет превратился практически в мой «второй офис», ужасная тревожность (из-за нее меня прошибал холодный пот каждый раз, когда наступала моя очередь говорить на собраниях, а когда кто-то стучал в дверь моего кабинета, я подскакивала), постоянные спазмы в ногах и мышечные боли. Хуже того: в обоих запястьях у меня развился туннельный синдром^[2], и руки пронизывала такая нестерпимая боль, что мне приходилось носить специальные браслеты, чтобы просто выполнять свою работу, а электронную почту и доклады мне в конечном итоге пришлось надиктовывать и потом переводить в текст с помощью специальных программ.

Помимо всего прочего, сорокачасовая рабочая неделя и поездки на работу и с работы изматывали меня. Я мечтала ходить на танцы с мужем, встречаться с друзьями в крутых местах Лос-Анджелеса, учить новые языки, а в свободное время — писать книги, но по возвращении домой силы у меня оставались только на то, чтобы поесть, посмотреть телевизор и завалиться спать на диване.

Я даже не представляла, как нашим клиентам-инвалидам удается проходить ежедневные программы или даже работать по сорок часов в неделю. Я, трудоспособная молодая женщина, вынуждена была ложиться в девять вечера просто для того, чтобы проснуться в восемь утра более-менее выспавшейся и готовой работать с девяти до пяти.

И, конечно же, я выглядела нормально. Я чувствовала себя какой-то раздувшейся и не в форме, но формально мой вес укладывался в нормальные рамки, и я могла ходить без костылей. На голове у меня росли волосы, не было никаких видимых шрамов, сыпей или бинтов, из-за которых люди могли бы подумать, что я страдаю от боли.

Работа с инвалидами, конечно, помогла мне лучше ценить свое здоровье, но в то же время, сочувствуя им, я принижала свои страдания. Я всегда была из тех, кто ставит чужие потребности выше своих, так что меня естественным образом тянуло к медицинским профессиям, но, к сожалению, ухаживая за другими, я перестала ухаживать за собой.

Я, конечно, пыталась игнорировать свои проблемы со здоровьем, но в конце концов начала страдать от боли каждый день, и это начало мне по-настоящему мешать. Я уже не могла ни работать так хорошо, как могла, ни быть такой женой, какой хотела, а моя мечта изменить мир к лучшему казалась недостижимой.

А мои симптомы лишь ухудшались. Началась аллергия буквально на все, включая моего милого пса и все деревья и кусты, что растут в Калифорнии. Я постоянно мерзла. Пришлось принимать целую кучу лекарств: средства от кашля, от кислотного рефлюкса, нестероидные противовоспалительные средства (НПВС), антигистаминные, которые, конечно, имели кучу побочных эффектов!

Но самым худшим было то, что я начала терять память. В школе, колледже и аспирантуре я шутила, что мне достаточно

один раз посмотреть на листок бумаги, чтобы сразу же запомнить его содержимое. Мой ум всегда был предельно острым и быстрым, я помнила подробности разговоров, состоявшихся несколько лет назад.

Но теперь у меня в голове стоял ужасный туман. Я заходила в комнату и забывала зачем. Я забывала самые простые слова на середине фразы («Ну, знаешь, такое пушистое животное? Да, точно, кошка!»). Это меня очень напугало, и дошло все до того, что я даже на всякий случай сдала анализы, чтобы исключить деменцию. Попытки скрыть от близких мои жуткие проблемы с памятью тоже очень утомляли. Я думала, что у меня хорошо получается, пока в один прекрасный день мой муж не заявил: «Дорогая, я знаю, как плохо у тебя с памятью, так что решил записывать для тебя список дел, чтобы ты ничего не забыла». Это меня просто убило. Мне казалось, что я теряю себя и свой разум, а теперь это заметили и другие.

Я обошла немало врачей, надеясь получить хоть какие-то ответы, но большинство из них сказали мне, что все мои симптомы — это «нормально», «ничего особенного», а кое-кто даже предположил, что «может быть, у вас просто слишком живое воображение». Мне назначали лекарства от аллергии, кислотного рефлюкса и даже антидепрессант против «тревожности».

Больше всего, впрочем, меня позабавил ответ: «Ну, вы просто стареете. Люди, знаете ли, с возрастом постепенно начинают терять память, легче уставать и набирать вес». Я уже говорила, что тогда мне было двадцать шесть лет?

И все это время я считала себя отличным примером здорового образа жизни. Я очень редко ела вне дома и готовила почти всю еду с нуля, предпочитая цельные зерна, обезжиренное молоко и минимум красного мяса. Я часто приносила приготовленные дома киши, маффины и пироги на работу, чтобы поделиться с коллегами, и обожала печь цельнозерновое печенье для мужа и даже специальные угощения из цельной пшеницы для собаки.

Я отчаянно старалась быть здоровой. Во время обеденного перерыва я ходила с коллегами гулять или вместе с ними делала зарядку под видео, а по пути домой частенько заглядывала в спортзал (но от этого лишь уставала еще больше). Я не курила и пила очень редко, в хорошей компании. Впрочем, я слишком уставала, чтобы вести общественную жизнь, а домашние дела вроде покупок и уборки вообще лишали меня последних сил!

Я даже начала думать, что такова жизнь и мне остается только смириться. Я уже привыкла к СРК, вздутому животу и усталости. Я привыкла вставать, ехать на работу, возвращаться домой, есть и ложиться спать, не имея никаких сил, чтобы следовать за мечтами — путешествовать, писать, общаться с людьми, ходить на курсы, изменять мир.

К двадцати семи годам мои симптомы преследовали меня уже целое десятилетие и лишь ухудшались. Когда-то симптомы были незначительными, быстро проходили и практически не мешали, но сейчас они изменяли всю мою жизнь. Я разочаровалась во врачах — по большей части они мне говорили, что у меня либо депрессия, либо стресс, либо СРК, и мне нужно просто учиться жить с моим симптомами. Другие утверждали, что все симптомы существуют только в моей голове. Я точно знала, что у меня нет депрессии, но решила, что, пожалуй, и в самом деле пришло время признать, что СРК, хроническая усталость, потеря памяти и другие загадочные симптомы — просто часть моей судьбы. Я перестала искать помощи и страдала молча.

Тиреоидит Хашимото сложно диагностировать. Когда пациенты описывают симптомы, врачи чаще всего разводят руками и говорят: «Вы просто стареете».

А потом все стало еще хуже. У меня начались приступы паники. Мой муж уходил бегать, и, если проходило больше пятнадцати минут, я садилась в машину и ехала искать его, боясь, что с ним произошло несчастье или, того хуже, он встретил другую женщину и убежал с ней! Я понимала, что действую иррационально, но просто не могла не бояться.

Мои волосы утратили прежний блеск и стали вылезать клочьями (это было особенно тяжело — я Лев по знаку зодиака и обожала любоваться своей гривой каждый раз, когда проходила мимо зеркала). Кожа стала совсем сухой, у меня появились морщины, глаза припухли, да и само лицо стало каким-то одутловатым. Мне даже тридцати не было, я должна была быть в расцвете сил, но чувствовала себя старой и усталой.

Аллергия у меня началась просто на все подряд, а хронический кашель сводил с ума и не давал нормально спать ночью. Браслеты на запястьях мне приходилось носить двадцать четыре часа в сутки, не снимая, а от занятий йогой, моего любимого хобби, пришлось отказаться совсем. Мне пришлось отказаться от части отчетов по клиентам, потому что для этого требовалось много писать. Это была моя любимая часть работы: я встречалась с клиентами лицом к лицу и делала полное описание их медицинских потребностей.

В конце концов я решила, что с меня хватит. Я только что вышла замуж, и мне казалось, что мое здоровье и жизнь рушатся на глазах. Мой новый муж и родные не могли понять, почему мне становится все хуже. Хронический кашель сводил меня с ума. Помню, я призналась коллеге: «Я готова отрезать себе голову, если это поможет мне наконец-то перестать кашлять». Я начала отчаянно искать ответы.

Звучит знакомо?

Я решила снова пойти по врачам, но на этот раз уже лучше понимала, как работать с системой. Работа фармацевтом-консультантом и адвокатом пациентов помогла мне понять, что врачи — которые по большей части искренне желали мне добра — знают о моем теле не всё. Мне нужно было стать адвокатом для самой себя, чтобы добраться до фундаментальных причин заболевания.

Я ходила к разным врачам и просила провести диагностические анализы, ища ответы, которые могли бы объяснить мои симптомы. Одни врачи были невероятно заботливыми и участливыми, другие относились ко мне с пренебрежением, но меня уже ничто не могло остановить, и я узнала ответ.

В конце концов я узнала, что у меня аутоиммунное заболевание под названием тиреоидит Хашимото, которое привело к субклиническому гипотиреозу, также известному как сниженная функция щитовидной железы. Я наконец-то нашла причину выпадения волос, эмоциональных перепадов, тревожности, усталости и большинства остальных моих симптомов. Отчасти я испытала облегчение, получив диагноз, но при этом я осталась очень разочарована. Я была молодым специалистом по здравоохранению, делала все, чтобы оставаться здоровой, но мой организм предал меня. В конце концов, если верить общепринятым медицинским знаниям, мой организм атаковал сам себя — именно он, а не какой-то таинственный микроб, — и с этой атакой сделать ничего нельзя.

Первые недели были полны печали. Я плакалась мужу, маме и лучшей подруге, боясь, что никогда больше не почувствую себя лучше, не смогу родить детей, не смогу даже снова почувствовать себя красивой (я потеряла почти треть волос, так что покрасилась в блондинку и сделала каре, чтобы прикрыть залысины, но сама я их по-прежнему отлично видела).

Но однажды я проснулась и подумала о своих клиентах. Если уж они могут быть счастливы, несмотря на инвалидность, то я тоже смогу. Я решила, что, если уж мне предстоит жить с тиреоидитом Хашимото, я стану самым здоровым в мире человеком с тиреоидитом Хашимото.

В то время я проводила кучу времени на сайте PubMed, где хранится самая большая база клинических испытаний и медицинских исследовательских статей. У многих моих клиентов были редкие расстройства, для которых не было четко определенной «лучшей практики» ухода, и часто это означало, что полезную информацию можно было получить только из ситуационных анализов и исследовательских статей. Я воспользовалась той же самой методологией, чтобы узнать побольше о тиреоидите Хашимото и аутоиммунных заболеваниях.

Еще я стала посещать форумы пациентов, потому что пациенты часто первыми сообщают о позитивном или негативном опыте применения новых методов лечения. Я на собственном опыте знала, что пациенты всегда дают самую ценную информацию — иногда за несколько лет до того, как эта информация превращается в общепринятый медицинский факт.

Обращая особенное внимание на опыт пациентов, я начала исследовать тиреоидит Хашимото. На PubMed и форумах я надеялась найти информацию об инновационных методах лечения, а также изменениях образа жизни. В фармацевтическом училище профессора всегда подчеркивали, что при хронических заболеваниях в легких случаях изменения образа жизни должны применяться до лекарств, а в запущенных случаях — вместе с ними. Таким же подходом пользовалась и я сама, когда стала фармацевтом-консультантом. Моя команда всегда спрашивала пациентов об их образе жизни, прежде чем назначить лекарство.

В случаях депрессии, например, прежде чем прописать селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), мы спрашивали: как насчет консультации психолога и терапии? Если пациент уже принимает лекарства, поможет ли ему психотерапия? При диабете 2-го типа, прежде чем прописать метформин, мы спрашивали, консультировался ли пациент с диетологом.

В общем, вы поняли. Практически для любого распространенного заболевания можно найти рекомендации по образу жизни… но в то время я не могла найти никаких рекомендаций по образу жизни ни для тиреоидита Хашимото, ни для аутоиммунных заболеваний в целом. Я даже обратилась к медицинским книгам и учебникам, которым доверяла, но и там ничего не нашлось. Не помогли мне ни коллеги, ни врачи, ни даже эндокринолог, к которому я обратилась.

Большинство врачей отвечали мне: «Если у вас гипотиреоз из-за тиреоидита Хашимото, принимайте синтетические гормоны щитовидной железы, чтобы заместить гормоны, которые больше не производятся вашим организмом. А потом, когда ваша щитовидная железа будет повреждена еще сильнее, мы увеличим дозу. Поскольку риск развития других аутоиммунных болезней теперь повышен, мы будем тщательно наблюдать за вами. Если у вас есть одно аутоиммунное заболевание, вероятность развития другого повышается».

РАЗМЫШЛЕНИЯ В ПАРАДИГМЕ «ГЛУБИННОЙ ПРИЧИНЫ»: ИНОГДА БОЛЬШЕ ВСЕГО ЗНАЮТ ПАЦИЕНТЫ

В 2006 году, когда я работала фармацевтом, один из моих пациентов сообщил, что дженерик антидепрессанта «Велбутрин» работает хуже, чем брендированное лекарство. Я заменила дженерик на настоящий «Велбутрин» и отправила рапорт в Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA). В том же месяце с теми же жалобами обратились еще два пациента, и я отправила еще два рапорта в FDA.

Лишь через три года, в 2009-м, эта информация попала в клинические базы данных, а широкую огласку получила и вовсе лишь в октябре 2012-го, когда FDA наконец-то решило отозвать лекарство-дженерик.

Это означает, что медицинскому миру понадобилось почти шесть лет (!), чтобы признать простую истину, которую понял пациент всего после нескольких дней приема лекарства. И это лишь один небольшой пример. Чтобы изменить что-то в такой огромной системе, как наша медицина, требуется время.

Что вы знаете о своем здоровье, что игнорируется общепринятой медициной?

Все эти врачи желали мне добра (некоторые из них были моими добрыми друзьями и коллегами), но вот какой образ жизни вести при тиреоидите Хашимото, никто из них не знал. Вот почему я твердо вознамерилась изменить систему.

Я не была уверена, что на этом все заканчивается. Работая консультантом по здоровью, я на собственном опыте убедилась, что врачи знают далеко не всё. Один из многочисленных примеров — маленькая девочка с церебральным параличом, которую направили к нам из-за приступов агрессии и криков; ее врачи хотели назначить ей антипсихотические средства, но моя команда обнаружила, что на самом деле она страдает от сильной боли, и порекомендовала сначала физиотерапию. Буквально за несколько недель маленькая пациентка снова стала милой и счастливой. Агрессивными всплесками она пыталась выразить свою боль, а лекарства, скорее всего, лишь притупили бы ее чувства! Может быть, и по тиреоидиту Хашимото есть какая-нибудь новая информация, неизвестная среднестатистическому врачу или пациенту?

Я занялась поиском информации об изменениях образа жизни, которые могли бы помочь мне при болезни щитовидной железы. Довольно быстро мне удалось найти многообещающую статью, где устанавливалась связь между целиакией и тиреоидитом Хашимото (и я задумалась: «Может быть, мне стоит изменить рацион питания?»). Я взяла с собой эту статью на прием к эндокринологу (которого пришлось ждать почти два месяца), чтобы убедиться, что я делаю для себя все, что могу, и двигаюсь в верном направлении.

Эндокринолог, к которому я пришла, был со мной очень добр, но я в очередной раз услышала, что единственное, что я могу сделать, — это принимать гормоны щитовидной железы. Он даже сказал, что большинство моих симптомов, в том числе выпадение волос и перепады настроения, не связаны со щитовидной железой. И что с пути уже никуда не свернуть — моя иммунная система по-прежнему будет атаковать щитовидную железу, и повышать дозу лекарства придется до тех пор, пока щитовидная железа не будет полностью уничтожена. У меня повышен риск развития других аутоиммунных болезней, в том числе таких изнурительных, как волчанка или рассеянный склероз, но рацион питания, заверил он меня, никак с этим не связан, и я просто ничего больше не могу сделать. Лучше уже не станет. Он сказал, что это не моя вина — я была благодарна ему за эти слова, — но в то же время я чувствовала себя совершенно бессильной: по сути, мне сказали, что остается только сидеть и ждать, пока иммунная система не разрушит мой организм.

Приехав домой с рецептом, я долго плакала. Я представила, что у меня будет волчанка (мы довольно долго изучали ее в фармацевтическом училище), что я облысею, что у меня никогда не будет детей; все казалось совершенно безнадежным.

Но я, конечно же, не сдалась. Я продолжила поиски и превратила себя в настоящего подопытного кролика. Я перепробовала множество альтернативных, инновационных и функциональных методик, разные изменения образа жизни. Я отслеживала результаты — как субъективные симптомы, так и объективные маркеры щитовидной железы вроде уровня антител к клеткам щитовидной железы, пульса, артериального давления и тиреотропного гормона (ТТГ). Я взламывала собственную биологию.

Почти весь 2010 год я провела, пробуя самые разные средства: иммуномодулирующее лекарство налтрексон в небольших дозах, лекарства для щитовидной железы из рецептурных аптек, дегидроэпиандростерон (ДГЭА), прогестерон и прегненолон (подробнее о моих методах вы сможете узнать из моей первой книги Hashimotos Thyroiditis). Некоторые симптомы даже улучшились: оказалось, что в Южной Калифорнии все-таки жарко, да и память с энергией пошли на поправку. Тем не менее я по-прежнему страдала от рефлюкса, СРК, вздутия живота, туннельного синдрома, головной боли и аллергии. На этом этапе я поняла, что требуется более холистический подход. Я не делала что-то одно, чтобы мне стало лучше: я делала сразу много всего, чтобы мне стало лучше!

В 2011 году я наконец-то смогла добиться заметных улучшений здоровья. На Новый год я дала себе обещание сделать все возможное, чтобы восстановиться. Я начала работать с интегративным врачом, который порекомендовал мне отказаться от глютена и молочных продуктов, и перемены оказались потрясающими. Буквально за три дня ушли и кислотный рефлюкс, и вздутие живота, и проявления синдрома раздраженного кишечника. Основываясь на данных собственных исследований и рекомендациях других специалистов, я стала принимать витаминные добавки и еще сильнее изменила диету. Туннельный синдром прошел за несколько недель, а тревожность снизилась за несколько месяцев. Это дало мне серьезную мотивацию продолжать.

Все это время я вела подробный дневник своих исследований и прогресса. В конце концов, когда у тебя в голове туман, запомнить что-то довольно трудно, так что я хотела убедиться, что точно не перечитываю по много раз одно и то же.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЧИТАТЕЛИ «ГЛУБИННОЙ ПРИЧИНЫ»!

Если вы читали мою первую книгу, то для меня большая честь снова встретиться с вами, — это значит, что вы доверяете мне и хотите, чтобы я предложила вам конкретные оптимизированные протоколы, которые помогут вам поддержать здоровье печени, надпочечников и кишечника. Надеюсь, что диетологические рекомендации, протоколы приема препаратов (включая конкретные бренды) и изменения образа жизни, предлагаемые в этой книге, помогут вам справиться с теми проблемами со здоровьем, которые у вас еще остались. Как и большинство моих «Повстанцев глубинной причины», вы увидите, что даже если вы следовали плану из моей первой книги, вам все равно окажется полезен 90-дневный «Фундаментальный протокол». Если же даже после этих 90 дней симптомы остались, вы можете обратиться к «Продвинутым протоколам», которые помогут справиться с инфекциями, побочными эффектами от лекарств или другими триггерами. Я очень рада по-прежнему сопровождать вас в путешествии!

В конечном итоге я собрала множество материалов по борьбе с тиреоидитом Хашимото, и они показались мне слишком ценными, чтобы держать при себе. Вдохновленная мамой и мужем (они — два моих главных болельщика), я решила превратить организованные записи и дневники в руководство для пациентов. Мой муж уже написал две книги о своем опыте ультрамарафонских забегов и посоветовал мне тоже издать книгу.

Моя мама-полька — врач, она до сих пор интересуется достижениями медицины и оказала мне неоценимую помощь в написании книги. А еще она постоянно просила меня закончить поскорее, чтобы перевести книгу на польский и поделиться ею с моими кузинами и тетушками, у которых тоже диагностировали тиреоидит Хашимото.

Я смогла добиться ремиссии в январе 2013 года, а руководство для пациентов под названием Hashimotos Thyroiditis: Lifestyle Interventions for Finding and Treating the Root Cause («Тиреоидит Хашимото: изменение образа жизни в поиске устранения глубинных причин болезни») вышло 31 мая того же года. Наконец-то я почувствовала, что моя борьба за здоровье имела глубокий смысл. Снова став здоровой, я смогла превратить прежние трудности в труд всей жизни; я учила и помогала все большему числу людей вернуть себе здоровье.

Теперь же я надеюсь, что смогу перевернуть и вашу жизнь, познакомив с поэтапным планом, который ослабит ваши симптомы и, возможно, вообще избавит вас от них. Но, хотя я могу сколько угодно расписывать для вас планы, я не смогу изменить вашу жизнь за вас: вы сами должны выполнять этот план. Все станет лучше, но источником изменений должны быть вы сами. Давайте посмотрим, как вы будете создавать свою личную историю успеха.

Первый шаг к тому, чтобы взять здоровье в свои руки, — грандиозные мечты и постановка целей. Где вы находитесь сейчас, мы поговорим позже. Для начала давайте решим, куда вы хотите попасть. Если у вас еще нет дневника здоровья, сейчас самое время его завести. Ведение дневника — один из лучших способов отследить ваш прогресс и любые трудности и успехи. Если вы технарь, то, скорее всего, предпочтете вести дневник на компьютере, а вот если вы олдскульный товарищ, как я, то, возможно, возьмете старую добрую тетрадь. Впрочем, какой бы метод вы ни выбрали, обязательно его придерживайтесь. Для начала задайте себе следующие вопросы и запишите ответы на них.