Битва за планету. Трилогия. Места Силы

Жизнь Андрея, полковника Семёнова Андрея Александровича, как и большинства оставшихся в живых людей разделилась на до и после.

До: интересная, мужская работа в одном из специальных подразделений Российской армии (к своим тридцати пяти, как раз перед катастрофой, он получил внеочередное звание полковника). Просторная холостяцкая квартира на юго-западе Москвы, которой обеспечило благодарное государство в доме с непростыми и очень «уважаемыми» в узких, весьма специфических кругах соседями; родители, которых он перевёз из Красноярска в Подмосковье — поближе к себе; племянница, поступившая в МГУ на факультет журналистики (видели бы её погибшие в автокатастрофе родители — естественно порадовались, но… не судьба).

После: сплошная «беготня» и стрельба без перерыва на отдых, потерявшиеся в суматохе эпического конца человеческой цивилизации родители с племянницей, мысли о судьбе которых так мучали его в краткие моменты отдыха; превратившиеся в проклятых зомби сослуживцы, соседи, да и просто горожане родной ему Москвы; в конце концов — мир, провалившийся в пропасть непонятной эпидемии.

К концу первого месяца глобальной катастрофы от его подразделения, насчитывающего в лучшие времена сто пятьдесят бойцов и технарей самого высокого класса, осталось тридцать девять предельно измотанных, измождённых физически, и морально опустошённых созданий, которые походили на зомби больше, нежели сами зомби.

Заметно поредевший отряд, которым всё ещё командовал Семёнов, обеспечивал охрану Московского объекта, их базы, ставшей для всех родным домом, сопровождал учёных в их вылазках на поверхность с целью сбора «материала», отбивал постоянные атаки зомби на разбросанные по бывшей столице и ближайшему Подмосковью постоянные и временные пикеты…

Как же все в этом подлунном мире было относительно!

Андрей вспомнил разговор, который у него состоялся с родным братом, увещевавшим его одуматься, остепенится и найти наконец-то женщину, чтобы порадовать родителей внуками в «довесок» к Инге — племяннице, которой на момент разговора исполнилось всего лишь двенадцать неполных лет:

— Андрюха, брат, ну, когда ты, сукин сын, за ум возьмёшься? — начинал его брат разговор, уже давно набивший оскомину обоим. — Что тебе стоит найти себе подходящую женщину для серьёзных отношений и жениться? Порадуй стариков уже. Родители отчаялись дождаться от тебя внуков!

— Ничего, ждали столько лет, подождут ещё немного. — пытался переводить в сотый раз в шутку их беседу Андрей

— Сколько немного? Сколько? — вопрошал Сергей.

— Ну, лет пять, может быть.

— Ключевые слова «может быть»?

— Да не передёргивай, брат! Всему своё время!

— Твоё время, видимо, никогда не наступит. — сокрушался Сергей.

— Зря ты так!

— Почему?

— Ну, не совсем же я безнадёжный! Девушки у меня всё-таки бывают от случая к случаю.

— Твои девушки появляются в твоей жизни реже, чем адекватные мэры в нашей столице.

— А вот это уже крамола! Осторожнее, гражданин! — хохотал Андрей.

— Андрей, мы же тебя все любим — пытался подойти с другой стороны его брат.

— И что?

— Мы все за тебя переживаем! Холостяцкая жизнь вредна даже для здоровья мужчины!

— Да ты мне просто завидуешь, Серёга! — продолжал безудержно веселиться Андрей

— И чего ты ржёшь?

— А что мне ещё остаётся?

— Тебе остаётся одуматься и жениться — гнул своё Сергей.

— А мне кажется брат, что ты мне просто на просто завидуешь. — повторил ещё раз Семёнов.

— Не понял тебя.

— А чего непонятного? У тебя работа, жена, ребёнок, полон дом хлопот! Вот ты и завидуешь моей свободе!

— Ты в своём уме?

— Что?

— Ты же знаешь, что я люблю Надю и Ингу и не смогу даже представить свою жизнь без них!

— Да успокойся! Шучу я, шучу.

— Дебильные у тебя шутки и сам, Андрюха, ты — салдофон.

— Так я в курсе.

— Имей ввиду, этот разговор для тебя не последний.

— Я в курсе.

— В следующий раз так просто не отделаешься!

— Это почему?

— Потому что всей семьёй навалимся!

— Племянницу только не привлекайте! Ребёнок всё-таки! — возмутился тогда Андрей.

— Не тебе решать. В войне все средства хороши. Ты, как военный и сам прекрасно это понимаешь.

— Понимаю.

— Тогда смирись и начни уже действовать, иначе…

— Что иначе?

— У наших с тобой родителей есть несколько кандидаток! Говорю тебе это, как брат. По секрету.

— Нет! Только не такой расклад.

Семёнов понимал, что, если за дело возьмутся его родители, ему, полковнику Российской Армии, несдобровать. Эти доводят всё, что задумали до логического конца. В случае с ним — до женитьбы.

— Брат, выручай! Так нельзя!

— И почему так нельзя, Андрей?

— Потому что привлекать наших родителей к такому сугубо личному и интимному мероприятию не гуманно.

— Хватит ёрничать! О гуманности он вспомнил! Ты ещё в ООН жалобу напиши.

— И напишу, если надо будет. А ещё проще — напрошусь в дальнюю и долгую командировку.

— Что, интересы нашей Родины настолько далеко распространяются?

— Ты даже не представляешь насколько далеко. Они, практически, везде.

— Даже в Антарктиде? — пошутил Сергей.

— Как раз там, в первую очередь.

— Да ладно!

— Ага.

— А что там?

— Там, брат, военная тайна — пошутил Андрей.

— Ясно. Опять начинаются тайны.

— Конечно!

— Будем пингвинам патриотизм насаждать?

— Они птицы глупые, такие возвышенные понятия не воспринимают.

— Точно. Ну, тогда скрепами их, скрепами — поддержал шутку Андрея брат

— Во-во!

— Так, ты давай в очередной раз с основной темы не съезжай!

— Чего это?

— Ты у нас вояка прожжённый, но и брат у тебя не на помойке себя нашёл.

— Тут я с тобой согласен. Если уж пристанешь, то всё — вилы! Лучше сразу сдаться!

— Так сдавайся — обрадовался тогда Сергей.

— Нет — решительно ответил Семёнов

— Да почему же? — чуть ли закричал брат Андрея.

— Нет у меня такого желания. Да и работа не позволяет. — отбивался в сотый раз от нападок брата Семёнов и карусель раскручивалась по новой.

— Ты что, особенный? Работа никуда от тебя не убежит. — парировал брат.

— Ты прав, Сергей, не в работе всё-таки дело. — признался тогда неожиданно для обоих Андрей.

— Хм, что-то новенькое! — удивился и встревожился одновременно брат, — а в чём тогда дело, не поделишься?

— Ты невольно уже ответил на свой вопрос, Серёга.

— Когда?

— Когда сказал, что я особенный.

— Объясни, пожалуйста.

— Я, действительно считаю себя особенным, если хочешь, то даже в каком-то роде — уникальным.

— И?

— А сие означает, что жену мне необходимо найти подстать себе — такую же особенную. Иначе зачем жить всю свою жизнь с человеком, который не понимает тебя?

— Весьма интересная трактовка отказа от создания семьи! — удивлению брата не было границ, ибо он прекрасно осознавал, что Андрей серьёзен, как никогда.

— Понимаешь, Серёга, я смотрю на мир иначе, чем остальные, даже, только не обижайся — иначе, нежели ты, брат.

— Да и не думал я пока обижаться. Рассказывай дальше.

— Я, как уже говорил, воспринимаю мир, людей живущих в этом мире, события, которые происходят вокруг меня, вокруг всех нас — абсолютно по-другому! Не чуть-чуть иначе, а абсолютно по-иному. Это не означает, что я лучше или хуже всех. Я, просто, другой. Осложняет мою ситуацию и то, что я — воин. Данный факт накладывает дополнительные метры или километры в ширину той пропасти, что отделяет меня от человеческой цивилизации.

— Как-то всё печально получается, брат. — в задумчивости выдавил из себя Сергей.

— Нет, как раз — наоборот! Я счастлив, мне абсолютно комфортно в том состоянии, в том положении, которое я занимаю по отношению к окружающему социуму. Я такой, какой я есть, брат. И меня моя судьба устраивает, как никого другого.

— И как ты можешь командовать своим подразделением тогда?

— В каком смысле? — недопонял брата Андрей

— Ну, раз ты такой особенный, то, как ты можешь воспитывать и командовать своими бойцами?

— Ага, понял.

— Ну вот и хорошо, что понял.

— Они у меня, брат, такие же ненормальные, как и сам их командир.

— Это, такая шутка?

— Да нет. Не шутка. Ты думал таких сумасшедших в мире мало?

— А что, нет?

— Нет, брат! Может и напугаю тебя, может после нашего разговора ты будешь плохо спать, но…

— Что, но?

— Нас очень много и все мы…

— Что все вы? — напрягся брат, поддавшись тогда невольно гипнозу Андрея.

— И все мы в тельняшках!!!

— Ах ты зараза!

— Да, я такой

— И, наверное, гордишься собой безмерно?

— А почему бы и не гордиться?

— Да делай, что хочешь? — сломленным голосом отвечал брат.

— Ну вот и славно!

— И что — так и будешь жить, меняя подруг, словно перчатки?

— Зачем ты так, брат? Я встречаюсь лишь с теми, кто мне симпатичен. К кому я, в конце концов, испытываю романтические чувства и, своего рода, привязанность

— Я так понимаю, что о любви речи не идёт?

— Не моё, это Сергей, не моё. Не дано мне любить в моей жизни, по-видимому.

— Или ты не встретил ещё своего человека, Андрей?

— Может быть и так, брат. Только вот жалеть меня по этому поводу не смей! Прошу тебя. Мне, действительно, комфортна моя жизнь — я счастлив!

Вспоминал этот многолетней давности разговор с погибшим братом Семёнов, находясь на лёжке «в обнимку» со снайперской винтовкой AS 50 — одной из лучших в мире, на крыше бывшего кинотеатра «Пушкинский». Воспоминания, как обычно это бывает, прервал вызов рации: «Семёнов, немедленно прибыть в штаб, код 01»…

«Да что же это такое! Ни секунды покоя! Даже во время боевого выхода постоянно тревожат советами, глупыми вопросами. Вот, теперь выдёргивают в процессе наблюдения за поведением инфицированных во время искусственной „кормёжки“, а именно разрыванием и поглощением нескольких туш коров» — сварливые мысли наполнили голову Семёнова.

Но, приказ есть приказ. Приходилось сниматься с точки и двигаться в сторону базы. Чёртовы приказы и чёртовое центральное командование! Нет, генерала Васильева он уважал. Валентин Иванович был именно тем командиром, который для своих подчинённых был и нянькой, и строгим начальником. Именно благодаря титаническим усилиям генерала, причём, практически круглосуточным (железный человек со стальной волей, острым умом, гибким мышлением и вселенским терпением) их база до сих пор и существовала. И, это несмотря на то, что находилась в самом «беспокойном» месте — в эпицентре активности инфицированных. Неизвестно, что так действовало на этих несчастных зомби — бывших братьев и сестёр по разуму, но именно в России, а в частности — в Московском регионе круто помеченные «Местами Сил» были особенно активны. Здесь они были более кровожадны, более сильны и более, если данное понятие подходило для такого случая, умны и сообразительны.

В отличие от своих собратьев по несчастью в других уголках планеты, отечественные зомби объединялись в устойчивые сообщества по пятнадцать — двадцать особей для охоты и обороны своих охотничьих угодий от сопредельных банд. Наверное, особенная генетика славян, вынужденных веками и тысячелетиями сражаться с внешними и, особенно» внутренними врагами — правителями, сделала отечественных зомби особенно продвинутыми и на порядок соорганизованными, нежели остальное инфицированное человечество.

Да, да, да! Они имели свои мини социальные образования и свои чётко ограниченные ареалы, которые защищали. А когда представлялась возможность — отбирали, буквально отгрызали чужую территорию у соперников. Вот так! И пусть кто-то скажет, что это не была копия мира до кризиса в миниатюре с государствами гегемонами, государствами сателлитами и государствами «терпилами»…

Андрей являлся одним из самых опытных и долгоиграющих наблюдателей из всех оставшихся ещё в строю. Его опыт был колоссален: долгий промежуток времени слежения, различные локации для наблюдения, разные группы, подвергнутые личному мониторингу. Всё это давало для самого Семёнова богатую почву для размышлений. И не всеми выводами он делился с командованием. Даже генералу Васильеву он не осмеливался докладывать обо всех результатах своих умозаключений, ибо боялся оказаться в глазах своего непосредственного начальника сходящим с ума от стресса рубакой-солдафоном. А выводы, сделанные Андреем, были весьма и весьма интересны: с каждым новым днём инфицированные качественно преображались в сторону усложнения своих поведенческий реакций, социального устройства внутри групп и их взаимодействия с внешними раздражителями — будь то: природные условия, взаимодействие с подобными себе или со здоровым оставшимся человечеством.

Семёнов на подсознательном уровне ощущал грядущий «момент истины», когда вся хаотичная, но уже довольно устоявшаяся постапокалиптическая картина настоящего, будет мгновенно преобразована качественным скачком в эволюции зомби. Мелкие и незаметные менее опытному наблюдателю, чем Андрей, трансформации обязаны были перерасти, причём, как понимал сам Семёнов — перерасти лавинообразно, во что-то абсолютно качественно другое, чем то, что было.

Каким будет это будущее, Семёнов не знал точно, но кое-какие предположения на сей счёт имел. И эти умозаключения пугали его самого до жути. А уж пугливостью опытный спецназовец явно не отличался. Просто, новый мир, каким он мог стать по представлениям Андрея, не оставлял места для хомо сапиенс, как вида, в принципе. Люди в нём обязаны были уступить место более совершенному, более приспособленному для дальнейшего эволюционного скачка, виду. И этим видом были нынешние «ходячие мертвецы», которые за внешней непритязательной оболочкой, словно гусеницы, скрывали прекрасные формы ярких и великолепных бабочек. Бабочек-убийц, бабочек-пожирателей плоти. Их, людской плоти.

Понимали ли сами зомби о своей грядущей роли в эволюции Разума на планете Земля на данном этапе своего развития: брызжущие слюной и гноем, пытающиеся разорвать и проглотить любую живую и незаражённую плоть?

Вряд ли. Во всяком случае — не сейчас и не завтра. Но момент это был довольно близко и его приближение ощущалось Андреем всё явственнее. И стоило задуматься, как в такой ситуации предстояло выживать лично ему — полковнику Семёнову и его бойцам, за которых он нёс всю полноту ответственности. Его ребята, с которыми он прошёл все круги ада и даже больше, доверяли ему безраздельно. И это доверие — единственное, что у него оставалось после потери связи с родителями и племянницей во время глобальной эпидемии. Не говоря уже о внезапной смерти его брата и своячницы в автокатастрофе задолго до апокалипсиса.

Не мешало так же подумать об упрямом и сварливом генерале Васильеве. Оказаться на обочине жизни Валентин Иванович не заслуживал уж точно.

Столько, сколько сделал для спасения своего вида этот старый вояка, не сделал никто из ныне живущих. Да и тех, кто погиб в битвах армагеддона то же. Были яркие бойцы и командиры сопротивления на всех континентах. Но такого, как Васильев мир ещё не обретал, за исключением его самого. Генерал был душой и мозгом человеческой борьбы, как бы это высокопарно не звучало со стороны. Те, кто знал реальную ситуацию в руководстве, прекрасно понимал, что потеря Васильева могла стать последним гвоздём, забитым в гроб остатков человеческой цивилизации.

Да и как человек, Валентин Иванович был образцом — человеческой глыбой — сварливой, несносной, часто впадающей в меланхолию, но всё же — настоящим бриллиантом. А вот позаботится о себе не мог, поэтому о Васильеве стоило позаботиться ему, Семёнову…