На изломе

Когда я в сопровождении военных зашла в особняк, то мне объяснили, что необходимо посмотреть убитых и рассказать кого из них видела и при каких обстоятельствах. Меня предупредили, что это процедура неприятная, но необходимая. Затем мы прошли по комнатам, в некоторых из которых лежали трупы мужчин. Одни их них были застрелены, а другие — изуродованы взрывами: с обезображенными лицами и кто-то с оторванными конечностями. В доме пахло кровью, гарью и жженой селитрой, запах которой мне был знаком с детства по «дымовушкам», которые мальчишки изготавливали из пропитанной этим химикатом газеты.

Сначала это вызывало жуткое отвращение до тошноты. Но постепенно страх притупился. Точнее сознание абстрагировалось от действительности и я монотонно выполняла поставленную задачу: тех, чьи трупы я узнавала, быстро говорила где и когда их видела, если вспоминала, то как их называли другие гости, в остальных случаях отвечала, что либо их не помню, либо не могу узнать.

Но действительно шок наступил, когда мы спустились в помещение, которое, как оказалось, располагалось под залом, где мы отдыхали. Лестница, по которой мы туда спустились, располагалась примерно по центру огромного зала. В левой его части вдоль стен и посередине стояли столы, на которых находились какие-то колбы, мензурки, дистилляторы, другой инвентарь для химических опытов, полиэтиленовые пакеты, наполненные белым содержимым. Часть мешков была сложена ровными рядами, а несколько — разорваны и валялись в беспорядке на столах и полу, из этих пакетов высыпался белый порошок. Я поняла, что это была лаборатория по производству наркотиков. Рядом со столами лежало несколько тел, одетых в белые халаты, их лица закрывали респираторы и защитные очки. На белой одежде виднелись кровавые следы от пуль. Сопровождавшие меня бойцы подходили к каждому трупу, снимали с них респираторы и очки и освещали лица мощными фонарями, чтобы я могла их хорошо рассмотреть. Но никого из убитых я раньше не видела.

Конец ознакомительного фрагмента.