Книга Притчей

Притча

III

Жил в одном селении Горнем юноша, с детства отличавшийся большой мечтательностью. Но никто не ведал грёз его, оттого что большей частью молчал он, держа в стороне от глаз посторонних мир своих светлых мечтаний. И, глядя с Горних высот в низины, погружённые во мрак, каждый раз он старался отыскать мерцающий огонёк. Ему казалось, что это душа его возлюбленной, будто звезда путеводная, указывает ему путь к себе. Она так сильно притягивала его, что он не мог уже наблюдать за ней на расстоянии, и решил отправиться в путь. Но не мог он спускаться вниз в том облачении, что витал среди высот Горних. Там, где начинался мрак, там и границы совсем иного мира начинались, за которые можно было пройти лишь облачившись в одеяния иные. А тот, кто обретал одежды кожаные, уже и статусом иным наделялся, и тогда его звали просто — Человек.

Человек сошёл в юдоль скорбей и печалей. Но вместе с ним сошёл его мир грёз, утвердившийся в груди на века вечные. Он был полон радости ожидания встречи с Единственной, ради которой и был основан его мир, ликующий в огнях самых дерзновенных мечтаний. Здесь был возведён трон, к которому подведёт он царицу духа своего и возложит к стопам её всё царство, скипетр власти вручая на века вечные. И пусть она властвует сердцем его, ибо нет ничего прекрасней на свете, чем власть Любви. А когда два сердца, слитые воедино, бьются лишь во имя друг друга, тогда их сила безмерно возрастает, и они единою звездою ясно сияющею вспыхивают в пространстве.

Долог был путь юноши, он шёл от одного мелькнувшего огонька к другому. И, присаживаясь у догоравших костров, он пытался разворошить тлеющие угли; но, едва обдав прощальным теплом, они угасали. Да, эти костры разжигались не для него. Они были предназначены для других путников, и огонь, предуказывающий им путь, радостно озарялся силою большею, когда рядом с ним обосновывался именно тот, кого он ждал. Иные костры печально угасали, ибо разжёгшая пламень рука вдруг переставала поставлять пищу. И вместе с угасанием надежд человеческих дотлевали последние угли. А кто-то отправлялся в путь, бросив на произвол судьбы жаркие языки пламени, и, шагнув в кромешную тьму, шёл навстречу долгожданному путнику. Но как же было не утерять ориентир огненный, если на месте огней костра, указывавшего путь прежде, оставалось лишь пепелище? Сложно торить без огней тропу свою, пробираясь на ощупь сквозь заросли мрака. Так и шёл юноша, познавая лишь краткие передышки, согреваемый на какието мгновения теплом чужих костров…

Бесконечно долгим был час ожидания той, которая хранила в груди пламень надежды. Она ждала того, кто являлся во снах её земных, разжигая с ещё большею силою сонм грёз неземных. Ожидание, казалось, длилось вечно, и уже не оставалось надежд согреть огнём своим именно того путника, во имя которого и поддерживался пламень в ночи. А мимо шли те, кто не прочь был отогреться в долгом пути одинокого продвижения навстречу именно тем огням, что манили их. И пламень костра, едва ощутив востребованность свою, печально опускал крылья, узрев очередную спину направлявшегося прочь человека… Где же был он, Единственный? У каких костров задерживался, обласканный теплом чужим? Да и не забыл ли он, куда путь держал? Быть может, он занимает место чужое и кто-то проходит мимо цели своей, видя, что занято место его? А если наш юноша прошёл мимо, узрев, что у костра, который во имя его и был разведён, греется очередной прохожий? Идти ли ему дальше, в поисках чужого тепла, или возвращаться назад? А быть может, следует отстаивать своё место, отодвигая прочь пожирателей тепла родного? Есть ведь и такие, что, подобно трутням, готовы жить за счёт чужих трудов. А сколько кровопийц явлено, насмерть присосавшихся, что никогда не выпустят жертву свою!..

Кто он в этом мире? Быть может, третий лишний? Сонмы костров горят, но не в его честь возносится пламень их. Единственный светит вдали, магически притягательным являясь. Но и вокруг него мелькают тени, указывая на то, что никто не уступит ему место у огня… Но разве ей, Единственной, не больно расточать тепло сердечное, одаряя им толпы прохожих?! Разве не во имя Путника единственного взращивается Пламень Жизни? И если на свет летят полчища мошкары, разве огонь в том виноват?! Одно за другим падает в огонь существо, опалившее крылышки малые. Да разве и оно виновато, если огонь столь притягательную силу являет для него?! Вот и плата ценою жизни производится…

Так зачем же в путь отправляться было, если, достигнув уже цели искомой, повернуть и пройти мимо родного тепла?! Зачем устремляться туда, где тебя, Единственного, ждут? Зачем взращивать миры, полнящиеся светом надежд, если подобно бисеру разметать перед свиньями все бесценные грёзы Любви? Зачем разжигать костры, бесцельно собирающие одну мошкару?! Зачем дана тебе жизнь, Человек, — для того, чтоб третьим лишним быть или занять своё место, занимаемое тем, кто действительно является третьим лишним?! И не тебе ли дано право Единственным быть, когда ты уже предстанешь перед очами Единственной?!

Что может быть в мире важнее слияния двух сердец, пламень которых во имя друг друга возжжён и горит неугасимо на протяжении тысячелетий, тем верша Миссию Любви во мраке сфер земных! Любовь, и только Любовь слагает узоры судеб звёздных, разжигая костры высокие в груди всяк потянувшегося к теплу её Вечному. Она, совершившая посев зёрен своих, собирает урожай зрелый, токами её взращённый во глубине сердец человеческих. Любовь Любви — безупречна. И не она ли, как Высшее Веление Небес, расставляет всё по местам, подобно светилам ночным, дабы и на расстоянии величайшем два родственных огня воспылали неземною тягою, устремляясь друг к другу. И одной ей — Любви Божественной дано понять всю глубину, явленную слиянием двух сердец, огнедышащих светом друг друга. Да и кто, как не Любовь, знает о том, как трудно быть третьим лишним, ибо в ожидании ответной любви Рода Человеческого миллиарды лет пробыла она в ожидании, разжигая костры всё новых и новых надежд. А теперь Время её пришло. Она пребывает в ожидании того, кто принесёт её пламень большей Любви. И встретятся они оба, облачённые в одеяния земные, представ в образе человеков, призванных явить пример величайшей Любви. А если в сердце человека поселилась Любовь, то всё остальное уже является лишним, ибо третье всегда от ума идёт…

А что же юноша? Он — в пути! И конечно же, Любовь поможет ему достичь цели намеченной, звездою путеводной представ впереди. А когда его разум отдаст бразды правления сердцу любящему, тогда и перестанет быть он третьим лишним. И скипетр власти над сердцем своим вложит в ладони ему та, что всегда ожидала Единственного, освободившись от третьих лишних во имя того, чтобы Единственною быть века вечные. Да свершится Таинство слияния Огненного! Да будет так! Аминь.