Опять ты про свою Грецию!

Прошло много-много лет, я рискнула поехать в Грецию вновь. Но не хотелось туда, где было так хорошо. Не хотелось рушить сладкие воспоминания. И тогда было решено, что это будет другое путешествие, все сотканное из средневековья, рыцарей, паладинов и их прекрасных дам. И это Родос, откуда были изгнаны госпитальеры, ставшие затем мальтийским орденом (чьим магистром один кроткий год был российский император). Словом, Родос.

В тот год я еще не была смелой, потому жилье было найдено через букингком. Красненькая микромашинка, взятая в аренду, привезла меня из аэропорта Родос в деревню Стегна. Дорога была бесконечно страшной — то справа обрыв, то слева скала нависает.

И вот, наконец, дорога к морю под углом сорок пять градусов. Внизу амфитеатром раскинулась Стегна. Мне было страшно не только резкого спуска. Нет, нет, я боялась совершенно другого. Я прожужжала все уши своим друзьям о необыкновенных греках, об их дружелюбии и веселости. А вдруг я просто придумала все это? Или мне повезло с греками на Крите? Или я выдаю за действительность желаемое? И сейчас я столкнусь с совершенно другим миром? Это будет отстраненность владельцев апартаментов, которые никогда не станут мне друзьями на эти две недели? И все же, запарковав машинку под гранатовым деревом, мы пошли к нашему домику.

Нас встретила веселая и уже подвыпившая женщина. Сразу, еще до того, как показать номер, предложила дернуть ракии. Я восхитилась ее садом, она тут же собрала мне букет из лилий и еще каких-то цветов. С этим я и шагнула в номер, где мне предстояло провести две недели. Но не успела я освоиться, как ворвалась хозяйка. Она схватила меня за руку и повела показать самую короткую дорожку на пляж. Дорожка была выстлана свежим ковролином, прямо по земле.

Словом, я была очарована. И согласилась на все условия проживания. Но попытка заплатить аванс не удалась.

— Позже, — сказала хозяйка. — Завтра.

Для греков «завтра» — аврио — это может быть и послезавтра, а вот «послезавтра» (метаврио) это однозначно значит «никогда». Это я знала. Но тут я удивилась, ведь речь шла о ее деньгах. На следующий день она опять не приняла нашу карту, сославшись на дела и плохой сигнал интернета. Через два дня стало понятно, почему она не спешила.

Мама Настя была «бедной женщиной», налоги ей не по силам, так и сказала, поэтому карта никак не годилась — только кэш, то есть наличные деньги. И с этим она, само собой, может и подождать, а банк находится в ближайшем городе — Архангелосе, до него километра полтора. Это она весело и объяснила на ломаном английском. И снова подарила мне цветок. Это вошло в традицию, свежий букет появлялся раз в три дня. Кэш тоже случился, мама Настя, так она себя называла, даже скостила мне пять евро, округлив сумму и подарила бутылку красного вина (краси). Как вы уже поняли, самое лучшее красное вино делают на Родосе.

Со мной здоровались соседи-британцы, ибо они ходили мимо моего кухонного окна по той самой секретной дорожке. А на второй день пребывания к нам подошла дама из соседнего домика, который мне нравилось рассматривать — он был разрисован цветами и птицами, белые столбики забора украшены осколками битой керамики, на деревьях висели корзины с цветами, а на деревянном столе в маленьком садике выложены изумительные натюрморты из бутылей, какой-то медной утвари и камней.

— Посмотрите. Я тоже сдаю комнаты, — подмигнула нам хозяйка, — И может дешевле.

Я пыталась объяснить, что мы уже поселились. Но дама в замысловатом тюрбане настаивала. Да, ее сад был весь сплошное искусство, даже пройти трудно, только боком.

— Мария Фабер, художник — с гордостью представилась хозяйка.

Словом, я не ошиблась в греках. Здесь невозможно остаться без крова над головой. Но я уже согласилась на домик в роскошном саду мамы Насти.

На следующий день мы решили поехать в Родос. Ну как же без этого? Но судьба решила иначе, заготовив нам сюрприз и треволнения, то есть по мнению датчанина Даля — тревогу, беспокойство, хлопоты, смятение, колебание духа. Было все.

Поднимаясь в гору под углом примерно в сорок пять градусов (ей Богу, не лгу, даже преуменьшаю этот мой вечный ужас и опасения, как бы не скатиться в море), я обратила внимание, что нам мигают все встречные машины, что-то пытаются показать мотоциклисты, что едут по своим греческим правилам, даже дедушка на ослике, что-то пытался нам указать или показать. Словом, что-то шло не так. И мы приняли решение остановить машину на смотровой площадке над ущельем. Вид был прекрасен, но опасен. И еще печальнее оказалось, что шина у колеса сдулась, где-то мы подцепили гвоздь и потому ехали почти на ободе, да еще и в гору. Словом, наша поездка в средневековый Родос оказалась под большим вопросом. К нашей печали добавилось еще и отчаяние — в воскресенье никто в Греции не работает. Ну, само собой, за исключением кафе, таверн, ресторанчиков и прочего общепита.

И что делать? В нашей деревушке автосервиса не было, оставалось только медленно подниматься по горе вперед, включив аварийки. В Архангелосе, ближайшем к нам городе, старики сидели в кафе, но даже овощная лавка была закрыта. Мы остановились у кофейни, где мужчины за чашкой кофе или рюмкой узо толковали о политике.

— Где же автосервис?

Мужчины поднялись из-за столиков и пошли осматривать колесо. Их это заинтересовало больше, чем текущая политика. Греки любопытны и любознательны, потому они сразу выяснили, откуда мы явились. Кодовый позывной «Россия» их заинтересовал еще больше. В арендованной машинке было даже запасное колесо, только ящика с инструментами не оказалось.

Жители Архангелоса рассудили по-своему. Они притащили компрессор и подкачали нам пробитое колесо, долго, отталкивая друг друга, проверяли его накаченность. Решили, что километр мы точно проедем, просто Гоголь какой-то — до Киева доедет, а до Казани не доедет. Но Василиос, автомеханик, жил ровно в километре, и снабдив нас подробным объяснением, как добраться, они вернулись к своим насущным делам, то есть за столики кафе. От денег за помощь они отказались — они же ничего не сделали, так просто помогли. Греки очень любят помогать. Это их увлекает. И вдохновляет.

Мы добрались до автомастерской, но, увы, Василиоса и никого из его семейства на месте не оказалось. Я рискнула постучать в дверь дома, которая сама по себе открылась. Я даже зашла в дом. Работала стиральная машина, но ни на первом, ни на втором этаже не оказалось ни одной живой души, кроме старой собаки, которая посмотрела на меня, даже вставать не стала. Наверное, поняла, что воровать я тоже не собираюсь. Словом, было не понятно, что предпринять дальше. Если бы…

Конец ознакомительного фрагмента.