Место под Солнцем. Книга первая

В замке Брассер царила суета. А с ней закономерно сочетались чудовищные беспорядок и нервозность.

Накануне гонец привёз письмо от жениха, остановившегося в соседней деревне на ночлег. Сегодня ждали его самого.

Тётушки не уставали благодарить Господа за неожиданную удачу — не будь Господь так милостив, разве могла их племянница рассчитывать на такую удачную партию? Подумать только! Их девочка выйдет замуж за человека, полжизни проведшего при дворе! Два последних дня тётушки ни на минуту не расставались, всё кивали друг другу, поддакивали:

— Ах, как замечательно!

— Да!

— Какое невероятное везение!

— Да-да!

— Кто бы мог подумать!

— Ах-ах!

Они измучили Клементину своими поучениями. Стоило попасться им на глаза, принимались поправлять ей причёску или одёргивать платье — то локон подкрутят, то лиф кверху поддёрнут, то кружевные оборки на рукаве расправят.

Клементина злилась. Из чувства противоречия притворялась, что совершенно не ждёт прибытия гостей.

Между тем Клементина знала, что гостей будет двое, и, незаметно для себя самой, переживала, как бы второй не оказался лучше первого.

Она нервничала. Корила себя за то, что загодя так обильно наградила своего жениха всеми воображаемыми достоинствами. Боялась, как бы принц её грёз не оказался на поверку холодным, жестоким чудовищем. Это было бы вполне в духе тех сказок, что рассказывала ей в детстве кормилица.

Усугубляла ситуацию графиня де Брассер. Она ходила следом за дочерью и безостановочно говорила — пересказывала Клементине всё, что успела узнать о де Лорансе от маркизы де Монтозье.

— Ах, матушка, — не выдержала, наконец, Клементина. — Оставьте это. Оставьте! За годы супружеской жизни мне достанет времени и возможностей выяснить про своего мужа всё, что следует знать жене. А может и сверх того.

Услышав вопль Клементины, отец, до тех пор старавшийся не замечать нервозности дочери, появился в дверях своего кабинета, окликнул её, поманил пальцем. Она опустила голову. Зашла, ступая осторожно, как в детстве, — ожидала заслуженной выволочки.

Он прикрыл за ней дверь. Прошёл вглубь кабинета. Обернулся. Долго смотрел на неё в молчании.

Она стояла прямо, закусив губу. Тоже молчала.

— Ты сейчас была груба с матерью, дочь, — сказал тихо. — Я хочу знать причину.

Клементина опустила голову, смаргивая слезы.

— Я попрошу прошения.

— Разумеется, — улыбнулся граф незаметно. — Но я сейчас не об этом. Я хочу знать, что тебя беспокоит? Ты передумала? Ты не желаешь выходить замуж за этого человека?

Клементина непонимающе уставилась на отца.

— Если ты изменила своё решение, если боишься покидать нас, скажи мне — и я всё отменю.

— Отмените? — Клементина подумала, что ослышалась. — Но как, отец? Неужели вы нарушите приказ короля?

— Когда речь идёт о твоём счастье, дитя, король мне не указ, — ответил тот спокойно.

Клементина бросилась к отцу, прижалась к его груди.

— Нет-нет, батюшка, я хочу! хочу! Я не передумала! Но все так радуются тому, что удачно сбывают меня с рук. Шарль смеётся, потирает ладони. Тётушки… Они боятся как будто, что, увидев меня, этот граф де Лоранс откажется жениться. Разве я нехороша? Глупа? У меня кривые ноги или испорченные зубы?

Отец улыбнулся грустно.

— Ты очень красива и очень умна. Но приданое у тебя… небогатое. Ты ведь знаешь. И мы, безусловно, очень благодарны твоей крёстной за то, что она позаботилась о тебе.

Он обнял её, подвёл к стулу. Усадил.

— Я давно хотел побеседовать с тобой, дитя моё. Я редко говорил с тобой о твоём будущем. И теперь боюсь не успеть. Поэтому выслушай меня внимательно. Может статься, что больше времени у нас не будет.

Отец говорил, она слушала.

Впервые Клементина поняла, что сегодня, здесь, заканчивается её детство. И, возможно, ей не придётся вернуться домой никогда.

Осознав это, она побледнела. Старый граф, к счастью, не видел, как изменилась Клементина в лице. Стоял спиной к дочери, глядел в окно. Говорил медленно, взвешивая каждое слово. Он не хотел пугать её, но должен был предупредить, наставить, дать совет. Хотя бы совет — если не мог дать большего.

— Если тебе будет плохо, тяжело… Если жизнь покажется непереносимой, найди способ и возвращайся домой. Мы примем тебя всегда.

Он говорил и говорил. Уговаривал её не отчаиваться, не ожесточаться, помнить о них.

— Мы любим тебя, — говорил. — Ты никогда не должна в этом сомневаться.

Она не сомневалась. Слушала, не перебивала. Потом ответила:

— Не волнуйтесь, отец. Всё будет хорошо.

Он кивнул — конечно. Повернулся, взглянул на неё удивлённо.

— Ты говоришь, как взрослая.

— Если всё равно придётся взрослеть, почему бы не сделать это теперь же? — улыбнулась она.

* * *

Не о такой судьбе для своей дочери он мечтал когда-то. Родившись, Клементина принесла в дом столько радости! Кудрявой девчушкой она носилась по замку, и её голосок раздавался одновременно повсюду. Нянюшки сбивались с ног, разыскивая её по всему дому.

— Отец, я буду королевой! — твердила она. — Сам король сказал мне это!

Граф улыбнулся, вспоминая эту детскую ошибку. Им тогда пришлось приложить немало усилий, чтобы выбить из упрямой детской головки мысли, которые могли, как они считали, навредить девочке.

— Это был не король. Это был только рыцарь его свиты, — терпеливо отвечал граф де Брассер, вспоминая смуглого юношу, сидящего на корточках перед его семилетней дочерью.

Слово «рыцарь» успокоило девочку. Рыцарь — так рыцарь!

Молодой вельможа, сопровождавший в числе прочих короля в его путешествии по стране, был худощав и создавал впечатление абсолютно уверенного в себе человека. Спроси кто-нибудь графа де Брассер, какое ощущение возникло у него при коротком общении с этим юношей, и Брассер бы ответил:

Конец ознакомительного фрагмента.